Православный взгляд на психологию

Беседа с руководителем Обнинского Центра общинной педагогики «Спас» И. К. Лизуновым

— Игорь Константинович, как вы считаете, необходимо ли православному христианину, выражаясь светским языком, для того чтобы быть успешным в семье и воспитании детей, обладать знанием психологии?

— Недавно прочитал одну книгу о том, что психология якобы наносит страшный вред Церкви. И в нашей среде до сих пор есть такое понимание: психолог — нехороший человек, что-то вроде экстрасенса, а психологии вообще как науки не существует. Книга весьма сомнительная и категоричная, в ней перечисляются люди, которые используют в церковной педагогике знания психологии, и говорится об опасности этого. Но как ни странно, несмотря на всю абсурдность сего издания, в этой брошюре поднята очень важная проблема, и она действительно существует.

Нельзя подменять церковное душепопечение и духовное делание — психологией. А такое сейчас возможно, и, к сожалению, это есть. У меня получилось так, что по жизни я — прикладной психолог, хотя этой профессии не обучался. Но, исходя из своего опыта проведения тренировок по ратоборству, могу делать психологические тесты, личностные характеристики, определение профпригодности, определять наличие различных нарушений в психике, сбоев нервной системы, проводить психологическую реабилитацию и т. д. И хочу сказать одно: психологию нельзя путать с духовным деланием. Даже священники в наше время получают психологическое образование. Но психология как наука очень разнообразна, там много всевозможных течений, различных подходов... Поэтому при занятии психологией православными христианами существует опасность вместе с водой выплеснуть и ребенка. По себе знаю, что при недостатке духовного опыта все время скатываешься на душевные вопросы, то есть в психологию. Но наука психология все-таки направлена на установление некоего комфорта для души. А с духовной точки зрения, это не всегда полезно.

К примеру, если у вас возникает проблема, психологи советуют: вы должны чувствовать себя комфортно, многие ваши болезни — от нервов. В какой-то степени психологический комфорт — это потребительская жизненная позиция. Почему? Потому что для достижения такого внутреннего состояния необходимо, чтобы мы не напрягались, не боролись со своими слабостями. В такой ситуации вы, действительно, чувствуете себя лучше, болячки вас не мучают. Это, конечно, может присутствовать как определенный психотерпевтический момент в лечении, если человек — нервнорасстроенный... Но как принцип жизни — для православного человека это никак не годится: мгновенно возникают жестокосердие и окамененное нечувствие. А вот светские психологи только и говорят о личном душевном комфорте.

— И зачастую культивируют в человеке гордыню: я — самый лучший...

— Даже если они этого и не делают, в результате получается, что человек становится потребителем, в дальнейшем он постарается максимально облегчить свою жизнь за счет других. Он не будет, если говорить молодежным сленгом, «напрягаться» и «париться». В нем не будет ревности, не будет радения. А если нет в тебе радения, то хороших плодов, результатов не будет. Что потом происходит? Как говорят святые отцы, наступает окамененное нечувствие Через некоторое время — совершенно естественно (естественно — в отрицательном смысле слова), что вопросы жизни, связанные с духом, тебя перестают волновать. Их как будто не существует, ты даже начинаешь удивляться, отчего это я раньше так из-за этого беспокоился: можно, оказывается, спокойно жить, ни о чем не переживать. Всё. Окаменелое бесчувствие возникает — вопросы веры больше не затрагивают твое сердце. Поэтому, верующему из области психологии можно позаимствовать основные принципы, связанные, допустим, с регуляцией своих каких-то чувствований, душевных, то есть психических процессов и т. д. К сожалению, у некоторых верующих присутствует пренебрежительное, высокомерное отношение к психологии. Часто сталкиваемся с этим: люди, после воцерковления, сразу становятся какими-то супердуховными. Смотришь: не успел ещё человек воцерковиться толком, а уже пытается рассуждать как просветленный старец. К примеру, в разговоре он может запросто перебить собеседника и заявить: это ладно, а вот по-духовному на самом деле все не так.... То есть человек ещё не став нравственным вдруг обратился и полез в духовность. Он не выполняет даже тех обычных правил поведения, которые требует мирская культура и та же психология, а при этом считает себя сугубо духовным. Такое самомнение — прелесть.

— Прежде, чем обожиться, сначала нужно очеловечиться.

— Конечно. Думаю, человек должен беспокоиться о своем самопознании. Но развиваться должен все-таки, естественно и органично....

