Священномученик
Даниил Сысоев

[1]  [2] 

Уранополитизм

Когда в упомянутом интервью я спросил отца Даниила, что представляет на сегодняшний день большую угрозу для Православия: американский глобализм или исламский экспансионизм, он ответил: «Думаю, что самую большую угрозу для Православия представляют те православные, которые забыли, что они христиане. Иисус Христос оказывается вне сферы наших интересов, а потому мы оказываемся беззащитны перед любой псевдодуховностью».

И там же он, задолго до создания термина «уранополитизм», говорит: «Согласно Евангелию, территория Православия — это вся Вселенная, а до XX века это была лишь зона восточно-христианской цивилизации. Да и сейчас соблазн национализации Церкви силен как никогда и в России, и на Украине, и в Греции. Путь к его преодолению очевиден: это внутреннее понимание того, что интересы России и любого православного государства могут и не быть тождественными интересам Церкви. Они могут совпадать, могут расходиться, но главное в том, что человек, пришедший в Церковь, преодолевает свою национальность. Он уже не только русский или еврей, — главное то, что он христианин, чья Родина на небесах, чей Отец — Бог, Спаситель — Христос, а братья — все православные Вселенной. А та нация, из которой он вышел — это та первейшая среда для вести о Иисусе, Победителе смерти. Эта уникальная новизна Евангелия должна быть всегда на устах у христианина».

Эту позицию отца Даниила, которая многие века христианской эры звучала как естественная для миссионера, многие за неимением лучших слов называли «космополитической» и чуть ли не специально «антирусской и антироссийской». Чтобы уточнить её, отец Даниил придумал термин «уранополитизм», которому дал следующее определение: «Уранополитизм — это (от греч. Uranos — небо, polis — город) учение, утверждающее главенство Божественных законов над земными, примат любви к небесному Отцу и Его небесному Царству над всеми естественными и греховными стремлениями человека. Уранополитизм утверждает, что главным родством является родство не по крови или стране происхождения, а родство во Христе. Уранополитизм утверждает, что христиане не имеют здесь вечного гражданства, но ищут будущего Царства Бога, и потому не могут ничему на Земле отдавать своего сердца. Уранополитизм утверждает, что в смертном мире христиане — странники и пришельцы, а их родина на небе».

И кто из сознательных христиан может с этим поспорить? Кто может ответственно заявить, что его нацию можно онтологически соотнести с Церковью, а его земную родину — с Царствием Небесным? Проблема отца Даниила заключалась в том, что он не жалел уши своих оппонентов и сразу давал «твердую пищу» (1 Кор 3:2), и это вызывало естественное неприятие у тех, кто привык ещё питаться молоком. Не находя других слов, патриоты земного отечества упрекали его в «манихействе» — его, одного из главных обличителей любого гностицизма! Не хотели осознавать, что то, что он проповедует — это и есть Христианство, неудобные аспекты коего они очень хотели вытеснить.

Когда с одной стороны идет очередная ссылка на Писание: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек» (1 Инн 2:15–17), а с другой только «политика и геополитика», то позиции не сближаются, а только расходятся.

Да, он всё время ставил вопрос «да, да или нет, нет», и тем самым был весьма неудобен — неудобен практически всем. Между тем, его уранополитизм при правильном понимании вполне соотносим с любым патриотизмом, если только последний оказывается средством для первого, и именно в этом вопросе происходит подлинное размежевание христиан и нехристиан, которые, видимо, собираются вечно жить на своей земной родине.

Поэтому он признавал идею Катехона и Третьего Рима, был сторонником Византии и целовал знамя Российской империи, был ревностным сторонником Белого движения и переживал за политику России на Северном Кавказе. Но наши националисты не видели этой стороны его жизни, им этого было мало, им нужно было обнаружить онтологический статус национального начала и прописать его на Небесах, игнорируя Писание и Предание. Поэтому его открыто антинационалистическую позицию они отождествляли с «антирусской», как будто бы национальное и националистическое — это одно и то же.

Полемика с исламом

Из всех оппонентов Православия наибольшее внимание отец Даниил уделял исламу. Многие видели в этом проявление его внутренней борьбы с татарским началом, что было полным бредом, поскольку речь шла не об этническом, а о религиозном вопросе. С татарами отец Даниил постоянно общался и никогда от них не дистанционировался, а также никоим образом не собирался специально «отрицать» или «преодолевать» татарскую идентичность в других людях.

