Преподобный Лаврентий Черниговский

В то самое время, когда в Вырице старец Серафим Муравьв колено преклоненно молился на камне о спасении России в Великой Отечественной войне, в Чернигове, воздев к небу руки, слезно воздыхал к Богу старец Лаврентий Проскура. Он был на два года младше вырицкого праведника и пережил его на один год.

Первыми русскими угодниками, прославленными в чине преподобных, были Антоний и Феодосий Киево-Печерские (XI век). С тех пор Русь узнала целые сонмы преподобных, почти каждый монастырь прославился своим святым иноком. Еще в юности эти подвижники покидали мир и подвизались в посте. трудах, непрерывной Иисусовой молитве. Достигнув зрелости, они часто сами становились основателями монастырей. Принимая подвиг старчества, преподобные открывали двери своих келий для всех нуждающихся. Но не только за чудесами и исцелениями ехали к ним: людей влекла любовь, которая светила всем и согревала всех, любовь, которая никогда иссякала...

В книге «Великое в малом» Сергей Нилус писал начиная с отца Серафима все наши столпы Православия основывают женские монастыри — таков о. Амвросий, о Иоанн Кронштадтский, о. Варнава, о. Герасим из Тихоновой пустыни».

Не был исключением в ряду столпов Православия и черниговский старец. Вот только обустраивать свои монастыри (он основал два) пришлось ему уже не при благочестивом царе.

Святой Лаврентий, в миру Лука Евсеевич Проскура, родился в 1868 году в селе Карильском близ маленького городка Коропа Черниговской области. Его родители, Евсевий и Христина, были простые крестьяне. В семье было семеро детей, Лука — один из младших. Однажды, будучи еще малышом, он, играя, надел на голову решето и стал бегать по двору. Внезапно зацепился за что-то и, неловко отступая детскими ножками назад, упал на поросенка, да так неудачно, что на всю жизнь остался хромым.

Мать часто болела, рано ушел из жизни отец. Лука с детства привык к тяжелому труду. Он топил печь, стирал, убирал, готовил, выпекал хлеб, ухаживал за коровой, пас лошадей.

Уже с первых лет мальчик выделялся своими способностями. Он рано научился играть на скрипке. В сельской школе Лука был первый ученик, и учителя поручали ему обучать младших, что он охотно делал.

В то время учащихся приучали петь в церкви. У мальчика был прекрасный голос. Он быстро усвоил и пение, и весь строй церковного богослужения. Уже в двенадцать лет с помощью приходского священника Лука разучивал песнопения со своим маленьким ученическим хором. В четырнадцать он стал самостоятельным регентом.

Лука был хромой, работать в полную силу в поле он не мог. Поэтому юношей он выучился тачать сапоги и портняжничать. Уже тогда он много молился.

В двадцати километрах от села Карильского находился Рыхловский Пустынно-Николаевский монастырь. Обитель эту в 1666 году основал гетман Даниил — на месте явления иконы святителя Николая Чудотворца. В монастыре было четыре храма; в самом большом, соборном, помещался чудотворный образ. Во время акафистов его медленно спускали вниз для поклонения богомольцев.

Лука с детства полюбил бывать в Рыхловском монастыре, и когда он достиг совершеннолетия, будущее представлялось ему ясно — монашество. Однако мать не хотела преждевременно отпускать от себя сына. И сын смирился. Но вот в глубокой старости умирает мать. Двадцатитрехлетний Лука, отказавшись от своей части наследства, уходит в Николаевский монастырь, где его зачисляют на послушание регента монастырского хора.

Заштатная Рыхловская обитель располагалась среди оврагов, заросших густым лесом. До уездного городка Королевца отсюда было сорок верст. Луке нравилась уединенная жизнь маленького монастыря, здесь он хотел остаться навсегда. Однако судьба его повернулась иначе.

