О видах добродетелей

Целомудрие

Целомудрие — это уклонение от всякого рода блудных дел и отвержение всего того, что их провоцирует, в том числе блудных помышлений и мечтаний. До брака и вне брака целомудрие связано с хранением девства, а в браке — с хранением супружеской верности.

Целомудрие заповедано Богом, сказавшим: «Не прелюбодействуй» (Исх. 20: 14) и «Не пожелай красоты [женщины] в сердце твоем» (Притч. 6: 25).

В современной культуре, пожалуй, больше всего ополчаются именно против этой добродетели, именно ее больше всего осмеивают и стараются забыть.

А между тем эта добродетель естественна для рода человеческого. Так, из девственной земли были созданы первые люди — Адам и Ева, девственными они были в раю, вплоть до изгнания; девственным рождается и ныне всякий человек; естественным образом целомудренны малые дети, чьей незлобивости умиляются взрослые.

Нередко даже самые распущенные люди признают, что если бы пришла им серьезная мысль о браке, то они предпочли бы брак с девственной невестой. Даже самые развратные мужчины, как правило, хотят оградить своих дочерей от растления и власти блуда как можно дольше. Также нередко и закоренелые блудники признают супружескую верность как непременную составляющую идеального брака.

Таким образом, даже самые пораженные блудной страстью люди, хоть и косвенно, исповедают высоту добродетели целомудрия. И даже в массовой культуре, замешанной на сексе, девство нередко считается символом нравственной чистоты.

Но нравственное совершенство и чистота — это как раз то, к чему стремится любой настоящий христианин, и то, чего он достигает на пути исполнения заповедей Божиих и подражания Христу, Который Собственным примером учил целомудрию Своих учеников.

Для христианина хранение целомудрия продиктовано естественным желанием сохранить в чистоте тело — храм Духа Святого, о чем говорит апостол: «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог, ибо храм Божий свят; а этот храм вы" (1 Кор. 3: 16-17).

А также для христианина хранение целомудрия продиктовано любовью к свободе от всяческих греховных страстей, к чему призывает преподобный Антоний Великий: «Не будьте рабами ни скверных, нижеестественных страстей, ни срамных похотений, столь мерзких пред Богом»[1].

Порабощенные блудом люди нередко оправдывают этот грех, называя его «свободной любовью» и уверяя, что ничего плохого нет в том, чтобы предаваться ей, «не связывая себя узами брака». Однако лукавство подобных отговорок видно в том, что по существу такие отношения — это «любовь с готовностью на предательство». Рано или поздно один из «партнеров» бросает другого ради кого-то еще. Все, кто рассуждают о «свободной любви», признают ее как оправдание для собственного предательства, однако им почему-то совсем не нравится, когда предают их самих.

Такая «свободная любовь» не имеет ничего общего ни с настоящей свободой, ни с настоящей любовью. Это лишь жалкое оправдание для слабых людей, порабощенных блудной страстью.

Прекрасно известно, что беспорядочные половые связи приводят ко множеству болезней, становятся препятствием для нормальной семейной жизни, делают непрочными будущие браки. Не приводит такая жизнь и к счастью: люди, ведущие ее, подвержены депрессиям, необъяснимой тоске.

Но телесные болезни и искажения психики — это лишь малые проявления пагубных следствий греха. Он разрушает жизнь блудника уже в этом мире, но самое страшное заключается в том, что нарушение заповеди Божией о целомудрии ведет к ужасной участи после смерти: «Знайте, что никакой блудник... не имеет наследия в Царстве Христа и Бога» (Еф. 5: 5); «Не обманывайтесь: ни блудники... ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники... Царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6: 9-10); «Скверных... и любодеев... участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая» (Апок. 21: 8).

Само слово «целомудрие» нередко объясняют как «целостную мудрость». Казалось бы, как это связано с сохранением своего тела и души от господства блудного возбешения? Но связь есть, и самая непосредственная. Целомудрие — это чистота души и тела и совершенное подчинение тела душе. Тот, кто достигает этого состояния, достигает такой ясности ума и духа, какая неведома блуднику.

Как говорил святитель Григорий Нисский, обладающий «целомудрием живет во свете чистой совести, потому что... душа его бодрствует в свете истины и... не приводится в безумие ни одной из земных грез»[2].

Любовь людей, чуждых целомудрия, быстро угасает. И напротив, как говорит святой Иоанн Златоуст, «от целомудрия рождается любовь, а от любви — бесчисленное множество благ»[3], и «если кто научится целомудрию, то жену свою будет считать милее всех, станет смотреть на нее с великой любовью и иметь с нею большое согласие, а с миром и согласием войдут в дом все блага»[4].

