Размышления православного психолога о книгах священника Анатолия Гармаева, страница 2

[1]  [2] 

Так как для о. Анатолия не характерно бережное отношение к смыслу слов, то в его работах можно встретить странные высказывания. Например, и в психологии, и в святоотеческом учении гнев — это чувство. А у о. А. Гармаева есть выражение «эмоциональность гнева» (с.61., «мощная вспышка эговлечения гнева захватывает не только эмоциональность (?) человека» (с.61), — эмоциональность эмоции? Что такое «эмоциональность праздности» (с.61)? в одном месте 8 смертных грехов он называет эговлечениями, в другом — эмоциональностью (с.62), хотя это разные проявления души, как сказано в его же работах. «При этом чувство себя и собственного Я из духа человека, центра человеческой жизни, переводится в эмоциональность, теряя существо и духа, и сил души» (с.62) — непонятно, что при этом имел в виду автор.

«Проявлению эмоциональности в теле посвящена целая наука — физиогномика» (с.62). Насколько мне известно, физиогномика не занимается эмоциями, а вместе с хиромантией является инструментом разного рода колдунов и оккультистов, так почему же православный священник включает ее в нравственную психологию?

«Силы души имеют энергию и существо. Каждая из сил принадлежит всей душе» (с.132). «Созерцательная сила души если и участвует в них, то одною только голою энергией» (с.150). С точки зрения физики и логики «сила» и есть «энергия», получается, что сила имеет силу и еще и существо? «Энергия» — это излюбленное понятие оккультистов. Многие психические свойства и качества у Гармаева персонифицируются, и получается, что не человек «переживает эмоцию», а «тщеславие переживает эмоцию», «эго решает» и т.п. Это — грубая методологическая ошибка

Второе проявление души у о. А. Гармаева — эмоциональность — «очень сложное образование, внутри которого происходят основные закономерности запечатлений, восприятие» (с.33). В психологии всегда считалось, что закономерности открываются умом, рассудком (по святоотеческому учению), а никак не механическим запечатлением или восприятием, тем более внутри эмоциональности. Среди способностей автор выделял 5 сродных эмоциональности (с.40) — и опять непонятно, что значит сродных? Музыкальная, литературная и т.п. — это способности или эмоциональность, и в каких соотношениях находятся способности с эмоциональностью: противодействуют, усиливают друг друга или как? У святых отцов есть понятие «много сердца», но то, о чем пишет о. А. Гармаев, ни к святоотеческому учению, ни к психологии не имеет никакого отношения. Его учение, его терминология не помогает лучше понять человека. Вводя понятие «дара» как сочетания способностей или с эмоциональностью, или с душевными силами (с.50), автор вводит еще одно новое понятие «душевные силы», которое уже совсем не объяснено. Из контекста же употребления этого понятия ясно, что смысл его иной, чем у святых отцов.

Третье проявление души — эговлечения, образующие эгоядро. Кроме эгоядра в нравственной психологии о. А. Гармаева есть еще и понятие триады эго, «которой схвачены все движения современного человека» (с.34).

Глубокая внутренняя сторона души — четвертая (часть?) — это душевные силы (с.34). пятое — совесть человека.

Способности (1), душевные силы (4) и совесть (5) — составляют триаду совести.

Итак, человек в нравственной психологи образован двумя триадами и 5 проявлениями души. Конечно, это очень оригинальное «чувствование», «слышание» и «видение» автором человека, конечно, такое представление о человеке — это отнюдь не жалкие потуги рационального логического ума, обладающего какими-то там жалкими знаниями и не дерзающего создать собственную концепцию, а смиренно, как паучок, соединяющего крупицы фактов и законов, добытых армадой ученых мужей логической паутиной в надежде поймать истину.

