Ребро Адама

В известном художественном фильме «Москва слезам не верит» есть эпизод, положивший начало полемике, которая плавно перекочевала из советских кухонь в современные интернет-блоги и не прекращается по сей день. Главный герой кинокартины — великолепный слесарь-интеллигент Гоша, выясняя отношения с любимой женщиной, в ультимативной форме говорит:

— Запомни, все и всегда я буду решать сам на том простом основании, что я — мужчина.

Для мужской части населения нашей страны эти слова Гоши сразу же стали своего рода девизом и последним, непререкаемым аргументом в семейных спорах. Но у многих женщин они вызывают совсем другие чувства — от недоумения до возмущенного неприятия.

В самом деле, почему простую принадлежность к своему полу мужчины считают достаточным основанием для подобных заявлений? Почему аналогичная фраза, сказанная женщиной, не прозвучит убедительно ни в кино, ни в реальной жизни? Ведь даже в фильме героиня Веры Алентовой по личным качествам ни в чем не уступает, а во многом даже превосходит многих мужчин, не исключая и своего любимого Гошу. Она сумела в одиночку вырастить дочь, окончить институт, сделать карьеру. Она — крупный руководитель, депутат, хорошо зарабатывает, живет в просторной комфортабельной квартире… В общем — все атрибуты жизненного успеха у нее имеются, вот только личная жизнь как-то не задалась. И тут появляется слесарь Гоша, проживающий в коммуналке, который начинает ставить ее на место, мотивируя свое право на такое поведение лишь тем обстоятельством, что он — мужчина.

Получается какая-то странная картина: женщина может быть умнее мужчины, иметь лучшее образование, больше чем он зарабатывать, но, несмотря на любые, даже самые высокие достижения, в семье ей все равно остается один удел — подчинение мужу. В таком положении дел просматривается некая заданность, из которой при желании можно сделать вывод, будто женщина по отношению к мужчине — существо заведомо ущербное и зависимое.

Можно, конечно, сослаться на традиционный патриархальный уклад, веками формировавший подобную расстановку сил, но от такого объяснения она не становится в глазах женщины более справедливой. Уклад-то давно уже изменился, живем мы в постиндустриальном обществе. И потом, как ни крути, а приходится признать, что именно оттуда, из патриархальных времен, пришли в наш язык всякие пошлости вроде поговорки:«курица — не птица, женщина — не человек».

Но когда современная женщина приходит в Церковь, она с удивлением обнаруживает теперь уже в христианской традиции все тот же патриархальный принцип главенства мужчины. Более того — Библия дает этому принципу неоспоримое религиозное обоснование в прямом определении Божием: …к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою (Быт 3:16).

И, наверное, многие женщины, прочтя эти библейские слова, озадачиваются все тем же вопросом: а почему так получилось? Почему женщина обречена на подчиненное положение, неужели Господь создал ее лишь как некое приложение к мужчине, не имеющее самостоятельной ценности, и разве в очах Божиих жена ниже мужа?

Был ли прав товарищ Сухов?

В европейской культуре традиционно принято называть женщин «прекрасной половиной человечества». Мужчина, представляя незнакомым людям свою жену, говорит: «знакомьтесь — моя половина». Да и само слово «пол» (в смысле: мужской-женский) ясно указывает на его этимологическое родство с однокоренным ему словом «половина».

Но может ли одна половина быть больше другой? Этот вопрос даже звучит как-то странно — ведь половина — это, по определению, результат деления чего-либо пополам, то есть — поровну. Поэтому, говоря об истоках подчиненного положения жены в христианстве, было бы неправильно считать, будто эта подчиненность — следствие онтологического превосходства мужа. Святитель Иоанн Златоуст говорил об этом так: «Хотя и подчинена нам жена, но вместе с тем она свободна и равна нам по чести».

В кинокартине «Белое солнце пустыни» товарищ Сухов, организовав из гарема Абдуллы первое общежитие освобожденных женщин Востока, написал на куске кумача революционный лозунг: «Долой предрассудки! Женщина, она тоже — человек». И хотя эти слова выглядят комично, но при всей своей наивности, они вполне соответствуют отношению к женщине, которое существует в христианской традиции и имеет основание в тексте Священного Писания: Вот родословие Адама: когда Бог сотворил человека, по подобию Божию создал его, мужчину и женщину сотворил их, и благословил их, и нарек им имя: человек, в день сотворения их (Быт 5:1–2).

Женщина равна по чести мужчине — прежде всего в силу этого общего для них благословения Божия, полученного при сотворении. Поэтому, любое рассуждение на тему женской неполноценности и мужского превосходства в стиле «курица — не птица» смело можно считать нехристианским и небиблейским.

