Школа не должна учить духовности

[1]  [2]  [3] 

Итак, же можно взять у Церкви? То, ради чего она создана — духовность. Покойный комсомол кроме того, что он был хамом, был еще и вором. Он спер у нас слово «духовность».

До сих пор у меня хранится брошюрка, в которой меня впечатлила такая фраза: «огромное внимание повышению уровня духовности советской молодежи уделяет такой-то горком комсомола. Так, в таком районе города недавно был построен новый плавательный бассейн».

Нынешняя красная дата понуждает меня вспомнить и еще один комсомольский эпизод. Мы только что поступили в семинарию, знакомимся  друг с  другом. Курс у нас был необычный, практически все, включая вашего владыку Ростислава, пришли в семинарию после университетов. Родились мы все в атеистических семьях,  в 14 вступили в комсомол, по окончанию школы пошли в университет, там обрели веру и после этого развернулись в семинарию. И вдруг выясняется, один из нас был комсомольцем. Мы дружно возмущались. «Как ты посмел?!»

Ведь он в отличие от нас был попович, сын священника. Из верующей семьи. И все же вступил в комсомол. «Как ты мог вступить в комсомол?» — говорил я ему. «А, что такое?» — «Ведь комсомол атеистическая организация!», — «С чего ты взял?».

Тогда я, как бывший член комитета комсомола МГУ, привожу ему первый пункт устава ВЛКСМ — «Комсомолец должен вести борьбу с религиозными предрассудками». А Он соглашается: «Правильно! Это же моя первейшая обязанность в качестве христианина».

Тут не поспоришь — и в самом деле важнейшая задача богословия и аскетики это борьба с религиозными предрассудками, суевериями.

Формула «Я верю во Христа» это ведь формула освобождающая.

Я верю в Христа — и, значит, мне наплевать, что мне Предсказамус настрадал на следующей неделе.

 Я верю в Христа — и, значит, я могу наступить на хвосты черным кошкам независимо от их траектории передвижения по моей планете.

Я верю в Христа и — значит, могу назначать встречу с шефом на тринадцатую пятницу…

Итак, попробуем заняться реституцией духовных ценностей  и вернем этому украденному слову его принадлежность и происхождение. Слово «духовный» принадлежит не только христианскому богословию, оно имело хождение и в языческом мире, например, у гностиков люди делились на три класса:

• «илики», люди материи, обреченные ко злу и погибели, в которых нет ничего духовного;
• «психики» (душевные)– это те, в которых попал кусочек демона Демиурга, равно способных и ко злу и к добру;
• «пневматики» (духовные) это те, в которых попал кусочек матери материи Софии Ахамот.

Эти последние обладают совершенным знанием (gnosis) и спасаются тем духовным семенем, которое в них вложено. Из одного класса перейти нельзя, единственно возможно пробуждение забывчивого пневматика. Но если ты нас понимаешь и с нами соглашаешься, если ты готов признать, что ты часть Софии Ахамот то ты наш, ты — пневматик.

В Новом Завете слово духовность как и у гностиков — обозначает то, что в человеке сверх-человеческого. Духовность — это то, что во мне, но не мое. Духовность — это, что устремляет человека за горизонты собственного человеческого бытия.  Первое проявление духовности дивно описано в стихотворении Арсения Тарковского «Вот и лето прошло…»:

Вот и лето прошло,
Словно и не бывало,
На пригреве тепло,
Только этого мало.
 
Все, что сбыться могло,
Мне как лист пятипалый
Прямо в руки легло.
Только этого мало.
 
Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало —
Все горело светло.
Только этого мало.
 
Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала —
Мне и вправду везло.
Только этого мало.
 
Листьев не обожгло,
Веток не обломало,
День промыт как стекло.
Только этого мало.
 
Все, что сбыться могло,
Мне как лист пятипалый
Прямо в руки легло.
Только этого мало.

Чувство тоски… Все вроде бы хорошо, хата упакована, джакузи урчит, а чего то не хватает, душа тоскует по иному, высшему. Это и есть первое проявление духовности.

У Андрея Вознесенского были дивные строчки в стихотворении «Васильки Шагала»:

Тех васильков голубые зазубрины –
С чисто готической тягою вверх.
Поле любимо, но небо возлюблено.
Небом единым жив человек.

