Театр свт. Димитрия Ростовского

«Преосвященный Димитрий митрополит из домовой казны материи и всякие локотные товары бывших архиереев на комедии держат», — жаловался в монастырский приказ ростовский стольник, желая пресечь невиданное в российских городах нововведение. На это ему из Москвы ответили: «Без нашего указа не держать ни на что» — шла Северная война и приходилось экономить. Тем не менее подготовка к спектаклю «На Рождество Христово» продолжалась. Правда в ростовской архиерейской школе эти духовные действа именовали не «комедиями», а подчеркнуто-аскетически — «диалогами».

И вот 27 декабря 1702 года в обширной столовой палате ростовского Кремля состоялось представление, полное название и краткое содержание которого зрители могли прочесть в программе: «Перемена непостоянного мира сего, гордости сетми в маловременной жизни человеков уловляющая, в вечную муку посылающая, на треокаянном Ироде, за гордость ищущем рожденнаго всех царя Христа убити, изображенная в преславный праздник Рождества Христова в богоспасаемом граде Ростове от благочестивых новоначинающихся учити греколатинского языка отроков».

На сцене в верхней ее части блестели «созвездия Зодиака». Под ними располагались «облака», на фоне которых сияла «Вифлеемская звезда». «Облаками» же был задрапирован и изображавший «небо» высокий помост слева, где «робятка стоят невелички» — хор ангелов в белых одеждах. На «небо» взирают Пастухи: «Запоют ангелы, а они забудутся, кусы в ротах». Пастух Борис шутливо беседует со зрителями:

Судари мои светы! Здорово ли живете?
Вы в сем месте собраны подавно седите:
Не видали ли моих товарищ, идущих
В город или з города кошели несущих?

К «небу» приставлена была лестница, по которой поднималась Невинность убитых вифлеемских младенцев, а под ним на «земле» — основном подиуме сцены помещался закрытый завесой вифлеемский вертеп. Теневые картины на занавесе могли показывать ясли с Младенцем, «убиение отрочат неслышимое, но зримое». В центре сцены находился иерусалимский престол, где восседал царь Ирод, окруженный свитой, а с правой стороны в проеме виднелся «ад», откуда появлялась голова пса — «в гортани Цербера змием грызомы и огнем жгомы» мучился Ирод.

Играли в «Рождественской драме», где было 54 персонажа, обычные ученики, и только на роль Ирода приглашался старший ученик — опытный актер.

Был Дмитрий Ростовский и автором декламации «Плач на погребение Христово». В Страстную Пятницу перед Пасхой 1703 года могла исполняться и декламация «На Воскресение Христово», о которой позже упомянул один из учеников: «Архипастырю угодно было написать на праздник Воскресения Христова диалог».

Театр Димитрия Ростовского — это особый чин радостного служения во время торжеств по случаю Пасхи, Рождества Христова или Успения Пресвятой Богородицы. Проследим за равитием тем и настроений в «Успенской драме». Праотец Иаков, молодой, зовущий весь мир к себе на свадьбу с прекрасной Рахилью, рассказывает свою родословную:

Таковаго есмь рода, простоте, хвалюся:
Не вам, но до Рахили красной полюблюся.

Таково теплое, почти комическое начало. После известия об Успении подобное настроение в спектакле будет уже невозможно. Мажорный мотив великого потомства Иакова (числом звезд и песчинок) в начале второго действия меняется на более грустный — он напоминает о том же числе грехов человека. В пении Ангелов и пророчестве Духа звучит тема нерукотворных образов Девы. Монолог Вести пространен, как обширна и Вселенная, узнающая об Успении. Напрасно Весть успокаивает рыдающего Пустынника, все безутешней становится Плач Церковный. Пока говорит Утешение, Плач внимает, но стоит Утешению умолкнуть, Плач продолжается. Малую радость Плачу доставляет процессия выноса Имени Марии и еще двенадцати ее символов. Вравие — ветвь масляничной рощи Елеонской горы — свидетель явления Марии архангела Гавриила — начинает тему преклонения перед Богородицей всей природы, которую разовьет потом плачем Четвертый Отрок. Радостно, и в то же время трепеща, возносят Ангелы образ Богородицы от собора святых на «небо». Вбегает опоздавший Фома. Он и скорбит, и завидует другим апостолам, и никак не может представить себе смерть Марии. Вера упрекает Фому, Надежда утешает, а Любовь показывает ему пустой гроб и образ Богородицы в «небе». С Фомой возникает тема неверия и искупления заступничеством Пресвятой Девы. Заканчивается первое действие плачами и мольбами Отроков о помощи Богородицы людям. Страдающий Грешник не слушает призывов Совести покаяться, пока не появляется Гнев Божий. Благоутробие (милосердие) Богородицы останавливает возмездие, и Грешника ведут к Суду. Гнев обличает Грешника в убийстве и других грехах. Приговор Суда — вечные муки. Благоутробие взывает к Истину, и Грешника временно заключают в темницу. Даже сейчас Грешник подобен Фоме неверному: не молится, не верит в искупление, хотя призывает к этому зрителей. Совесть укоряет Грешника, и он начинает молиться, тогда появляется Надежда. К Суду сходит с «неба» Ангел с молитвою Богородицы. На весах Истины молитва перевешивает книгу грехов. Истина дает Грешнику чистые одежды, с «неба» спускается Ангел-Хранитель.

Грешник благодарит Деву и, призывая зрителей искать у нее защиты, отходит ко смертному одру. Благоутробие и Хранитель возносят душу Грешника на «небо». В конце спектакля массовая сцена завершает тем нерукотворных образов Богородицы.

В день именин митрополита 24 октября 1704 года в ростовской школе был поставлен спектакль «Венец Дмитрию» по материалам жития св.Димитрия Солунского.

Театральное дело Димитрия Ростовского продолжили его ученики и ученики учеников, среди которых был и знаменитый актер И.А. Дмитревский. 18 марта 1752 года труппа Ф.Г.Волкова играла в петербургском придворном театре императрицы Елизаветы Петровны трагедию «Кающийся грешник». Не дошедший до нас текст пьесы, сюжет который отвечал уже эстетическим взглядам Нового времени, мог быть создан на основе второго действия «Успенской драмы» с привлечением отрицательных персонажей «Рождественской драмы».

Признавая несомненное влияние западноевропейского театра на становление раннего российского театра, нельзя забывать о национальной почве и исторической необходимости возникновения последнего. Театр Дмитрия Ростовского может быть самым ярким примером того, как русская сцена рождалась из православного храмового действа. Митрополит писал службы великомученице Варваре и другим святым, то есть создавал тексты сакральные, литургические. Уже упоминавшийся «Плач на погребение Христово» можно рассматривать как переходное произведение — от церковного можно рассматривать как переходное произведение — от церковного к духовно-светской декламации, рассчитанной на отрока-исполнителя. В декламации «На Воскресение Христово» уже появляются 11 Отроков, которые представляют зрителям орудия страстей: терновый венец, крест, гвозди. «Успенская» и особенно «Рождественская драма» — это уже замечательные произведения русского духовного театра, построенного по законам православной литургии.

Из книги: «Всемирная история в лицах. XVIII век»