Украинская Православная Церковь: день нынешний и перспективы

Более проблематичной была и остается возможность диалога УПЦ с УПЦ КП, возглавляемой бывшим митрополитом Филаретом. Наша Церковь принципиально не выступает против ведения и этого диалога; более того, осуществление его представляется нам весьма желательным. Однако, твердо следуя каноничной традиции, мы не можем вести официальный и полноценный диалог с УПЦ КП до тех пор, пока ее глава не принес покаяния в грехе раскола перед Матерью Церковью и находится под анафемой.

В Церкви, являющейся Богочеловеческим организмом, нет такого греха, который нельзя было бы осознать, исповедать и благодатно преодолеть. Не является исключением и грех раскола — один из самых тяжелых грехов, по мнению Святых Отцов. Однако раскол — это не только «личный грех», но и грех против Церкви, поскольку здесь грех одного человека приводит к катастрофическим последствиям для многих. Поэтому возвращение и благодатное приобщение к церковному единству тех, кто прежде от нее отпал, должно сопровождаться не просто личным покаянием, но возобновлением единства и мира в Церкви. Позиция нашей Церкви в вопросе преодоления раскола и восстановления церковного единства в Украине не обусловлена никакими политическими причинами или желанием публично унизить других. Мы ожидаем от лидеров тех, кто пребывает в расколе, личного подвига — осознания своего трагического положения и необходимости благодатного покаяния. Покаяние не может быть «унизительным»; напротив, оно возвышает человека, поскольку следствием покаяния является возобновление полноты благодатного общения с Богом. Но оно не может сводиться к подписи под каким-то дипломатическим меморандумом. Профанация Таинства не принесет церковного единства и мира. И наоборот, настоящее покаяние, покаяние как личный подвиг, может наполнить церковную жизнь полнотой любви и единства. Такого, не политического, а настоящего, лично выстраданного покаяния, которому радуются Ангелы на небе и церковный народ на земле, мы и ожидаем от тех, кто отделился от церковной Полноты. И именно такое покаяние может вылечить не только души главарей раскола, но и их паству.

Вне Церкви нет полноты истины и благодати. Однако истина и благодать не могут быть предметом обладания и гордости. Поэтому, сохраняя невредимой чистоту своей веры и каноничность своей иерархии, Украинская Православная Церковь не пребывает в «гордом уединении», — она открыта для диалога с отделившимися от нас братьями. Наша цель — засвидетельствовать перед ними, что в нашей Церкви живет и действует Христова любовь, которая поможет им вернуться в дом Отца, оставленный ими когда-то. По примеру любящего отца из притчи о блудном сыне, Украинская Православная Церковь готова сегодня выйти навстречу своим заблудшим детям и предварить их покаяние своей открытостью и любовью.

Так, 21 января 2007 г. нами был принят один из представителей «умеренного крыла» УПЦ КП ректор Киевской богословской академии Димитрий (Рудюк), который передал нам обращение Синода этой церковной структуры на имя Собора УПЦ. В тот же день состоялась встреча Димитрия (Рудюка) с ректором Киевской духовной академии Преосвященным Антонием, епископом Бориспольским, во время которой были обсуждены некоторые проблемы, стоящие сегодня перед богословской школой в Украине, в частности, проблема государственной аккредитации конфессиональных учебных заведений.

Однако речь идет не о начале диалога, а о совместном обсуждении условий, на которых он может быть начат. Священный Синод УПЦ неоднократно формулировал эти условия, но сегодня для нас важно не только на них указать, но и засвидетельствовать перед нашими братьями в УПЦ КП и УАПЦ, что разлука с ними, по словам святителя Григория Богослова, терзает наше сердце.

В то же время мы ожидаем, что такие контакты не только помогут нам выстроить определенный тип отношений, в которых мог бы состояться полноформатный диалог, но и приведут к позитивным сдвигам в экклезиологическом сознании раскольников. Мы должны помнить, что раскол можно преодолеть лишь тогда, когда между Церковью и схизматиками существует догматическое единомыслие. Сохранилось ли такое единомыслие между УПЦ и «неканоничным православием» — УАПЦ и УПЦ КП? Конечно, если предать детальному исследованию экклезиологические взгляды «автокефалистов», то можно прийти к выводу, что они небезупречны, а иногда даже граничат с ересью. Однако в целом догматическое единомыслие между нами сохраняется, и это позволяет надеяться, что в будущем единство мнений по ряду экклезиологических вопросов будет окончательно достигнуто.

