О связях Чехова с русской и мировой культурой известно довольно широко, а вот об украинских корнях писателя — почти ничего. Вообще на тему «Чехов и Украина» написано немало. Назову имена Н. Левченко, Н. Крутиковой, М. Теплинского, В. Звиняцковского, О. Зинькевич, которые много и плодотворно исследовали разносторонние взаимосвязи Чехова с украинской культурой. Однако специальной задачи — обнажить украинские корни чеховской фамилии — в науке не ставилось. В воспоминаниях, в биографической литературе накопилось немало свидетельств, благодаря которым определенно можно сказать, что в жилах Чехова, не разделяясь на фракции, текла и русская, и украинская кровь, что язык, культура, природа «широколиственной» Украины вызывали в нем теплый душевный отклик.
Сам Антон Павлович в переписке с друзьями не раз называл себя украинцем. В 1902 г., беседуя на Белой даче с Горьким и Лазаревским, Чехов признавался: «Я настоящий малоросс, я в детстве не говорил иначе, как по-малороссийски». Мария Павловна в окружении украинских писателей, участников юбилейных торжеств по случаю 50-летия памяти Чехова, говаривала: «Я сама хохлушка». Характерна фраза из письма Антона Павловича накануне поездки семьи на отдых в Сумы: «…мать и батька, как дети, мечтают о своей Хохландии» (15 февраля 1888 г.).
В предисловии к первому чеховскому сборнику на украинском языке, вышедшему при жизни писателя во Львове, говорилось, что «Чехов родился на Украине, в Таганроге». На первый взгляд, это явная ошибка. Но вплоть до 1888 г. родной город Чехова принадлежал Екатеринославской губернии, где большинство населения составляли украинцы… (Звиняцковский В.А. Чехов и Украина // Радуга. — 1985. — № 1). Друг детства Чехова П.А. Сергеенко свидетельствовал: «Самым любимым занятием будущего писателя в деревне было пребывание в людской, где хохлушка-стряпуха…мастерила «затерку» и где ему доводилось слушать дивные украинские песни». Еще в 20-х годах прошлого века Д.К. Зеленин указывал на «новороссийские словечки» (диалектизмы, украинизмы) в письмах и произведениях писателя. Многие деятели украинской культуры, к примеру, Мария Заньковецкая и Игнатий Житенецкий считали его «своим». Последний просил в 1889 г. Ивана Франко написать этюд об украинцах в современной литературе — В. Короленко, А. Чехове и Г. Мачтете. Важно отметить, что после смерти писателя некролог о нем написал М. Грушевский, будущий руководитель Украинской республики.
Одним из интересных проявлений скрытого украинского контекста в сознании Чехова стало письмо, написанное в Ялте 19 октября 1903 г. Оно адресовано украинцу А.И. Иваненко и прямо не связано с украинской тематикой, но подписано неожиданно: «Любящий Вас Карпенко-Карый». Карпенко-Карый — псевдоним Ивана Тобилевича, знаменитого украинского актера и одаренного драматурга. Мимолетная причуда — подписаться псевдонимом Тобилевича — это и проявление неординарной личности Чехова, склонного к розыгрышам (был известен в юмористических изданиях как Антоша Чехонте, Брат моего брата, Человек без селезенки), и подтверждение его теплой привязанности к Украине и ее уроженцам.
Тема «Чехов и Украина» весьма многосторонняя. Интересен вопрос о предках писателя. Важным пособием здесь является книга М.П. Чехова «Вокруг Чехова. Встречи и впечатления», написанная в Ялте в 30-е годы. Первые главы посвящены истории семьи, встречам юного Антона и его братьев с дедушкой и бабушкой. При переиздании книга обогатилась содержательными комментариями С.М. Чехова, выступившего в роли историка семьи. Что можно почерпнуть из этой книги?
Уже на первых страницах возникают вопросы. Прадедом Антона Павловича считают крепостного крестьянина Воронежской губернии Михаила Емельяновича (Евстафьевича) Чехова (1762–1849 гг.). Был он человеком обстоятельным и степенным, сыновья почтительно величали его «паночи» — от «пан отче». С чего бы русские воронежские крестьяне величали отца «паном»? Уже здесь возникают намеки на украинское происхождение предков Чехова.
