«Господи, устне мои отверзеши
и уста моя возвестят хвалу Твою»
^{(Пс. 50: 17)}

Интервью отца Даниила Сысоева и религиоведа
Юрия Максимова сайту «Светосавлье.орг» (Сербия)

[1]  [2]  [3] 

Отец Даниил: При жизни святого Симеона там была огромная церковь вокруг его столпа и в ней специальная купель для взрослых и для детей. Был прямо «конвейер» крещений.

Юрий Максимов: Отсюда видно, что даже великий отшельник имел истинное миссионерское мышление, и он готов был отказаться от того, чего ему бы хотелось, ради того, чтобы исполнить заповедь Божию. Пример этих святых показывает, что указанное разделение — либо духовная жизнь, либо миссия — ложное. Если мы действительно исполняем заповедь Божию, то у нас такого не будет. То и другое взаимосвязано. Православная миссия невозможна без серьезной духовной жизни, а исправной духовной жизни не будет без проповеди Евангелия.

Отец Даниил: Я бы хотел назвать еще одну причину, по которой часто люди не хотят миссионерствовать. Дело в том, что Священное Писание дает четкое разделение: есть область света, есть область тьмы. Есть место избранников Божиих, Церковь Божия — область спасаемых, как говорится в каноне, а есть место, в котором действует диавол, где люди находятся под властью князя тьмы и после смерти неизбежно попадают в ад. Так вот, у нас в сознании размыта эта граница. У нас есть такие, которые говорят: «Да, вне Церкви нет спасения», и при этом они же говорят: «Но вне Церкви есть же хорошие люди». Вот это во многом та причина, почему люди не проповедуют. Они думают, что можно спастись своими собственными делами. Но это невозможно, это ересь Пелагия. Если можно спастись без Церкви, то Христос напрасно умер. И вот это ощущение возможности спасения без Христа — оно и губит миссионерство. Ведь я не смогу спокойно сидеть и молчать о Христе, если знаю, что тот же мой неправославный сосед гарантированно попадет в ад, что не вошедшие в Церковь — люди погибающие. Люди, которые скользят в ад и сами это знают. Это им не кто-то со стороны говорит — они сами это чувствуют. У них депрессия, у них разъедающие страсти, их мучает совесть, их мучает жизнь, они несчастны, они маются ложными надеждами и получают истинную скорбь. И вот эти люди ищут выхода, а мы им говорим: «Да ничего страшного, будь неплохим человеком — и все нормально». Это ложь. Именно эта ложь, отсутствие чувства избранничества христианина и порождают нежелание миссионерствовать. Мы избранники. Нас Бог избрал, но не для того, чтобы мы ходили гоголем, гордились и говорили: «Ой, какие мы хорошие», а для того, чтобы несли свет Божий, чтобы призывали: «Собирайтесь к нам на корабль!» Знаете, есть знаменитая антиэкуменическая картина: Христос правит кораблем, а там стреляют со всех сторон, но корабль должен собирать еще всех, кто в море плавает. А у нас даже сети не хотят забрасывать. Более того, бывают случаи, когда отталкивают от корабля тех, кто к нему прибивается. Это, конечно, против Евангелия.

Я думаю, что если мы разберем святое Евангелие, если вспомним заповеди блаженств, то увидим, что многие из заповедей блаженств требуют миссии.

«Блажени милостивые, яко тии помиловани будут» (Мф. 5: 7). В чем высшая милость? Не в том, чтобы деньги дать, а чтобы дать вечную жизнь. Деньги человек потратит через несколько дней, а вечная жизнь с ним будет навсегда.

