Самоубийство — дело человеческое?

[1]  [2] 

Проблема молодежного суицида стала сегодня крайне актуальной. По статистике, каждый год 3000 молодых людей в России уходит из жизни по своей воле. Очередной случай произошел не так давно — студент МГУ повесился прямо в общежитии. В чем причина самоубийств среди подростков и молодежи? Как предотвратить суицид? Об этом ответственный редактор портала «Православие и Мир» Виктор Судариков беседует с православным врачом-психотерапевтом Сергеем Анатольевичем Белорусовым.

— Самоубийство молодых, только начинающих жить людей — это желание избавиться от страдания, это желание привлечь внимание к своим проблемам, чувствам, мыслям, или это все-таки всегда результат физического или душевного нездоровья?

— Я думаю, что самоубийства, которые являются результатом болезни, следствием биохимических изменений в коре головного мозга, когда человек уже не осознает своих действий — по сути, самоубийствами не являются, это особенный феномен. Это проблема медицинская, проблема врачей, которые вовремя не углядели болезнь, не успели помочь. Мы ведь знаем, что душевнобольных самоубийц Православная Церковь отпевает и хоронит по тому же чину, что и всех христиан.

Совсем иное дело — суицид, предпринятый при опознавании реальности такой, какая она есть. Здесь другая клиника, другая тематика, другое содержание. Если говорить о молодежи, то существует еще одна очень важная причина, которая не была упомянута вами. Для молодого человека во многом, а для ребенка — так почти всегда — суицид воспринимается не как уход, а как вход во что-то, как разновидность некоего путешествия за грань сознания.

У молодого человека обычно недостаточна сцепка с реальностью, отсутствует здравый смысл, здравое ощущение бытия. И для него грань между фантазией, сказкой и реальностью — хрупка и очень преходяща. Для ребенка всё как бы понарошку: «Я закрою глаза — меня нет», «Я пойду удавлюсь — взрослый что-нибудь сделает. Да, я знаю, это плохо, я просто пошалю». И для многих совсем молодых, в силу недостатка простого жизненного опыта и несклонности к рефлексии, то есть самоосознанию, суицид является либо шалостью, либо приключением. Ведь глубинные человеческие вопросы «Кто я? Откуда я? Зачем я?» мало кто задает себе в 10 лет. Но вот ответы на эти вопросы в 16–17 лет уже могут привести к суициду, и тут мы уже переходим к тем причинам, которые перечислили вы.

В психологии все мотивации принято делить на две большие группы. Все, что мы совершаем в мире, мы делаем по двум механизмам: либо от чего-то, либо для чего-то. Таким образом, и суицид может быть сделан либо от чего-то, чтобы что-то прекратить, скажем, прекратить ситуацию невыносимых страданий; а может быть сделан для чего-то — например, чтобы посмотреть, что там за гробом — раз; пытаться доказать, как инженер Кириллов романе «Бесы», что человек свободен — два, наконец, возможность взять и уйти без всяких оправданий, без всяких причин — просто потому, что так захотелось, ни перед кем ни расшаркиваясь. То есть, суицид может быть эмоциональным, может быть мировоззренческим, а может быть просто как «ловля кайфа».

— По последней статистике, у примерно 30% молодых людей были суицидальные мысли. Можно ли сказать, что мы наблюдает битву за человеческую душу, которая может быть выиграна, если человек преодолевает суицидальные мысли, и проиграна, если он им поддается, что происходит, если в его жизни нет духовного наполнения, если человек лишен каких-либо знаний о Боге или сам закрыл свою жизнь от Бога?

— Несомненно. Но я бы усложнил этот вопрос. Что есть суицидальные мысли, и всегда ли это плохо? Если под суицидальными мыслями понимать вопрос «А не прекратить ли мне эту мучительную маетную, суетную, полную неудобств жизнь?» и всякий раз давать на него позитивный ответ и выбирать жизнь — то это есть признак духовного роста и духовного бодрствования. Поэтому само по себе возникновения суицидальных мыслей для меня как психолога, психиатра, психотерапевта не является признаком патологии, а скорее признаком высоких духовных задатков в человеке. А способность всякий раз отвечать «Да» на вопрос «стоит ли мне жить?» — отвечать убедительно, позитивно, творчески, является для меня вообще поводом любоваться таким человеком. Потому что не задаваться вопросом — это удел автомата; удел человека — думать и сомневаться.

Но излишняя фиксация на этом вопросе действительно вредна: силы зла и соблазна, силы Князя мира сего могут, конечно, на этом паразитировать и развиваться, приводить к навязчивому кругу сомнений, и тогда, если человеку нечего противопоставить, он оказывается духовно незащищенным, и может произойти беда. Духовно незащищенным он может оказаться просто даже не будучи информированным о том, много ли сейчас таких, как он.

