Преподобный Антоний Печерский

В конце XIX века со святой горы Афон была прислана в Россию икона, писанная неким святогорцем, простая и трогательная, как детская картинка. Изображены на ней стоящие на Киевских горах апостол Андрей Первозванный и преподобный Антоний Печерский. Апостол Андрей держит в одной руке Евангелие — запечатленный символ Бога Слова, проповедуемого им по всей Скифии; другой, слегка приподнятой ладонью вверх, указывает на расстилающийся ландшафт, заставляя вспомнить свое пророчество, сохраненное «Повестью временных лет»: «Видите ли горы эти? На этих горах воссияет благодать Божия, будет город великий, и воздвигнет Бог много церквей». И как бы ответствуя на этот призыв, преподобный Антоний, пришедший на указанное место тысячу лет спустя, стоит, спокойно опираясь на посох, со свитком, на котором начертано: «Аз не к тому боюся Бога, но люблю». Между ними — стены, кельи и храмы Киево-Печерского монастыря, а над всем на облаке осиянная солнцем Богородица развернула омофор — Свой пречистый покров над Россией.

Прошел или нет святой Андрей Первозванный встречным путем «из варяг в греки», был он на Днепре телом или духом — для православного сознания факт второстепенный. Главное, что семя было брошено и что Русская Церковь восприняла преемственность от первого из апостолов, призванного Самим Господом.

Преподобный Антоний проделал долгий путь — и страннический посох на иконе свидетельствует о том — от черниговской земли до Афона, являющегося вторым уделом Божией Матери, и обратно на Русь, которой суждено было стать третьим уделом Богородицы, врученной, как и Святая гора, Ее особому попечительству.

С молодых лет послушный Божией воле, он продолжил труды апостола Андрея, утверждая христианскую веру во спасение родной земли. Зрелым и опытным иноком обосновался святой Антоний на Киевских горах, где в скором времени возник монастырь с главным храмом в честь Успения Божией Матери. Сама Царица Небесная отправила на берега Днепра каменщиков строить «Богородицыну церковь» и послала с ними небольшую икону Успения, ставшую главной святыней обители. «Хочу церковь построить Себе на Руси, в Киеве… К вам посылаю, к Антонию и Феодосию… Приду, чтобы видеть эту церковь, и буду в ней жить», — молвила Владычица (Киево-Печерский патерик).

Так под благодатным покровом начал воздвигаться Дом Пресвятой Богородицы.

Отечественные историки не любят писать о преподобном Антонии. Мало достоверной информации. Раннее житие утеряно, позднее изобилует так называемыми общими местами. Правда, о преподобном упоминают летописи, но скупо. Немногословны летописные повествования и о других деятелях ранней русской истории. И на чем бы основывались многостраничные изыскания о страстотерпцах Борисе и Глебе, митрополите Иларионе, преподобном Феодосии, если бы не сохранились такие памятники древней письменности как «Сказание о Борисе и Глебе», «Слово о законе и благодати», житие и поучения преподобного Феодосия.

Внешне не яркая, суровая фигура преподобного Антония неслышно появляется на берегах Днепра, пребывает там некоторое время и так же тихо уходит в мир иной. И это — посреди кипения страстей и событий, обуревающих неспокойную столицу Русской земли. Но память о нем как бы впечатывается навечно в Киевские горы, а следом — и в сердце каждого православного. Не любят говорить о нем ни иереи, ни иноки, но любят молиться, прося у преподобного помощи и заступничества. И в писаной или умозрительной иконе он лицо не менее реальное и явственно ощутимое, нежели любой подвижник недавнего времени, от которого сохранилась и подробная биография, и даже фотографическая карточка.

Различными путями приходит человек ко Господу. Мы не знаем, что побудило юного Антипу из черниговского города Любеча на заре христианизации Руси оставить свой дом, родные края и устремиться на поиски учения Христова. «Измлада же име страх Божий, и желаше во иноческий облещися образ», — говорит житие. И только! Не было долгих поисков и метаний. И это доказывает, что его начинаниям предшествовала молитва: Антипа отдает себя в руки Всевышнего, и Тот устраивает его пути. Любеч — Царьград — Афон. «От мирскаго мятежа изшед, отвержением же мира пожив, в тихое пристанище Святой горы Афона достигл еси…» (из тропаря преп. Антонию Печерскому).

