Об исповеди в первую неделю Великого поста

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
В первые дни Великой Четыредесятницы, возлюбленные, помог нам Бог попоститься и помолиться. Некоторые повели эти дни строго, а некоторые не так строго. Но, слава Богу, дни говения прошли, и сюда мы сейчас собрались для того, чтобы совершить здесь Таинство Исповеди. Господь наш Иисус Христос знает наши немощи и поэтому Он установил Таинство Покаяния.

При крещении мы омыли свой первородный грех, которому стали причастны через собственное рождение от своих родителей. Чистыми и богоугодными вышли мы из святой купели.

После крещения мы уже по своей воле допускаем грехи. Господь поэтому и установил Таинство Исповеди, Таинство Покаяния, чтобы очистить те грехи, которые мы по своему произволению допускаем и тем омрачаем свою душу. А что, здесь, на земле, отпустится, то отпустится и на небе. Вот великая милость Божия и великая благодатная сила, которая ведёт нас к вечной радости, к вечному блаженству!

Таинство Исповеди — уже одно слово «таинство» говорит, что это такая тайна, которую мы не можем постигнуть умом, а это даётся только верою и мы веруем, что мы сюда пришли для того, чтобы очистить свою греховность. Но Господь сказал: Без мене не можете творити ничесоже. Если Господь Иисус Христос не поможет, то мы сами и покаяться не сможем. Поэтому Таинство Покаяния предваряется молитвою. Молитва — это беседа с Богом. Беседуя с Господом, мы сначала Господа благодарим, потом каемся, а потом уже просим.

Слава Богу! Будем благодарить Господа за Его милости, что мы пришли сюда. А сейчас будем просить Господа, чтобы Он помог нам покаяться, очистить свою греховность. Что такое грех?

Грех — это ужасное, болезненное состояние души нашей. Наша душа создана по образу и подобию Божию: она светлая, ароматная, красивая, и нет ничего дороже на земле для Бога, как душа человека. Поэтому Господь Иисус Христос Сам и сошёл с неба на землю для того, чтобы нашу душу призвать на вечное блаженство. И если мы хотим узнать цену души, то знайте, что это самое драгоценное, самое дорогое сокровище, потому что она искуплена самой дорогой ценой — Кровию Господа Иисуса Христа.

Господь Иисус Христос пришёл на землю и, по Своей любви к нам, пострадал, претерпел поношение, смерть, пролил Свою дражайшую Кровь за наши грехи для того, чтобы искупить Своею Кровию наши грешные души. А мы, возлюбленные, имея такое драгоценное сокровище, не умеем ценить его. Тварь не имеет этого, но человек, разумное существо, имеет эту великую ценность, это великое сокровище, через которое Господь призывает нас для вечной радости, для вечного блаженства.

Господь Иисус Христос перед тем, как установить это Таинство, Сам 40 дней и 40 ночей постился и молился. Он, безгрешный, но страдал за нашу греховность. И нам надо плакать и скорбеть о своих грехах, о том, что мы покрыли нашу душу, светлую, ароматную, красивую, мраком и смрадом. Скорбит Матерь Божия и плачет, видя нашу нераскаянность, и Ангел Хранитель отступает от нас, ибо он не может находиться при человеке, когда тот покрывает свою душу мраком и смрадом. Но когда мы в Таинстве Покаяния плачем и каемся о своих грехах, тогда приближается к нам Ангел Хранитель с радостью и Матерь Божия в это время утешённо взирает на нас, кающихся, и радуется, что мы омыли свою греховность. Омыть, конечно, надо слезами. Но у некоторых слез телесных нет; что же тогда нам — отчаиваться?

Нет, возлюбленные, надо в это время сокрушаться сердцем. Ведь слезы — это дар Божий! Не всем даётся этот дар Божий. Но отчаиваться не надо; надо сокрушаться сердцем, сокрушаться о тех грехах, которые мы допустили. И когда, возлюбленные, мы сокрушаемся, то Господь говорит: «Грядущего ко мне не изжену вон, Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит».

Если вы пришли сюда и сокрушаетесь сердцем, то это уже великое дело. Господь снимает эту греховность, то есть мрак и смрад, и становимся тогда достойными Царства Небесного, ибо что прощается (оставляется) здесь, на земле, то прощается и на небе. И поэтому святые через Таинство покаяния сделались святыми. Мария Египетская была великая грешница, но покаянием она так омыла свою греховную природу, что стала великой святой и вошла в вечную светлую радость. И много примеров среди святых, которые были великими грешниками, а потом в Таинстве Покаяния омылись от грехов своих и перешли в светлом состоянии для вечной радости.