— Кстати, как, вы считаете, себя нужно познавать? А то некоторые православные заявляют, что им себя с психологической стороны познавать не надо. Так как они познают свой дух, то для этого достаточно лишь исповеди.

— Конечно, нужно себя познавать и с психологической точки зрения. В Писании сказано: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48).... Как, в первую очередь, человек познает свой дух?.. Через тело и психику... Святые отцы говорят, что ты должен сначала узнать себя с душевно-телесной стороны. Как же ты будешь познавать свой дух, если на телесном и душевном уровне не сумел этого сделать... Грубо говоря, схема проста: физика-психика-дух, как я на занятиях по ратоборству говорю. Сначала я работаю с телом, потом — с сознанием, со своими эмоциями, и только потом мы уже выходим на какие-то духовные вещи: в первую очередь, это решение вопросов жизни-смерти, мотивации, жертвенности (сам погибай, а товарища выручай), любви к ближнему («Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13), уверенности в правоте деяний (за правое дело — стой смело, своей головы не жалей, но и чужой не милуй). Но опять же, необходимым условием для совершенствования себя является ведение церковного образа жизни: регулярная глубокая исповедь, причастие. Люди нецерковные исключают всё это из процесса обучения и воспитания, а мы, наоборот, перед занятиями молимся о том, чтобы Господь нас вразумил, Он и вразумляет. Если при этом ещё приносить Богу покаяние и причащаться, то Господь научает, просветляет, просвещает... И здесь, мне кажется, нужно идти естественно, перепрыгивания ни к чему хорошему не приводят. Только нужно выбирать тех психологов, которые по духу нам близки, а то есть такие, которых надо просто обходить стороной.

— Если ближнего по-настоящему любишь, то будешь по отношению к нему и хорошим психологом. Выражаясь светским языком, святые отцы были прекрасными психологами...

— Разумеется, любовь познает мир. Вспоминаю, когда в советские времена я учился в институте, у нас был один преподаватель — неукротимый жизнелюб, любитель выпить, закусить и приударить за студентками. И кроме того, что преподавал экономику, он серьезно изучал психологию и применял её на практике, все время о ней говорил. Как-то на одной из лекций после отпуска нам говорит: «Знаете, во время отпуска я впервые побывал в таком-то монастыре, даже пожил там и познакомился с трудами Святых отцов, аскетическими произведениями... Я был поражен!.. Более глубокой, тонкой психологии я нигде не встречал. Я все учебники психологии выкинул». — Представляю, какая у него была духовная жажда, когда он это изучал, я в свое время так же читал «Добротолюбие»: том за томом, другие книги по православной аскетике... Правда, неподготовленному читателю многие термины Отцов непонятны, так как они больше связаны со взаимоотношениями с людьми, с познанием себя через какие-то внутренние движения своей души — это сложнейшие вещи. Что нам надо знать из светской психологии? Основы: что такое, допустим, эмоция, стресс и т. д. Проще говоря, надо иметь хотя бы общие представления из психологии. Думаю, это верующим не помешает. Надо научиться отделять душевное от духовного. Сегодня некоторые православные, проявляя «ревность не по разуму», начитавшись сложнейших аскетических трудов отцов-пустынников, стараются наложить прочитанное на семейную жизнь, обычные житейские ситуации. Естественные психические ощущения возводят в разряд духовных проявлений, ищут и находят то, чего просто нет, впадая в духовную прелесть. Семейная жизнь таких людей становится просто невыносимой. Это не брак, а какая-то «палата № 6»! Простите за косноязычие, там не то, что психологию, простую доброжелательность и понимание не найдешь. В такой семье царит отнюдь не православный дух, а воспаленная фантазия!

— А какова роль слова в процессе воспитания?