Как же приобретается целомудрие?

Тому, кто желает сохранить или обрести целомудрие, надлежит избегать чтения сладострастных книг, просмотра соответствующих фильмов, ведения такого рода бесед, слушания скабрезных анекдотов и т.д. Нужно беречь чувства, особенно зрение, слух и осязание, от всего того, что может спровоцировать похоть.

Нередко диавол внушает мысль о том, что не такой уж великий грех — посмотреть или почитать что-либо, связанное с блудом, что будто бы это не то же самое, как если бы самому это сделать, а значит, «не страшно». Однако если человек этим уговорам поддастся, то тем самым откроет путь для разжжения в себе похоти и даст диаволу нити, дергая за которые, человеком можно манипулировать. И подобное разжжение плоти, вызванное негодным чтением или разговорами, или просмотром таких изображений, или бесстыдным разглядыванием другого человека приводит уже к реальным плотским грехам, если даже не сразу, то несколько позже, когда общее настроение человека окажется искажено и пронизано разгоревшейся страстью, противиться которой он будет уже не в силах.

Конечно, если человек просто зажжет спичку на сеновале — это еще не то же самое, что огромный пожар всего сеновала; и даже когда человек зажжет от этой спички ближайший клок сена, это тоже еще не пожар, и теоретически в первые мгновенья еще можно этот клочок потушить, не допустив пожара. Однако в реальности, понимая все это, ни один нормальный человек, оказавшись на сеновале, не станет играть со спичками и поджиганиями клоков сена. Риск слишком велик. А тот, кто рискнет, скоро убедится, что пламя распространяется быстрее, чем он думал, и что он уже не в силах его остановить, и пожар неизбежен.

Мудрый человек предотвратит пожар еще на стадии спички, и даже на стадии мыслей о спичке. Точно так же и целомудренный человек побеждает блудную страсть не тем, что дает ей сначала разгореться до невероятных размеров, а потом уже борется с ней, а тем, что старается не дать этой страсти ни одного хода к своему сердцу и не допустить ни одной капли «топлива» для сладострастных желаний. Самый надежный способ не сорваться в пропасть — это не подходить к краю пропасти.

Поэтому, как говорит преподобный Ефрем Сирин, «истинно целомудрен, кто не только хранит тело от блуда... но и каждый член его тела, например, глаза и язык, хранит целомудрие... И во внутреннем человеке его душевные помышления не сочетаются с порочными мыслями»[5]. И святитель Игнатий (Брянчанинов) замечает, что прежде нужно приобрести «отчуждение ума от блудных помышлений и мечтаний, а сердца — от блудных ощущений и влечений. За этим последует и отчуждение тела от плотского вожделения»[6].

Помогают хранить целомудрие активные дела милосердия и вообще телесные труды, а также пост; и напротив, безделье и праздность, тем более в сочетании с чревоугодием — самая лучшая питательная среда для блудной страсти. Совершенно разрушается целомудрие пьянством: значительная часть горьких падений, которые сам человек никогда бы не совершил на трезвую голову, происходили в состоянии алкогольного опьянения, так что целомудренному особенно надлежит хранить воздержание в употреблении алкоголя.

Необходимо также сугубое усердие в молитве и регулярное чтение духовных книг. Известно, что дурные сообщества развращают добрые нравы, поэтому целомудренному человеку лучше уклоняться от близкого общения с блудниками, особенно теми, которые оправдывают блуд.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) советует: «Приучись быть скромным: не позволяй себе никакой дерзости, даже не позволяй себе прикасаться к ближнему без крайней нужды; и навык скромности сделает для тебя удобной великую добродетель целомудрия»[7].

Святитель Тихон Задонский предлагает такие средства к сохранению целомудрия: «Помни всегда, что ходишь пред Богом, и Он на тебя везде смотрит и наблюдает твои дела, слова и мысли... когда приходит плохая мысль, тотчас отгоняй ее от себя и молись: "Господи Иисусе Христе, помоги мне, грешному"... часто молись и проси у Христа: "Господи, дай мне смирение, целомудрие" и другие добродетели. Без молитвы и Божией помощи целомудрия... иметь не можем... Храни глаза от взглядов на красивые лица и уши — от соблазнительных песен»[8].