По семейным преданиям, у прадеда был брат Петр Емельянович, о котором сохранилось предание как о человеке, исходившем всю Россию для сбора средств на постройку церкви в Киеве. Церковь он якобы построил. Но почему в Киеве? Существует ли среди киевских храмов такая постройка конца XVIII — начала XIX в.?
Бабушкой Антона Павловича была крепостная крестьянка Ефросинья Емельяновна Шимко (1798–1878 гг.), украинка из села Зайцовка, из семьи коневодов. Ходила в украинской свитке и очипке. Была простодушна, верила в нечистую силу. После рождения младшего сына Митрофана пешком ходила из Ольховатки в Киев на поклонение святыням. Видимо, дала обет. Но почему именно в Киев? И где расположено это село Зайцовка? Какой губернии? Известно, что в 1859–60 гг. дед с бабушкой жили в Харьковской губернии, в Волчьей балке, у дедушки Шимко. Оттуда дед прислал Евгении Яковлевне поздравление с рождением Антония Великого и подарок — десять рублей серебром «из собственных сумм». Может, Зайцовка была где-то на Харьковщине? С.М. Чехов отмечает, что известный петербургский врач И.И. Шимко — ее родственник. Кто этот врач Шимко? Что о нем известно? Откуда он родом? Может, через его биографию можно проследить следы украинской родни Чеховых? Роднился ли с Антоном Павловичем? Увы, ничего неизвестно.
В воспоминаниях М.П. Чеховой, записанных С.М. Чеховым, есть несколько анекдотических историй о бабушке-хохлушке. Особенно выразителен эпизод гастрономического свойства. Его отражение находим в рассказе Чехова «На чужбине». Вот сама запись:
«1873–74 гг. Бабка Ефросинья Емельяновна была простой крестьянкой — хохлушкой, носила очипок. Как-то в Больше-Княжеской на престольный праздник Егор Михайлович был приглашен с нею на обед к хозяйке — графине Платовой. Подали раков. Бабка, желая показать свою благовоспитанность, хотела рака взять с блюда вилкой. Егор Михайлович толкал ее локтем и ногою под столом, но ничего не достиг. Пришлось объяснить словами…»
Забавны и другие эпизоды. Однажды в Княжей в погребе дверь так забухла, что ее никак не могли открыть. Наивная бабка думала, что дверь изнутри держит домовой. «Як вин до соби потяг», — рассказывала она потом.
На протяжении писательской карьеры у Чехова сложился устойчивый круг друзей — выходцев из Украины. В него входили прозаики Игнатий Потапенко, Петр Сергеенко, актриса Лидия Яворская, переводчица Татьяна Щепкина-Куперник, музыкант Александр Иваненко, семья сумской землевладелицы Александры Линтваревой и полтавчанин Александр Смагин… Тесные дружеские и творческие связи сложились у Чехова с украинскими актерами Марией Заньковецкой и Николаем Соловцовым. Черты личности киевлянина Виктора Бибикова — первого на Руси декадента — отразились в образе Константина Треплева (пьеса «Чайка»). Сильное творческое воздействие чеховского таланта испытали прозаики Александра Судовщикова-Косач, Михаил Коцюбинский, Борис Лазаревский.
До сих пор, кстати, не выяснены все украинские адресаты Чехова. В мае 1902 г., например, во львовской газете «Галичанин» было опубликовано письмо Чехова одному из его знакомых с подробным изложением состояния Л.Н. Толстого, который, находясь на отдыхе в Крыму, серьезно заболел. По мнению В. Звиняцковского, недатированное письмо можно отнести к апрелю 1902-го. С кем мог быть знаком Чехов во Львове? Его краткое пребывание здесь относится в 1894 г. Вероятно, в круг «подозреваемых лиц» могли войти члены редакции журнала «Литературно-науковий вісник», который в 1890-х годах неоднократно публиковал переводы чеховских произведений. В конце 1901 г. Чехов получил от А. Крымского бандероль с экземплярами журнала. В ответном письме Чехов сообщил, что был бы рад лично написать переводчице М. Грушевской, но не имеет ее адреса.
