Миссионерская деятельность митрополита Филофея (Лещинского)

Начало христианскому просвещению Сибири было положено трудами первых сибирских архипастырей. Однако процесс христианизации в крае шел весьма медленно. В XVII веке случаи обращения в христианство среди инородцев носили единичный характер. Положение изменилось лишь в начале XVIII века. Правительство Петра Великого, стремясь к созданию единой Российской империи, поставило задачу скорейшего освоения сибирской земли. Основной опорой для государства в этом деле была Православная Церковь. Поэтому на архиерейскую кафедру в Тобольск митрополиту Варлааму Ясинскому было поручено «поискать в малороссийских городах из архимандритов и игуменов или иных знаменитых иноков человека не только доброго и благого и непорочного жития, но и ученого, дабы он, будучи митрополитом в Тобольске, мог, Божией помощью исподволь, в Китае и в Сибири в слепоте идолослужения закоснелых человек приводить в познание истинного Бога»[1].

Таким архимандритом на митрополичью кафедру и стал настоятель Брянского Свенского монастыря, выпускник Киево-братского училищного монастыря, духовно возросший в Киево-Печерской Лавре, архимандрит Филофей (Лещинский).

По дороге в Тобольск он видел в «церквах Божиих великое нестроение», такое, что «не леть и писанию предати».[2]

Многие храмы подолгу оставались без богослужений, духовенство было без всякого образования и по местам без средств к содержанию, миряне жили «без слушания Слова Божия, во многих местах в крайней отдаленности от церквей», вели порочную жизнь. Кроме того, усиливалась деятельность раскольников, так что предавались самосожжению сотни и тысячи людей; мусульманство вело активную проповедь среди остяков и вогулов,инородческое население оставалось во тьме идолослужения. Поэтому главными предметами деятельности митрополита Филофея были устроение церквей и улучшение быта сибирского духовенства, организация первой в Сибири духовной архиерейской школы, борьба с расколом и миссионерская деятельность среди инородцев.

Одним из неотложных дел митрополита Филофея по прибытии в Тобольск была посылка им миссионеров на Дальний Восток, на Камчатку. В 1705 г. туда был отправлен архимандрит Мартиниан, который устроил близ Нижне-Камчатска иноческую обитель с храмом в честь Успения Божией Матери, крестив местных жителей камчадалов.

Другая миссия во исполнение указа Петра I 1706 г. была отправлена митрополитом Филофеем в 1707 г. к березовским остякам с целью «остяков и вогулов крестить от мала до велика и крестившимся простить все прежние недоимки».[3] Однако остяки встретили миссию враждебно, и крестились из них лишь немногие.

Несколько более успешной была третья миссия, снаряженная в том же году в Монголию к Джебузян Кутухе — духовному главе буддистов — для изучения буддизма, монгольского языка и обращения местных жителей в христианство. Миссия была радушно принята буддистами, после чего состоялись собеседования по вопросам религии, однако обе стороны остались при своем мнении. Эта поездка, как пишет историк Сибири П.А. Словцов, принесла «тобольской иерархии первые сведения о буддизме и, быть может, о духе его».[4]

После семилетнего ревностного служения, настигнутый тяжкой болезнью митрополит Филофей просил увольнения на покой и в 1709 г. удалился на покой в Тюменский Троицкий монастырь, где принял схиму с именем Феодор. Но в монастыре он пробыл недолго. Прибывший в 1711 г. в Тобольск первый сибирский губернатор князь.М.П. Гагарин предложил схимонаху Феодору принять на себя труд апостольства, причем обещал к тому все нужные пособия. Святитель Иоанн (Максимович) одобрил это предприятие и дал митрополиту Феодору сотрудников из монахов и священников. Князь Гагарин дал миссии судно, гребцов, переводчиков, около 10 казаков, 2000 рублей денег, достаточное количество вещей разного рода для раздачи новокрещенным и предварительно разослал предписания местным властям содействовать миссии в достижении ее святой цели.[5]