Что касается первого совета — памятования о Боге, то здесь можно вспомнить случай с аввой Ефремом и блудницей, которая попыталась соблазнить его. Долго женщина не оставляла святого в покое, наконец, он сказал ей: «Иди за мной». Та, обрадовавшись, последовала за ним. Она думала, что старец ведет ее в укромное место. Но святой Ефрем привел блудницу на площадь, где толпился народ. «Здесь делай, как хотела», — сказал он. Блудница же отвечала: «Как можно нам делать это в присутствии такого множества людей?». На это авва сказал ей: «Если мы стыдимся людей, то как не стыдиться Бога, который видит и тайное?».

Блудная страсть особенно борется против человека в юности и в молодости, а ближе к старости этот огонь отчасти усмиряется и самим дряхлением тела. Поэтому тот, кто добровольно хранит целомудрие в юности, проявляет этим великую доблесть.

Кроме того, помогает сохранить целомудрие естественное чувство стыда, данное Богом человеку. Это чувство знакомо каждому. В своих самых сильных проявлениях оно столь мучительно, что сопоставимо с сильной физической болью.

Некоторые люди в наше время пытаются навязать мнение, что стыд — нечто устаревшее и даже вредное, то, что мешает человеку наслаждаться жизнью, и поэтому они призывают бороться со стыдом и подавлять его, превращая себя в бесстыжего человека.

Подобные люди нечто в себе подметили верно, но сделали неверные выводы. Действительно, стыд причиняет страдания. Действительно, лучше человеку жить без этой муки. Однако самый надежный к тому путь — не совершать поступков, за которые стыдно. А если уж совершил, и стыд действует, то единственный способ возвращения к нормальной жизни — покаяние. Любые другие попытки борьбы с чувством стыда ведут лишь к духовной и нравственной деградации человека. Никому не нравятся бесстыжие люди.

Чувство стыда дано нам не без пользы: оно охраняет душу. Стыд — это часто реакция на грех. «Когда грех лишь зарождается, то он производит некоторый стыд», — говорит святой Максим Исповедник. Чувство стыда иногда прежде мысли останавливает нас, предупреждая об опасности греха. Иногда мы испытываем стыд уже после совершения греха, и тогда он может пробудить в нас сожаление о содеянном, побудить к раскаянию. «И в этом случае он может подавать надежду спасения», — говорит преподобный Иоанн Дамаскин.

В каждом ребенке присутствует здоровая детская стыдливость, и со стороны родителей важно не разрушать, а, напротив, укреплять ее. Она поможет в нравственном становлении личности и в сохранении целомудрия.

Впрочем, стоит учитывать, что из-за грехопадения в человеке исказились многие естественные движения души. Таким извращением является ложный стыд — тот, который рождается из тщеславия: когда люди стыдятся, например, маленькой зарплаты, а также бедных, больных или необразованных родственников. Иногда ложный стыд мешает людям приступить к таинству исповеди. Таким людям стоит помнить, что стыд, который мешает сказать о грехе на исповеди, дан нам не для того, чтобы мы убежали от нее, но чтобы усилить исцеляющую силу таинства. Те грехи, что мы называем со стыдом, как бы сжигаются им. Преодолев ложный стыд и назвав грех, мы получаем особенное облегчение и радость.

Кротость

Кротостью называется состояние души, при котором устранены из нее гнев, ненависть, злопамятство и осуждение. Кротость — это смиренная преданность Богу, соединенная с верой, это устроение души, которая и в чести, и в бесчестии пребывает одинаковой,это утверждение терпения и мать любви. Эта добродетель приучает человека владеть раздражительной силой своей души и укрощать греховную страсть гнева.

Гнев представляет собой греховное извращение этой естественной силы души. Она дана была Богом человеку для того, чтобы он мог обрести через нее мужество и решимость в делах правды и в борьбе с тем злом, которое сатана предлагает каждому из нас.

Как говорит святой Иоанн Златоуст, «Ты гневлив? Будь таким по отношению к своим грехам, бей свою душу, бичуй свою совесть, будь строгим судьей и грозным карателем своих собственных грехов — вот польза гнева, для этого Бог и вложил его в нас»[9]. И преподобный авва Исайя Отшельник указывает: «Невозможно приобрести чистоту, если не будем гневаться на все всеваемое в нас врагом. Этот естественный гнев грех заменил в нас гневом на ближних по самым ничтожным, ничего не значащим поводам»[10].

И добродетель кротости как раз учит человека преображать, исправлять искаженную грехом силу души, а сделать это можно только отказом от гнева против людей и обращением его против греха. Гнев лишает человека власти над собой, кротость возвращает ему эту власть.

