Эра эгоизма

В то время как украинские националисты требуют пустить их в Европу, националисты стран — членов ЕС хотят обратного: либо распустить Евросоюз, либо, как минимум, не пускать в него новеньких, в том числе Украину. Почему одни националисты надеются на Брюссель, а другие ругают его последними словами, кто не рад новым европейцам из Украины и в чем просчитался рукоплещущий Евросоюзу Майдан, разбиралась газета ВЗГЛЯД.

Говоря о событиях на Украине, важно понимать, что людей на улицу вывело не только разочарование от отмены программы по интеграции с Евросоюзом, но и неприятие Виктора Януковича — как президента и как личности. Агрессия Майдана направлена в первую очередь на него, а отказ от подписания соглашения об ассоциации с Европой лишь подпитывает недовольство. Причем Янукович сам виноват: лояльные ему СМИ, политики и чиновники долгое время на все лады расхваливали ассоциацию с Европой, чем создали у населения превратное представление о том, что Украина уже на полпути к членству в Евросоюзе, отмене визового режима и социальному процветанию. Вовремя перестроиться и подготовить электоральную почву для разворота на 180 градусов пропаганда попросту не успела.

Меж тем ни о вступлении в ЕС, ни об отмене виз речи вообще не идет. «Никто там не ставит вопрос о вступлении Украины в ЕС, почему-то наши украинские братья в массовом сознании считают, что ассоциация с ЕС — это уже вступление в союз. А ведь Турция уже 50 лет вступает в ЕС, имея договоры об ассоциации с ним, но вопрос до сих пор не решен. Весь вопрос о том, чтобы предоставить возможность ассоциированного членства и зону свободной торговли, а это совсем другое дело», — заявил газете ВЗГЛЯД ведущий сотрудник Центра социальных проблем Института Европы РАН Сергей Федоров.

Действительно, Европе бы сейчас крайне пригодилось увеличение рынков сбыта, и полное открытие Украины для европейских товаров оказало бы на экономику ЕС тонизирующее воздействие. Проблема, однако, в том, что в ближайшей перспективе это грозит промышленности и сельскому хозяйству Украины крупными неприятностями. И если Украина обанкротится, ее рынки потеряют изначальную привлекательность (подстраховать Киев могла бы Москва, но Путин, к большому разочарованию европейцев, делать это отказался). Хуже того, данная ситуация может привести к росту безработицы и увеличению трудовой миграции украинцев в страны ЕС, а вот этого многие в Европе не желают категорически — своих кормить нечем. К примеру, согласно данным Евростата, в Греции уровень безработицы среди молодежи равен 59%, в Испании — 56%, в Италии и Португалии — 36,6%.

И главное: позицию населения Европы не стоит путать с позицией нынешней бюрократии — как национальной, так и брюссельской. На континенте множество политических сил, которые не видели и не видят Украину членом «единой европейской семьи» в любом качестве, кроме как открытого рынка для сбыта. И ситуация складывается таким образом, что эти силы в последнее время крепнут и демонстрируют рост своего влияния. Тенденции для «европейского выбора Украины» складываются нехорошие.

Возьмем Польшу. Варшава является наиболее яростным сторонником заключения Украины в европейские объятья. Мотивы этого в основном геополитические, связанные, в том числе, с историческим противостоянием с Россией. И вот в сентябре бывший президент Польши Лех Валенса проговорился — озвучил то, о чем многие в Польше думают, но не упоминают вслух. «Бог дал Украине такие хорошие почвы с тем, чтобы она могла прокормить всю Европу. Мы должны сказать Украине, что она может производить все зерно для Европы, но не машины. Машины могут производить в Польше», — сказал Валенса в интервью Die Zeit. Буквально это означает следующее: поляки видят соседей аграрной, то есть экономически отсталой страной, а от промышленности придется отказаться, ибо это противоречит интересам уже сложившегося востока единой Европы. Меж тем вклад машиностроения в ВВП Украины — более 10%.

Другой пример. Лидер партии «Право и справедливость», экс-премьер Ярослав Качиньский уже съездил в Киев со словами поддержки митингующим. И неожиданно получил отлуп в СМИ и от соратников у себя на родине. Логика тут прямая. Качиньский позиционируется как консерватор и евроскептик. Если евроскептик зовет в «единую Европу» еще одну страну, он лицемерит и противоречит сам себе. Но более других возмутились польские националисты. Они солидарны с украинскими националистами в рамках претензий к «москалям», однако это не является ключом к взаимопониманию с Киевом. Тот же Качиньский требовал именовать Волынскую резню геноцидом, тогда как на Майдане немало сторонников партии «Свобода» и лозунгов, восхваляющих Бандеру, ОУН-УПА и даже дивизию СС «Галичина». Нынешние протесты имеют четко выраженный национальный характер, однако позиция националистов и консерваторов Польши прямо требует от украинцев отказа от национальных ориентиров и покаяния за то, чем они так гордятся.

