Диптих «Полюбили друг друга...»

Картина первая: Пёс и Кость

Полюбили друг друга Пёс и Кость. Крепко полюбили!

Слова ласковые друг другу говорили — постоянно, глаза боялись отвести — вдруг любимый растворится в воздухе, как привидение, и сказка кончится.

Бывало, часами смотрят друг на друга неотрывно и любуются — не налюбуются, радуются — не нарадуются. Наконец, решились они навеки связать свои жизни в одну. Не мыслили они больше себя один без другого.

— Дорогая моя Косточка, — говорил Пёс, прося руки и сердца любимой, — я обещаю любить тебя крепко-крепко и нежно-нежно всю свою собачью жизнь. Я никогда не оставлю тебя одну, без присмотра и заботы, чтобы никакой другой пёс не мог тебя похитить. Обещаю, что буду грызть тебя с великой любовью, как ни один пёс на свете не грыз никакую другую кость.

А Косточка умилялась, хлопала глазками и опускала в смущении застенчивый взгляд.

— Грызи меня, сколько хочешь, дорогой! — отвечала она. — На то я тебе и дана — кость твоя! Я буду счастлива, пока ты будешь грызть и грызть меня, не оставляя ни на минуту.

Как же они были счастливы! Поначалу.

Почему-то всегда так бывает: брак вначале кажется раем, но потом незаметно превращается в ад.

Сначала Пёс с трепетом прикасался к любимой косточке, даже не думая, что она — его пища, и что если её грызть слишком часто, она просто исчезнет — кончится. И Косточка какое-то время радовалась прикосновениям зубов любимого. Пока не заметила, что сильно истончилась.

— Что ты меня всё время грызёшь?! — возмутилась Кость, подбоченясь.

— Так... на что мне нужна кость, если её и погрызть нельзя? — быстро нашёлся Пёс, хоть и поджал в испуге хвост.

— Хватит с меня! Надоел! — взорвалась Кость, косясь на дрожащий хвост Пса и морщась.

— Ничего подобного! Я ещё не доел! — огрызнулся Пёс, который из-за страха не вполне расслышал слова жены.

— Ах, ты — мерзавец! Не доел, говоришь?! Всё грызёт и грызёт — ни стыда, ни совести!

— Сама знала, за кого замуж шла! Знала, что я — Пёс, что буду грызть тебя, потому что пёс! И радовалась ведь! «Грызи меня, любимый!» — говорила. А теперь что, кончилась любовь? Ты вообще замуж без любви пошла!

Пёс страдальчески сморщил лоб.

— Я думала, ты всё время будешь любить меня, а не грызть.

Кость заплакала.

— Так я ж и люблю. Люблю грызть... — Пёс немножко оробел, потому что не мог понять, чем не довольна его жена.

Кость забилась в истерике.

— Ты ещё и издеваешься надо мной, — в отчаянии произнесла она. — Чудовище! Всю жизнь грыз меня, а теперь ещё издевается! Говорила мне мама...

Кость так горько завыла, что Пёс был готов выпрыгнуть в окно и даже разбиться насмерть при этом, только бы не слышать её рёва.

Она страдала, и Пёс казался себе диким зверем, растерзавшим маленькую косточку.

— Ну, прости, прости меня, пса. Ну, что поделаешь — собака я. Да, собака! Хочешь, я перестану тебя грызть? Больше никогда-никогда не буду тебя грызть — хочешь?

Кость вытаращила глаза на Пса в изумлении:

— Так я тебе не нужна больше? Да? Съел всю, едва жизнь во мне держится, а теперь отказываешься от меня? Ну, знаешь ли....

Пёс смотрел на страдания жены и ничего не понимал. Она одновременно хотела, чтобы Пёс грыз её и чтобы хранил её, как самое дорогое сокровище.

Но ведь на то и нужна собаке кость, чтобы грызть её. И вряд ли есть иной смысл у косточки, находящейся в лапах у собаки.

Картина вторая: Червяк и Ласточка

Полюбили друг друга Червяк и Ласточка. Свадьбу сыграли.

Поверить в такое трудно, а ведь было — в жизни и не такое случается.

Нравилась Ласточка Червяку возвышенностью: она так красиво парила в небе, что не залюбоваться было невозможно. У Червяка дух захватывало от головокружительных пируэтов, которые выделывала его любимая в полёте. Сам же он больше любил землю.

Червяк был специалистом по копанию, он знал, каким образом следует прокладывать себе пути в различных слоях земли, и мог бы научить этому кого угодно. Иногда он видел во сне, как они вдвоём с Ласточкой ползают в прорытых им туннелях.

Кто знает, может быть, именно земная практичность Червяка нравилась Ласточке. Но летая высоко-высоко в небе, когда она бывала предельно счастлива, Ласточка мечтала о совместных полётах с любимым. Она хотела, чтобы и Червяк парил в небе, как птица.

Но... червяки не летают.

Так они и жили.

Червяк не возражал против полётов Ласточки, он по-прежнему любил в ней надмирность. Сам же предпочитал поглубже зарываться в землю. Оно и понятно — червяк всё-таки: высунется, когда не следует, тут же его и раздавят, лишь мокрое место останется. Знал об этом Червяк — и не высовывался.

А Ласточка всё ждала и ждала, когда же любимый взлетит вместе с ней к облакам, когда окунётся в небесную лазурь её счастья.

И напрасно: не мог Червяк осуществить её надежды.

— Я же не гусеница, в конце-концов, — ворчал Червяк. — У меня не могут вырасти легкомысленные крылышки! Да и зачем они мне? Только мешать будут моему продвижению по прорытым с трудом ходам.

Ласточка обижалась на мужа, его мировоззрение казалось ей оскорбительным. А Червяк не мог понять, за что на него сердятся, если он ничего дурного не делает.

Ругались они часто, но снова и снова их влекла друг к другу непостижимая сила, заставлявшая их мучиться друг другом. Только со временем Червяк начал бояться летающей в вышине Ласточки, потому что после полётов она всегда норовила склевать его во гневе.

Небо больше не интересовало Червяка. Точно так же земля не влекла к себе Ласточку: она обожала высоту, которую ненавидел её муж. Ласточка презирала Червяка за бескрылость.

И вот однажды, после очередной ссоры, Червяк собрал свои вещи в чемоданы и уполз глубоко в землю, даже не попрощавшись. Он не знал, куда и зачем ползёт, лишь бы подальше от вечно недовольной жены, от её неба и ненавистных полётов.

Долго ползал Червяк в земных глубинах: иногда проторёнными путями, иногда новые приходилось прокладывать. Истощился в трудах и, наконец, вылез неизвестно где — уставший, расстроенный, злой... И не успел даже опомниться, как его склевала какая-то крупная птица.

— Ну, хоть не Ласточка... — только и успел подумать измученный Червяк.

Рис. Тамары Твердохлеб