«Кротким называется тот, кто, будучи кем-либо опечален и имея возможность отомстить, не мстит, не гневается и, слыша оскорбления, не оскорбляет» (святитель Димитрий Ростовский)[11]. «Кроткий, если и обижен — радуется; если скорбен — благодарит, и гнев укрощает любовью. Кроткий, принимая на себя удары, остается тверд; во время ссоры спокоен; в подчинении доволен, не уязвляется гордыней, в унижениях радуется, заслугами не превозносится, не кичится, со всеми живет в мире» (преподобный Ефрем Сирин)[12].

Тяжело перенести обиду? Очень тяжело. Но можно и нужно сделать это ради Христа, ради того, чтобы уподобиться Христу. Ведь «Господь наш был укоряем, но Сам не укорял; тем учит нас кротко и терпеливо обходиться с врагами нашими, укоряющих не укорять и злословящих не злословить, но или молчать, или без гнева и с кротостью отвечать праведное. Если Господь наш, и безгрешный, укоряемый, не укорял, тем более мы, рабы Его и грешники, должны делать это и Господу нашему подражать» (святитель Тихон Задонский)[13].

Мир погрязает в злобе, люди друг друга обижают, друга на друга гневаются, и в гневе совершают порой такие поступки, какие никогда бы не совершили в спокойном состоянии. А эти поступки, в свою очередь, вызывают гнев с другой стороны, и так продолжается ненависть и страдания не только самих враждующих, но и тех, кто оказывается рядом с ними. Всем понятно, что такая война взаимных обид, подпитываемая гневом, может прекратиться, лишь если кто-то первым уступит, первым простит и попросит прощения, первым стерпит и не воздаст злом за зло. Все это понимают, но хотят, чтобы этим первым стал кто-то другой, а не он сам. И вот христианин должен научиться прекращать обиды и злобу, начиная с себя, не дожидаясь того момента, когда и обидчик будет готов к этому.

Люди, порабощенные гордостью и гневом, стараются доказать, что в их ссоре правы они, а виноват их соперник, и что будто бы эта «правота» оправдывает их вражду и гнев и все то, что они «по справедливости» причиняют своему сопернику. А их соперник думает точно так же. Такое состояние слепоты не дает даже умному человеку преодолеть круг ненависти, зла и страданий, пока он не увидит истинное положение вещей и не осознает, что в любой ссоре виноват всегда диавол, а прав всегда тот, кто первым протянул руку для примирения.

Через греховные человеческие страсти людьми манипулирует их невидимый враг — диавол. Если на нас нападет марионетка, мы же не станем негодовать на саму деревянную куклу, но на того, кто дергает за ниточки, вызывая ее движения. С ним мы будем бороться, а не с ней. А если такой марионеткой оказывается не деревянная кукла, а живой человек, то к нему самому что еще можно испытывать, как не жалость и сострадание, что он оказался в таком ужасном положении, да при том и не осознает этого? Если понимать это, то можно удержаться от греховного гнева против подобного нам человека-обидчика и тем самым обрезать ниточку гнева, за которую нас самих пытается дергать диавол.

Вот как говорит об этом святитель Тихон Задонский: «Ненавидь вражду, а не человека; истребляй ненависть его, которая любовью и терпением истребляется. Думай о нем не как о враге твоем, но помышляй, что он брат твой, создание Божие, человек, по образу Божию созданный, кровию Сына Божия искупленный, к тому же блаженству вечному призванный, диаволом подстрекаемый, а не сам собою он гонит тебя; и ты на этого врага возлагай вину. Не рассуждай о том, что он тебе делает, но рассуждай, что тебе с ним нужно делать, и что закон Христов велит, и как бы с ним помириться. Молись Тому, Который велел любить врагов, чтобы дал тебе духа любви и кротости побеждать природную злобу»[14].

Нелегко этого достичь и не сразу кротость приобретается, но когда она есть в человеке, то даже неверующие проникаются к нему уважением и любовью. Как говорит святитель Иоанн Златоуст, «хотя бы ты творил чудеса, хотя бы воскрешал мертвых, хотя бы делал что-нибудь другое подобное... никогда не будут удивляться тебе в такой мере, как видя тебя кротким, добрым, обходительным»[15].

«Нет ничего могущественнее кротости. Как вода погашает сильно горящее пламя, так и слово, сказанное с кротостью, утишает гнев, воспламененный сильнее огня в печи» (святитель Иоанн Златоуст)[16]. «Как огонь огнем не гасится, так и гнев гневом не побеждается, но еще больше разжигается. А кротостью часто и самые свирепые враги преклоняются, умягчаются и примиряются» (святитель Тихон Задонский)[17].

