Невидимое в видимом:
тайна добра и зла

[1]  [2]  [3] 

Много требуется благодатного упражнения от человека, чтобы он стал действительно способным к различению своей доброй и злой мысли, своего желания, своего ощущения, своего дела. Всякая добрая мысль своим самым внутренним нервом связывает человека с Богом. Так же и доброе желание, и всякое доброе ощущение, и всякое доброе дело. Но точно так же всякая злая мысль, злое желание, злое ощущение, злое дело своим самым невидимым, но главнейшим нервом связывает человека с диаволом. Хочет человек того или нет, но его мысли и чувства, желания и дела — это или уток на ткацком стане зла, под рукою сатаны, или уток на ткацком стане добра, под рукою Божиею.

Совершая евангельское добро, человек настолько соединяется с Богом, что рождается от Бога и становится сыном Божиим, чадом Божиим (ср. Ин 1: 12-13); а совершая зло, он настолько соединяется с диаволом, что рождается от диавола и становится сыном диавола и исчадием диавола (ср. Ин 8: 44). В Господе Иисусе не греха. Всяк, иже в Нем пребывает, не согрешает: всяк согрешаяй не виде Его, ни позна Его (1 Ин 3:6). Нет зла, нет греха, которые бы опосредованно или непосредственно не происходили от диавола. Творяй грех от диавола есть, яко сперва диавол согрешает… Всяк рожденный от Бога греха не творит… Сего ради явлена чада Божия и чада диаволя: всяк не творяй правды, несть от Бога (1 Ин. 3: 8-10). Благотворяй от Бога есть; а злотворяй не виде Бога (3 Ин 1:11)

Все люди в большей или меньшей степени являются добровольными рабами греха, яко всяк творяй грех раб есть греха (Ин. 8: 34). Замученный грехом, всякий человек есть и остается мастерской греха, если не последует за безгрешным Господом Иисусом. Только Безгрешный может освободить человека от рабства греху. Только Христов человек становится свободным от греха (ср. Ин 8: 36). Каким образом? Когда безгрешный Господь становится душою его души, мыслью его мысли, ощущением его ощущения и преисполняет Собою всецелое существо человеческое, так что человек может вместе с апостолом Павлом сказать: живу же не ктому аз, но живет во мне Христос (Гал 2:20).

Без веры в Господа Христа, без перерождения в Господе Христе, без жизни в Господе Христе человек есть и остается диавольским делателищем. Преисполненная вечной и бескрайней Христовой истиной, душе не имеет места для греха. Во всяком случае не имеет любви к греху. Когда человек всем сердцем своим, всею душою своею, всем своим умом, всею своею силою проникает в Христову истину, и ограждает себя ею, и утверждает себя в ней и она оплодотворяется в нем, и срастается с ним, и становится единое с его душою и волей, тогда в душе такого человека не остается места для греха, тогда она вся Христова, вся для Него, вся в Нем, вся в Царствии Божием, вся в правде Его. Тогда человек становится делателищем Божиим, Божией мастерской.

Сама по себе сверхъестественная, божественная истина Христова становится достоянием людей естественным образом. Спаситель показал это и объяснил приведенным примером лозы и рождия. Что есть лоза для рождия, то и Господь Христос для людей. Как рождие не может плод сотворить, если не будет на лозе, так и человек, если не будет во Христе (Ин. 15: 5-8). Это естественный и органичный процесс. Чтобы человек мог творить Христово добро, он должен прежде всего стать единым целым с Господом Христом, как розги с лозою. И тогда по ним будет струиться один и тот же сок одна и та же жизнь, одна и та же истина, одно и то же добро, одна и та же сила, одна и та же богочеловечность и одна и та же вечность. Без этого существо человеческое сохнет и засыхает, как рождие без лозы (ср. Ин 15:6). Поэтому-то чудесный Господь и возвестил: без Мене не можете творити ничегосже (Ин 15:5): ничего доброго, ничего праведного, ничего истинного, ничего непреходящего, ничего бессмертного, ничего вечного. Поэтому для человека главное и самое главное — соединиться с Господом Христом, облечься в Него (ср. Гал. 3: 27) и жить Им и в этом, и в ином мире.