Да и где было искать учителей желающему всецело посвятить себя Господу? Русская земля еще только начинала просвещаться светом истины Христовой. Да, были по городам и церкви, начали появляться монастыри. Но: духовенство, пришедшее с первым митрополитом Михаилом, — греческое язык и обычаи славянские им чужды, да и само назначение в далекий и холодный скифо-варяжский край могло восприниматься многими миссионерами как ссылка. Здесь требовалась либо кирилло-мефодиевская ревность о Господе либо любовь к отеческому краю. И Господь взрастил Своих проповедников, сеятелей слова Божиего на не тронутой еще правдой земле. Одним из первых был Антипа: упорный, крепкий, противящийся (как и переводится само имя его с греческого) всему языческому, мерзкому, тленному, неистинному.

Афон — этот небольшой отросток Халкидонского полуострова, который в свое время с евангельской проповедью обошла Сама Богородица и на котором издавна селились отшельники, — начал складываться в своеобразную монашескую республику, а точнее, в настоящую иноческую житницу лишь к исходу первого тысячелетия христианской эры. Первый монастырь — Великая лавра — был основан там в 961/962 году Афанасием Великим. И стало их вскоре — двадцать больших обителей и десятки маленьких скитов, келий и пустынек. А на Руси к тому времени уже откняжил и «сходил» набегом на Царьград (860) Аскольд, соприкоснувшийся там с волей Царицы Небесной, испытавший на себе Ее Влахернское чудо и крестившийся. Уже крещена была и княгиня Ольга († 969).

Когда к IX веку на пути всемирной проповеди Христовой стеной встали ислам и иудаизм, стало складываться, расти и укрепляться озаренное светом Православия Русское государство. И представляется, что непоколебимый, пламенный и животворящий святогорский оплот Православия возник едва ли не в поддержку созидающейся Русской Церкви строящегося православного царства. И суждено им было впоследствии питать, обогащать, укреплять и спасать друг друга. Маленький полуостров в Эгейском море и громадная держава, раскинувшаяся посреди иноверцев на двух континентах, — материк Православия. И оба — под покровительством Божией Матери. А перенесено оно было, это покровительство, немощным  человеком, затерянным во мгле веков, но великим пред Господом.

Имена не даются случайно. Каждый знает это на своем опыте. Постриженный на Афоне в монастыре Есфигмен (по другим данным — в Иверском) во имя преподобного Антония Великого Антоний Печерский вместе с именем принял на себя и труды своего небесного покровителя. Истинный христианин должен стремиться следовать Христу. Но трудно подражать Самому Господу. Гораздо легче, когда дан уже образец, когда можно идти за первопроходцем. «Умоляю вас, — находим мы в Послании к коринфянам святого апостола Павла, — подражайте мне, как я Христу». Таким первопроходцем, учителем, наставником и был египетский подвижник Антоний (251–356) заслуживший от Церкви именование Великий, признанный основатель пустынножительства и отец монашества. Его заветов держались и афонские иноки. Эти же традиции суждено было перенести на родную землю отцу русского монашества преподобному Антонию Печерскому. Имя Антоний означает приобретение. Став приобретением для Господа, и тот и другой Антоний через себя приобрели для Господа сотни тысяч верных последователей.

Чем увлек Антоний Великий сонм последовавших его путем иноков — египетских, палестинских, сирийских, византийских русских, наконец, да и многих других? Ведь подвиг его был настолько суров, что, казалось, должен не привлекать, а отпугивать. Полный отказ от мира и «нормальной человеческой жизни», скудная пища, непрестанные труд и молитва, жестокая борьба с демонскими искушениями и напастями — и все это с юных лет. Но, чередуя труд и молитву, ни на мгновенье не расслабляясь, преподобный Антоний Великий достигает полной победы над собой, над князем мира сего, обретает спокойствие духа и мир в помыслах. К нему, таким образом укрепленному, стекаются ученики; гора, где он подвизается, покрывается монастырями; его наставлений ищут и монашествующие, и миряне; сам византийский император равноапостольный Константин Великий с сыновьями пользуются его советами, просят молитвенной помощи.