Внимание к исламу было обусловлено совсем иными, несравнимо более основательными причинами: как к мировой религии, апеллирующей к авраамическому корню и составившей основную конкуренцию христианству. На пути освещения этой темы отец Даниил совершил беспрецедентный подвиг — начал прямую православную миссию среди «этнических» мусульман и объявил православно-мусульманский диспут.

К миссии среди мусульман отец Даниил отнесся как апостол первого века: он приходил к ним в гости, искал их среди гастарбайтеров на стройках, на празднике Куйрам-байрам в Битцевском лесу устанавливал миссионерскую палатку и вступал с ними в открытые дискуссии. Для простых иммигрантов он писал очень доступные православные катехизисы, которые распространялись в самых неожиданных местах. Эти катехизисы были написаны таким популярным языком, что у иных православных интеллектуалов вызывали снобистскую усмешку. Но беда этих интеллектуалов заключалась в том, что они никогда бы не смогли объяснить гастарбайтеру из Средней Азии содержание Символа Веры и убедить в его истинности. Отец Даниил мог, и это был даже не специальный миссионерский ход, а простое понимание того, что с иностранцем нужно говорить на иностранном, а не ждать, когда он выучит русский и сам придет за советом.

Также он провел публичный диспут с представителями мусульманской общины на богословские темы 6 декабря 2005 года в гостинице «Россия» и 3 февраля 2006 года в Библиотеке им. И.С.Тургенева. В качестве его главного оппонента исламская сторона выдвинула бывшего священника Вячеслава Полосина, принявшего ислам под именем Али Вячеслав Полосин. Невозможно сейчас оговорить детали этих споров, но главное их достоинство заключается в том, что отец Даниил стал инициатором реального, честного интеллектуального диалога православия и ислама, который может быть интересен даже людям, весьма далеким от обеих религий.

Некоторые восприняли эти дискуссии как провоцирующие враждебные настроения между православными и мусульманами в России, и потому неугодные нашей «евразийской дружбе народов». Но ведь на самом деле именно отказ от диалога провоцирует конфликт, в то время как сам диалог — это единственная альтернатива любой войне. И сами мусульманские деятели должны были бы быть заинтересованы в продолжении этих дискуссий, если они не хотят, чтобы у каких-либо российских граждан слово «Ислам» ассоциировалось со словом «Беслан».

В развитии полемики отец Даниил написал книгу «Выйти замуж за мусульманина» (2006) и составил уникальный сборник «Православный ответ исламу» (2007). Так в Русскую Православную Церковь начали переходить люди из ислама, и, разумеется, исламистам это не понравилось. Люди, привыкшие доказывать свою правоту только силой, неспособные к интеллектуальной полемике, любящие брать количеством, а не качеством, объявили отцу Даниилу войну: за последние годы он получил от них 14 (!) угроз. Многие пытались остановить его миссионерскую активность, убеждали его прекратить дискутировать с мусульманскими богословами и призывать их креститься, но отец Даниил только укреплялся в своей миссии. И как православный священник прекрасно знал, чем он рискует…

Богословие человеческой смерти

Отец Даниил никогда не прибегал к дешевым запугиваниям смертью и адом в стиле тех проповедников, кто не знает других аргументов, но он очень точно понимал, что смерть — это последний аргумент, заставляющий человека серьезно относиться к жизни. Осознание конечности земного существования и неизбежности Суда отличает христианина от атеиста, и поэтому для него обсуждения на эту тему должны быть абсолютно естественными. Поэтому отец Даниил поражался тому, как некоторые христиане ведут себя таким образом, как будто всегда будут жить на земле и ни в какого Бога они не верят.

Тема смерти и воскресения постоянно всплывала не только в его проповедях, но и в бытовых рассуждениях, он часто говорил о том, что скоро может умереть, что его скоро убьют, что он предчувствует это и хочет как можно больше успеть из начатого. Мы всячески возражали на эти предчувствия, но со временем они стали рефреном в его разговорах, а спорить с этим было бессмысленно: человек действительно смертен, и это самый последний аргумент, чтобы относиться к жизни серьезно.

Угрозы отцу Даниилу сначала вызывали страшную тревогу и возмущение, а потом стали данностью жизни миссионера. За год до трагедии он начал говорить о том, что православные должны знать всё, что Писание и Предание открывает им об умирании, о том, что конкретно нужно делать до смерти и после неё. И его последней книгой стала «Инструкция для бессмертных или что делать, если Вы все-таки умерли…» (2009) — единственная православная книга на эту тему в наши дни. Написанная совсем простым языком, она подробно освещает фундаментальные темы, без которых жизнь христианина просто невозможна. Единственное, что он желал бы для себя во время смерти — это умереть не почему-либо, а именно за Христа, как мученик. Его убили в его же храме и именно за Христа.