В то время Черниговскую кафедру занимал владыка Антоний, подвижник высокой духовной жизни. Он соблюдал обет нестяжательства, имел только две рясы (праздничную и повседневную). В способном регенте Рыхловского монастыря благодатный старец прозрел будущего угодника Божия.

Когда в обитель пришла весть о переводе Луки в Троицкий монастырь города Чернигова, Лука много плакал и не хотел ехать. Но ночью, в сонном видении ему явилась Божия Матерь и благословила его... Утром Лука отправился в путь.

Рассказывают, что владыка Антоний очень беспокоился, ожидая его. Братия и настоятель удивлялись такому странному попечению епископа о судьбе неизвестного молодого послушника: «Все Лука да Лука, будто и людей больше нет». «Э, подождите, — ответил им архиерей, — это будет такой Лука, к которому все будут приходить за советом».

Но вот Лука прибыл в знаменитый Троицко-Ильинский монастырь, один из древнейших в России (его основал еще в 1069 году святой Антоний Печерский). Епископ Антоний с радостью принял его и назначил послушание — обучать семинаристов. Войдя в главный собор монастыря, Лука узнал в чудотворной Ильинской иконе лик Божией Матери из своего ночного видения...

И потекли годы размеренной монастырской жизни В Троицко-Ильинской обители Лука был пострижен в мантию и получил имя Лаврентия. В двадцать семь лет он был рукоположен в иеромонахи, а потом и во игумена. Проходя послушания в монастыре, Лаврентий быстро возрастал духовно, и это не могло укрыться от окружавших его людей. Даже те иноки, которые по возрасту были много старше его, охотно шли к отцу Лаврентию за советом и поучением. Старец был великим подвижником Иисусовой молитвы.

До революции отец Лаврентий трижды посещал знаменитый Афон. Довелось ему побывать и на Святой Земле, он даже жил некоторое время в Иерусалиме, управляя Патриаршим хором. В праздник святой Пасхи преподобный был в храме Воскресения и видел, как по молитве Иерусалимского Патриарха на Гробе Господнем чудесным образом самовозгораются лампады. Много лет спустя старец открыл схимонахине Екатерине, что ему не пришлось зажигать свою свечу от лампад Патриарха: Благодатный Огонь сам сошел на его свечу.

Уже в предреволюционные годы старец пользовался широкой известностью. Он помогал исповедующимся вспомнить давно позабытые грехи, предсказывал им будущее, исцелял. Архиепископ Черниговский Василий (Богоявленский), священномученик, говорил, что на старце почивает Дух Святой и что Лаврентий подобен древним святым...

В 1917–1925 годах преподобный, подражая первым русским инокам Антонию и Феодосию Печерским, копал пещеры на Болдиной горе, неподалеку от Троицко-Ильинского монастыря. Вместе с ним трудился игумен Алипий. Под началом старцев работали их духовные чада и богомольцы из окрестных сел. Вечером все молились в Троицком монастыре, ночами копали, а утром снова молились. В пещерах была устроена церковь во имя Святого Георгия Победоносца. Ее освятил архиепископ Черниговский Пахомий (Кедров). Иногда отец Лаврентий совершал литургию в пещерном храме.

Когда повсюду стали закрываться церкви, старец сказал своим духовным детям, чтобы они берегли богослужебные книги: «Они еще нужны будут. Еще будут и монастыри, и архиереи, и все нужно будет».

Преподобный на всех производил впечатление своим обликом, особенно глазами, сиявшими радостью и любовью. Волосы у него рано поседели и были белы как снег, роста он был среднего, ходил всегда с палочкой. Старец был пострижен в великую схиму, но по смирению скрывал это и носил на голове простой клобук.

Он умел пошутить, хотя его не всегда понимали. Однажды преподобного посетил отец Кукша из Киево-Печерской лавры. Во время беседы отец Лаврентий спросил его: «Вы из Одессы?» А потом, словно бы по рассеянности, еще несколько раз повторил тот же вопрос. Смущенному отцу Кукше пришлось отвечать: «Нет, батюшка, я из Киева и живу в лавре». А старец как будто опять не расслышал и бодро заключил: «Ага, так я и думал. Значит, из Одессы, из Успенского монастыря!»