Возлюбленные, Таинство Исповеди надо провести так, чтобы очистить свою греховную природу и с Божией помощью, от силы к силе. Идти к благочестию. Но для этого нужно правильно провести Таинство Исповеди.

Святая Церковь установила, что к Таинству Исповеди и к Таинству Причащения надо приступать после полного примирения со всеми, если даже нас незаслуженно обидели и оклеветали; мы должны всем простить и не допускать не только злобы, но даже и огорчения. Поэтому, в первую очередь, я прошу прощения у всех.

— Благодатию и щедротами и человеколюбием Бог да простит и помилует всех нас!

Первое условие: «Хотяй ясти Тело Владычне, примирися, тя опечалившим»; то есть прежде, чем молиться, нужно иметь полное примирение со всеми.

Второе — это нерассеянно помолиться. Когда мы молимся рассеянно, тогда мы только прогневляем Бога. Надо забыть все вопросы: бытовые, личные, служебные, даже скорби и болезни забыть, а только благодарить, каяться, молиться и просить Господа, чтобы Он помог нам очистить свою греховность.

В храме надо стоять со страхом Божиим и со смирением. Ведь храм — это дом молитвы, поэтому в храме надо чувствовать, что здесь благодатная сила, и мы должны проявить здесь известный страх Божий и, самое главное, смирение.

Преподобный Серафим Саровский 1000 дней и 1000 ночей стоял на коленях для того, чтобы победить своего мысленного амалика, хотя бы своим наружным смирением, и вот через это наружное смирение — стояние на коленях — он получил великую благодатную силу, которой потом врачевал всех людей. Вас здесь много, поэтому мы сейчас физически не сможем встать на колени, так мы хоть сердечное смирение проявим, хотя мысленно смиримся и будем иметь страх Божий. Если помолимся не рассеянно, помолимся в полном примирении, со страхом Божиим и смирением, то Господь услышит наши молитвы и очистит нашу греховность.

Эта исповедь с подробным перечислением всех грехов называется великопостной. А в основном-то мы согрешаем непокорством, непримиримостью, осуждением, завистью, памятозлобием…

Вот умерла одна инокиня Досифея, а другая её старшая сестра (ей было около 80 лет), тоже благочестивая девица, стала молиться и просить у Господа:

— Открой мне, Господи, в каком состоянии находится моя сестра, инокиня Досифея?

Несколько раз она так помолилась, и Господь открывает ей. В тонком сне является к ней усопшая и говорит:

— Сестра, ты все спрашиваешь, в каком состоянии я нахожусь. Так вот знай, что Господь привёл меня для вечной радости. Мы с тобой все время работали (во время войны они жили в землянке, обрабатывали для себя клочок земли, и когда немцы бомбили, то кругом разрушались дома, а их землянка так и осталась нетронутой), обрабатывали мы землю, и вот я все время молилась: Господи! Дай мне возможность никого не осуждать и никому не завидовать. Мы живём скромно, бедно, но зато честно. Над нами насмехаются, но Ты помоги нам переносить все скорби без ропота, в терпении и смирении, и помоги никого не осуждать. Господи, прости мне грехи вольные и невольные, соделанные мною ведением и неведением. Вот и ты, сестрица, никого не осуждай и проси у Господа прощения, чтобы Господь простил все грехи вольные и невольные, в ведении и неведении соделанные тобою.

Вот и вы, возлюбленные, все сознайте, что мы, грешные, осуждаем, завидуем, раздражаемся. Дай Бог нам изжить эти пороки. Чаще кайтесь в грехах волею и неволею, ведением и неведением соделанных и в тех грехах, которые перечислялись на исповеди и которые вы исповедовали перед своим крестиком. Ведь батюшка только свидетель, а Сам Христос — Пастыреначальник Церкви, и земной, и небесной, поэтому отпускает грехи Сам Господь невидимо для нас, а батюшка как свидетель только видимым образом стоит здесь и накладывает епитрахиль.

Старайтесь целовать свой крестик утром и вечером и просите: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, Крестом Своим очисти меня от всех грехов и от тех, которые я не могу вспомнить»; а те, которые вспомните, перечислите и скажите: «Как Марию Египетскую Ты простил и очистил, так и меня очисти и спаси, и моего духовного отца игумена Савву».

А я за вас уже помолюсь. Я хоть один раз наложу епитрахиль, а уже молюсь. У жертвенника вынимаю частицы за вас.

С Божией помощью в эти великопостные дни так Господь положил мне на сердце вспомнить те моменты, когда я принимал пострижение в иночество. Это воспоминание я с Божией помощью выразил на бумаге и сам снова пережил все эти чувства. Какая это великая благодатная сила при пострижении в монашество и потом, при рукоположении во священство!

