«Дело» Агеевых. Кто делает
детей сиротами?

В марте 2009 года всю страну потрясло известие, активно распространяющееся СМИ о якобы избитом 4-летнем Глебе Агееве. Спустя восемь месяцев наш корреспондент встретился с семьей Агевых и постарался узнать подробности той нашумевшей истории.

Дети с отцом

— Расскажите, с чего началась ваша трагическая история?

— Прежде всего, мне бы хотелось обратить внимание читателей на то, что мы проживаем в загородном доме. И весь наш уклад жизни отличается уклада жизни в городских квартирах. Наше жизненное пространство не ограничено четырьмя стенами. Дом у нас хоть и не большой, но двухэтажный, на участке хозяйственные постройки.

Так вот вечером 20 марта, я увидела, что муж возвращается с работы и заезжает во двор. Не дожидаясь, когда муж войдет в дом я решила доделать домашние дела и вышла во двор через другую дверь. Но, к сожалению супруг, не сразу пошел домой, а какое-то время находился около машины, выкладывая из нее привезенные вещи.

И это роковое стечение обстоятельств, когда я думала, что муж дома, а он естественно не знал, что я вышла, привело к тому, что на 10–15 минут дети остались без присмотра.

Когда я вернулась в дом, я увидела Глеба лежащим на полу около лестницы. Он плакал, на лице была кровь. Я сразу же стала оказывать ему помощь, буквально через несколько минут в дом вошел папа. Мы обработали ссадину на подбородке Глеба, на тот момент ожога мы еще не видели, он проявился позже. Синяков, кровоподтеков на теле Глебы мы не видели, за исключением царапины на груди.

Минут через 30–40 мы поняли, что ссадину необходимо зашивать. Супруг повез Глеба в травмпукт, а я осталась дома с Полей, поскольку было уже позднее время.

В дальнейшем выяснилось, что Глеб полез за закатившейся игрушкой за столик, на котором был горячий чайник и обжегся. Когда бежал к родителям за помощью — скатился с лестницы, может быть, от оступился боли.

Как оказалось, детские травмпункты работают до 22 часов. Муж с Глебом приехали туда в 21:50. Сотрудники травмпункта сказали, что у них уже все убрано, а к этому времени, у нашего сына уже стал проявляться ожог. В травмпункте предложили вызвать «скорую», муж согласился. На скорой помощи Глеба госпитализировали в ДКБ № 9.

Вот именно с момента госпитализации нашего сына в больницу все и началось.

— Вы хотите сказать, что врачи вызвали милицию?

— Нет, милицию врачи не вызывали, более того сотрудников милиции к нашему сыну допустили только после того, как с ним провели целый комплекс мероприятий, включая телевизионную съемку 25 марта якобы показаний ребенка. Только спустя 5 дней — 26 марта к Глебу были допущены дознаватели. Врачи, увидев на Глебе повреждения, полученные им от разных факторов (ожог, ссадину на подбородке, синяки) сказали, что они обязаны сообщить по 02. Муж, расписался, что его об этом уведомили, назвал адрес нашего фактического проживания, хотя мы прописаны в другом месте, и уже в 5 часов утра 21-го марта у нас дома был наряд милиции. Потом приходили следователи, все осматривали, брали наши объяснения.

Глеб после травмпункта

— И после этого возбудили против вас уголовное дело?

— Нет, на тот момент никакого уголовного дела возбуждено не было. Работавшие, начиная с утра субботы 21-го марта, у нас сотрудники милиции (чуть позже к ним присоединились работники опеки) профессионально исполняли свой служебный долг, справедливо на месте разобрались во всех обстоятельствах происшествия и, соответственно, сделали единственно правильный вывод о том, что никаких оснований не считать это несчастным случаем нет. Кстати потом им же за честное заключение приписали обвинение в «халатности».

— Так почему же Вы говорите, что все началось с момента поступления Глеба в больницу?

— Сейчас объясню. Для того, чтобы зашить рану на подбородке нашему сыну сделали почему-то общий наркоз. И именно в таком состоянии один из медицинских работников фотографирует Глебку на свой личный цифровой фотоаппарат. На мой взгляд, съемка человека, не говоря уже ребенка, спящего или тем более находящегося под наркозом, уже определенным образом характеризует его «моральные принципы».