В июне 1712 г. миссия отправилась вниз по рекам Иртышу и Оби, посещая все остяцкие селения, расположенные по берегам этих рек вплоть до Березова. Главная цель этого путешествия была в том, чтобы уничтожить основание языческой веры, подорвать веру язычников в могущество их богов. Этого хотел и Петр I, писавший преосвященному Феодору о том, чтобы «где найдет их кумиры и кумирницы, и нечестивые их чтилища... пожечь, и их вогуличей и востяков Божией помощью и своими труды приводить в христианскую веру».[6] Митрополит Феодор убедил остяков, живших близ Самарова, сжечь кумирницу и кумира, известного под именем «Старика Обского» и «бога рыб». В юртах Шеркальских также силой убеждения уничтожил идола, в то время как собравшиеся остяки, поддерживаемые шаманами, ранее готовы были защищать своего идола, жертвуя даже своей жизнью. В этой миссии были лишь отдельные случаи обращения в христианство, как, например, семейство князя Алачева в г. Кондинске. По окончании навигации миссионеры вернулись в Тобольск.

В 1713 г. миссия отправилась по тем же местам. Остяки, жившие по Оби и Иртышу между Самаровом и Березовом, убежденные в ничтожестве своих идолов, без особого упорства становились христианами. Бывали случаи, когда даже сами шаманы, как, например, в Малоатлымских юртах, открыто заявили о ничтожестве языческих идолов и убеждали остяков креститься. Только однажды, в юртах Большой Атлым, остяки воспротивились крещению и даже не давали судну пристать к берегу. Внезапно поднявшийся шквал выбросил миссионерский «дощаник» на отмель. Митрополит Феодор вышел на берег и в течение двух дней убеждал остяков креститься. Лишь на третий день большинство большеатлымцев согласились принять крещение. В эту поездку крестились остяки Воспохольских, Белгородских, Сухоруковских и казымских юрт числом около 3500 человек. Несогласных креститься было около 30 человек, и они бежали в Воксаровы Юрты к Обдорску.

В феврале 1714 г. схимонах Феодор посетил Пелымский край, где крестил около 600 вогулов Тахтанской и Вагильской волостей, а на обратном пути в Тюмень — табаринских вогулов. Князь кошуцких юрт, принявший мусульманство, задумал убить миссионеров и исполнил бы свое намерение, если бы на помощь им не пришли крещеные вогулы. Кошуцкий князь был взят под стражу и лишь благодаря ходатайству митрополита Феодора избежал наказания. Впоследствии князь, убежденный схимонахом Феодором в истине христианства, принял крещение, и при его содействии миссионеры крестили до 300 кошуцких вогул-мусульман.

Летом того же года была предпринята третья поездка к остякам, жившим по Иртышу и Оби. В Буренских юртах, которые приняли ислам, остяки отказывались принимать миссионеров и, подстрекаемые татарским муллой, взялись даже за оружие. многие миссионеры были ранены, а преосвященному Феодору пуля остяцкого старшины Ушанко пробила одежду, не задев его самого. Оставив эти места, миссионеры двинулись дальше. Всюду по пути в Березов крещенные остяки с радостью встречали миссию, слушали наставления митрополита Феодора и обещали вести христианский образ жизни. По просьбе остяков и с благословения митрополита Иоанна схимонах Феодор положил основание многих церквей: Троицкой — в юртах Белгородских, Святого Духа — в Сухоруковских, Преображенской — в Малом Алтыме и Спасской — в юртах Шеркальских. Григорий Новицкий, спутник митрополита Феодора писал: «Священники, посланные для крещения остяков, живших по Оби и ее притокам, исполнили свое поручение с успехом, крестив множество народа и истребив всех находимых идолов». [7]

В ноябре-декабре 1714 г. были крещены вогулы, жившие по реке Туре и ее притокам. Здесь также были построены в некоторых селениях церкви и часовни, в других же построены под навесами кресты и иконы.

В Тюмени в начале 1715 г. митрополит Феодор получил новый указ Петрa I о распространении христианства и отправился к вогулам и остякам в самую дикую страну на реку Конду. Здесь, в Нахрачевских юртах, находился чтимый язычниками идол. Сам вогульский князь Нахрач Евплаев был главным шаманом язычников. Он запретил вогулам подходить к русской миссии и приказал никого из русских не подпускать к себе. Язычники стояли около капища толпой, вооруженные и озлобленные. Однако мало-помалу, сначала по одиночке, а затем и группами разом вогулы стали приходить к митрополиту Феодору и просили его об оглашении верой и крещении, а за ними потянулось и большинство населения Нахрачевских юрт. Когда большинство вогулов было уже крещено и они сами согласились уничтожить своих идолов, князь-шаман просил через посланного сказать русскому архиерею, что если «сам архиерей меня окрестит, то и я приму крещение», и преосвященный Феодор просветил его святым крещением.