«Блажени миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся» (Мф. 5: 9). Когда человек примиряет людей и Бога, что может быть выше? Люди враждуют против Бога, Бог гневается на людей, а ты, миссионер, исполняешь служение Христа, ты посланник Самого Господа Христа, и ты получишь Его награду как награду Сына Божия, говорит Господь. Так? А люди говорят: «Ну как же я буду миссионером? Меня будут преследовать». Да, конечно, поэтому и сказано: «Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, мене ради: Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех» (Мф. 5: 11–12). Награда огромная на небесах. А люди забыли о небесной награде, забыли, что мы живем здесь для того, чтобы получить награду там. Мы слишком прилипли к земле. Читаешь православную прессу, о чем идет речь? О политике, о том, как здесь обустроиться, как здесь нормальные отношения сделать. Но, простите, мы отсюда уйдем точно. Может быть, сегодня уйдем. Мы все под Богом ходим. Смерть не за горами, а за плечами, как в России говорят. Люди забыли это и не хотят думать о том, что им надо для вечности готовиться.

Более того, некоторые говорят: «Это корыстолюбиво — для вечности готовиться». А Христос что сказал? Он же не сказал: «Не собирайте сокровище вообще». Он повелел собирать сокровище на небесах, там, где нет воров, где нет ржавчины, где нет моли. Потому что где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. А люди забыли об этом, люди собирают сокровище на земле, живут для земли, а Бога используют в качестве некой подсобной силы. Как у нас Пушкин писал в сказке о золотой рыбке: золотая рыбка была на побегушках. Вот так же и Бога пытаются использовать. Естественно, такой человек не будет проповедовать, если он даже Бога воспринимает как средство для себя. Это все ложное, и я подозреваю, что такой человек на самом деле не христианин.

А настоящее — жалость к людям погибающим. Страх быть наказанным Господином за то, что зарыл свой талант, желание получить большую награду на небесах — вот это должно двигать миссионером. Мы должны ходить перед Богом, как говорил Господь про Еноха: «Ходил Енох перед Богом, и… Бог взял его» (Быт. 5: 24). Вот это хождение пред Богом — корень миссии. При таком условии вы увидите, что и молитва, и миссия — это в общем-то одно и то же. Когда я выхожу проповедовать, я целую наперсный крест священнический и говорю такие слова: «Господи, устне мои отверзеши и уста моя возвестят хвалу Твою» (Пс. 50: 17). Я знаю, что как только я полагаюсь на себя — миссия проваливается, как только я полагаюсь на Бога — миссия поднимается. Потому что я слуга Христа. И любой человек может стать слугой Христа. Любой человек может получить награду.

Наш Собор Русской Православной Церкви принял миссионерскую концепцию, и в ней есть очень важные слова. Там сказано, что миссия Церкви есть продолжение миссии посланничества Христа. Христос — Первоапостол. И в нас продолжается слово Христа. В нас Сам Сын Божий проповедует. Нас влечет Сам Дух Святой. И более того: вы знаете, что Бог Отец ведет большую «разведочную работу»? Как говорит Господь: «Ибо Отец таких поклонников, которые поклоняются в Духе, ищет Себе» (см.: Ин. 4: 23). Он отыскивает на земле тех людей, которые готовы Ему поклоняться. А через кого Он отыскивает, знаете? Через миссионеров. Он посылает миссионеров, чтобы они отыскали для него этих людей. Представьте себе: что Бог Отец скажет нам, если мы откажемся? Конечно, Господь других пошлет, да. Он щедрый, Он пошлет других, но с нас-то какой будет спрос? Господь скажет: «Вот человек погибал, ты прошел мимо. Ты отказался Мое Слово исполнить». Как мы потом перед Ним станем? Мы скажем: «Да, Господи, но мы Тебе так молились». Господь скажет: «Что значит молились? Человек погибал. Почему вы Мое прямое слово нарушили? Он просил хлеба, вы ему дали камень, вы отвернулись от него». Отвержение миссии — это и забвение о суде Божием, забвение о том, что мы за свои поступки будем давать ответ. Забвение о том, что даже в светском законе есть такое понятие как «преступное бездействие», неоказание помощи погибающему. И оно относится и к духовному закону. Неоказание духовной помощи — разве это не преступление?

И я могу сказать по своему опыту, что когда ты проповедуешь, то находишься на острие. Господь тебе напоминает, что ты здесь ходишь перед Ним, а если хочешь впасть в грех, тебе сразу же ка-а-ак дадут по голове — тебе Господь не дает даже упасть. Но даже если ты пал, тебя поднимет Господь, не даст тебе закостнеть в грехе, потому что он напомнит тебе через Свое слово, которое ты говоришь.