Только потом он эти снимки передает не в правоохранительные органы, как это можно было бы предположить, а личному помощнику лидера ЛДПР Жириновского Герасименко. Тот в свою очередь, естественно, использует их в целях развития целой пропагандистской кампании.

Более того, как полгода спустя выясняется, непосредственно в реанимационном отделении, т.е. на второй день после травмы, организуется встреча и работа этого самого помощника депутата Госдумы Герасименко с нашим сыном. Теперь-то понятно, почему до завершения всех этих мероприятий, включая телевизионную съемку якобы интервью 4-х летнего малыша, к Глебу никого не пускали, ни нас родителей, ни даже сотрудников милиции.

Таким образом, начиная с 25 марта, все центральные телевизионные каналы и ряд печатных изданий, не обращая внимания на проведенную на месте проверку, разворачивают общенациональную кампанию, утверждая, что «богатенькие новые русские», чуть ли не олигархи, усыновили двух малышей, чтобы над ними издеваться. И в подтверждение этого приводится не установленный факт, а телесъемка ребенка, находящегося под наркозом. И заявляется, что 20 марта в больницу был доставлен, (вроде как на улице подобрали), «избитый» — ( это подчеркивается) ребенок.

— Получается, что СМИ обвинили вас в избиении Глеба еще до того, как это установили правоохранительные органы, суд?

— На наш взгляд именно СМИ было организовано гонение на нас и давление на якобы бездействующую исполнительную власть. Остается открытым вопрос: Кто за этим стоит? Кто финансировал съемочные группы, круглосуточно дежурившие около нашего дома? Кто разрешил съемку в больнице? Кто информировал телевизионщиков о выписке Глеба из больницы 27 марта? Кто на протяжении двух недель ставил очерняющие нас репортажи в каждый выпуск новостей? У нас в стране ничего другого не происходит? Или это отработка действия психотропного информационного оружия? Зомбирование и программирование граждан на желаемый результат?

Даже если не говорить о той лжи, клевете, грязи в наш адрес, то все-таки хочется сказать о том, какое количество наших прав с первых дней было нарушено. Раскрыты тайны усыновления, медицинского диагноза, проведена незаконная съемка ребенка, вмешательство в личную жизнь и т.д. Список состоит из десяти пунктов. Кто-то за это ответил? Нет и еще раз нет.

— Насколько мне известно, детей у вас отобрали?

— Да, это так. Если подробно рассказывать об обстоятельства отобрания детей получиться очень длинная история. Это отдельная страница нашей жизни. Скажу лишь, что отобрание детей проходило на протяжении трех суток. Все это время в нашем доме находились сотрудники двух опек, т.к. мы москвичи, а проживаем в области. Они не только разговаривали с нами, с детьми, но и постоянно созванивались по телефону со своим руководством. Отобрание детей началось в день выписки Глеба — 27 марта. В этот день был составлен совместный акт двух опек, о целесообразности оставления детей в семье. При составлении этого акта присутствовала и зам. министра образования Московской области Котова А.И.

Но к вечеру 28 марта политическая составляющая в нашем вопросе стала доминирующей. Заинтересованные силы в доведении ситуации до запрограммированного конца уже в полную мощь стали использовать свое влияние. Те же СМИ опубликовали сообщение о том, что «наша» ситуация рассматривалась на коллегии самого Министерства внутренних дел и дано поручение «разобраться» с Агеевыми. Та же Котова приехала и сказала, чтобы мы отдали детей «по-хорошему».

В итоге на сегодняшний день существуют два противоречащих друг другу нормативных документа от одной даты — 28 марта. Постановление Гольяновской опеки об оставлении детей в семье и распоряжение Видновской опеки об отобрании детей.

Вечером 29 марта сотрудники Видновской опеки и сотрудники милиции во главе с начальником Ленинского ОВД забирают у нас детишек.

Скажите, у нас в стране всегда при отобрании детей присутствует зам. министра и начальник районного ОВД, да учитывая, что это выходной день?

— И после этого вам по суду отменяют усыновление?

— Да. В соответствии с законом после фактического отобрания детей опека должна в 7-дневный срок подать документы в суд на лишение родительских прав, что Гольяновская опека и сделала.

