I
Истина – не ЧТО, а КТО

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ТЕЗИСЫ:

Спас. Прп. Андрей Рублев

Понтий Пилат ошибался, спрашивая у стоящего перед Ним Спасителя: что есть истина? Истина — это не ЧТО, Истина — это КТО. Причем Истина сопряжена с постигающим, а постигающий, в свою очередь, неизменно сопряжен с Истиной, — иначе постижение просто невозможно…

Христианский Бог личностен: Он есть Истина и Личность одновременно. Бог не безликое Нечто или Ничто, ибо даже творение его — человек — является личностью.

Что есть истина, может познавать только КТО-ТО, и постигать он должен не только что-то, но и КОГО-ТО. Истина — не есть нечто внешнее для личности, но прежде всего — ее внутреннее содержание.

Но тогда что есть Личность? Богословская аксиома такова: человек — это природа, а личность владеет природой. Значит, личность имеет своим свойством запредельное. Она может (и даже должна) выходить за свои пределы, за свои природные границы. Личность способна перерасти саму себя, как данность, чтобы реализовать свою зáданность…

Высшая Личность — это Бог. Он стал Человеком, чтобы реализовать в себе как человеке высшую Личность, ибо совершенство личности есть богоподобие.

Личность развивается самоотдачей, в противоположность греховности, которая развивается самоутверждением. Бог смирил Себя до уподобления творению и принес Себя в жертву, отдал Себя и раздает и доныне в Причастии Тела и Крови Христовых, совершаемом во время Божественной Литургии.

Литургия — общее дело[1], общее дело народа, как единого человека — человечества (в лице общества верных, т. е. Церкви), и общее — совместное дело Церкви с Богом (устроенное и возглавленное Богом) по спасению человека, по восстановлению утраченного им богоподобия.

Постижение истины — это всегда откровение: Истина Сама открывается кому хочет и насколько хочет. Наверное, именно поэтому истинное постижение обязательно связано с некоторым глубинным потрясением. Так, от потрясения к потрясению, мы и движемся чаще всего к Тому, Кто на самом деле является Истиной.

Помнится, меня глубоко потрясло осознание того духовно-исторического факта, что Христос вознесся к Богу-Отцу в теле, сохранившем на себе следы пережитых им страданий. Он вознесся в теле, подобном нашему, хоть и преображенном Воскресением. Это же надо: вечный Бог воссел одесную Отца Своего в человеческом теле, в образе человеческом, со следами перенесенных за наши грехи мук. И это вечный Бог!

Были и другие потрясения. Например, однажды я прочла у игуменьи Усть-Медведицкого монастыря Арсении следующее: «Не скорби, что не видишь в себе ничего доброго, даже не ищи добра в себе. Человеческое добро — мерзость есть пред Господом. Радуйся своей немощи, своему безсилию. Истинное добро есть Господь, Он разум, Он и сила». Разумеется, я была согласна во всём с игуменьей, кроме слов о добре человеческом. Ну почему добро, — думалось мне, — пусть и несовершенное, надо считать мерзостью?! Я никак не могла найти опору для понимания этих слов игуменьи.

Спасала лишь хорошая привычка в случаях, когда я с чем-то не согласна, если что-то не могу принять, просто останавливаться и ждать; не отвергать непонятное, а как-бы искать ожидая. Бывало, проходили целые годы, пока я дорастала до понимания того или иного момента в учении Церкви или святых ее подвижников. Так случилось и в этот раз. Для понимания сказанного матушкой Арсенией не хватало собственного духовного опыта. Только со временем я поняла, что слова Спасителя о том, что сила Его обретается в немощи, а также слова прп. Серафима Саровского о том, что добро не ради Христа делаемое, не приносит спасения, красноречиво свидетельствуют о правоте игуменьи. А суть ее слов возможно вот в чем.

Сам по себе человек не имеет истинных, чистых мотивов к творению добра. Все причины, пробуждающие в нем стремление к совершению добрых поступков, омрачены грехом гордости, тщеславия, самолюбия, самомнения и прочими сквернами. Идя путём подвижничества, человек постепенно отказывается от этих нечистых мотивов, шаг за шагом сбрасывает то один из них, то другой. И, в конце концов, он приходит в такое состояние, когда не видит в себе ни единого истинного движения к добру. Сбросив скверный покров, человек остается голым и нищим. И вот тогда, когда иллюзии собственного добра и вообще доброты человеческой развеяны, когда вполне осознана своя немощь и ничтожность, вот тогда только может человек взалкать Господа по-настоящему, тогда только и обретается сила Господня при условии, что подвижник действительно жаждет служить Добру, если он действительно обращен ко Господу всем своим существом.