Если душа человека находится вне Господа Христа, она постепенно увядает, сохнет, ее мысли становятся недалекими, ощущения иссыхают, желания огреховляются и она все менее ищет Божиего, все менее желает доброго, истинного, праведного, непреходящего, вечного, до тех пор пока она наконец не возненавидит все принадлежащее Богу, Божиему добру и вечности. Душа человеческая только тогда растет к Богу и всему бессмертному и вечному, когда верой привита к древу жизни, к Господу Христу. В этом случае для человека становится совершенно естественным уклоняться от греха и порока и прилепляться ко всему вечному и богочеловечному, всему божественно истинному, праведному и доброму. И при этом совершать всякую евангельскую добродетель как нечто естественное: Тако всяко древо доброе плоды добры творит[всякое дерево доброе приносит и плоды добрые] (Мф. 7: 17). А делать грех и зло для него становится неестественным, ненормальным и отвратительным, как неестественно источнику от единаго устья источать сладкое и горькое (Иак. 3: 11) и чистому сердцу — нечистое желание.

Кто оживляет себя верою в Богочеловека, тот неминуемо умирает греху и относится к сладостям греховным, как мертвый человек. Оживленный божественной силою, он ходит новыми путями, живет новой жизнью, жизнью во Христе и по Христу. Мертвый для греха, человек живет Богу и Господу нашему Иисусу Христу. Живя Христовою истиною и добром, он умерщвляет себя для греха и зла. Грех больше не может овладеть им, ибо он находится под благодатью, которою непрестанно утверждает себя в Боге и ограждает себя Богом. А благодать — это божественная сила, которая делает человека безгрешным, освящает его, обеспорочивает, обесстрашивает. Рабы греха превращают себя в мастерскую греха, а Христовы люди, освобожденные и освященные Истиной, преобразуют себя в мастерскую вечности и святости, в которой созидается жизнь вечная, через святые мысли, через святые чувства, через святые желания. Путь греха неминуемо завершается смертью, путь же Христовой веры — вечностью (ср. Ин 8: 32; 17: 17-19; Рим 6: 2, 4, 11, 12, 14, 17-20, 22, 23).

Исполненный даром Святого Духа к различению добра и зла, великий апостол языков [апостол Павел назван в Писании «апостолом язычников» (языков) — golden-ship.boom.ru], богомудро рассуждая, различает в мире два закона: закон греха и смерти, господствующий над рабами греха, и закон Духа Святого, закона благодати, закон жизни, закон святости, закон безгрешности, закон свободы, господствующий в христианах. У первых имеет место телесное мудрование, у вторых — духовное, ибо они мыслят Духом Святым и по Духу Святому. Телесное мудрование поверхностно, чувственно и не покоряется закону Божиему, закону Божией мысли, Божией мудрости, а духовное мудрование — мудрование Богом и по Богу, а это значит, глубокое, божественное, святое. Кто не имеет Духа Христова, тот не Христов, поэтому и его мысли, и желания, и ощущения, и дела не Христовы (ср. Рим. 8: 2, 5, 6, 9)