Состоялось 5 судебных заседаний. Мы принесли в суд положительные характеристики с места работы, сведения о доходах, справки из всех диспансеров, фотоматериалы нашей счастливой жизни с детишками, которая длилась менее года. Пришли в суд и наши друзья, знакомые, соседи, работники дошкольного госучреждения, куда я возила детей на занятия 4 раза в неделю. Не помогло ничего.

Нам было отменено усыновление на основании того, что мы уделяли мало внимания здоровью детей и не поставили их на учет к педиатру. Причем наши объяснения о том, что детки в семье менее года, различные юридические аспекты оформления детишек, прописки, получения страховых полисов во внимание судом не принимались. Более того, в своем решении суд прямо указал на то, что показания свидетелей не имеют значения. А все свидетели только о том и говорили, что ребятишки не болели, всегда были веселые, активные, жизнерадостные. У нас была надежда на порядочность, справедливость суда, но она рухнула росчерком «представителя Господа на земле» судьи Ульяновой.

Как нам стало позднее известно, еще за месяц до решения суда депутат Лахова, выступая по радио, заявила, что дети у нас все больные-пребольные.

Как говорит большинство адвокатов — в деле Агеевых нет права, есть только политика.

— С ваших слов каким-то политическим силам выгодно представлять вас как родителей-насильников?

— Восемь месяцев назад мы не смогли бы ответить на этот вопрос. Но сейчас нам многое стало ясно и понятно.

Во-первых, мы не пьяницы, не наркоманы, не проблемная семья, которых, к сожалению, в нашей стране немало. Мы адекватные обычные люди, да к тому же еще (на тот момент) сотрудники банка. Очень красочная картина получается: с виду приличные люди, а посмотрите что творят! Более того, хоть одно праведное и положительное высказывание в наш адрес находит вполне понятное для всех объяснение: купили. Для нашего народа великолепный образ: зажравшиеся богачи издеваются над детьми.

Во-вторых, проживаем мы в Москве, не на Камчатке или Сахалине. Работникам СМИ не надо оплачивать дорогостоящие командировки. Мы, что называется в шаговой доступности и всегда готовы на контакт.

Только опыт последних месяцев показывает, что наши слова никого не интересуют. Если где-то и появляются передачи с нашим участием, то в основном эта кощунственная «нарезка» и великолепный монтаж.

Определенным политическим силам выгодно продолжать пропагандировать образ родителей-насильников.

Опустевшая детская

— Как вы считаете, зачем это надо?

— Если Вы посмотрите изменения в законодательстве в отношении детских вопросов за последние время, то увидите, что в ст. 156 УК РФ внесены изменения по ужесточению наказания. Причем ранее эти изменения внести не удавалось, а наш пример приличных родителей-насильников, позволил это сделать, как говориться с полпинка. И теперь любому родителю при причинении физических или психических страданий ребенку грозит не штраф, а тюремное заключение сроком до 3 лет.

И еще не известно, чем для вас, родителей, закончится истерика вашего чада в магазине из-за не купленной игрушки. А вдруг рядом окажется милиционер или сердобольный продавец сообщит о вас куда надо? Вы же наносите психические страдания вашему ребенку!

А может быть и другая ситуация. Вы находитесь в неприязненных отношениях с соседями, чтобы досадить вам, парочка из них сговаривается и пишет в соответствующие органы. И вас обвиняют в том, что вы наносите ребенку физические страдания. Думаете, кто-то будет разбираться?

— Получается, что теперь родители постоянно находятся под угрозой лишения свободы?

— Да, именно так. Но это еще цветочки. В настоящее время у нас в стране ведется активная работа по введению ювенальной юстиции. Делается это можно сказать, тайно, без широкой огласки, без привлечения общественности к обсуждению данной темы.

А, те пропагандисты, которые говорят, что это всего лишь суды для несовершеннолетних, кривят душой. На самом деле предполагается, что ювенальные суды будут заниматься не только процессами с участием несовершеннолетних, но еще будут наделены воспитательными и, притом, обязательными к исполнению функциями психологической реабилитации. Более того, ст. 22 одного из вариантов законопроекта «Основы законодательства о ювенальной юстиции» гласит: «... в системе ювенальной юстиции должны работать специалисты, владеющие знанием социологии, педагогики,... планирования семьи. Получается, что теперь не муж с женой будут планировать, сколько детей они смогут вырастить, воспитать, а ювенальные суды решат за вас эту задачу.