Что должен миссионер делать в первую очередь? Господь нам заповедал: «Будете моими свидетелями начавши от Иерусалима и Самарии и даже до концов Земли» (Деян. 1: 8). Итак, наше дело быть свидетелями Христа, а значит, проповедовать исключительно святое Евангелие. Не проповедовать русскость, сербскость, американскость, что угодно другое, а проповедовать только Господа Иисуса Христа, притом распятого. И говоря так, ты будешь судить себя. Представьте себе: ты говоришь «не блуди» а сам блудишь. Проблемы начинаются. Проповедуешь не материться, а сам материшься. Та же самая проблема. Словом Божиим себя самого начинаешь судить, когда ты проповедуешь. Как хорошо говорил святой Григорий Нисский: «Если ты желаешь кого-то помазать благовонным миром, ты наливаешь миро на руку, потом наливаешь на него. Кого ты помажешь первым? Ты помажешь себя».

Поэтому для миссионера Евангелие — живая книга. Это не текст для выдергивания цитат для богословских работ. Это именно та живая книга, о которой ты должен всегда говорить. И жить ею. И огромная ошибка миссионеров — пытаться разбавить Евангелие. Есть такие слова во 2-м Послании к коринфянам апостола Павла, по-славянски звучит так: «Мы не корчемствуем слово Божие, как прочие». Корчемство — от слова «корчма», то есть трактир. Что делают в трактире плохие продавцы? Они берут вино, подливают туда воды, а чтобы не было заметно, добавляют какой-нибудь краски. Вино само по себе целительно, оно полезно для здоровья, но, разбавленное водой, теряет уже свою пользу, а добавление отравы может даже повредить. Точно так же делают и неправильные миссионеры. Они говорят: «Ну, слово Божие люди сейчас прямо не поймут». Вот мне буквально на днях говорили: «Отец Даниил, ты зря людям так прямо проповедуешь, про Христа им не интересно слушать». И поэтому давайте мы добавим немножко от себя. Давайте разведем слово Божие, сделаем его более современным, более понятным, более толерантным. Хотя мне кажется, на самом деле именно про Него-то как раз и интересно. Про политику не интересно. И про спорт неинтересно. А про Христа интересно.

Юрий Максимов: Здесь я хотел бы добавить. Очень важно понимать то, о чем говорит отец Даниил. Некоторые люди, говорящие о миссии теоретически, думают, что надо изменять Православие, чтобы быть успешным в миссии. Это ложь. Именно святоотеческая и евангельская проповедь Православия — не искаженного модернистского Православия, а традиционного, здорового Православия, которое мы получили от самих апостолов через святых отцов, — именно это людей и трогает. А модернистское «православие» никого увлечь не может, и модернистские миссионеры, как правило, не успешны. Потому что модернизм говорит по большому счету так: «Верь, как тебе нравится, и живи, как хочешь, главное — быть неплохим человеком, и все будет в порядке». Но такая проповедь может увлечь только тех людей, которым нужен комфорт, а не тех людей, которым нужна истина. Если человек, которому нужна истина, услышит проповедь этого модернистского псевдоправославия, он скажет: «Но я и так могу быть неплохим человеком. Зачем мне становиться еще православным?» На этот вопрос модернисты по существу ответить не могут, поэтому их миссия несостоятельна. А они думают, что миссия вообще несостоятельна и что людям будто бы неинтересно знать истину о Боге. Но это неправда. Людям неинтересно слушать их слова, потому что в их словах нет ни силы, ни истины. Но слово Евангелия, слово святоотеческого истинного богословия — это интересно слушать даже простым людям, без богословской подготовки.