Автор не утруждает себя ссылками на другие работы. Может быть, это и простительно для научно-популярной литературы, но когда пишется книга на стыке двух систем знаний, читателю часто хочется знать: «известно» — это откуда? Из психологической литературы или это мнению святых отцов — «три закона: закон оскудения, закон опережения и закон хранения душевных сил или образа истины» (с. 23)? А может быть это личное мнение автора, его личные наблюдения? Ведь у читателя вполне законно может быть разное отношение к этому «известному закону» (принятие или непринятие его) в зависимости от того, является этот закон экспериментально установленным, открытым в духовной практике святыми отцами или это личное наблюдение одного человека. А к тому же эти законы объявлены настолько важными, что без знания их нестоящая педагогика невозможна (с.23). Также автор не утруждает себя и читателя обоснованиями целого ряда своих высказываний. Хочешь, — верь, не хочешь, — не верь, что «эмоциональность — синусоидальна» (с. 80). «В замкнутой группе взаимосимпатии действуют 2-3 года, если есть общий интерес — 4-5 лет… Доминанта живет 3 года (?). Продолжительность семейной жизни, если присутствует влюбчивость — 7 лет. На 10-ый год семья разваливается» (с. 81). «Современный человек преимущественно живет эмоциональностью» (с. 124). Основной «расчет автора» — на доверчивого и непритязательного читателя. «Крайней формой эмоциональности от запечатлений являются печати». «Слово, сказанное в сердцах, наиболее энергетически (?) обеспечено… и западает в память эгосостояний (?)… даже слабое эгосостояние может обрести могучую печать» (с. 68). Откуда этот текст? Так говорит православный священник или оккультист? Подобных мыслей и терминов не встретишь ни в психологии, ни у святых отцов! И далее — ненавязчивое обучение, как можно эти самые печати ставить: «Можно сделать… печать иным образом и очень тихо, но для этого нужно максимально ребенка в эго. Если эгосостояние ребенка сильно раскрыть на восприятие, то можно очень тихо, совсем незаметно, вложить слово, и оно ляжет с такой же силой, как и сказанное в сердцах материнское» (с. 68). Это инструкция по программированию из арсенала деструктивных сект? Или техника эриксоновского гипноза? Или магия? А то, как автор пишет о мистической печати, вызывает подозрение, не происходит ли при этом и «припечатывание» читателя…

Какой мало-мальски грамотный православный человек согласится с тем, что «если кто-либо попадает в народ Божий, то одним только пребыванием среди людей церковных человек внецерковный высвобождается от своих страстных устроений» (с. 39)? Зачем аскеза, пост, молитва, когда только зашел в церковь, среди народа церковного поставил свечку — и свободен уже от страстей! Почти как магическое действие? Если это просто небрежность речи и небрежность мысли, то не следовало бы к печатному слову относиться более ответственно? А если нет этого бережного отношения к слову, оттачивания смысловых нюансов, то и возможен упрек в «оккультности» мышления (I Иринеевские Чтения, диакон Михаил Першин).

Почему на I Иринеевских Чтениях община о. Анатолия названа тоталитарной сектой ?

У святых отцов можно найти мысль о том, что дар рассуждения является одним из высших даров Бога человеку, поэтому вызывает недоумение текст «О не полезности рассудочности в духовной жизни», цитируемый из книги свящ. А. Гармаева «Пути и ошибки новоначальных».

Если не придираться к речи о. Анатолия и пропустить его малопонятные формулировки мысли (например, «будучи живыми в эмоциональности, бывают уверены, что не принадлежат к рациональности»), то можно подумать, куда же все-таки ведет этот «призыв» не думать, не рассуждать православному человеку? А дорога прямая — в секту! Ведь святые отцы даже говорили, что на всякое послушание есть свое разумение; а тут высмеивается и охаивается всякая попытка о чем-то подумать. Новоначальный, только входящий в Церковь человек, вероятнее всего, подумает, прочитав подобные тексты, что от него здесь требуется слепое послушание, слепая не рассуждающая вера.

Конечно, из него очень удобно сделать послушного сектанта, всякая его попытка о чем-то подумать, задать вопрос — уже заранее заклеймена авторитетом печатного слова!

И не «плодом» ли таких установок о. Анатолия является итоговое мнение, сформулированное на I Иринеевских Чтениях Центром сектоведения, что община о. Анатолия имеет признаки тоталитарной секты?!