И в ответ этой нашей тоске о высшем, Сам Господь входит в человека…

Любой человек, который знает истоки христианства, знает, что мир Византии, мир святых Отцов был готов к богословской дискуссии по любому поводу.  Однако в Церкви практически не было полемики по такому, казалось бы, важному вопросу, как соотношение духа и души. Человек двусоставен (душа и тело) или трехчастен (тело, душа и дух)? Что такое «дух», упоминаемый в апостольских посланиях? Дух Божий или дух человеческий? Дискуссии на эту тему никогда не было, потому что правильно и то и другое.

Вот, я взял в руки компас, снял с фиксатора, стрелка повертелась и показала на северный полюс Земли. Это ведь правильное описание? Но этот же процесс можно описать иначе: мол, магнитное поле Земли повернуло стрелку этого компаса в северном направлении.

Любой верующий человек может сказать «я пришел к Богу», а может сказать «Бог привел меня к Себе». Дух — это то, чем я стремлю себя к Богу, к Небу, или Дух — это энергия Бога, которой Он притягивает меня к Себе? Верным, думаю, будет и то и другое.

При этом в любом случае «дух» — это движение ввысь, когда человек оправдывает свое имя, имя человека. В греческой античной культуре человек — это antropos, т.е. устремленный ввысь, и святые отцы с этим согласились. Славянская народная этимология слова «человек» раскрывало его значение, как чело, обращенное к вечности.

В латинской культуре человек обозначается словом human (человек, человечество, человеческий), что имеет один корень со словом humus (земля, глина, область, страна). Именно это в еврейском языке означает имя Адам —  адомá (земля). Известная фраза Максима Горького «Человек — это звучит гордо», на латыни, и следственно, на всех романских языках звучит глупо, дословно получится: «Туземец — это звучит гордо!».

Еврейско-латинское мышление акцентирует происхождение человека — «ибо прах ты и в прах возвратишься» (Быт. 3:19), а греко-славянское акцентирует на конечное призвание человека. Василий Великий говорил, что человек — это животное, которое получило повеление стать богом.

Церковь и создана Богом для того, чтобы помочь нам пройти путь от земли к небу. Как обрести духовность и веру, как избежать катастроф на взлете к небу — обо всем об этом нужно и можно спрашивать Церковь. А как выйти из финансового кризиса — это не по адресу. Хотя в Церкви есть прекрасные экономисты, например, московский игумен Филипп, авторитетный биржевой эксперт. Церковь — это собрание самых разных людей, имеющих всевозможные специфические знания, но это не значит, что каждый священник должен разбираться в экономических вопросах. Также в Церкви есть хорошие педагоги, в том числе и носящие рясу, поэтому сейчас можно получить совет у некоторых священников и по различным педагогическим вопросам. Но все-таки это личные наработки отдельных людей, а не всей Церкви в целом, эти знания не есть собственно церковное учение, Предание.

Школа не может учить духовности. Слово «духовность» должно быть табуировано для школы. Если духовность — это путь к небу, к Богу, то не дело светскому заведению быть путеводителем на этом пути, и подменять собою Церковь, и брать на себя религиозные функции.

Что может делать школа? Школа может рассказать о духовности в порядке «экскурсии». Необходимо различать религиозное просвещение, воспитание и просвещение на религиозную тему. Темой нашего мероприятия является нравственный подвиг учителя, так вот, один из аспектов этого подвига учителя в том, чтобы удержать себя от пропаганды православизма.

Очень тяжело для учителя, во-первых, советского, во-вторых, православного удержать себя от нравственного императива, от глубочайшего вторжения в жизнь ребенка. Очень хочется наставить, научить, призвать…

Один немец, изучающий русский язык и  литератору, как-то сказал, что во всех языках есть три интонации: повествовательная, вопросительная и восклицательная, но в русском языке есть четвертая интонация — интонация советской учительницы. Упаси Господи, идти с этой интонацией к детям.

Примечание МС. Далее последовал возглас в гнусаво-менторском тоне, так знакомом в нашей школьной молодости: «Ну-у-ка, скажите де-е-ети, ку-у-да пошел Христос с Геннисаретского озера?!»

Для православного педагога требуется огромное самообладание.

[1]  [2]  [3]