Всё, что создал отец Даниил, уникально — уникален и его храм святого апостола Фомы на Кантемировской, этот маленький деревянный домик на берегу почти высохшей речки Чертановки, который он начал строить в 2005 году. Храм святого Фомы — это не просто «культовая постройка», это реальный миссионерский центр, куда приходят люди самых разных профессий и национальностей, чтобы услышать Благую Весть и принять Христа.

Не стоит удивляться тому, что миссионер со столь масштабными замыслами построил столь маленький деревянный храм, потому что храм этот служит также основой для строительства рядом с ним огромного каменного храма святого пророка Даниила в неовизантийском стиле, который должен стать одним из тех, ныне вырастающих на окраине Москвы соборов, что будут вмещать в себя тысячи прихожан. Храм святого Фомы был его маленькой мечтой, и она воплотилась в жизнь. Храм святого пророка Даниила был его большой мечтой, однако один старец предсказал ему: храм будет построен, но служить в нем отец Даниил уже не будет…

Перед его смертью случалось много промыслительных событий и совпадений, так что его жизнь превращалась в наглядную притчу. Неожиданно территорию вокруг храма какие-то экологи объявили непригодной для строительства, и возникла прямая угроза его сноса, как будто бы мы возвратились в какие-нибудь пореволюционные годы. Возмущение православных было таково, что московские власти согласились оставить храм на месте. Это была большая победа; она вдохновляла на новые шаги, но вскоре свершилось самое страшное из всего, что могло произойти в этом храме.

Отец Даниил был убит неизвестным в медицинской маске, пришедшим к нему в храм в 11 часов вечера 19 ноября. Вполне можно подозревать, что заказчик убийства не случайно выбрал это время — 20 ноября был день рождения Патриарха Кирилла, и он хотел омрачить праздник. Это убийство вообще было символическим предупреждением всем миссионерам, всей Русской Церкви — «не высовываться».

Очевидно, убийца долго выслеживал жертву, поскольку отца Даниила всегда окружало большое количество людей, и он почти жил в храме. Есть священники, которые приезжают в храм как на работу и уезжают сразу после службы, пытаясь проскочить мимо назойливых прихожан. Отец Даниил, уходивший из храма только тогда, когда уже никто там не оставался, не таков. Этот поздний вечер был на редкость безлюдным, и убийца подгадал.

Как это обычно бывает, замысливший одно преступление, совершает больше, так и в этот раз преступник сначала выстрелил в регента храма Владимира Стрельбицкого, видимо, приняв его за самого настоятеля, а потом и в отца Даниила — сначала в шею, а потом в голову. Отец Даниил был убит на линии между алтарем и жертвенником, его тело упало рядом с Распятием. На следующий день на этом месте крест на крест множились цветы и букеты, и люди целовали ковер с пролитой кровью мученика…

Однако это — уже совсем другая история. История Церкви после убийства отца Даниила Сысоева. Его последняя проповедь накануне в субботу была посвящена преодолению раздоров среди православных во имя Христа, где он в последний раз говорил о том, что членам Церкви нельзя враждовать и делиться на партии, потому что все они принадлежат только к одной «партии» Иисуса Христа. Но и на этом логика Промысла не заканчивается — 40-ой день после его смерти будет днем памяти его любимого пророка Даниила, в честь которого он сам был наречен и в честь которого он хотел построить свой храм.

Смерть отца Даниила лишила священника Алексея Сысоева и матушки Анны их сына, лишила матушку Иулию мужа, лишила трех сестер, Иустинию, Дорофею и Ангелину, их отца, а нас лишила великого пастыря, живого носителя Слова Божьего.

Патриарх Кирилл сказал об отце Данииле: «Господь призвал к Себе Своего верного служителя, даровав ему возможность явиться исповедником веры и мучеником за дело Евангельского Благовестия». Да, теперь мы можем открыто сказать, что рядом с нами жил и проповедовал святой, мы видели его, мы слышали его, мы касались его, мы общались и даже спорили с ним. Нет сомнения, что отец Даниил должен быть прославлен Русской Церковью не только за своё житие, но и как священномученик.

[1]  [2] 

«Русский журнал»