Немиссионерствующая Церковь близка к смерти

Посвящается годовщине убийства о. Даниила Сысоева

Церковь можно сравнить с футбольной командой — у нее есть капитан, есть нападающие, защита, полузащита, вратарь и есть те, кто сидят на скамье запасных. Так и в Церкви. И вот представьте себе, чтобы защита предъявила нападающим претензии, что это они все крутятся у чужих ворот. Вот же они, наши, здесь все, их надо беречь, «Русь Святая храни веру православную!», надо выставить заслон, никого не подпускать, а вы все крутитесь у чужих ворот. И было бы странно, если и нападающие сказали бы: «Что это вы, ребята, все жметесь у своих ворот? Давайте-ка к нам сюда, вперед!». Футбол тем и силен, что каждый находится на своих местах. Нечто подобное и в Церкви — все на своих местах. И надо признаться, что защита худо-бедно, но у нас есть. И сама идея защиты живет в нашем народе. Лозунг «Русь Святая храни веру православную!» — это идея защитников. Конечно, здесь не чувствуется того, что сказал Христос: «Идите и научите». Здесь момент защиты. Возглас этот святой и праведный. И здесь ничего нельзя предъявлять защитникам. Но и защита не имеет права что-либо требовать от нападающих. А нападающих, стоит признать, у нас мало. Мало тех, кто атакует чужие ворота. Действительно, это дело очень опасное, неблагодарное, но если апостолы были бы в защите, то и нас, Руси Святой, не было бы, и хранить было бы нечего. Христианская Церковь, когда перестает миссионерствовать, она перестает выполнять завет Христа. Немиссионерствующая Церковь — это Церковь, о которой в Апокалипсисе сказано, что она близка к смерти. Сильна Церковь, когда она несет Евангелие людям. О.Даниил был одним из нападающих. Он давал себе отчет, выходя к чужим воротам, чем это может обернуться.

Ислам по сути своей один, хоть и есть внутренние расколы. Мухаммед сам взял меч в руки, сам совершил первый джихад для насаждения веры. Сейчас ислам, конечно, окультурился, научился жить с другими. И слава Богу. Но вот принципиальная разница: Христос-то меч в руки не взял и когда Петр взял, сказал ему: «Вложи его в ножны». Читал книгу одного арабского доктора богословия, в которой тот рассматривает христианское вероучение и полемизирует с ним, обличая его в своей несостоятельности и доказывая правоту своей веры. Но ведь по прочтении этого трактата, я думаю, не только у меня, но и других христиан не возникло желания взять пистолет и застрелить этого богослова. Можно ведь просто встретиться для серьезного разговора, который раскрыл бы многие моменты. Почему диалог-то невозможен? Словом борются со словом. О.Даниил же ни у кого под носом не махал пистолетом. Христианин меч берет не для того, чтобы доказать истинность своей веры, а для того, чтобы защитить родные очаги. Александр Невский не шел к католикам доказывать с помощью копья. Когда ему Биргер сказал: «Я уже на твоей земле и полоняю ее, если можешь, сопротивляйся», тогда он взял меч. А когда к нему от папы римского приходили с предложением принять католическую веру, он с ними говорил, дискутировал, свою богословскую речь выстроил и отпустил их с миром. Т. е. когда к нему пришли со словом, он возразил словом. Христианство не противится слову оружием и не насаждается им же. Когда такие случаи происходили в западной Церкви или у нас, например, при крещении Новгорода, то никаких положительных результатов не было. Такое случалось лишь из-за человеческой слабости. Мухаммед же, взяв меч, подал пример своим последователям.

В сравнении ранних христиан и новомучеников при некотором сходстве есть общее различие — никто из новомучеников не стремился к мученичеству. Их расстреливали за то, что они хранили веру православную и не отрекались от Христа. В первые века было наоборот: идет христианин мимо идольской кумирни, так шел бы себе да творил в себе молитовку, а нет — лезет в эту кумирню, начинает кричать, что боги ваши суть бесы, начинает сокрушать этих идолов, хотя среди этих идолов были и произведения искусства. Т. е. они были нападающими. За это они были массово убиваемы. Читая о их подвигах, иногда такое кажется даже экстремизмом.

В советское время притеснение шло со стороны властей, но убийств на религиозной почве не было. Все началось с девяностого года — убили о. Александра Меня, иеромонаха Нестора из Ярославской епархии, пострадавшего за иконы, оптинских мучеников, иеромонаха Григория Яковлева ритуально в храме. Все эти убийства как бы исподтишка, подлые. Действительно, такая эпоха нам досталась. Некоторые говорят, что это не мученики, потому что «мученики стоят перед выбором, а эти случаи неожиданные». Неужели это случайно? Ведь ясно же, что они пострадали за свою христианскую проповедь и деятельность. Христианское martiros означает «свидетель», т. е. важен момент причины, что это свидетель веры. А все они свидетельствовали самой жизнью. Это почерк времени.

О.Даниил, будучи татарских кровей, пошел не к бурятам-буддистам, а к своим, и уподобился Христу, Который пришел к своим, а они не приняли Его. Это было ему близко и понятно. Люди несовершенны и не может такого быть, чтобы одному человеку все было одинаково близко. О.Даниилу, как татарину, это было близко и он шел к своим. И в этом смысле он шел даже не к чужим воротам, а к своим по плоти, неся им веру во Христа. Он делал то, что сейчас непринято делать, — обличать в каких-либо заблуждениях. Ведь, когда говоришь о Христе, это вроде как терпят, а обличения уже не могут стерпеть. В этом смысле о. Даниил стяжал венец христианского мученика. А то, что некоторые начинают про него говорить всякие гадости, — это свидетельство лишь их внутренней гнилости.

О. Даниил не просил «дайте мне пулю в лоб», он хотел жить, трудиться. Это был человек, который явно приносил и золото, и ладан, и смирну. Тертуллиан писал, что кровь христиан есть семя новых христиан, поэтому дай Бог, чтобы на месте о. Даниила появилось еще сто отцов даниилов, чтобы через это хоть немного пробудились люди.

Интернет-журнал «Русская неделя»