Труд и молитва, суровый образ жизни строгость и воздержание во всем — вот что завещал своим ученикам Антоний Великий. А что было приобретено взамен? Радость. Радость о Господе и любовь истинная, спокойствие души и свет неизреченный. Пустые слова для алчущих только «радостей жизни». Но тот, кто чуть прикоснулся, хоть краем глаза сподобился видеть нечто подобное, знает: эти дары ценнее всех сокровищ мира, и обладающий ими владеет таким созидательным оружием — судьбоносным и жизнеутверждающим, — что ему не может противостоять никто и ничто.

Тем же путем эти же благодатные дары в изобилии получил и духовный наследник Антония Египетского — Антоний Печерский. Пробыв на Афоне некоторое время и «навыкнув иноческому житию», он получает через своего духовника повеление вернуться на Русь, пребывающую в духовном младенчестве. Вернувшись, Антоний прошел по городам и весям, по монастырям, но нигде не нашел правильно устроенной монашеской жизни, только слабые попытки, перемешанные с чисто мирскими, земными хлопотами и заботами. Начавшиеся на Руси после смерти равноапостольного князя Владимира († 1015) нестроения, связанные с борьбой за престол и попытками возродить древние языческие обычаи, понуждают преподобного удалиться опять на Святую гору. Но по прошествии некоторого времени он вновь получает повеление вернуться на родину.

Указания, полученные Антонием, были, видимо, настолько ясными, что он возвращается прямо под Киев, на берег Днепра. Это второе возвращение разительно отличается от первого. Антоний уже не странствует ни по монастырям, ни по горам и дебрям. Он знает, куда и зачем идет. Ему было откровение, и он готов работать Богу в том месте, куда его направляет незримая рука, и работать так, как это будет угодно Всевышнему. Он несет с собой благословение Святой Афонской горы, а это великая сила: все святогорцы молятся об успехе его миссии. Да и сам Антоний так укрепился в молитве, что уверенно обращается с ней ко Господу, зная — дойдет и ответ последует непременно.

Он возвращается и селится возле самого беспутного и неспокойного города — за стенами столицы Киевской Руси. Ему, нетребовательному, уже приготовлено и место. Не как в прошлый раз — пустующий разбойничий вертеп, а намоленная пещера, вырытая для тайных подвигов пресвитером княжеской церкви Иларионом, ставшим в 1051 году первым русским митрополитом. Преподобный Антоний несколько расширяет пещерку и укореняется в ней, приступив к обычному монашескому деланию: пост, покаянные слезы, молитва.

В этом делании проходит у него вся оставшаяся жизнь. Затворившись в пещере, почти никому не показываясь, озаренный только светом Христовым, он, как некий невидимый глазу источник, питает преображающуюся Русскую землю. События развиваются стремительно. Вокруг внутренне собранного, внешне неподвижного, погруженного только в молитвенное созерцание Антония вскипает новая созидательная деятельность. К нему, в пещеры, возникающие окрест, собираются ученики, основывается обитель. Сам он участвует в этом только словом — словом наставления и благословения — именем Христовым. И эти «только слово», «только благословение» творят чудеса. Устроив жизнь монастыря по строгим иноческим уставам, поставив братии игумена, Антоний снова уходит в затвор, выкапывает себе новую пещеру. Братия появляется и здесь. Снова приходится устраивать монастырь, а вернее — расширять. Уже тесно под землей, и Антоний благословляет строиться на поверхности, на горе, отданной инокам киевским князем Изяславом. Воздвигается и первая наземная церковь. И одновременно нескончаемым потоком идут к преподобному за советом и благословением горожане, крестьяне, бояре, князья. Дважды его с братией пытаются изгнать, и дважды они возвращаются, победив кротостью и правдой необузданные нравы и гнев сильных мира сего.