Церковь и политика

Ничто так не может навредить единству Церкви, как влияние политических процессов. Проникая внутрь церковной жизни, политика отравляет ее и разделяет верующих на «правых» и «левых», «помаранчевых» и «бело-синих», поклонников «восточной» и «западной» моделей цивилизации. Исходя из этого, Собор епископов Украинской Православной Церкви, состоявшийся в Киеве в декабре 2007 г., единогласно осудил теорию так называемого «политического православия» и призвал верных чад Церкви не вносить свои политические взгляды в церковное святилище, оставляя их во «дворе язычников». Как отмечено в соборной резолюции, «политическое православие» по своей природе нецерковно и не может иметь места в нашей Церкви, подобно тому, как оно возводится в ранг догмы в раскольнических группировках «автокефального движения». Оно «предусматривает внесение в церковную ограду политических лозунгов», а это не «отвечает духу Христовой проповеди». Православный епископат Украины четко определил свою позицию по вопросу, являющемуся весьма актуальным для современной церковной жизни — проблемы политизации Церкви, когда в церковную ограду пытаются внести дух и методы политической борьбы. Из Церкви, являющейся «обществом спасающихся», сегодня пытаются сделать политическую партию, инструмент влияния. С одной стороны, мы чувствуем на себе давление партий, которые ориентируются на идеологию национализма, пытаются свести бытие Церкви к функции освящения национального государства. С другой — церковная жизнь в Украине страдает от организаций и политиков, пытающихся навязать нашей Церкви роль своеобразного «политического интегратора» на постсоветском пространстве. В такой ситуации Церковь не может молчать, покрывая этот грех против соборности своим долготерпением. Политика раздирает живое церковное тело на части, она отравляет дух христианской проповеди, приуменьшает любовь, образ которой должна являть Церковь миру.

Церковь Христова всегда была и будет универсальной, вселенской. Но ее вселенскому измерению может быть нанесен урон из-за человеческого греха в его конкретном поместном проявлении. В истории Поместных Церквей можно наблюдать периоды как расцвета, так и приуменьшения вселенского сознания, связанные, как правило, с этапами национального становления и межэтническими конфликтами. Особенно опасным является такое приуменьшение вселенского измерения в жизни Поместной Церкви, имеющей многонациональную паству. Как свидетельствует исторический опыт некоторых Поместных Церквей, это может привести к ослаблению церковного единства, а иногда и к расколу. Стоит ли нам сегодня углублять то разделение, которое существует в украинском Православии? Нет, если мы хотим преодолеть раскол или хотя бы не позволить ему расти подобно раковой опухоли, то должны сделать все от нас зависящее, чтобы в жизни Церкви проявилась полнота кафоличности и универсализма.

Церковь творит Евхаристия, и все, что в ней происходит, происходит в контексте Евхаристии. Но нет ничего более чуждого Евхаристии, чем политика, тем более, политика этноцентрическая. Евхаристическое собрание имеет универсальный характер, объединяя всех православных христиан, независимо от их этнического происхождения и культурного самоопределения, тем более — независимо от их политических взглядов. И тот, кто своей деятельностью пытается исказить этот универсальный характер евхаристического собрания, должен отвечать за свои действия.

Проблема преодоления церковного раскола в Украине и канонический статус УПЦ

Если проанализировать документы УПЦ со времени Харьковского Архиерейского Собора, то можно увидеть, что позиция епископата УПЦ в вопросе о каноническом статусе нашей Церкви вполне отвечает позиции кириархальной Церкви, в частности, позиции Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Во-первых, мы считаем, что обсуждение проблемы канонического статуса должно происходить исключительно в богословской плоскости, без какой бы то ни было политизации этого внутрицерковного вопроса. Во-вторых, поскольку подавляющее большинство клириков и верующих УПЦ удовлетворяет нынешний статус УПЦ, мы считаем, что возврат к рассмотрению этого вопроса возможен лишь в контексте преодоления раскола в Украинском Православии. Для нас важен не статус УПЦ, для нас важно единство Православия в Украине. В-третьих, мы считаем, что проблема дальнейшего бытия Украинского Православия и механизм ее решения должны быть согласованы кириархальной Церковью с Православной Полнотой.

«Каноническое церковное единство православных, — писали в своем письме на имя Главы Русской Православной Церкви в декабре 1993 г. полномочные представители Всеукраинской православной конференции, — это то, что реально может обеспечить желаемый результат — вхождение Полноты Украинской Православной Церкви в каноническое общение со Всемирным Православием». «Мы целиком разделяем и приветствуем, — писал 30 марта 1993 г. Святейший Патриарх Алексий II в своем письме-ответе на имя Предстоятеля УПЦ, — призыв Вашей Конференции ко всем православным Украины объединиться на канонической основе Православия. Мы убеждены, что это святое деяние будет с воодушевлением воспринято Православной Полнотой и определит единство ее канонической позиции в отношении Украинской Православной Церкви».