— Хотел бы уточнить: буду говорить не о методе, а лишь об общих педагогических принципах. Считаю, что воспитывать своего ребенка надо в первую очередь через слово. И вообще, основной способ воспитания ребенка — разговор с ним, доверительная беседа и, соответственно, личный пример. Этого ничем не заменишь. Существует мнение, что якобы родители должны только играть со своим чадом, проверять уроки, учить его, устраивать в различные кружки, секции и т. д. и больше ничего не требуется. — Все это, конечно, нужно, но не является основополагающим. Самое главное — родительское слово. Взрослый должен чаще говорить своему ребенку: «Давай с тобой побеседуем». Чем больше ребенок будет разговаривать со своими родителями, тем больше он получит назидания и тем лучше и для него, и для них. Повторюсь, слово является основой воспитания. Если же родитель не умеет разговаривать со своим чадом по душам на духовно-нравственные темы, значит, взрослый сам к этому не готов: он в своих-то чувствах и внутренних движениях не может разобраться. Возможно, так происходит из-за отсутствия даже малейшего опыта духовной жизни и попыток самоанализа. Таких бесед может не быть не потому, что родитель не умеет излагать свои мысли — можно и двумя словами сказать все — просто он ещё не разобрался в себе. А следовательно, не сможет научить этому и своего ребенка. Здесь нужна зрелость. Если родитель не осознает каких-то нравственных моментов, то и ребенок не будет этого понимать. Сейчас получается, что мама и папа с ребенком, практически, не разговаривают, они его постоянно куда-то «сдают» или включают ему телевизор, чтобы только не мешал... Малыш, как может, цепляется за родителей, ему необходимо «соборное» участие — совместный просмотр или игра. При этом важно общение не только на вербальном уровне, но и вообще — родительское прикосновение, взгляд. Малыш постоянно наблюдает за реакцией родителей и подражает взрослым: для них что-то смешно, то есть, оценивается ими как «хорошо», что-то скорбно, значит — плохо, и для него то же самое, соответственно, будет хорошим или плохим. Понимаете, как это важно? А значит при просмотре фильма, мультиков взрослому все время нужно высказывать свое мнение. Именно так идет процесс воспитания: это — хорошо, это — плохо. Раньше книги вместе читали, сейчас фильмы смотрят — пускай, только подбор должен быть соответствующий. И при этом обязательно должно присутствовать назидательное слово родителей. Потому что родительское наставление, сказанное с любовью, с чувством, толком, с расстановкой, проникает в ребенка до самой глубины сердца. Особенно, трогают детские сердца разговоры о вере — им все так интересно! Только нужно уметь разговорить ребенка — ведь он может и не поделиться своими мыслями об этом, если ты его спрашивать не будешь. Я раньше ошибочно думал, что с детьми невозможно ни о чем духовном говорить: они ничего не понимают — наоборот, отлично всё понимают, порой, даже глубже взрослых. Можно сказать, что существует целая детская религиозная философия.

Жизнь ребенка должна быть наполнена общением, с одной стороны, с родителями, чтобы перенимать у них различные познания, нравственные принципы, а с другой — со сверстниками, где он — как бы во вне себя, начинает транслировать все свои чувства, приобретенные навыки и т. д. Это также немаловажно, потому что здесь могут быть различные перекосы. Бывает, что родители настолько сильно привязывают ребенка к себе, что начинают его подавлять, не давая ему возможности себя реализовать.

— Один известный священник утверждает: «Для мужа, главы семьи, как воздух, как хлеб необходима оценка, похвала со стороны супруги... Мужчины как дети — они нуждаются в постоянной оценке их труда и поощрении.... Я призываю милых дам не скупиться на добрые слова поддержки и похвалы для любимых». А ведь святые отцы учили, что людей не полезно хвалить. Как Вы считаете, нужно ли все-таки хвалить мужчин?

— Хвалить нужно всех: и мужчин, и женщин. Попробуй не похвали женщину! Что может быть приятней заслуженной похвалы? Только не надо перехваливать, чтобы «заяц-хваста» не сформировался. Сколько хвалить и каким образом — пусть каждый решает сам, опыт совместной жизни должен подсказать. Не умеешь похвалить, научись хотя бы отдавать человеку должное: он же трудился и имеет право на вознаграждение. Это тоже похвала, но, по сути, менее эмоционально окрашенная.

Надо помнить, что для многих похвала (одобрение) является оценкой и стимулом к дальнейшему развитию. Таких подавляющее большинство. Духовно же преуспевающий человек будет всячески стараться избегать похвалы и вообще, будет стремиться создать вокруг себя условия, исключающие внимание к своей особе. Но это уже другой разговор. Пока мы рассуждаем всего лишь о своем, житейском. Здесь хотя бы порядок навести и расставить все по своим местам!

— Вы — опытный педагог, семь лет проработали директором школы, поэтому в беседе с вами не могу не коснуться темы воспитания детей.... Считается, что с духовной точки зрения детей опасно хвалить, а протоиерей Илия Шугаев пишет об обратном. У него это называется «лавры в кредит», то есть он сразу своему ребенку говорит: ты — богатырь, ты — сильный, решительный, ты можешь и т. п., если даже таковым малыш не является на самом деле.