Еще один сторонник евроинтеграции Украины — Великобритания. Частично — в пику России, частично в рамках геополитической игры, частично отталкиваясь от концепции распространения западной модели демократии и прав человека. Однако в британской позиции совсем нет того, чего хотелось бы Киеву: окормления Украины вообще и украинцев в частности. В Британии как нигде в ЕС силен евроскептицизм, транслируемый не только обществом, но и кабинетом министров. Премьер Ее Величества Дэвид Кэмерон уже проанонсировал возможность референдума по выходу из ЕС, что нашло понимание в обществе. Причины — диктат Брюсселя и исходящие из него регламенты, наплыв мигрантов из континентальной Европы, демпингующих на рынке труда, необходимость помогать отсталым экономикам Евросоюза. Нынешняя головная боль кабмина — скорая отмена ограничений на трудовом рынке для граждан Болгарии и Румынии, вступивших в Евросоюз в 2007 году. Наплыва мигрантов этих стран британцы зримо опасаются, ибо помнят тот поток, что захлестнул страну после присоединения к ЕС Польши, Словакии и других стран Восточной Европы.

Словом, транслируемый европейскими консерваторами месседж можно сформулировать так: денег на укрепление Украины нет, рабочих мест для украинцев нет. Рынки Украины Европе — да, нужны. А вот развитие ее собственной экономики интересует меньше: спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

Лучше всего отражает общеевропейские процессы ситуация во Франции, и в ее случае процессы неразрывно связаны с фамилией лидера «Национального фронта» Марин Ле Пен. Минувшим летом она посещала Украину и в рамках пресс-конференции в Севастополе ответила на вопрос о возможном присоединении Украины к Европе предельно честно: «Не советую». «Украина — друг, а я не приглашаю друзей в кошмар. Более того, я считаю, что Франция тоже должна покинуть Евросоюз. Евросоюз — это путь мертвых», — заявила она, упомянув о безработице и добавив, что Украина не найдет для себя в единой Европе экономического процветания.

Там же ею было озвучено и другое любопытное заявление: Ле Пен повторила свой давний тезис о «Европе наций», уточнив, что включает в это видение «отношения, вновь привилегированные, между Россией и Францией». «История, культура, общие стратегические интересы должны толкнуть Европу к тому, чтобы посмотреть на Восток, а не на Запад. Эту идею нелегко защищать во Франции. Но я это делаю», — резюмировала она.

Вообще, подобное отношение к России распространено среди ультраправых партий, ополчившихся на Евросоюз. Консерватизм, национализм, суверенитет — всему этому противоположен Брюссель, ко всему этому как будто близка Москва. Вот, к примеру, что заявил Роберто Фиоре, лидер ультраправой итальянской партии Forza Nuova, говоря о процессе консолидации европейских националистов: «Нас объединяет общая борьба против банков, иммиграции. Мы работаем в пользу европейской христианской идентичности. Я хочу отметить очень важную общую позицию: мы считаем, что пришло время перестать следовать за США, настала пора наконец-то вступить в общий диалог с Россией».

Наивно считать Ле Пен или Фиоре пророссийскими политиками. Озвученные ими респекты — это респекты модели национально-консервативного социального государства, каким им видится Россия. Именно видится, а не является: Таможенный союз, безвизовый режим со странами СНГ или дотации национальным республикам не нашли бы у них ни малейшего понимания и были бы объявлены «заразой хуже Брюсселя». Однако дела России их не касаются, а вот Брюссель явно распоясался. «Европа наций» Ле Пен — это Европа экономик, работающих на себя, Европа, ограничивающая миграцию, Европа без ислама и с традиционными христианскими ценностями. Украину, которой надо помогать деньгами, и украинцев, мигрирующих в поисках работы, националисты видеть в Европе не готовы. «Даже раньше по поводу отношений Украины и ЕС со стороны Франции не звучало никаких сформулированных мыслей и идей, потому что они всегда больше ориентировались на отношения с Россией, а Украина уходила на второй план», — заявил по этому поводу газете ВЗГЛЯД ведущий сотрудник Центра социальных проблем Института Европы РАН Сергей Федоров.