Какие только грехи не приписывает о. Анатолий человеку, посмевшему рассуждать, а еще и «на все иметь свое мнение (с. 20): «Если бы он был наставником, он бы занялся далее научению, т.е. стал бы помогать усвоению правильного ведения дел или правильного мировоззрения (непонятно, а что же тут грешного? — Л.Ш.). На это потребуется время, много учительских усилий, терпение, мудрость! Рассудочный же, движимый страстью (по мнению о. Анатолия — Л.Ш.) получить и добиться немедленного исполнения, вовсе не желает (?? — Л.Ш.) заниматься самим человеком. Он весь предан долгу (это плохо? — Л.Ш.) и от ближних требует того же, но не в продолжительный срок, а сейчас (?? — Л.Ш.). Отсюда там, где он трудится, возникают такие раздоры» (с. 21). оказывается, что рассудочному человеку свойственно также самоуправство, самочиние, непокорство, дерзость, непослушание, и молитва ему не нужна, и нет у него покаяния, любви.. и легкость на ложь и даже… быстрая склонность к подлым поступкам и… еще много-много чего на нем (с. 21). Короче говоря, если человек посмеет о чем-то порассуждать (а вдруг даже усомниться в мысли о. Анатолия), — то он тут же всенепременно становится ловушкой для всех грехов! Подобной типологии, описания типа, склонного к рассуждениям, я не встречала ни в психологической, ни святоотеческой литературе! Тогда возникает вопрос, — откуда же у о. Анатолия Гармаева это знание (а в цитируемых в пособии текстах о. Анатолия можно встретить много такой несуразности)?

На Иринеевских Чтениях прозвучал ответ, с которым нельзя не согласиться: по мнению прот. Дмитрия Смирнова в основе учения о. Анатолия лежат его собственные переживания, оформленные как непреложный законы. Разумеется, всякий может рассказывать о своем жизненном опыте, но выдавать его за всеобщие законы?!

Анатолий Гармаев нашел разгадку даже для загадки, над которой бьется вся мировая медицина безуспешно уже пару веков. «При избирательных или «подвязанных» отношениях эмоциональности с отдельными напряженными установками сознания возникают виды навязчивых состояний и навязчивых страхов. Напротив, при власти гордого сознания над эмоциональной сферой развивается скрытая шизофрения» (с. 132.) А отсюда даже способ лечения просматривается: долой гордое сознание, да здравствует стихия эмоций, — зато шизофрении не будет!

Подобных огрублений мысли в книге достаточно, а необходима — точность, тончайший анализ тончайших состояний души!

Заканчивая анализ рассматриваемой работы, нельзя не отметить и то положительное, что, несомненно, есть в ней. Когда автор отказывается от искусственного языка — неудавшегося терминологического компромисса — и начинает использовать традиционный язык этика, педагогики семейного воспитания, то на этом «понятном» языке он делает ряд тонких наблюдений, приводит интересные факты из жизни семьи, которые заставляют задуматься, побуждают найти причины ошибок в воспитании детей. Удачные формулировки можно встретить в рубриках «Родительское правило», «Супружеское правило» (книга «Обрети себя»), в которых отражен опыт семейной педагогики, психологии общения, культуры взаимоотношений. Ненавязчиво решается огласительная задача — красной нитью и фоном проходит призыв к духовному возрастанию.

Конечно, прежде чем «строить дом духовных добродетелей» (с. 5), нужно разобраться с душевными проблемами. То, что книги, подобные данной, нужны и важны — в этом нет сомнения, но хотелось бы большей строгости, взвешенности понятий, точности в соотнесении смыслов, дабы не дискредитировать поставленные задачи.

Как показывает проделанный анализ, при разработке целостной концепции человека очень важен язык — язык интеграции, описания человека в его целостности, язык, который отражал бы без искажения основные понятия и категории святоотеческого подхода к человеку и данные научной психологии. Эта насущнейшая задача, стоящая сегодня перед православными специалистами, очень непроста, и хотя для ее решения предпринят ряд попыток, он еще очень далека от завершения. Попытки простого соединения христианской антропологии с видением человека в психологии, педагогике, психиатрии могут представить механический, нежизнеспособный конгломерат и, как показывает уже некоторый опыт, оказываются малоплодотворными. Сегодня в этой области ведутся напряженные поиски, и будем надеяться, когда-нибудь они увенчаются хорошим результатом.

[1]  [2] 

iriney.ru