Сподвижники, соработники, собеседники, да и просто современники преподобного Антония почти совершенно закрывают от наших глаз тихий облик его. Редкое слово, неспешная, пронизанная упованием молитва, благословляющая десница — только это и схватывается среди толчеи идущих, едущих, спешащих, делающих, строящих, спрашивающих, гневающихся, из-за их лиц, движений, одеяний… Первые и главные ученики его — Никон и Феодосий, князья Изяслав и Святослав с дружинами, некие христолюбцы, преподобные Варлаам и Ефрем, из-за пострижения которых Антоний и претерпел гонения, постоянно увеличивающееся число монахов и молящихся, просящих и предлагающих помощь, варяг Шимон, искусившийся затворник Исаакий и многие другие, названные по именам и не названные…

Пост, покаянные слезы, молитва… Один — за всех и о всех: о всем молодом и игривом новокрещеном народе, о всей неосвященной еще земле, густо заселенной всякой демонической нечистью. Не научились юные христиане воздержанию — он постился за них; не осознав своих прежних грехов, впадали все в новые и новые — он обличал, научал, но и плакал о них, принимая на себя прегрешения ближних и дальних, разделяя с падшими тяжесть содеянного и труд покаяния; не навыкли молитве — он молился денно и нощно. «Многие монастыри поставлены царями, боярами и богатством, но не таковы они, как поставленные слезами и пощением, молитвою и бдением. Антоний вот не имел ни золота, ни серебра, а все приобрел слезами и постом» (Киево-Печерский патерик). Но главное, что он приобрел, и не для себя, а для Господа, — это просветлевшие души человеческие. Да и не мог, не имел права Антоний прерывать молитву на Богом ему порученной земле. Многие ли в дикой полуязыческой стране руссов молились? А ведь надо было вымаливать всех, как неразумных детей, спасать от вечной погибели. И должен был появиться праведник, на котором держится и город, и страна, и народ. Живой праведник, с неиссякающей, непрерывной, нынетекущей молитвой.

Да, преподобный Антоний не оставил видимых следов своей личной деятельности. Молитва? Благословение? Но это записывается не в земных — иных книгах, Господних. Но удивительно то, как за короткий срок человеческой жизни и даже менее того — ведь надо вычесть годы учения возрастания и становления — преподобный Антоний успел умолить Богородицу принять под Свой омофор Русское государство, сумел открыть сердца и души множества людей слову Христову, передать их покровительству Божией Матери. И все это своим примером — самой деятельной проповедью.

От юности возлюбил Антоний Господа, от юности возжелал света. И ушел из родных краев, оставив все, что имел или мог иметь, отрекшись даже от себя самого. Ушел, как думалось и желалось, безвозвратно. Но был возвращен Божиим промыслом: родная земля Антония нуждалась в молитвеннике. Заточил себя в пещере. Но «не может укрыться город, стоящий на верху горы». Да и где мы находим «верх» и где «низ»? Лежащий во прахе пред лицом Господа часто оказывается выше гордо стоящего. Антония обнаруживают, его убежище раскрывают, и он служит людям («кто хочет быть первым, пусть будет всем слугою», — учит Спаситель), указывая путь, которым шел сам, которым надобно следовать. Он думал о свей немощности, греховности, о покаянии, личном спасении. Но Господь судил иначе, и преподобный Антоний был вынужден взять на себя немощи, грехи и труд раскаяния всего своего народа и выучить этот народ справляться с такой неудобоносимой ношей.

«Сила Божия в немощи совершается». И через немощного, как кажется, Антония свет хлынул на Русь. Что может быть более незаметного и невзрачного — убогий старец в земляной пещерке? Но если это не пещерка и не старец, а лампада, свеча неугасимая? И вот все — от князя до смерда — шли и шли со всей земли Русской к этому благодатному источнику света.

Преподобный Антоний Великий заложил основы монашества, оставил завет, научение идущим этим путем. Его соименник заложил основы будущей Святой Руси, самого некогда сильного и православного государства. Что бы ни происходило сейчас, что бы ни случилось потом, возродится православная или просто славная Россия или память о ней истребится, — свое слово она сказала, свой страшный и поучительный пример ревности ко Господу и отвержения от Него явила. «Разумейте, языцы, и покоряйтеся… Яко с нами Бог».

pravoslavie.ru