Информация о здоровье Толстого могла быть послана ей или тому же Агафангелу Ефимовичу Крымскому, которому было суждено сыграть выдающуюся роль в развитии науки и культуры Украины. К слову, Крымский совершил экскурсию по Дому-музею А.П. Чехова в Ялте, общался с Марией Павловной и оставил запись в книге, которую она держала для почетных посетителей: «С чувством глубокого обожания посетил я тот домик, где жил правдивейший художник русской жизни, человек, который никогда не кривил душой и стал гордостью русского народа. Академик-орденоносец, заслуженный деятель науки Аг. Крымский» (перевод с украинского А. Головачевой). Случилось это 28 июня 1941 г., через шесть дней после начала Великой Отечественной войны…
Было и свидетельство особого внимания к творчеству Чехова со стороны классика украинской литературы Ивана Франко. Судя по письму М. Горького от апреля 1899 г., И. Франко написал большую статью о Чехове: «…о Вас написал Франко, галициец, в своей газете — говорят, удивительно задушевно написано. Мне пришлют газету — хотите — перешлю Вам». К сожалению, данная публикация не найдена до сих пор.
Отголоски украинских впечатлений Чехова обнаруживаются в десятках чеховских произведений. Прекрасны пейзажные зарисовки в рассказе «Именины»: «…Хохландия милая страна. Меня манила обворожительная мысль — засесть у себя на хуторе и жить в нем, пока живется…»; «Белое облачное небо, прибрежные деревья, камыши. Лодки с людьми и с веслами отражались в воде, как в зеркале; под лодками, далеко в глубине, в бездонной пропасти тоже было небо и летали птицы. Один берег, на котором стояла усадьба, был высок, крут и весь покрыт деревьями; на другом, отлогом, зеленели широкие заливные луга и блестели заливы».
Прототипом героини рассказа «Огни» стали две украинские актрисы — М.К. Заньковецкая и М.К. Доленко: «Говорила она, словно пела, двигалась грациозно и красиво и напоминала мне одну знаменитую хохлацкую актрису».
В последний ялтинский рассказ «Невеста» вошел мотив из «Кобзаря» Шевченко: «Оженись на вольній волі, / На козацькій долі».
В повести «Три года» размышлениям чеховского героя, миллионера Алексея Лаптева («ему было обидно, что на его великолепное, чистое, широкое чувство ответили так мелко; его не любили, но предложение его приняли, вероятно, только потому, что он богат») соответствуют известные Чехову строки другого стихотворения из «Кобзаря»: «Не завидуй багатому: / Багатий не знає / Ні приязні, ні любові — / Він все те наймає…»
Во времена социализма, когда на повестке дня стояло создание нового наднационального человека, на такие детали особого внимания не обращали. В современной Украине кипят страсти о будущем страны, о месте русского языка и культуры. Нередки крайние точки зрения. Наша задача — на примере чеховской семьи показать, какими глубинными родственными узами связаны русский и украинский народы, как происходило взаимообогащение братских культур. Вопрос же об украинских корнях Чехова обретает не только частный биографический интерес, а интерес типологического свойства. Можно выделить целую популяцию писателей, которых в равной мере можно отнести и к украинской, и к русской культуре. Это и Н. Гоголь, воспевший русским словом героику украинской истории, поэзию украинских сел и местечек; это и Т. Шевченко, который стихи писал по-украински, а дневники, прозу и драматические произведения — по-русски. Среди них имена В. Короленко, М. Булгакова — в литературе, А. Довженко, С. Бондарчука — в кинематографе, И. Козловского — в музыкальном искусстве… К каждому из них приложимы слова А. Крымского из письма к И. Франко: «Ми, московські українці…»
К сожалению, нынешний штормовой политический климат в стране не способствует развитию интереса к прослойке деятелей искусства, которые служили связующим звеном между украинской и русской культурами. К этой когорте можно смело причислить и Антона Павловича Чехова, жизни и творчеству которого в Украине посвящены четыре музея. Пожалуй, пора задуматься о том, как Украина отметит 150-летие со дня рождения великого Чехова. Юбилей грядет в январе 2010 года.
Опубликовано: 11/12/2009