Странная «глухота» старца получила свое объяснение только через много лет. В 1929 году лавру закрыли, а отец Кукша, после долгих мытарств по городам и весям, оказался в Одессе и закончил дни схиигуменом Свято-Успенского монастыря.

Во время обновленческого раскола отец Лаврентий решительно стал на сторону Патриарха Тихона. Такой же была его позиция в отношении Русской Церкви за рубежом. «Архиереи и иереи, которые вошли в смуту, погубили множество православных душ, — говорил он. — Но многострадальная Церковь наша выстояла в безбожном государстве. Ей честь и слава и высшая похвала!».

Старец говорил, что, когда бесы тащили душу Ленина в ад, там было большое ликование и торжество. Он предсказывал, что так же будет и после смерти Сталина...

Задолго до гитлеровского нашествия старец предсказывал большие бедствия для народа, молился и плакал о том, что прольется много крови. Когда началась война, старец переехал в село Синявка под Черниговом. Все жители подходили под его благословение. В селе было много раненых, и старец посещал всех, утешал, крестил раны. По его молитвам раненые быстро шли на поправку. Старец говорил солдатам, что враг будет побежден и они с победой вернутся домой. Подобно Серафиму Вырицкому, преподобный Лаврентий Черниговский в те годы слезно молился с воздетыми к небу руками о спасении России.

Одному своему духовному сыну, уходившему на войну, старец сказал: «С тобой всегда будет Ангел Хранитель, который крылами будет со всех сторон прикрывать тебя от пуль». Позднее тот вспоминал: «Когда нас послали в бой, я ощутил в себе огромную силу. Вокруг обстрел, пули, как дождь, а я ползу смело, таскаю раненых на пункт... Прошел всю войну и не получил ни одного ранения, даже ни одной царапины».

После войны старец благословил преосвященного Бориса (Вика) ехать в Ленинград и ходатайствовать о возвращении мощей великого русского святого — святителя Феодосия Черниговского [1]. Когда тот уехал, старец ежедневно служил акафисты святителю с молебнами и коленопреклоненными молитвами, в которых участвовало множество народа. И чудо совершилось. Когда привезли мощи, отец Лаврентий воскликнул: «Христос Воскресе! Теперь святитель будет в нашем граде до скончания века, и весь град будет избавлен от глада».

Лаврентий Черниговский был верным сыном Святой Руси. «Наши родные слова — Русь и русский, — говорил он. — Нельзя забывать, что было крещение Руси, а не крещение Украины. Киев — это второй Иерусалим и мать русских городов. Киев без великой России и в отдельности от России немыслим. Как нельзя разделить Святую Троицу Отца и Сына и Святого Духа — это Един Господь Бог, так нельзя разделить Россию, Украину и Белоруссию — это вместе — Святая Русь. Слово «окраина» (окраина Польши) — это позорное и унизительное слово! Нам узаконили слова «Украина» и «украинцы», чтобы мы охотнее забыли свое название русских и оторвались от Святой Православной Руси».

Он говорил, что в Киеве никогда не было православных патриархов, и предостерегал от самосвятской украинской группы и унии. Наместник Киево-Печерской лавры отец Кронид как-то возразил батюшке, что униаты и самосвяты на Украине уже исчезли. Старец печально покачал головой: «С сатанинской злобой они ополчатся против веры и Церкви Православной, но ждет их позорный конец, а их последователи понесут небесную кару...»

Любвеобильный батюшка говорил, что когда появится малая свобода, будут открываться церкви, монастыри, их будут ремонтировать, однако выйдут наружу все лжеучения вместе с бесами и безбожниками тайными и сильно на Украине ополчатся против Православной Русской Церкви, ее единства и соборности. Будут отнимать у православных церкви и верных избивать. Но все эти наветы лукавого и лжеучения исчезнут, а будет Единая Церковь Православная Российская.