— Думаю, что будущий образ взрослого человека у ребенка должен все время формироваться. Если этого образа, идеала не будет, то о чем можно вообще говорить... Хвалить или ругать — чисто педагогическая практика: некоторых ребят хвалить, действительно, нельзя — нос задирают мгновенно, а других не хвалишь — они впадают в уныние. Поэтому подход здесь должен быть индивидуальный. Многое зависит от наставника. Святитель Феофан Затворник был удивительно тонким педагогом, хотя требования имел очень жесткие. Если посмотрим его теоретические труды, где он говорит, каким надо быть, то от осознания недосягаемости этой духовной высоты, своего несовершенства могут руки опуститься. Но если почитать его письма, где он обращается к своим духовным чадам, то мы увидим человека большой внутренней культуры, в высшей степени снисходительного отца и тактичного учителя. Удивительно, насколько правильные он находит слова, как может мудро поругать! Нигде я не читал, чтобы он кого-то бранил, даже за дело. Напротив, Батюшка говорит — прямо, ласкает. Все время «по шерсти», «против шерсти», вроде как, никогда. А у нас, современных православных, принято ближнего «смирять». Причем, в таком понимании: накинулся на человека с обвинениями, оскорбил его, унизил... И это, к сожалению, считается нормальным. Вот что страшно!

Вообще взаимоотношения у православных зачастую какие-то странные: многие почему-то уверены, что друг друга нужно постоянно смирять — не жалеть, не любить, не быть заботливым, а смирять (читай — унижать). Вот я «смирил» тебя, ты и смиряйся. Ну, конечно, без смирения нельзя. Но почему именно я должен тебя смирять или ты должен это делать? Кто ты такой или кто я такой? Считаю, что достоинство человека необходимо чтить. Если ты не уважаешь в ближнем личность, то на самом деле будешь его не «смирять», а уничижать.

— Хорошо сказал иеромонах Иов (Гумеров): «Достоинство человека состоит, прежде всего, в его богоподобии, ибо Господь Творец почтил его Своим образом и подобием. После грехопадения человек умалил это достоинство, но не лишился его окончательно. Цель Боговоплощения и спасительной Жертвы Сына Божия заключается в том, чтобы возвести человека в первое его достоинство... Чувство собственного достоинства человека возникает на основе сознания своего высокого звания и назначения... Восприятие своего христианского достоинства уверовавшему человеку не приходит сразу, а лишь по мере полноты веры и духовного преуспеяния. Используя мысль одного древнего философа, можно провести такое сравнение. Если бы кого-либо усыновил царь, то на какую бы степень поднялось его чувство собственного достоинства и положения. Однако всех нас усыновил Небесный Царь! А много ли среди нас тех, для кого это стало источником всепобеждающей радости. Посему, братия, более и более старайтесь делать твердым ваше звание и избрание; так поступая, никогда не преткнетесь (2 Пет.1:10)».

— Конечно. Нельзя забывать: люди — существа чуткие, обидчивые, с ними надо очень мягко обходиться. Мой опыт говорит мне, что с каждым человеком нужно обращаться, как с огнем. С одной стороны, чтобы нечаянно не загасить, с другой — не обжечься. Особенно, это распространяется на наши отношения с ребенком. С другой стороны, замена похвалы на порицание может меняться в течение дня по нескольку раз. Только видишь — самость поднимается, значит, надо это пресекать. Другое дело — какими средствами. Грубо говоря, кому-то пинок помогает, а кому-то — лишь слово. Мне по жизни — всегда только слово. Если начинают кричать на меня или «строить», то у меня сразу включается защита; такова моя психологическая особенность. Везде и всегда. Но скажи ты мне слово, даже намекни — мне станет стыдно, я ночами спать не буду. У кого-то — по-другому. У меня был один такой мальчишка, беспризорник, воровал все подряд. С 8-ми лет — детские дома, детоприемники, реабилитационные центры, которые вконец его разбаловали. Скоро поняв, что с ним «нянькаются», стал очень дерзким и наглым. Привели его к нам на воспитание (тогда ему уже было лет 15). Я ему начал что-то объяснять, а он захотел сразу себя как-то поставить и заявил мне: вы знаете, я понимаю только пинки и затрещины, иначе до меня не доходит. Он не понимал, с кем он разговаривает... В соответствии с его словами, он получил такую хорошую затрещину, прямо по шее, что сразу на карачки упал. А я стою и смотрю на него. Он головой помотал, встал: «Я все понял, Игорь Константинович...»