Когда к святому Иоанну Персу пришли злодеи, он принес умывальницу и умолял их о позволении умыть им ноги. Злодеи устыдились, начали просить у святого отца прощения и раскаиваться в своих намерениях. К другому монаху-отшельнику пришли разбойники и сказали: «Мы пришли взять все, что есть в твоей келье». Он же сказал: «Что вам угодно, чада, то и берите». Итак, они взяли все, что нашли в келье, и ушли. Но они забыли кошелек, который был там спрятан. Взяв его, старец погнался за ними, крича: «Чада! Возьмите, что вы забыли». Удивившись терпению старца, разбойники возвратили все и раскаялись, сказав друг другу: «Воистину, это человек Божий».

Подобных историй много, и любой, кто старался подражать Христу в кротости, способен вспомнить нечто подобное из своей жизни. Однако не всегда кротость праведника приводит к успокоению и вразумлению злодея. В таком случае тот, кто терпит, еще более уподобляется Христу, Который был поистине кроток, но злодеи распяли Его.

Кротость приобретается и закаляется не тогда, когда нет никаких поводов к неправедному гневу, но когда этих поводов, напротив, много, а человек, однако же, сохраняет терпение и невозмутимость.

Один монах был очень раздражителен и, живя в монастыре, часто гневался на других монахов. Он считал, что это в них причина его гнева, и решил удалиться, чтобы жить отшельником, полагая, что тогда достигнет спокойствия и освобождения от страсти гнева. И вот, построив себе отшельническую келью, этот монах в первый же день пошел за водой, принес ее в кувшине, но, когда уже поставил кувшин, он перевернулся, и вся вода вытекла. Монах взял кувшин и снова пошел за водой, снова принес ее и снова поставил кувшин. Он снова перевернулся и выпустил воду. Тут монах вспылил, схватил кувшин и разбил его в гневе. Придя в себя, он раскаялся в своем высокоумии и вернулся в монастырь, чтобы, живя с другими братиями, приучить себя укрощать гнев и вырвать из своего сердца эту греховную заразу.

Как и этот монах, многие раздражительные люди оправдываются тем, что будто бы другие люди или какие-то обстоятельства жизни виноваты в их припадках гнева, но это ложное оправдание. Причина в них, а не в окружающих.

Страсть гнева основывается на чрезмерном доверии собственному мнению и желании исправлять других. Отсюда проистекает надменность, бесконечные споры, навязчивость с непрошенными советами. Тому, кто желает укротить гнев, следует решительно исторгать из себя всякое желание судить других, решать, что для них нужно, и исправлять их, а вместо этого заниматься исправлением себя. Нужно доверять Богу, Который лучше нас знает, как исправить наших близких, и нужно уважать свободу других, которые не глупее нас и вправе сами распоряжаться своей жизнью.

Еще страсть гнева проистекает из гордости. Гордый человек требует к себе особого отношения, поэтому все встречающиеся в жизни невзгоды, даже мелкие неприятности, он воспринимает как несправедливость и вспыхивает «справедливым» гневом на них. Он считает, что все должно быть именно так, как он решил, и потому, если хотя бы какая-то мелочь нарушает его план, сразу же впадает в ярость. Тут пример того, как одна греховная страсть вырастает из другой. Если же человек свободен от гордости и трезво смотрит на себя, осознавая свою греховность, немощность и недостойность, ему и в голову не придет гневаться на какие-то неудобства, напротив, он будет за все благодарить, и сами жизненные неудобства ему покажутся удобствами по сравнению с тем, чего он должен был бы получить по своим грехам. Поэтому для борьбы с гневом особенно полезно покаянно вспоминать о своих грехах и признавать, что все невзгоды и обиды, встречающиеся нам в жизни, посылаются нам по заслугам за те обиды, которые мы в прошлом причинили другим.

Однако следует человеку, стремящемуся стяжать кротость, быть внимательным к своей душе, поскольку некоторые считают, что действуют кротко, если не отвечают обидчикам из малодушия или трусости. Но трусость — это не кротость. Кротость — добродетель, а трусость — порок; не следует заблуждаться и, предаваясь пороку, приписывать себе добродетель. Отличить одно от другого очень просто: если кто-то терпит и не воздает злом за зло, когда обидчик сильнее его, но гневается, получив какое-то неудовольствие от того, кто слабее его (например, от своих детей), тот не имеет кротости и просто трус. Поистине же кроткий хранит себя от гнева независимо от того, обижает ли его более сильный или менее сильный; он кроток со всеми: с великими и с малыми, с близкими и с дальними.