Если мы будем и поститься, и молиться, и на голых досках спать, и милостыню творить, и бдения ночами совершать, но если мы будем кого-либо осуждать и смирения у нас не будет, то мы не получим спасения. Избави нас, Господи! Об этом и святые отцы пишут.

И вот, когда я писал, мне пришлось пересмотреть все иноческие обеты. Искренно вам говорю, прослезился я и думаю: «Как мы иногда не понимаем самого главного, что не надо никого осуждать и что надо нам смириться». Вот я сам себя часто проверяю и думаю: «Может быть, люди правы, что я очень строго поступаю». А ведь, откровенно говоря, без строгости нет спасения! Поэтому злобиться и гневаться не надо, а горячиться надо для того, чтобы спасать всех духовных чад и тех, которые исповедывались у меня. Поэтому, возлюбленные, прошу вас: не обижайтесь на меня. Я иногда горячо обращаюсь, потому что «ни холоден , ни горяч» не получит спасения, а надо горячо желать не только себе спасения, но и всем вам.

Когда я прихожу в алтарь и когда имею возможность, вынимаю за вас частицы, поминаю вас и желаю, чтобы вы получили самое главное — эту благодать, содействующую и укрепляющую, которая ведёт вас от силы к силе, к благочестию и удаляет нас всех от нечестия.

Дай Бог нам всем спастись и в разум истины прийти.

Когда я был в Троице-Сергиевой Лавре, а там у нас был духовник строгий, пожилой. Вот смотришь ночью какие-нибудь соблазны, просыпаешься: «Боже мой, что же это такое!?» (Я не о себе говорю, а знаю таких людей), сейчас крестик целует свой и скорее идет к духовнику. Стук-стук в дверь.

— Кто там?

— Батюшка, я пришёл поисповедоваться. (Причащаться он не будет, а даже ночью приходит исповедоваться).

Открывает духовник: «Ну, пожалуйста!» Сейчас почитает молитву, епитрахилью накроет, отпустит грехи и тот, освобождённый от греха, как по воздуху, летит! Человек делается лёгким, свободным. Поэтому исповедоваться можно, как говорят, самому себе, то есть каждый день подвести итог, а как я день провёл? Плохо! Утром согрешил тем-то, вечером — тем-то.

Вот Мария Египетская в пустыне так и исповедовалась. Поцелует свой крестик и говорит: «Господи, Ты ведь везде!» — «Се, чадо, Христос невидимо стоит, приемля исповедание твоё», то есть везде: и в пустыне, и на корабле в море, и в больнице. Тут есть некоторые в больнице работают, а там есть тяжело больные, умирающие. Я сам в больнице лежал. Ну, что же, там икону уж не повесишь, а так уж исповедуешься, крестик свой поцелуешь и вот исповедуешься, а чувствуешь, что Господь близ тебя. Он, вы знаете, везде! Наша рубашка близко на теле, а Господь ближе. Он не только на теле, а Он в теле. Он так близок к нам! Если бы вы только знали, как он близок к нам!

Мы думаем, что Бог только на небе, Бог только в храме. Нет, Бог везде! И Он так близок к нам! Особенно Он близок к тем, которые в больницах лежат, которые дома болеют, которые в темницах сидят, которые несут большие скорби и находятся на военной службе. Там, конечно, открыто нельзя исповедовать, и они тайно молятся, и Господь их утешает; Бог намерение целует, Бог все наши мысли знает. Мы только подумаем: «Господи, ты же видишь, нет ни иконы, ничего. Ты меня прости». И Господь все слышит.

Так вот, к чему я, возлюбленные, это говорю, а к тому, что Господь нас всех любит, Он везде и всюду с нами, где бы мы ни были, на всяком месте Владычествия Его. Не отчаивайтесь: Господь с нами! И Он нас очищает и причащает. В больнице, там же нельзя причащаться, на военной службе тоже нельзя причащаться, на военном корабле…там море, открытое море, волны бушуют…о, как страшно! А человек кается, и Господь тут же его очищает. И если постигнет смерть, «в чем застану, в том и судить буду», а он очищен уже! Видите, как утешительно для нас!

Когда женщины бывают нечисты, в нецерковном периоде, подходить к Евангелию и Кресту нельзя, а в нормальном состоянии подходите, целуйте Крест и евангелие.

На исповеди ни в коем случае нельзя допускать советы. Когда вы жалуетесь: «Мой муж пьёт. Что мне с ним делать?», то в исповеди получается осуждение. Он мне, мол, мешает спасаться, он меня мучает, я бы хорошая была, а он мне не даёт молиться… Значит, вы осуждаете мужа.

Дочка, сын, муж — это все близкие, но это не ваше сердце, поэтому все советы после исповеди, а сейчас сокрушайтесь только о своих грехах.