Если ты ребенка все время только ругаешь, ограничиваешь, что-то навязываешь ему и т. д., то потом у него возникают комплексы неполноценности. Советская школа воспитания в этом смысле обладала очень большими минусами. Детей попросту «зажимали», не давая им, практически, никакой свободы. Сейчас школьники не такие, как два десятилетия назад. И проблемы у них иные: излишняя раскрепощенность, порой, переходящая всякие границы. Каждый настолько засамовыражался, что уже некуда прятаться от этого. А тогда, у детей моего поколения, не доставало инициативы. С годами понимаешь: это был конформизм, приспособленчество. Но у воспитания того времени были и свои плюсы. Комплексов, конечно, та педагогическая система порождала очень много, во всем была неуверенность, все время оглядка. Тем не менее, именно этой ориентировки на мнение других многим ребятам сейчас и не хватает. Не на общественное мнение, допустим, партии и правительства, как было в том понимании, и на материалы очередного Съезда, а в первую очередь, — на людей, среди которых живешь. Почему и говорят: надо Бога бояться и людей стыдиться. А где нет такого стыда, там — развязность и презрение к мнению других. Если же каждый член общества ориентируется на мнение окружающих, считается с ним, то формируется обычай, традиция, которая является сдерживающим структурирующим фактором. Тогда вот этот «коллективный воспитатель» срабатывает очень хорошо, и люди становятся нравственнее, чище. Там уже проблем с безнравственным, вызывающим поведением будет гораздо меньше, потому что так не принято. И если кто-то в таком обществе станет вести аморальный образ жизни, и об этом узнают, — от него попросту отвернутся.

— Кстати, читал: один восточный мужчина говорил, что он своих детей воспитывал только на позитивных утверждениях: ты — смелый, сильный и т. д. Поэтому, мол, они у нас и вырастают такими.

— Знаете, как воспитывают мальчиков кавказцы или, допустим, японские самураи. Они совсем не бьют, то есть не наказывают, своих сыновей. Почему? Чтобы не ущемить их мужское достоинство. Что из этого получается — мы видим: удивительно непомерная гордость. Я говорю о мальчиках, насчет девочек не знаю. С другой стороны, у людей, воспитанных в такой традиции, есть беспрекословное послушание своим родителям, старшим, распространяющееся, однако, только на их семью или клан. Но по отношению к постороннему человеку такого качества у них нет. Вместо этого — неуважение к другим людям. Это не по-христиански, а значит, нам не подходит. Нет более напыщенного человека, чем самурай. Я их очень уважаю, считаю, что это — один из образцов воинства. Тем не менее, даже сами японские воины признают у себя чересчур сильно развитую гордыню. И решение вопроса: жить или умереть — у самураев прямиком зависит от нее. Здесь мы видим абсолютно безрелигиозный путь совершенствования воина. Они дошли в развитии этого воинского образа жизни до предела, до человеческого предела, и остановились. А дальше не продвинулись. Самураи не гнутся, они ломаются. А наш — Ванька-встанька: упал, опять встал, покаялся, помолился, пошел. Поэтому считаю, что наши воины в этом отношении непобедимы. В русских это заложено генетически. Даже мальчишки, попавшие на войну уже в наши дни, по словам бывалых солдат, проявляют, порой, чудеса героизма и жертвенности. Вроде мальчишка, как мальчишка был, совершенно никакой, а откуда что берется — такое ощущение, что всю жизнь на войне провел. А это вот — корни такие. Те, у кого это есть, проявляют себя очень быстро. А у кого нет — что тут скажешь... Пословица есть такая: «Корни есть у меня, слава Богу, жив я!»

— Не укладывается в голове высказывание святитель Феофан Затворник: «Слово „не могу“ — не христианское». Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе». Как жить так, чтобы действительно получалось, что в Боге я всё могу?

— Чем святитель Феофан Затворник для меня конкретен? Во-первых, он — основоположник христианской психологии, поэтому, считаю, что всем психологам необходимо читать труды святителя Феофана Затворника. В общих рассуждениях он сразу дает обоснование своих советов, и концовка — приложение усилий. А все его рекомендации настолько просты, что их даже повторять не стоит: живи церковной жизнью, всё уже расписано: общие порядки, уставы и т. д. Церковь — это столп и утверждение Истины. Она и предлагает нам эти правила.