Преподобный Лаврентий говорил: «Уходят в раскол и в ересь только недостойные милости Божией и великие грешники, которые не хотят знать: верую во Единую Святую Соборную и Апостольскую Церковь! И что Православная Церковь есть Тело Христово (разве можно Тело Христа разделять) и, наконец, Церковь есть нешвенный хитон Господень (который подобно Арию нельзя разрывать). И не помнят они, что Един Бог, Единая Вера, Едино Крещение, что Господь Иисус Христос создал Одну Церковь (а не церкви), которую не одолеют и врата адовы. Одна только Церковь Православная Святая, Соборная и Апостольская. Другие, называющие себя церквами, это не церкви, а плевелы диавола среди пшеницы и скопища диавола». Батюшка при этих словах молился обо всех заблудших и отступившихся от Правоверия, но заплакав свидетельствовал: «Нет, не призовет их Господь к покаянию, не спасутся, ибо не достойны милости Божией. Сие мне открыто Царицей Небесной и Святым Ангелом Хранителем».

Духовник троицких сестер

Женскую Свято-Троицкую обитель отец Лаврентий основал в 1941 году. Чуть позже он возродил под Черниговом Рождество-Богородицкнй Домницкий монастырь. Сейчас это кажется чудом. Война, оккупация — какие же тут могли быть монастыри? Но то, что невозможно человеку, возможно Богу.

В Киеве в это время вновь открылась Киево-Печерская лавра, а произошло это так. Осенью 1941 года, после взятия Киева, комендант города, немец, решил осмотреть пещеры лавры. Во время осмотра он вел себя развязно, а у нетленных мощей одного из святых приказал сопровождавшему его солдату ткнуть штыкбм в «куклу». Но неожиданно из пореза выступила кровь, как это бывает у живого человека. Немцы в ужасе ретировались из пещер. Через некоторое время комендант распорядился передать киевские святыни верующим...

Были случаи, когда немцы, входя в украинские и белорусские села, сжигали деревянные церкви вместе с молящимися; но иногда они смотрели на веру русского народа сквозь пальцы и не мешали открывать закрытые большевиками храмы. Так было и в Чернигове. В этом городе отец Лаврентий имел сотни духовных чад; многие из его духовных дочерей были тайными монахинями В конце 1941 года старец собрал их и устроил монастыря В Троицком поначалу было семьдесят сестер, в Домницком — тридцать пять.

Конечно, время было очень тяжелое, не хватало ни средств, ни материалов, ни рабочих рук. Но по молитвам преподобного все получалось хорошо. Сестры носили воду (из колодца на большую гору), месили глину. Старец показывал, как укладывать печи, где делать перегородки, вникал во все хозяйственные хлопоты. Однажды стали класть штукатурку, но ударил мороз, и работа встала. Отец Лаврентий подошел, перекрестил, и материал снова стал мягкий... Пасху 1942 года в Троицком-монастыре уже встречали в большом храме, а сам старец перешел в монастырскую келью.

Но вот пришла новая напасть: трудоспособных женщин стали угонять в Германию. Старец же твердо сказал, что никто из его чад никуда не поедет. Вскоре некоторые монахини получили повестки. Однако, по необъяснимой причине, молодые и здоровые девушки были признаны немецким врачом негодными... В страшные годы войны рядом с отцом Лаврентием троицкие сестры чувствовали себя в безопасности: святой старец спасал их от врагов видимых и невидимых.

Однажды монахини стояли около бани. Отец Лаврентий был неподалеку; вдруг он закричал: «Бегите, сейчас прилетит снаряд!» Только успели те отбежать на безопасное расстояние, как в баню ударил снаряд.

