Я не вижу никакой специфической цели монашеской жизни, есть просто цель жизни христианская — Христос. Надо стараться быть с Ним, исполнять заповеди, служить Богу… Я понимаю, что эти слова навязли в зубах от частого употребления, но это оттого, что за ними слишком мало дела.
Сегодня Церковь покидают люди, которые долгие годы искренне пребывали в ней, участвовали в таинствах, подчиняясь традиционной дисциплине. Как на деле реализуется христианская свобода взрослого человека, может ли проповедовать мирянин и как отвечать на вопросы людей, которые требуют диалога?
Даже если на данный момент мы не веруем! Митрополит Месогейский и Лавретикийский Николай (Хаджиниколау), иерарх Элладской Православной Церкви, вообще неверие считает самым ценным опытом в духовной жизни.
О жизни как литургии, что есть неизмеримо выше любых разделений, которые навязывают сейчас православным народам, — рассказывает самый молодой наместник Афона, игумен сербского монастыря Хиландар архимандрит Мефодий (Маркович).
Когда люди приходят в Церковь, поначалу им кажется, что перед ними расстилается огромная дорога духовного возрастания, а в реальности через некоторое время, они попадают в такое «беличье колесо». Уходит много сил и энергии на вращения, но человек стоит на месте. Неудивительно, что это приводит к истощению. Каждый день одно и то же, каждый год одно и то же. Вместо раскрытия навстречу Богу мы все больше закрываемся, замыкаемся.
Старец — это человек освящённый, настолько полно живущий по воле Господа, что и людям помогает войти в эту волю, приобщиться к радости. По слову Симеона Нового Богослова, «не таится от Него ни капля слёзная, ни этой капли часть некая». Старец и нас вводит в эту атмосферу нужности. Мы вдруг начинаем понимать, что для Бога мы — значимы, что для Него мы не чудовища, не сборище грешников, но планета дорогих его сердцу детей. Ведь только ощутив собственную нужность можно начать жить и творить добро.
Верующему православному человеку важно задаваться вопросом: все, что мы делаем: наши паломничества, возжжение свечей, ночные бдения, молитвы, посты, милостыня — все наши поступки — для чего они? Почему мы их совершаем? От того, каким будет ответ на этот вопрос, зависит правильность или неправильность нашей духовной жизни...
В 1997 году в Южную Пальмиру прибыли Святейший Патриарх Алексий, Святейший Патриарх Варфоломей, Святейший патриарх Илия, высшие иерархи других Поместных Церквей для излечения украинского раскола. Патриарх Варфоломей перед встречей кратко пообщался с журналистами, сказал, что на Украине существует богоотступный раскол, который является трагедией и для человека, в него попавшего, и для народа... В патриаршую резиденцию дозвонился посол США в Украине, потребовал к телефону Патриарха Варфоломея, заявил ему, что США, которые содержат Константинопольскую патриархию, на Украине поддерживают филаретовский раскольничий «киевский патриархат», и потребовал никаких обращений не подписывать.
К сожалению, в наше время много людей, возмущающих Мать Церковь. Те из них, которые имеют образование, приняли догмат умом, а не духом святых отцов. Другие, неграмотные, ухватились за догмат зубами, а потому и скрежещут зубами, когда берутся спорить о церковных вопросах. И так от всех них Церковь получает больший вред, чем от врагов Православия.
Вероятно, читатель очень удивится постановкой вопроса. К чему бы это? А к тому, что мы, православные, постоянно говорим и слышим о смирении. Да так, что оно замыливается. Мы знаем о смирении и все, и не знаем ничего. Вернее, так: у нас много информации об этом понятии, но нет цельного понимания этого явления. Почему? Потому что не знаем это на практике…