Казалось бы, какое кому дело до отдельных европейских партий и их лидеров — сколько партий, столько и мнений. Проблема, однако, в том, что нынешняя оппозиция в потенциале — будущая бюрократия. Европа переживает правый ренессанс, основа которого — экономический кризис, миграция с юга и разочарование в ЕС. Стран-исключений почти нет. В Финляндии партия «Истинные финны» получила на последних выборах 19,1% голосов избирателей, Датская народная партия — 12,3%, неофашисты из греческого «Золотого рассвета» имеют 18 мандатов из 300 и рейтинг в 13%, венгерский «Йоббик» располагает 47 местами из 386 (притом что нынешний премьер Венгрии Виктор Орбан также считается националистом и евроскептиком). В Великобритании заметно растет популярность националистической Британской национальной партии и Партии независимости Соединенного Королевства, выступающей за выход из ЕС. Даже в толерантнейшей Швеции в парламенте представлена партия с лозунгом «Швеция для шведов». Даже в Германии, надежно привитой от национализма и являющейся оплотом идей Евросоюза, партии «Альтернатива для Германии» предсказывают муниципальный успех.

Но особое опасение в Брюсселе вызывают нидерландская Партия свободы Герта Вилдерса, потихоньку превращающаяся в одну из главных политических сил королевства, и лично Ле Пен, уже заключившая с Вилдерсом тактический союз. Каждый второй француз (46%) считает, что Марин Ле Пен лучше всех представляет оппозицию во Франции, рейтинг «Национального фронта» зашкалил за 25%. Грядущих муниципальных выборов во Франции ждут со страхом: если раньше националисты оставались за бортом, так как не проходили во второй тур, то теперь националы популярнее и голлистов, и социалистов. Скорее всего, вечные соперники будут объединяться против людей Ле Пен, но поможет ли им это — большой вопрос (особенно с учетом того, что часть их голосов могут растащить активизировавшиеся центристы).

Недавно премьер-министр Италии Энрико Летта назвал распространение популизма (то есть сочетание национализма и левой экономической риторики) «самым опасным социальным и политическим явлением в Европе на сегодняшний день». «Если мы не найдем мер противодействия, то на выборах 2014 года мы получим антиевропейски настроенный Европарламент», — предупредил он. Евроскептикам достаточно набрать в совокупности 30%, чтобы парализовать работу брюссельской машины. И они, скорее всего, наберут. Таковы предпосылки.

Брюссель требует от бедных стран экономить на всем — и это не нравится жителям бедных стран. Он требует от богатых стран помогать бедным странам — и это не нравится жителям богатых стран. На Ближнем Востоке и в Северной Африке разгораются все новые конфликты, что увеличивает поток мигрантов в Европу. На континенте сложилась идеальная ситуация для националистов. Особенно это касается выборов в Европарламент: европейцы менее охотно поддерживают радикалов на местных выборах, но вот Брюсселю они подгадят с великим удовольствием. И ситуация будет тем хуже, чем меньше придет на участки традиционных избирателей. А явка ожидается низкая: европейцев не очень интересует Европарламент. Вот националистов-евроскептиков интересует, да еще как. Ле Пен, не без успеха объединяющая евроскептиков вокруг себя, обещает превратить выборы в Европарламент в большой референдум за или против выхода из ЕС. «Я буду вести переговоры по пунктам, по которым не может быть никаких компромиссов. Если результаты будут неадекватны, я буду говорить о выходе. Европа — просто отличный блеф. С одной стороны, есть огромная власть суверенных народов, а с другой стороны, несколько технократов», — заявляет она.

Соцопросы показывают, что 43% граждан стран ЕС в данный момент относятся к Евросоюзу критически, а оптимизм на его счет испытывают только 40%. Доля сторонников Евросоюза во Франции упала с 36% до 22%, в Италии и Греции — с 22% до 11—18%, в Германии — с 59% до 54%. Такой электоральный расклад не мог не привести к популярности националистов, и рано или поздно выборы изменят состав европейской бюрократии, а следовательно, и политику ЕС. Хоронить организацию пока рано, но и сбросить со счетов все возрастающие претензии к Брюсселю не получится. О каком расширении можно говорить, если национальные политические силы все чаще требуют как минимум пересмотра принципов интеграции, как максимум — вывода из ЕС либо своих стран, либо новичков (как правило, речь идет о Болгарии и Румынии, которым в Европе многие не рады).

И на этом фоне в Европу засобирались другие националисты — украинские, готовясь идти тем же путем, что прошли до них поляки, словаки, венгры и прочие в рамках «побега от России». Почему-то не вызывает ни малейшего сомнения, что, если митингующие на Майдане все-таки добьются своего, через пару лет там же возникнет другой бессрочный митинг примерно с тем же составом людей. Только протестовать будут, как протестуют сейчас их соседи, против европейской бюрократии, покушений на национальный суверенитет и ущемления традиционных ценностей. Либо суверенитет и национализм, либо Евросоюз. Причем нынешний Евросоюз экономического процветания новых стран обеспечить уже не способен. На континент надвигается эра эгоизма и не слишком честной экономической игры, в которой украинцы явно не преуспеют.

vz.ru