По «Добротолюбию» насчитывается восемь основных страстей. Сейчас мы, зная термины психотерапии, делаем усилия осмыслить их по совпадению с основными типами личностного устройства, типами патохарактерологии. Каждая из страстей: чревоугодие, гнев, сребролюбие и т.д. — доведенная до своего конца, приводит к самодеструкции, к разрушению человека. И человек, не вооруженный хотя бы элементарными знаниями о внутренней борьбе, о внутренней духовной брани, конечно, абсолютно уязвим и легко может попасться на обманку: «исчезло солнышко — и это уже призыв к тому, чтобы и меня не было». Мы еще не рассмотрели тот факт, что суицид является коммуникацией. Ведь суицид может быть своего рода сообщением, привлечением внимания, потому что в современном обществе культ эгоизма, культ успешности, культ состоятельности, культ крутизны: тебя надо замечать, только тогда ты молод, красив, силен, богат, успешен. И общество дальтонично относительно того, кто выпадает из ценностей успеха. И тогда до человека докричаться возможно, только обратив на себя внимание, сказав, «а надо ли мне жить?». И на это надо обратить внимание.

Первая функция суицидальных мыслей — это, конечно, SOS: «Ребята, мне плохо. Ребята, я хочу отсоединиться от вас. Вы как живущие находите в этом смысл, и вам в своей компании хорошо. А мне — плохо, потому что вы не берете меня в свою компанию, вы меня отвергаете. Мне совсем уйти или вы меня все-таки примете?»

— В каждом человеке заложен сильнейший механизм самосохранения, человек всегда стремится сберечь свою жизнь. Если этот механизм оказывается преодолен, то нет ли в этом какого-то элемента болезненности? И если находится некая внутренняя сила, позволяющая преодолеть самосохранение– не значит ли это, что внутри что-то серьезно нарушено есть внутренняя болезнь, некая червоточина, пусть даже человек и не является сумасшедшим и невменяемым?

— Давайте поясним: когда мы говорим «человек» и употребляем по отношению к нему слово «механизм», пусть даже механизм самосохранения, это является некой редукцией богоподобия человеческого существа к биологической особи. Инстинкт самосохранения заложен в биологическую особь, животную часть человека. Мы же наполовину телесные, наполовину духовные. И я скажу, что люди, как правило, телесные и менее духовные меньше подвержены суицидальной угрозе.

Суицид — это дело чисто человеческое. До сих пор среди этологов[1], среди социологов обсуждается вопрос: есть ли суицид в природе или он является прерогативой человеческого существования? И некоторые ученые утверждают, что вообще способность совершить суицид есть только у человека именно в силу того, что он не биологичен, его поведение не детерминировано стремлением сохранить себя как особь, он может принести себя в жертву своим взглядам, какими бы порочными они ни были. Поэтому, может быть, я скажу ужасную вещь, но суицид говорит о нашей человеческой природе, и чем более человек потенциально духовно одарен, тем более он склонен и к возможности этого. Заурядности и простые люди «от земли» не помышляют об этом — они пьют пиво, они купаются, они загорают, они наслаждаются. А к суициду ведет осознание себя не животным, а человеком.

Дальше сложнее: осознание себя человеком вступает в конфликт с возрастной, страстной или патологической неготовностью к принятию на себя бремени быть человеком, ответственности быть человеком, ответственности как благодарности. Не зря еще со времен Ветхого завета первая заповедь: «возлюби Бога». У аборигена, который впервые открыл Ветхий завет, возникает вопрос «почему, за что благодарить?». И если задаться этим вопросом, на него приходит только один вариант ответа: «За то, что ты есть». Он есть — и ты есть. Вот факт своего бытия, принятый с благодарностью, является фундаментальным условием плодотворного бытия человека, благодарного бытия человека, бытия человека вообще. Быть человеком — здоровым человеком, психологически, душевно и духовно — означает иметь в себе благодарность и выражать её согласно заповедям, чтя Бога, который обусловил твое бытие. Быть здоровым — это быть благодарным только за одно — за то, что ты существуешь, дышишь, за то, что ты есть. Не за то, что ты богат, красив, умен, много денег — а просто за факт бытия. И вот когда что-то ломается в человеке и им овладевает какая-то страсть (я имею в виду страсть в святоотеческом понимании, как искажение духовно-нравственного строя всей личности), то это и приводит к самоубийству. Итак, природа суицида не биологична, а духовна, поэтому она достойна рассмотрения именно с духовных позиций.