По дороге из Нахрачевских юрт вверх по реке Конде, схимонах

Феодор едва был не убит посланными вогульского князя Сатыги. 66 вогуличей приготовились, чтобы убить миссионеров. Митрополит Феодор, несмотря на опасность, убедил своих спутников идти к юртам Сатыги, что привело его в великое смущение. Подчиненные Сатыги подняли против него бунт, и он бежал от них. Оставшиеся были приведены миссионерами ко Христу, а позднее и сам Сатыга принял крещение. Известно, что в 1744 г. род Сатыги просил епархиальное начальство построить у них и на их счет новую церковь, обещая давать причту этой церкви жалование помимо получаемого из казны.[8] В сатыгинских юртах был заложен храм Сретения Господня. остальной путь по Конде митрополит Феодор совершал успешно: все встречавшиеся язычники, без сопротивления, после краткого наставления в православной вере, были просвещены святым крещением.

После смерти святителя Иоанна преосвященный Феодор, вступив во второй раз в управление Сибирской митрополией, занялся делами епархиального управления, но не оставил своей просветительской миссонерской деятельности. Летом и осенью 1716 г. он проповедовал Евангелие остякам Сургутского уезда, в следующем году отправил священников и монахов в Нарымский и Котский уезды, а сам предпринял путешествие на крайний север Сибири в Обдорский край. К сожалению, обдорская мисссия 1717 г. не увенчалась успехом.

В 1719 г. митрополит Феодор для обозрения своей огромной епархии предпринял путешествие, продолжавшееся около двух лет. В эту поездку он посетил города Томск, Туруханск, Енисейск, Иркутск, путешествовал за Байкалом, был в Селенгинске и во многих других местах Сибири. Им были крещены енисейские остяки, чулымские татары, кистимцы, посеяны первые семена христианской веры у тунгусов и камчадалов. Вернувшись в Тобольск в 1720 г., уже больной, митрополит сразу же попросил государя об увольнении на покой. Вместе с тем он доносил царю, что во все время своей миссионерской деятельности он обратил в христианскую веру до 30 тысяч инородцев и постороил для новокрещенцев 37 церквей, за что и получил от Петра Великого благоволение и похвалу.

По приезде в Тобольск нового митрополита Антония Стаховского, в 1726 г. митрополит Феодор предпринял свое последнее миссионерское путешествие к обдорским остякам в надежде, что оно будет более успешным, чем в первый раз. Когда он проезжал по прежним местам своей проповеди, крещенное остяцкое население везде встречало его как своего духовного отца и учителя с любовью и благоговением. Однако обдорские остяки встретили миссию враждебно и не подпустили судно к берегу, угрожая убить всех миссионеров. Князь-тайша Гандин не только возбуждал остяков против миссионеров, но и подстрекал убивать и грабить всех крестившихся остяков обдорского округа. Не добившись никаких результатов, мисиионеры вернулись в Тобольск, а митрополит Феодор в свой Троицкий монастырь. Обдорские остяки начали принимать крещение уже после смерти схимитрополита Феодора, и первая церковь была построена у них в 1745 г.

Поле деятельности на поприще христианского просвещения инородцев по поручению митрополита Феодора было представлено иным. В Березовский край миссионером был определен игумен Воскресенского монастыря Гедеон и настоятель Кондинского монастыря иеромонах Зиновий, миссионером в Верхнепелымской волости был заказчик Михаил Степанов, который построил там в 1722 г. церковь во имя Всемилостивого Спаса.[9] В целях закрепления у новообращенных инородцев православной веры и в предупреждение возврата их к языческим обычаям, священникам вменено было в неприменную обязанность объезжать своих прихожан не менее трех раз в год, обучать их вере и совершать у них христианские требы. В приходы новокрещенных, кроме обычных священников и миссионеров были определены еще «надсмотрщики», которые обязаны были наблюдать, чтобы новообращенные не отступали от истинной веры, не возвращались к язычеству и чтобы никто не обидел инородцев.