И не надо забывать о том, что решение суда обязательно к выполнению, это не рекомендации медиков, педагогов, психологов, которые хочешь выполняешь, хочешь — нет. В решении суда сказано «применить». А если не выполняешь, то власть наверняка найдет способы заставить вас выполнить решение суда.

И еще хотелось бы отметить, что один из главных тезисов «ювенальщиков» — «во всем виноваты родители». Думаю, становится понятным, к кому будут применяться карательные меры и наказания.

И не дай Бог, если по каким-то причинам к вам в дом заглянут сотрудники ювенальных служб. Считайте, что ваша семейная жизнь разрушена. Теперь не вы, родители, будете решать, как воспитывать ребенка, как его кормить, одевать, учить, лечить. Теперь за вас это будут делать ювенальные суды, решения которых, напомню, обязательны к исполнению.

Ваш дом перестает быть вашей крепостью. Вы из родителей превращаетесь в предмет пристального контроля со стороны ювенальных органов. За вами, по всей видимости, остается лишь функция материального обеспечения своих детей. Но можно ли их назвать своими, если дети искусственно вычленяются из семьи, наделяются приоритетными правами и противопоставляются родителям?

Главная опасность заключается в том, что родители фактически лишаются права голоса и вынуждены подчиняться диктату всесильных и всезнающих специалистов. А самое страшное, что эти специалисты не видят никакой особой разницы между родной семьей и приемной, и даже считают приемную семью предпочтительней, поскольку легко изымают детей из родной семьи и отдают в приемную или в приют. А из приюта им прямая дорога за далекие рубежи нашей Родины, поскольку на сегодняшний день из-за социальных, медицинских и тех же «ювенальных» аспектов, жители западных стран отказываются от рождения своих детей. В силу жизненных обстоятельств они вынуждены брать на воспитание чужих детишек. И на сегодняшний день есть огромный спрос на детей именно славянской внешности. И именно Россия «рассматривается» как огромный «банк» таких детей. И, наверное, было бы более приемлемым, чтобы эти дети были не от алкоголиков и наркоманов, а из нормальных среднестатистических семей. Вот, на наш взгляд конечная цель продвигаемой в нашей стране ювенальной юстиции.

— Вы знаете, где сейчас находятся Глеб и Полина?

— Они находятся в одном из приютов, и мы не только знаем где, но и раз в две недели бываем там. С детишками нам видеться и общаться не дают. Но мы имеем возможность на сегодняшний день передавать им гостинцы, одежду, книги, игрушки. Воспитатели, социальные работники и даже охрана приюта нас знают, рассказывают нам о наших детках. Очень больно слышать о том, что Глеб и Поля тоскуют по своему родному дому, спрашивают, когда они поедут к папе и маме.

— Но прошло уже восемь месяцев и что, никто не претендует на усыновление детей? Ведь в прессе писали об огромном количестве желающих?

— В прессе много что пишут, про нас тоже писали. Только это не имеет никакого отношения к реальной жизни. Кстати писала не только пресса, но и судья Ульянова в своем решении прямо указывает на то, что «суд считает…дети в будущем могут быть устроены в другую семью». Можно подумать, что речь идет о каких-то вещах, предметах, которые очень просто можно переместить с одного места на другое.

Насколько нам известно, на сегодняшний день нет не только ни одного желающего усыновить наших детишек, но никто даже и не интересуется Глебом и Полиной. Полностью перечеркнута, переломана жизнь не только нас, двух взрослых людей не молодого возраста, но и жизнь двух крошек, которые только начинают жить, которым, несомненно, нужна родительская забота и помощь. И в 18 лет они должны выйти не из дверей приюта, имея в лучшем случае комнату от государства, а должны выйти во взрослую жизнь из родного дома, всегда имея возможность как вернуться в него, так и опереться на плечо родителей. Традиции семьи, духовный, нравственный и материальный потенциалы должны стать для них опорой во всей их дальнейшей жизни. Глеб и Полина знают нас, любят, помнят, и, наверное, никогда не забудут, что мы их родители: мама Лариса и папа Антон. И не долог тот день, когда наши дети зададут взрослым, обществу вопрос: «А где наши мама и папа? Почему нас у них отняли? Кто распорядился сделать нас сиротами?»

www.rusbatya.ru