Об этом феномене говорил святитель Феофан Затворник: «Двенадцать апостолов вышли и обратили такое множество людей. Почему? Как они смогли это сделать? Потому что они возвещали не свои умствования, а истину Божию. А в каждом человеке живет совесть, которая различает истину от лжи». И вот когда мы говорим другому человеку наши фантазии, то он просто слушает, а внутри него ничего не откликается. Он думает: «Да, вот как он интересно напридумывал. Ну, послушали — и хватит». А когда мы говорим ему слово Божие, то внутри него совесть откликается. И она свидетельствует ему изнутри: то, что тебе говорят, — это правда. И здесь уже открываются два пути у человека, который слышит Евангелие и ощущает в себе действие совести. Первый путь избирают люди, которые говорят: «Я иду за истиной». Что значит идти за истиной? Это значит внутри себя отказаться от всего, что противоречит истине. Они говорят: «Для меня важен Бог, а все греховное неважно. Я исторгну из себя всю тьму, все то, что мешает мне прийти к Богу, и я пойду». Второй путь избирают люди, которые говорят себе: «Нет, я останусь со своими грехами, я останусь со своими мнениями, я останусь со своей философией». И тогда совесть их начинает жечь как огонь. Поэтому к православным никто не относится равнодушно. Их или любят, или ненавидят. Именно потому, что совесть такое действие производит. И мы видим и в житиях апостолов, что множество людей обратилось к ним, потому что истина внутри них отзывалась на слова апостолов. Но сами апостолы пострадали от рук тех, которые ненавидели их.

— Но бывают люди, которые равнодушны к вере. Я читал у старца Паисия Святогорца, что равнодушные люди — это хуже всего: им можно говорить о Боге, а в ответ услышать: «Мне это неинтересно».

Отец Даниил: Если человек говорит, что его не интересует Бог, он делает свой выбор. Ему не интересен Бог, значит, он Бога отвергает. Это мятеж против Бога. И такой поначалу равнодушный человек следующим шагом возненавидит вас. Это будет злой выбор.

Дело миссионера — быть свидетелем. Не его дело заставлять человека принять Православие или не принять. Мы не можем всех обратить. Мы никогда не сможем это сделать. Сам Господь не обратил всех. Потому что дар свободной воли, который вручил Господь Своему творению, предполагает возможность полного отказа. И поэтому, конечно, мы не должны рассчитывать на то, чего Бог нам не обещал. Бог не обещал, что мы всех обратим. Бог обещал, что мы всем засвидетельствуем. Я думаю, что, к сожалению, мы слишком долго ждали. Мы до сих пор не проповедовали Евангелие всему миру. А сейчас такая возможность есть. Мы каждый день повторяем: «Да приидет Царствие Твое», а ведь, между прочим, наше бездействие задерживает пришествие Христа. Если бы миссия завершилась, то вернулся бы Господь, так ведь? Как сказано: будет проповедано Евангелие всем народам, и тогда придет конец.

— Некоторые указывают на слова святителя Игнатия (Брянчанинова), когда он говорит, что отступничество послано по Божию попущению, и не пытайся остановить его своею немощной рукой. Как соотносятся слова святителя Игнатия с миссионерской деятельностью?

Юрий Максимов: Здесь речь идет о тех людях, которые сделали свой выбор, и когда они уже сделали выбор, вы с ними ничего не сделаете. Если человек не хочет слушать о Боге сейчас, а вы будете продолжать и настаивать, то он от этого не станет православным, а просто станет ненавидеть вас. И это вы не сможете изменить. Но если человек желает узнать истину, то вы сможете изменить очень многое. Знаете, есть одна притча. Некий человек шел по берегу моря после шторма. И после шторма выкинуло очень много морских звезд на песок, так что весь песок был усеян ими. И этот человек увидел мальчика, который подбирал этих звезд и бросал обратно в море. Прохожий спросил мальчика: «Зачем ты это делаешь»? Тот сказал: «Если их не поднять и не бросить в море, то они засохнут и умрут». Прохожий возразил: «Посмотри, сколь много этих звезд, ты ничего не сможешь изменить, ты не успеешь их всех бросить обратно». Тогда мальчик подобрал очередную звезду, посмотрел на нее, бросил в море и сказал: «Может быть, я не могу изменить что-либо для всех, но для этой звезды я изменил очень многое».