— Можно ли утверждать, что суицид бывает«заразен»? Ведь обычно суициды, казалось бы, не вызваны явным влиянием извне. А с другой стороны, есть Интернет-сайты с описанием способов самоубийства, есть готы с кладбищенским культом…

— Такой сложный вопрос я парирую контрвопросом: наркомания заразна? Игромания заразна? Вроде бы нет, а с другой стороны — да. Ведь человек — существо по природе общественное и по природе идентифицирует себя со средой. Когда мы говорим о молодежи, становление человека осуществляется двумя стратегиями — противопоставлением себя чему-то (как правило, старшему поколению, устаревшим ценностям) и идентификация себя с чем-то, что неприемлемо для взрослого окружения. И вот он попадает в среду, которая позиционирует себя в качестве протеста как не дорожащая жизнью: «Если для вас, стариков, жизнь есть высшая ценность, то для нас она никакая не ценность». И за право принадлежать этой среде он расплачивается своей склонностью к тому, чтобы следовать идеологии данной среды. Если в данной среде суицид рассматривается с интересом, с одобрением, с сочувствием, с состраданием — то, естественно, порог сопротивления суициду будет значительно снижен. Вот влияние среды, в которую попадает человек. По сути, это уже социальный и культурный вопрос.

— Да, молодые люди подвержены влиянию среды. Но ведь молодость — еще и время планов, радости, время, когда вся жизнь впереди…

— Во второй половине XX века, то есть с тех времен, когда появилась молодежная субкультура, стал появляться культ юности. Отец Александр Шмеман в своих дневниках пишет, что время 70-х — 80х годов в современной ему Америке характеризовалось культом молодежи, что лучшим временем считалось время принципиальной незрелости, полной безответственности, житья исходя из собственных драйвов. Юность это самая золотая пора, молодежь — привилегированный класс, а те, молодость которых уже позади, должны смотреть на молодых с восхищением или стремиться как-то удержать свою молодость. Этот культ юности с девизом «Живи сейчас, а не размазывай все по жизни», провозглашенным, как мне помнится, певицей Дженис Джоплин — совершенно нездоровое, я бы даже сказал антихристианское, антитрадиционное явление последнего времени.

Во всех традиционных обществах почитается зрелость, мудрость — пусть даже юная мудрость, но мудрость как ответственность, как возможность отвечать за свои поступки, а не говорить «А вот я сделал это, потому что это Я, и все». А культ молодости связан с приверженностью к экстриму, легкости, бездумности. Обычно, это абсолютная безответственность, окрашенная драматическим пылом. Все эти «эмо» и «готы» — если довести их идеологию до конца, мы, по сути дела, придем к восхвалению суицида. Скажем, если для зрелого человека возможность контроля над эмоциями является неотъемлемой чертой, то эмо приветствуют открытость своих эмоций, у них отсутствие контроля над эмоциями, распространенное в бесконечность, приводит как раз к тому, что «если мне так плохо, то что мне делать в этом ужасном-ужасном мире? Пойду-ка я отсюда, привет-привет, друзья». Готический культ с его тематикой сам за себя говорит. Поэтому субкультура с превозношением молодого возраста является питательной средой для суицида — это еще отцом Александром Шмеманом замечено.

— Литература по психологии свидетельствует о том, что суицид редко бывает совсем спонтанным, так или иначе, человека посещают мысли о самоубийстве, и некоторые намеки о своем состоянии он сделать может. Вопрос в том, как распознать эти намеки, как их увидеть, пока не произошло страшное?

— Не надо пользоваться телескопом, очками — достаточно просто открыть глаза. Суицидент довольно четко озвучивает свое намерение хоть кому-то, хоть одной личности. Обычно если об этом говорится , то говорится довольно определенно. И тут важно понять, что это — ведь это может быть просто кокетство, просто попытка привлечь внимание — как у того мальчишки, который кричал «Волки! Волки!» просто потому, что ему стало скучно.

Поэтому тут скорее вопрос, как отличить истинный и игривый момент. Но даже игривый момент все равно плох и недопустим. Поэтому одна из задач профилактики суицидов — их деромантизация и внедрение в общественной морали мнения того, что это позорно и безобразно. Есть известная техника лечения суицида, когда описывается результат: «Да, милочка, а ты представь себе, как под тобою лужа мочи и кала растечется». Какая девчонка будет после этого вешаться? «Представь себе, как неаппетитно ты будешь выглядеть кучкой костей с волосами на тротуаре после падения с 14-го этажа! Тебя будет противно соскребать». Иногда именно намеренное возвращение человека к неэстетичности, разоблачение эстетики суицида очень хорошо действует!

[1] Этология — наука о поведении животных

[1]  [2]