Старец был и духовником, и учителем, и целителем. Как-то одна из сестер упала с чердака и травмировала ногу: коленная чашечка была раздроблена. Врачи сказали, что нога сгибаться не будет. Но отец Лаврентий пообещал: «Будет бегать». Так и случилось, от тяжелой травмы не осталось и следа.

Свой дар исцелять старец скрывал. Больных он посылал либо на святой источник в село Седнев, либо в пещеры Преподобного Антония, либо к мощам святителя Феодосия.

Одна девушка (потом она стала монахиней) пришла к старцу просить за брата — тот лежал при смерти. Старец принял ее ласково и сказал: «Помолись святителю Феодосию, Черниговскому Чудотворцу». — «Батюшка, я ведь не умею молиться», — возразила она. «А ты скажи: «Отче Феодосие, исцели моего брата», — посоветовал отец Лаврентий. На другой день девушка прибежала в собор к открытию — к семи утра. А вернувшись домой, узнала от матери, что ровно в семь брат Николай проснулся и попросил есть. С того часа он стал поправляться...

Многие приходили к старцу просить благословения на поступление в монастырь. Но благословлял он не всех. Одной девушке и вовсе сказал: «Иди замуж». Та стала возражать, но старец строго спросил: «Если все уйдут в монастырь, кто же будет рожать священников и архиереев?»[2]

Другой его духовной дочери пришло извещение о смерти мужа, и она тоже решила уйти в монастырь. Но отец Лаврентий не благословил: «Вот придет твой... как его звать... Василь? — (та кивнула) — что тогда будем делать?» — «Да он не придет, погиб, я получила «похоронку». — «Да, да. А если придет? Нет, лучше подождать», — стоял на своем старец. В скором времени Василь вернулся живой...

Как-то старец сидел за столом с двенадцатью сестрами монастыря- и ел похлебку из глиняного горшка. Внезапно он поднял голову. «Сходи посмотри: кто-то пришел, пусть зайдет сюда», — сказал он келейнице, подававшей на стол. Та вышла и увидела женщину; она плакала. Монахиня сказала: «Батюшка покушает, и тогда придете, а сейчас он вас не примет». Вернувшись, она сообщила, что во дворе никого нет. Отец Лаврентий несколько раз окунул свою деревянную ложку в горшок... «Кто-то пришел, позови». — «Кушайте спокойно, никого нет». — «Да нет же, там женщина плачет, приведите ее!» — он поднялся с места. Вошла женщина, вся в слезах. Старец увел ее в келию, и через десять минут она вышла, причем от печали ее не осталось и следа. Отец Лаврентий вернулся за стол и тихо сказал келейнице: «И ты могла есть, когда видела, что человек плачет?»

На исповедь к отцу Лаврентию выстраивались длинные очереди монашествующих и мирян. Смиренный старец встречал всех с любовью, никого не наказывал дополнительными постами и молитвами, никому не назначал епитимий. «Как можно давать епитимий? — говорил он. — Ведь и так все в скорби. Нужно всех любить, жалеть, прощать и молиться».

Однажды, уже после войны, в монастырь приехала инокиня А., отбыв срок на переселении. Приехала... с ребенком. (Мужчина овладел ею против ее воли.) С мучительным стыдом входила она в келью старца. «Ты не виновата», — сказал ей старец. Та с плачем бросилась ему в ноги. Лаврентий тоже заплакал: «Ты мое чадо!» Потом он благословил отвезти сына ее отцу, и А. осталась в монастыре. Со временем старец разрешил ей надеть монастырскую одежду, а потом благословил на пострижение в мантию.

Только одного не прощал отец Лаврентий — небрежного отношения к церковному богослужению.

Черниговский архиепископ Борис (Вик) имел привычку будничную службу заменять на полиелейную, а вместо полиелейной служил всенощную. «А зачем тогда уставы написаны? — горевал старец. — Нет, такой архиерей дольше двух лет у нас служить не будет». И действительно; вступив на кафедру в 1944 году, владыка Борис уже в начале 1946 года ее оставил...