Украинская Православная Церковь имеет сегодня такие канонические права, которые вполне соответствуют правам Поместной Церкви, а ее статус соответствует статусу, который она имела во времена святителя Петра Могилы. Более того, если сравнить канонические права Украинской Церкви, которая сегодня представляет собой самоуправляемую Церковь в составе Московского Патриархата, и канонические права автокефальной Элладской Православной Церкви, очевидно, что наши реальные права даже больше тех, которые имеет автокефальная Церковь Греции. Украинская Православная Церковь самостоятельно решает большинство церковных вопросов, и ее каноническая зависимость от Русской выражается лишь в молитвенном поминании Патриарха Московского за богослужением, а также в Патриаршем благословении избранного Собором УПЦ Предстоятеля.

Церковь и вызовы современной Европы

Сознательно уклоняясь от политической деятельности, УПЦ фактически не принимает участия в общественной дискуссии о «цивилизационном выборе», считая, что Церковь должна выполнять свою спасительную миссию в любых историко-политических условиях. В то же время, мы внимательно следим за процессами евроинтеграции Украины, пытаясь адекватно отвечать на вызовы, которые содержит в себе новая культурная и общественная ситуация.

С одной стороны, евроинтеграция для нашей страны, четвертый год подряд страдающей от политической нестабильности, является очевидным благом. Сложная дистрибуция власти между национальными и наднациональными институтами, которая является непременным следствием вступления страны в Европейский Союз, уменьшает соблазн власти как таковой. Возможно, в ЕС решения принимаются не так оперативно и эффективно, как бы того хотелось, но они являются результатом сложного компромисса и не зависят от воли одного человека, которому свойственно ошибаться. На смену мессианской парадигме власти (которая в действительности часто оказывается лжемессианством) приходит технократический концепт. Власть десакрализируется. Она начинает лучше и более эффективно служить людям, а не носится с идеей своего национального величия, которая ничего общего с христианством не имеет.

С другой стороны, евроинтеграция содержит в себе и несет с собой искушение релятивизмом. Ее герои, ее кумиры верят не в истину, а в компромисс. Основополагающие ценности современной Европы — формальны. Похоже, колыбель христианской цивилизации почитает право быть (или не быть) христианином больше Христа. Современная Европа лелеет святость свободы выбора. Однако возможность выбора не может быть положительной целью человеческой жизни — лишь его предпосылкой, не более. Если мы спросим среднестатистического европейца о позитивных ценностях, то есть в конечном итоге, для чего стоит жить и за что стоит умирать, скорее всего, ответа мы не услышим. Возможно, это одно из призваний восточно-европейских народов — напоминать разуверившейся Западной Европе, что есть ценности онтологические, более глубокие, принципиальные, чем свобода выбора как таковая. По крайней мере, ренессанс католичества в период понтификата Иоанна-Павла II и распространение Православия в Западной Европе в ХХ в. — свидетельство небезосновательности таких надежд.

Если мы говорим о современной европейской культуре, то должны вспомнить о постмодернизме. Постмодернизм критикуют, европейская культурная элита постоянно твердит о том, что «постмодернизм умер», и пытается найти альтернативный вектор развития, но именно постмодернизм до сих пор остается явлением наиболее соответствующим духу времени.

Какие вызовы несет в себе современная постмодернистская европейская культура для христианского сознания? Чтоб ответить на этот вопрос, нужно вспомнить о некоторых главных признаках постмодернистской культуры: фрагментарности, двусмысленности, иронии и деканонизации, то есть разрушении всяческих канонов, включая религиозные и национальные. Постмодернизм воюет с верой подобно тоталитарным коммунистическим движениям ХХ в., но его оружие опаснее, чем у коммунистов. Постмодернизм не верит никому и ни в кого. Вера подвергается осмеянию, ее пытаются разрушить посредством тотальной иронии и сомнения. Ведь какая может быть вера, если истина относительна, а бытие — неоднозначно?

Как может Церковь адекватно реагировать на вызов постмодернизма? У постмодернизма есть уязвимое место — он ищет «настоящее». Тотальный цинизм и ирония могут в конечном итоге оказаться лишь маской на лице современной культуры, находящаяся в поиске «действительного» и «истинного». Следовательно, искушение постмодернизма может стать тем очистительным горнилом, которое готовит человеческое сердце к принятию Евангелия. С одной стороны, постмодернизм — это вызов, обращенный к каждому христианину, вызов, требующий, чтобы наши вера и поступки были лишены театрального пафоса, но были настоящими, излучали настоящую любовь. С другой стороны, это вызов современному обществу, которое также чувствует сегодня ограниченность постмодернистского мышления и тоску по истинным ценностям — настоящей, или целостной, любви, настоящей, или целостной, красоте, настоящему, или целостному, общению. Европейское общество тоскует о Боге, хотя современные европейцы нередко забывают Его Имя. Миссия Церкви — напомнить нашим современникам, что настоящая красота и общение возможны лишь во Христе Иисусе, Который обновляет наше сердце тотчас, как оно Ему открывается.