Митрополит Феодор, предвидя, что после него дело миссионерства заглохнет и не будет ревностных проповедников Слова Божия, задался целью подготовить среди самих инородцев проповедников

Христианства. Для этого он с согласия родителей брал детей остяков в открытую им в Тобольске школу, где они изучали русскую грамоту и катехизис. Дети инородцев также обучались в школах при монастырях Верхотурском, Кондинском и Березовском. Сам митрополит Феодор очень любил детей новокрещенцев: «Живя на покое, в часы досуга, особенно в зимнее время, учил читать, писать и петь детей новокрещенцев, из которых некоторые жили у него в келии...» [10]. Труды его по просвещению инородцев оправдались, ибо уже в XVIII в. в документах встречаются священники с остяцкими фамилиями.

Весной 1727 г. преосвященный Феодор начал чувствовать приближение смерти и ожидать повеления Божия к отшествию в вечность. 31 мая 1727 г. он скончался среди облагодетельствованной им монастырской братии и детей новокрещенцев. Перед смертью он завещал: «Похоронить меня в Тюменской обители, вне церкви, на пути, дабы мимоходящие попирали прах мой, попирали меня — обуявшую соль земли».[11] По смерти схимонаха Феодора Тобольский митрополит Антоний Стаховский писал в Синод следующие: «Архиерей-схимонах Феодор благоприятные труды Евангельской проповеди отправлял по смерть свою, окрестил в Сибири до сорока тысяч инородцев и построил у них 37 церквей. Все иноверцы призваны им в христианство не нуждою (не принуждением), не страхом, не иными каким-либо прельщениями, но точию Евангельскою проповедию и трудами его».[12]

Что же помешало дальнейшему распространению и укреплению среди инородцев христианской веры? Этому великому и благому делу с одной стороны мешало ссыльное русское население и купцы, которые спаивали и грабили остяков,совершали над ними крепостные акты. Обо всем этом схимонах Феодор доносил митрополиту Антонию, а тот в свою очередь государю Петру I. И хотя было высочаше повелено, «чтобы никто под страхом смертной казни не смел наносить обид и притеснений крещенным и некрещенным инородцам»[13], все же такие беззаконные деяния встречались весьма часто. С другой стороны, как уже было отмечено, была крайняя нужда в ревностных пастырях и проповедниках Слова Божия, готовых идти по стопам митрополита Феодора. Не прав историк В.Н.Татищев, который писал, что «митрополит Филофей не более сделал как их (инородцев) перекупал, да белые рубашки надел, и оное крещение пощитал».[14] Необходимо признать, что меры преосвященного Филофея к утверждению в христианстве инородцев были таковы, что если бы они с ревностью поддерживались после, то остяки, вогулы и другие сибирские инородцы, если не в первом, то во втором или в третьем поколении стали бы христианским народом.

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1]   Сулоцкий А. протоиерей, Жизнь Святителя Филофея, митрополита Сибирского и тобольского, просветителя сибирских инородцев., Шамордино, 3-е изд. М.Д.Усова, 1915, С.7.
[2]   Сулоцкий А., прот., Челобитная митрополита Сибирского и Тобольского Филофея Лещинского Петру Великому, и ответ сего Государя на нее., Омск, 1863, С.2.
[3]   Волков В.М. Из истории духовного просвещения и духовной школы в Сибири., Тобольская епархия. Машинопись ТДС, Тобольск, 1993,
[4]   Словцов П.А. Историческое обозрение Сибири., М., 1838, Кн.1,
[5]   Сулоцкий А., прот., Филофей Лещинский, митрополит Сибирский и Тобольский., 1855, С.55
[6]   Недосеков А. Миссионерская деятельность митрополита Филофея Лещинского и его вторичное управление Сибирскою митрополиею с 1715 до 1721 года// Тобольские Епархиальные Ведомости, 1889, номера 7-8, С.141.
[7]   Там же , С.145.
[8]   Там же, С.146.
[9]   Абрамов Н. Проповедь Евангелия сибирским вогулам, 1714-1722.// Странник, 1865. — номер 11, С.64.
[10]   Сулоцкий А. Филофей Лещинский, митрополит Сибирский и Тобольский., 1855, С.64.
[11]   Недосеков А. Цит.соч., С.151.
[12]   Там же.
[13]   Абрамов Н. О введении христианства у березовских остяков 1706-1724 гг.// Странник, 1856, номер 9., С.117.
[14]   Белобородов А.С. Столица северного края. Очерки истории Самарова — Остяко-Вогульска — Ханты-Мансийска. М.: Унисерв, 1996

Интернет-журнал «Русская неделя»