Отец Лаврентий не благословлял сокращать ни службы, ни требы. «Такие священнослужители сами не спасаются и не дают другим», — говорил он. Когда пономарь из села Карильского, человек недобросовестный и неаккуратный, решил стать священником и пришел к старцу просить благословения, отец Лаврентий схватился за голову: «Уже и ад полон таких».

Святой говорил, что за недостойных священников служат ангелы. Еще он любил повторять, что души идут в ад, как люди из церкви в праздник, а в рай — как люди в церковь в будний день.

«Я готовился быть священником и пришел за благословением к о. Лаврентию, — вспоминал отец П-р. — Он помолился и благословил открыть Евангелие... Я раскрыл и прочел евангелиста Матфея, как юноша спросил Господа, как ему спастись, а Господь ответил: возлюби Бога всем сердцем твоим, всею душою твоею и ближнего твоего, как самого себя. И батюшка остановил меня и сказал: «Вот таким должен быть священник, и будет хорошо».

Отец Лаврентий учил, что «каждый, кто истинно кается и говеет, спасется», но предостерегал людей от самодовольства, от небрежности в духовных делах. «На этом свете, — говорил старец, — Господь даровал каждому человеку свободу. Он может слушать пение, наслаждаясь им, хвалить Господа устами и сердцем. А в будущей жизни все будет не так. Только тот будет слушать и наслаждаться, кого Господь сподобит, потому что многие за свою грешную жизнь лишатся этого навеки».

Блаженная кончина

В конце 1949 года здоровье старца стало ухудшаться. Ему уже шел девятый десяток, и в последнее время в церковь его возили на лошади. Перед праздником святителя Николая (19 декабря) он почувствовал сильное недомогание, но велел везти себя в храм. Это было его последнее всенощное бдение. На песнопении «Ныне отпущаеши» он сильно плакал. С поздней литургии домой его принесли на руках. «Теперь до Крещения либо поправимся, либо отправимся», — нашел старец в себе силы пошутить. С постели он больше не поднимался.

День своей кончины он точно предсказал за полгода. В эти полгода он не вкушал хлеба, питаясь понемногу одними овощами. Во время болезни отца Лаврентия каждый день причащали Святых Тайн. Почувствовав приближение смерти, старец благословил одну из монахинь читать благодарственную молитву и, благословив всех, тихо отошел ко Господу... Через некоторое время сестры услышали в келье, где лежал гроб с телом схиархимандрита Лаврентия, пение многочисленного хора. Что это было? Может быть, так ангелы встречали на небе душу праведника? На третий день утром гроб понесли в храм. При жизни батюшка любил кормить птиц, и вот теперь целые стаи носились над гробом, провожая и оплакивая старца. В течение нескольких дней тысячи людей из Чернигова, Киева и окрестных городов и сел шли проститься с преподобным Лаврентием. В день отпевания заупокойную литургию отслужил епископ Черниговский Иаков с многочисленным духовенством города и приходов. Заполнена была не только церковь, но и большой двор и все ближайшие улицы...

Старец был похоронен в соборном храме монастыря в усыпальнице перед гробницей архиепископа Филарета.

В 1993 году на Архиерейском Соборе схиархимандрит Лаврентий Черниговский был причислен к лику угодников Божиих. 22 августа того же года мощи святого при большом стечении народа были перенесены в Троицкий храм.

Преподобне отче Лаврентие, моли Бога о нас!

[1] Свт. Феодосий (ум. 1696) был архиепископом Черниговским. Он прославился тем, что строил храмы, основывал монастыри, творил дела милосердия, боролся с польским католическо-униатским влиянием. Через 76 лет после смерти тело святого было обретено нетленным, а многочисленные исцеления у его гроба сделали свт. Феодосия одним из самых почитаемых и любимых в Малороссии святых.
[2] Как пишет в своей книге схиигумен Херувим, сын этой женщины в настоящее время служит протоиереем.