Человеку необходимо много упражнять свою способность к рассуждению, чтобы он мог познать и знать, что есть воля Божия (Рим. 12:2), а что нет. Апостол Павел говорит, что условие познания воли Божией — не сообразовываться веку сему и перерождаться благодатью Божией, преобразовываться, обновлять свой ум, то есть жить вечностью и ради вечности (ср. Рим 12:2). Ум обновляется благодатною верою, если мыслит по мере веры, целомудренно (Рим 12:3), то есть если имеет здравые и трезвенные мысли, если избегает грешных мыслей, которые и есть болезнь ума. Апостольские слова мудровать целомудренно значат, как говорит святой Иоанн Златоуст, что мы получили силу к рассуждению для того, чтобы употребить ее не на высокоумие, а на здравоумие (на целомудрие). Апостол не сказал: мыслите о себе смиренномудро, но здравоумно, подразумевая здесь под здравоумием не добродетель, противоположную надменности, и не удаление от невоздержанности но ум, трезв и здрав. Ведь иметь здравые мысли — это и называется здравоумием. (целомудрием). Называя смиренномудрие здравоумием, апостол показал, что нескромный (не смиренномудрый) не здрав умом, но глуп, беснуется и поступает безумнее всякого сумасшедшего. Апостол называл здравоумием здоровье ума, уча, что гордость есть болезнь ума.

Всяко же, еже не от веры, грех есть [все, что не по вере, грех](Рим 14: 23). Это главная благая весть апостола Павла. Она означает: все, что в твоих мыслях и ощущениях, желаниях и делах не есть от Богочеловека и Его веры, грех: все, что в твоей жизни не исходит от Богочеловека и не бывает по Богочеловеку, грех. Всякий грех есть или плод неверия, или плод маловерия, или плод лжеверия. Если нападет на тебя нечистая мысль, или непристойное ощущение, или хоть какое-то искушение, борись с ним верою, молитвою, постом, бдением, памятью смертной, памятью о Господе Христе, об Ангеле-хранителе, о Святых. Главное — не блуждать помыслами, избегать мечтаний, ограждать верою и молитвою всякую свою мысль, всякое ощущение, всякое желание и всю свою жизнь. И никогда не забывать богомудрых слов святого апостола: всяк же подвизаяйся от всех воздержится (1 Кор. 9: 25) [Все подвижники воздерживаются от всего], особенно же тот кто борется за жизнь вечную, и умерщвляет тело свое, и принимает муки (ср. 1 Кор. 9: 26-27).

Чем же человек может сегодня показать себя Христовым, если еще вчера не был Его? Несомненно, новыми мыслями вместо старых, новыми ощущениями вместо старых, новыми желаниями вместо старых, одним словом, новой жизнью вместо старой, то есть жизнью евангельскою, богочеловеческою. Ведь тот, кто во Христе, нова тварь: древняя мимоидоша, се быша вся нова (2 Кор. 5: 17) [Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое]. Старый образ жизни прошел и начался новый — евангельский; прошел старый образ мышления и начался новый — богочеловеческий; старый человек исчерпал себя и начался новый — евангельский.

Мучителен подвиг — распять в себе ветхого человека, убить в себе все грехи, все страсти и жить только Богу через святые мысли, через святые желания, через святые ощущения, через святые дела. Но христианин только этим и Христов, ибо Христовы плоть распяша со страстьми и похотьми (Гал. 5: 24). Невозможно быть Христовым и жить в страстях и похотях. Всякий грех — нападение на Безгрешного; всякая страсть — смрад пред Бесстрастным. Христианин должен иметь крест в душе, на котором он долго и упорно распинает свои грешные мысли, свои дурные желания, свои нечистые ощущения, свои неевангельские настроения.

Кто желает одолеть грех, этого главного врага своей души и своей вечности, тот должен укрепляться в Господе, чтобы преисполниться Его победоносной силой и, так укрепившись, вступить в сражение с грехом. Яко несть наша брань к крови и плоти, но к началом и ко властем, и к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным (Еф. 6: 12). Из этой судьбоносной брани можно выйти победителем только при условии: облецытеся во вся оружия Божия (Еф. 6: 11) [Облекитесь во всеоружие Божие]. А всеоружие Божие составляют все евангельские добродетели: истина, правда, мир, вера, непрестанная молитва, бдение, терпение, любовь (Еф. 6: 13-18).