Человек создан существом богоподобным. Его цель, призвание, зáданность в этом подобии, в стремлении к все большему уподоблению своему Господу и Богу. Господу то есть Господину, ибо человек добровольно избирает (должен избрать ) Его своим Господином, решается служить Ему, как высшей Истине, высшему Благу, высшей Добродетели — т. е. Богу. Этимологически слово «Бог» связано со словом «богатство».

Замыкаясь своим вниманием, своим устремлением на чем-нибудь низшем, меньшем, чем Бог, человек предает себя самого, обкрадывает себя, ибо отрекается от истинного богатства, отрекается от самого прекрасного, что может в нем и с ним случиться. Вот почему, прежде всего иного, надо взыскать Царствия Небесного, которое сокрыто в личности каждого из нас. Личность без Бога, вне Бога, не для Бога — это псевдоличность, иллюзия. Истинная личность призывает нас к Божеству и к обожествлению. Только надо расслышать в себе ее голос и правильно уразуметь, отвергая самость (веру в свою самодостаточность и жизнь, рождающуюся из этого убеждения), как греховное[2] (обманное, неистинное) состояние. Надо правильно понять ЧТО я есть, КТО я есть, зачем и для чего, а поняв, важно устоять в истине, не отречься от нее и, таким образом, остаться верным своему истинному предназначению.

II
ЧЕЛОВЕК

«В начале было Слово и Слово было к Богу…»
(Евангелие от Иоанна, перевод с греческого)

Пророк Иеремия. Микеланджело

Помнится один из лубенских художников, а именно Саша Литвинов, как-то сказал: главное, чтобы человек интересовался хоть чем-нибудь, чтоб к чему-то он стремился, иначе он остается совершенно пустым, безцветным, неинтересным. Думаю, художник говорил, исходя из личного опыта общения и, наверное, он даже не подозревал, насколько близкими к богословской истине были его слова, насколько они соответствовали глубинной сути человека, созданного по образу и подобию Бога.

СЛОВО, которое было у Бога, и которое было Бог, и которым все начало быть, что начало быть (Ин. 1; 1–4) изначально СУЩЕСТВУЕТ В УСТРЕМЛЕНИИ, но не просто к чему-нибудь, а к Богу. Именно в устремлении! И, главное, К БОГУ. Таков по природе своей и человек, созданный из праха земного по образу и подобию Бога, а значит и Сына Божьего, именуемого Словом.

Христос — предвечный Сын Бога Отца, и каждый из нас является Его живой иконой, искаженной в грехопадении, к сожалению, но все же иконой. Реальное подтверждение этому мы получили, когда Христос, воплотившись от Пречистой Девы Марии, стал «как один из нас».

Люди долгое время задаются вопросами о добре и зле, но никак не могут найти истинные ориентиры, истинные критерии, так как забывают о Первообразе, забывают о Христе. Но иного способа действительного познания сути человека не существует. А не познав эту суть, нельзя судить и о том, что является истинным благом для человека и что для него губительно. Ибо добром следует называть соответствие призванию, назначению, точнее сказать — соответствие Божьему замыслу о сотворенном Им человеке.

Каков же этот замысел? Кем является человек в этом мире? В чем смысл его жизни? Каково его предназначение? Ответить на эти важнейшие вопросы можно лишь взирая на Христа.

Уж не помню, у кого из богословов мне встретилась сногсшибательная мысль: человеком нельзя быть, им можно только делаться. Некоторым она покажется риторической и только, так же, как и мне в свое время. Лишь прожив с ней в сердце несколько лет, я вполне осознала, что истинным человеком — человеком в полном смысле слова — был лишь Спаситель наш Иисус Христос. А все мы — недочеловеки. То есть, чем более мы приближаемся своей жизнью, чувствами, мыслями ко Христу, тем более приближаемся к тому, чем призван быть человек.

Многие годы я выискивала материалы на тему человека и таким образом собрала немало любопытных мыслей и цитат. Некоторыми из них я хочу поделиться с вами:

1. «Иоанн Златоуст говорит: Если вы хотите знать, что такое человек, не смотрите в сторону царских престолов или палат вельмож — подымите глаза к Престолу Божию и увидите одесную Бога и Отца — Человека в полном смысле. Но когда мы Его видим, мы видим то, чем мы призваны быть…это наше призвание, это воля Божия о нас» (митр. Антоний Сурожский);
2. «Удаление души от Бога есть смерть для нее» (Симеон Новый Богослов);
3. «Человек — это его вера» (И. В. Кириевский);
4. «Человек есть не что иное, как живая целокупность того, чем он живет и что он осуществляет, и притом именно потому, что он это любит и в это верит» (И. А. Ильин);
5. Простота и целостность человека обусловлены жизнью не ума, а сердца;
6. «Человек более, чем микрокосм, он микротеос» (архим. Софроний Сахаров);
7. «Любовь делает меня богом, а Тебя, Господи, Человеком» (свт.Николай Сербский);
8. «Человек есть существо алчущее, голодное, но он алчет Бога. За всей нашей жизнью как голодом, желанием, стремлением — стоит Бог; всякое желание, в последнем счете, есть желание обладать Им» (прот. Александр Шмеман);
9. «Человек есть, то что он ест» (Фейербах);
10. «Ученые называют человека латинским термином homo faber — «кузнец», указывая на его способность возделывать мир. Другие называют его также homo sapiens, то есть существом разумным, указывая на его способность думать. Но в первую очередь, еще до этих двух определений, человека нужно назвать homo adorens, то есть человек благословляющий, благодарящий и радующийся. По природе и по призванию место человека в мире и в природе есть как бы место священника, он стоит в центре мира и своим знанием Бога Творца и Бога Любви объединяет весь мир в себе» (прот. Александр Шмеман);
11. «Современный высокоразвитый человек, оказывается, уже совсем новое существо, вовсе не вид хомо сапиенс — человек разумный, а хомо кибернетикус, человек проинформированный, в котором разум заменен информацией» (Г. Емельяненко);
12. «Совлекший с себя образ Божий, человек неминуему совлечет — уже совлекает — с себя и образ человеческий и возревнует об образе зверином» (И. С. Аксаков);
13. «Люди впали в самовожделение, предпочитая собственное созерцание Божественному» (свт. Афанасий Великий);
14. «Человек перестал уже быть по образу и подобию Божию, как создан в начале, а начал быть по образу и подобию дьявола, от которого всякое зло» (прп. Симеон Новый Богослов);
15. Главное страдание ушедшего от Бога человека есть самолюбие (архиеп. Иоанн Шаховской);
16. «Род человеческий — разряд существ падших. Земля — преддверие ада. Спаситель соделал ее преддверием Рая» (свт. Игнатий Брянчанинов);
17. «Тайна каждой личности есть тайна того, как, с какой глубиной ищет любви и любит человек» (прот. Василий Зеньковский);
18. «Подобие же Христу составляют истина, кротость, правда, и вместе с ними смирение и человеколюбие» (прп. Симеон Новый Богослов);
19. «Человек, имеющий в сердце своем осуждение, никогда не получит в сердце свое Духа Святого. Осуждающий ни в коей мере не может быть смиренным, а без смирения нет спасения» (старец Захария);
20. «От желания человекоугодия человек приходит в тщеславие, когда же оно умножится, приходит гордость» (прп. Варсонуфий Великий);
21. «Человек это тот, кто познал себя» (Пимен Великий);
22. Всякий человек есть ложь (Пс. 115);
23. «Если ты молишься, если ты любишь, если ты страдаешь, то ты человек» (А. Ф. Лосев);
24. «Тайна бытия человеческого не в том, чтобы только жить, а в том, для чего жить» (Ф. М. Достоевский);
25. «В любви к человеку заключается основа познания человека. И в ненависти к человеку находится причина незнания человека (св. Иустин Попович)».
26. «Я царь — я раб — я червь — я бог!» (Г.Р.Державин)

Глубокая, ничем не обусловленная, то есть настоящая любовь к человеку возможна лишь как любовь к образу и подобию Божьему, сокрытому в каждом из нас. Таким образом, человекопознание неизбежно сопряжено с богопознанием и наоборот. Иными словами: без Бога мы не можем познать по-настоящему и человека (другого или самого себя).

Человек, сотворенный Богом, на самом деле есть имя существительное, а вовсе не прилагательное, — он ценен сам по себе даже для Творца. Мы же все чаще относимся друг ко другу словно к прилагательным. Мы прилагаем человека к его социальной роли, должности, к его материальным владениям, достатку. Для нас человек ценен лишь своим приложением, то есть тем, что можно взять у него и приложить к себе, использовать в корыстных целях. Мы забываем о самоценности человеческой личности и относимся друг ко другу, в лучшем случае, функционально.

Но образ Божий — сокровенная личность — томится в клетке обыденности. Он жаждет высоких устремлений и настоящего общения: искреннего, открытого, нацеленного на созидание и добродетель. Образ Божий жаждет реализовать в своей жизни богоподобную любовь, к которой он, собственно, и призван.

[1] В переводе с греческого слово «Литургия» — «общее дело», «народное дело»
[2] Слово «грех» в переводе означает «промах», «непопадание в цель».