— Я немножко не о том. Если с чем-то в жизни сталкиваешься, что ещё не умеешь делать или ещё только учишься, и если возникают мысли, что «не могу это сделать», значит, надо сразу себя перестраивать в пользу «могу», так? Я хотел сказать, что фактор внушения существует, об этом даже священники говорят, важно только при этом не уйти от молитвы, правильно?

— Святитель Феофан Затворник говорит, что свою душу надо уговаривать. Это — одно из средств. Существуют изречения святых Отцов, которые также советуют разговаривать со своей душой и уговаривать её. Почему? Здесь важно понять, что именно мы сами себя уговариваем, обращаясь к своему сердцу. Оно, порой, говорит нам: не могу, не хочу — да?.. Образно говоря, сердце (чувства) есть женщина, а ум есть царь — мужчина, так по Отцам. Уму нужны рассуждения. Если мы говорим про мысль: «я не могу», — то тут все зависит от того, какую цель я преследую и ради чего. Допустим, ставлю себе цель: пробежать кросс 15 км. Но знаю, что без подготовки у меня это не получится. Если моя цель не является для меня действительно важной, то я и «не могу» её осуществить: нет стимула. А когда не выполнить поставленную задачу просто нельзя, то «не могу», в конечном счете, становится «могу» — при определенных усилиях. Это чистая психология. Как пробежал первый марафонец? Ему надо было во что бы то ни стало осилить ту дистанцию. Матросову надо было амбразуру грудью закрыть... Есть такое волшебное слово «надо» — это квинтэссенция позыва к воле. Солдаты, движимые долгом перед Родиной, из-за «надо» встают из небытия и выполняют задание с несовместимыми для жизни ранениями.... Вот ещё слова, творящие чудеса: должен, обязан!!! Так уговариваем себя.

Если, допустим, мне надо что-то изменить в себе, и у меня это никак не получается, то на помощь приходят всё те же благодатные средства Матери Церкви. То есть в данном случае я «смогу» только тогда, когда сподоблюсь Благодатных Даров, и тогда, с Божьей помощью, преодолею и эту преграду. А вот, к примеру, многократно повторять или «исповедовать устами» одни и те же цитаты из Писания — на самом деле психологический прием.

— И в какой-то степени магия?..

— Всё зависит от того, с каким настроением сердца это делать. Если ты понимаешь, что, повторяя слова Священного Писания, призываешь на себя Божию благодать, то в таком случае это молитва, и ты на самом деле получаешь благодатную помощь. Ныне многие школы рукопашного боя, преподающие русский стиль и называющие себя православными, используют в своей практике молитвы: «Отче наш...» и другие, даже Иисусовой молитвой молятся. Но делается это как некий магический обряд. Получается какое-то псевдоправославие. К сожалению, сейчас в школах единоборств применяются гипноз, работа с сознанием, медитация — и все это сопровождается православными текстами. Но в действительности ничего общего с Православием там нет: дух совершенно другой.

Так вот, возвращаюсь к нашей теме. Феофан Затворник говорит, что сердце — женщина, его надо уговорить. Мы беседовали о рассуждении умом: зачем тебе что-либо надо, к чему. А затем, после убеждения ума, всегда идет убеждение сердца. И если ты можешь себя убедить разумом и уговорить свое сердце, то достигнешь поставленной цели. Если у кого-то сильно развит ум, то такому человеку будет легче контролировать себя. Потому говорят: надо иметь твердый разум, чтобы эффективно воздействовать на свою волю и желания. То есть сила воли способна подавлять всякие желания. Если воля крепкая, рассудок здравый, то в экстремальной ситуации, скажем, на войне, дается команда сердцу: извини меня, пожалуйста, хочешь — не хочешь, можешь — не можешь, — поднялся и — вперед. Кидаешь гранату и с криком «ура!» поражаешь цель. Всё.

Повторюсь, одно из средств — это уговаривание себя. Женщину надо уговаривать, уговаривать, уговаривать — и рано или поздно она сдается. Но опять-таки и здесь есть важный момент: «не могу» можно рассматривать также как чувство, как настрой духа. И его надо раскладывать на целый комплекс чувств и расположений сердца. В Писании сказано: «Всё могу в укрепляющем меня Иисусе Христе». Здесь необходимо четкое осознание, угодно ли Господу это мое «могу»? А вдруг я хочу сделать что-либо, а нет на это воли Божией?.. Если же будем смотреть поверхностно, то получается то, о чем мы с вами уже говорили. То есть везде нужно определенное рассуждение.

Беседовал Андрей Сигутин