В этой борьбе с грехами и страстями и их главными виновниками, злыми духами, должно быть неутомимым, безжалостным и неумолимым. Ибо борьба ведется не на жизнь, а на смерть. Дилемма очевидна: погибаешь или ты, или твои грехи. Третьего не дано. Поэтому христомудрый апостол и поучает: Умертвите убо уды ваша, яже на земли: блуд, нечистоту, страсть, похоть злую и лихоимание…, гнев, ярость, злобу, хуление, срамословие от уст ваших (Кол. 3: 5, 8). Не оставляйте на поле битвы раненых и не берите пленных; все пороки, все страсти, все грехи, всех духов злобы ставьте под меч, отсекайте им головы, пронзайте их сердца, чтобы они не ожили в вас снова и не убили бы вас.

Беззаконие — вещь лукавая и ловкая. Оно имеет свою огромную тайну. Тайна беззакония иногда соблазнительна и обольстительна (ср. 2 Сол. 2:7). Она имеет свои таинственные пути и невидимые способы с помощью которых заводит человека в безысходную тьму. В ней она его отравляет страстями и ослепляет грехами, пока, наконец, совсем не отравит и не ослепит. Поэтому необходимо отрезвиться от опьянения грехом, прозреть евангельские истины, вси бо вы сынове Света и сынове дне несмы нощи, ниже тмы (1 Сол. 5:5) [Ибо все вы — сыны света и сыны дня: мы — не сыны ночи, ни тьмы]. Опьяненные грехом — это сыновья ночи и тьмы. Они не могут отрезвиться от этого пьянства ничем иным, как только верою, любовью и надеждою (ср. 1 Сол. 5: 6,7), и только уклоняясь от всякого греха и мертвой хваткой держась Христова добра (ср. 1 Сол. 5: 20-22; 2 Тим 2: 22; 3: 17). Ведь в борьбе с грехом надо бороться до крове (ср. Евр. 12:4), до мученичества Христа ради, себя ради и своей вечности ради. В этой борьбе главное правило — не бояться врага и быть покорным Богу во всем. Ведь Бог борется с нами и за нас. По военной стратегии православного воеводы Христова, повинитеся убо Богу, противитеся же диаволу, и бежит от вас (Иак. 4:7) [Итак покоритесь Богу; противостаньте диаволу, и убежит от вас]. Если мы Божии, не надо бояться Диавола и мрачных войск его. Ведь Всепобеждающий сказал в Святой Книге: Вы от Бога есте, чадца, и победисте тех, яко болий есть Иже в вас, нежели иже в мире (1 Ин 4: 4) [вы от Бога, и победили их; ибо Тот, Кто в вас, больше того, кто в мире](ср. 1 Ин 2: 13-14).

Яко всяк рожденный от Бога побеждает мир (1 Ин. 5: 4), то есть сладострастие, грехи, соблазны, злых духов. Побеждает чем? Верой, ибо вера наша — победа, победившая мир (ср. 1 Ин. 5:4). Ведь все искушения этого мира, все сладости, все грехи, все соблазны, все нечистые духи побеждаются тем только, кто верует, что Иисус есть Сын Божий и Бог (1 Ин. 5: 5, 20). Вера в воплощенного Бога и Господа нашего Иисуса Христа, любовь к Нему, надежда на Него — это и есть непобедимое оружие для всякой битвы во всех сражениях против греха и зла и в этом, и в ином мире…

Много нам дано, но еще больше задано. Дан нам видимый мир, чтобы обрести в нем невидимые силы Божии. Бог Слово для того и стал человеком, чтобы дать людям зрение, которым невидимое видимо в видимом и около видимого. Так род человеческий только со Христом прозрел и увидел вечные ценности. Прежде появления Богочеловека все томилось и слепло во тьме греховной и в сени смертней (Мф. 4: 16) [тени смертной]. Только с Ним и в Нем род человеческий впервые правильно сориентировался в этом загадочном мире и впервые неодолимо ощутил и всеубедительно понял всю безмерную важность невидимого в видимом и всю онтологическую зависимость видимого от невидимого.

[1]  [2]  [3] 

Из книги «Философские пропасти»