Рассеянность, хульные и блудные помыслы — это оттого, что осуждаем других. Как перестанем осуждать, уйдут помыслы и рассеянность, и у нас будет собранное состояние; и молитва будет не рассеянная, и помыслы всякие уйдут. А то стоит, на иконы молится, а тут всякие площадные слова в голове, помыслы хульные и блудные. Наша молитва не угодна Богу, когда мы осуждаем. Кто хочет избавиться от хульных и блудных помыслов, тот должен стараться не осуждать.

Один думает: «Вот бы мне узнать, кто мой близкий друг и кто недруг». Враг внушил ему иметь такие очки, чтобы все видеть. Нашёл он такие очки. И вот он посмотрит через них, так всех и видит, кто какой. А так как один Бог без греха, а люди все грешные, то он у всех видел пороки, а своих не замечал и всех осуждал. И в конце концов он дошёл до тяжёлого состояния, очерствело его сердце, и он стал удаляться ото всех.

Как-то пришёл он в храм, встал на колени перед иконой Божией Матери и говорит:

— Матерь Божия! Что мне делать? Сердце у меня очерствело, все люди несовершенные, все люди, оказывается, фальшивые, и что же мне теперь делать?

А Матерь Божия внушает ему:

— А ты возьми те очки и посмотри себе внутрь.

И он как посмотрел:

— О Боже мой! Я хуже всех! Они нехорошие, фальшивые, а я в десять раз фальшивее.

Заплакал он горько и больше не стал осуждать. Вот и вы эти очки возьмите да посмотрите внутрь себя! А то мы иногда сучок у брата замечаем, а своего бревна не видим. Избави нас, Господи!

Вот, возлюбленные, надо так делать, чтобы нам никого не осуждать, и тогда помыслы блудные, хульные, всякие немощи, все они удалятся от нас только за эту добродетель, если будем нудить себя не осуждать. Это не значит, что мы не должны молиться, поститься. Конечно, и молиться, и поститься — все это нужно делать: жить по заповедям, но, самое главное, нудить себя никого не осуждать.

В монастыре был один такой инок: он привык завтракать рано утром, в 5 часов. Ну какой там завтрак, кусок хлеба возьмёт и кушает. А ведь в 5 часов утра в монастыре бывает полунощница, и только после полунощницы бывает завтрак и то только для тех, кто работает на трудных работах. А он ещё до полунощницы кушает. И вот братия пришли и доложили игумену. А игумен говорит:

— Надо отучить его.

— А как отучить?

— Завтра вы поедете на рыбную ловлю в 3 часа утра и его возьмёте с собой, увезите его на середину озера и ловите рыбу до 10 часов, а когда приедете, он позавтракает.

Вот они утром в 3 часа приходят и говорят ему:

— Игумен благословляет тебя ехать с нами на рыбную ловлю.

— О, какое хорошее послушание! — говорит он. — Сейчас!

Быстро оделся и краюху хлеба — раз в карман, и положил незаметно. Поехали. Отплыли они на середину озера, а озеро глубокое, и начали ловить рыбу. Он чувствует время 5 часов, вынимает краюху хлеба и начинает кушать. Изумились те, и один из них показывает другому, который правит вёслами: «Дай ему под локоть веслом — и хлеб выпадет у него в воду». И тот так ловко ударил ему веслом под локоть, что хлеб, действительно, выпал за борт в воду, а лодку они скорее угнали от этого места, и метров 15 от лодки плавает хлеб по воде. А этот монах перекрестился, перешагнул через борт и быстро пошёл по воде, взял хлеб, потом садится в лодку и опять кушает. — О! — изумлённо смотрят они, — что за чудеса? По воде ходит, как по суху!

Докладывают об этом игумену, а игумен им говорит:

— У него есть такая высокая добродетель, ради которой Бог прощает ему этот небольшой грех, что он кушает до полунощницы.

Спрашивают у него:

— Что у тебя есть хорошее?

— А ничего нет у меня хорошего, только я никогда никого не осуждаю. Бог им Судия! Кто что ни делает, я никого не осуждаю.

Тогда игумен говорит:

— Вот, оказывается, какая это добродетель! За то, что он не осуждает никого, Господь ему не только прощает, что он кушает раньше времени, а даже возвысил его до того, что он по воде ходит, как по суху. А мы его осуждали, что он нечестиво живёт, что рано кушает. А у него, оказывается, есть такая добродетель, которая покрывает его маленькие недостатки.

Вот видите, возлюбленные, как страшно осуждать! А мы его осудим, значит пойдём на большие скорби и болезни! Избави нас, Господи!

Святая Церковь просит и предостерегает нас: «Не судите, да не судимы будете», то есть не осуждайте никого, и тогда Господь вас не осудит! Аминь.

Завет.Ру