Отец Даниил: Я бы добавил следующее. Это очень важно помнить миссионерам. У нас слишком много энергии тратится на то, чтобы остановить апостасию, но у нас не тратится столько энергии, чтобы спасти людей. Действительно, пытаться остановить апостасию невозможно. Отступничество, мятеж человечества против Бога неостановим. Это правда. Но вспомните, что древние христиане не боролись с языческим грехом, с языческим блудом. Древние христиане не боролись даже с гладиаторами, они спасали язычников. Они их собирали, говорили о том, что не должно кланяться идолам, надо покланяться Единому Истинному Богу. И вот тогда, когда язычники становились христианами, они бросали и блуд, и гладиаторские игры, и прочее. А потом, когда их стало много, вот после этого были запрещены и разврат, и гладиаторские игры. А у нас все перевернулось. У нас борются с тем, что нельзя победить, а между тем тех, кого можно спасти, игнорируют. Это ошибка. И святитель Игнатий совершенно прав, когда говорит, что не надо этим заниматься. Не надо бороться с тем, что нельзя изменить. Но можно спасти тех людей, которые желают. Это очень важный момент. Потому что столько энергии, сколько тратится у нас в России на борьбу с тем же самым несчастным ИНН и паспортами, если бы потратили на проповедь Православия мусульманам, то Россия бы по-другому выглядела бы! Понимаете?

Юрий Максимов: Я бы хотел добавить то, чего, может быть, сербские читатели не знают. Сам святитель Игнатий был епархиальным архиереем на Кавказе, где жило очень много мусульман, и в своей епархии он занимался миссией. У него были, как и во всех крупных епархиях Русской Православной Церкви, специальные епархиальные миссионеры, которые должны были проповедовать Евангелие мусульманам и другим неверующим. До революции в России это было обычной практикой, и в его письмах есть упоминания об этих миссионерах, а также о мусульманах его епархии, которые крестятся благодаря чудесам Божиим. Поэтому абсурдно думать, будто святитель Игнатий выступал против миссии.

— Хотелось бы задать вопрос о состоянии Православия в России. Существует часть людей в Сербии, которые говорят, что Православие в России обновляется, строятся храмы, есть православное телевидение, радио и т.п. А есть люди, которые говорят, что Россия изъедена, как швейцарский сыр, в ней существуют огромные проблемы, люди страдают от наркомании, алкоголизма и т.п. Каково же истинное положение дел в России?

Юрий Максимов: Можно сказать, что правы и те, и другие. Действительно, есть проблемы. Проблемы нравственные, проблемы религиозные. В России их много. Но одновременно с этими проблемами есть и явление святости в России сейчас. Это вещи не взаимопротиворечащие. Если мы посмотрим на историю Церкви, то узнаем, что в истории Церкви так было всегда. В истории Вселенской Церкви, в истории Русской Церкви, да и в истории Сербской Церкви. Я читал, например, письма святого Петра Цетиньского. Он много писал об ужасном состоянии нравов тогда в Черногории как среди сербского духовенства, так и среди простого народа. Как он писал, было очень много проблем. Но при этом было много святости, и сам он был святым того времени.

Знаете, у нас иногда хотят судить о результатах духовного состояния Церкви по каким-то внешним событиям. Мол, если внешне у нас все хорошо, значит и духовно все хорошо. Но так никогда не было. При святых Иоанне Златоусте, Василии Великом, Григории Богослове, как мы знаем, была арианская смута, были ужасные проблемы в Церкви.

Отец Даниил: Святой Василий Великий, когда у него спрашивали: «Как Церковь?», отвечал: «Как мое тело: все болит, и нет ни малейшей надежды на выздоровление».

Юрий Максимов: Так и есть в России сейчас. Как говорил святой Николай Сербский, русская душа как бы не имеет середины: она идет или на высоту добродетели, или на дно ада. Это же самое в приложении к современной России я читал недавно в наблюдениях православного священника-бельгийца, который несколько лет жил в России; он то же самое говорит, что в России, с одной стороны, есть такие люди, мимо которых страшно пройти на улице, а с другой стороны, есть такая святость, которую нигде в Европе не увидишь.

[1]  [2]  [3]