Был, правда, в истории Церкви любопытный случай, когда на Маконском Соборе 585 года, собравшем иерархов Бургундии, «…поднялся кто-то из епископов и сказал, что нельзя называть женщину человеком. Однако, после того, как он получил от епископов разъяснение, он успокоился. Ибо Священное Писание Ветхого Завета это поясняет: вначале, где речь шла о сотворении Богом человека, сказано: ...мужчину и женщину сотворил их, и нарек им имя Адам, что значит — человек, сделанный из земли, называя так и женщину и мужчину; таким образом, Он обоих назвал человеком. Но и Господь Иисус Христос потому называется Сыном Человеческим, что Он является сыном Девы, то есть женщины. И Ей Он сказал, когда готовился претворить воду в вино: «Что Мне и Тебе, Жено?» и прочее. Этим и многими другими свидетельствами этот вопрос был окончательно разрешен» (святой Григорий Турский. История франков).

Однако, из одного исторического курьеза вовсе не следует, будто Церковь когда-либо всерьез решала проблему — считать ли женщину человеком? Шестой век в Западной Европе был веком христианизации варваров. И реплика одного из участников Маконского Собора была лишь отголоском языческих представлений о женщине у новообращенных франков и галлов. Так что породило этот нелепый вопрос вовсе не христианство. Наоборот, оно помогло его снять.

«Кость без мозга»

Библейский рассказ о сотворении жены из ребра Адама в советское время был излюбленной мишенью лекторов и пропагандистов научного атеизма из «Союза воинствующих безбожников» (впоследствии стыдливо переименованного в общество «Знание»). В их изложении творческий акт создания жены был представлен чем-то вроде художественной резьбы по кости, поскольку слово «ребро» они предлагали понимать исключительно в анатомическом смысле. Побочным продуктом этой атеистической вульгаризации текста Священного Писания стал новый набор пошлых шуток на тему женской «неполноценности», в которых теперь уже обыгрывалась мысль о том, что женщина сотворена из единственной кости, не содержащей мозга.

Понятно, что ничего общего с христианским вероучением подобная трактовка не имеет. Еврейское слово «цела», употребленное в этом месте Библии, действительно было переведено на европейские языки как «ребро», но в еврейском языке его значение шире и оно может быть переведено как «бок», «сторона». Эту, более широкую трактовку использовали святые Отцы, которые считали, что в первозданном человеке изначально уже присутствовали и мужское и женское начало в равной степени, а при сотворении жены Господь лишь отделил женскую сторону человеческого естества от мужской и даровал ей личное бытие: «Ребро или кость здесь не есть нечто простое. Оно должно означать целую половину существа, отделившегося от Адама во время сна. Как это происходило, Моисей не говорит и это — тайна. Ясно только то, что прежде нужно было образоваться общему организму, который потом разделился на два вида: мужа и жену» (святитель Иннокентий Херсонский).

Такое же мнение можно увидеть и у святителя Иоанна Златоуста, писавшего, что …«творческая премудрость разделила то, что с самого начала было одно, чтобы потом снова объединить в браке то, что Она разделила».

Еще более определенно эта мысль выражена у преподобного Ефрема Сирина: «Словами: мужчину и женщину сотворил их, Моисей дает знать, что Ева была уже в Адаме, в том ребре, которое было взято от Адама. Хотя Ева была в нем не по уму, но по телу, однако же и не по телу только, но и по душе, и по духу; потому что Бог ничего не присовокупил к взятому от Адама ребру, кроме красоты и внешнего образа. Поскольку же в самом ребре заключалось все, что нужно было для образования из него Евы, то справедливо сказано: мужчину и женщину сотворил их».

В свете такого понимания Библейского рассказа о создании жены, можно предположить, что сочинители шутливых вариаций на тему «безмозглой кости», наверное, и сами не были особо обременены мозгами.

Христианство же утверждает, что жена — действительно половина мужа, причем не в аллегорическом, а в самом прямом значении, потому что в браке таинственным образом восстанавливается метафизическое единство мужского и женского начала, которое существовало в Адаме до их разделения. И в сотворении жены из Адама, конечно же, нет ничего уничижительного для прекрасной половины человечества. Напротив, святой Феодорит Кирский видел смысл этого Божественного творческого акта в том, «…чтобы тождество естества показать».

Есть в готической архитектуре такой элемент — стрельчатый свод. Суть его в том, что две стены под острым углом склоняются над перекрываемым проемом и, сомкнувшись, служат опорой друг для друга. Так же и жена была создана для поддержки мужа, как об этом говорит Писание: …Ты сотворил Адама и дал ему помощницею Еву, подпорою — жену его. От них произошел род человеческий. Ты сказал: нехорошо быть человеку одному, сотворим помощника, подобного ему (Товит 8:6). Слово «помощник» здесь не указывает на второстепенную роль жены, так же как и слово «подпора» не является свидетельством того, что первозданный Адам не мог самостоятельно сохранять вертикальное положение, и жена была дана ему в качестве костыля. Фразу «…сотворим помощника, подобного ему» в еврейском тексте Библии вполне можно перевести и как: «…сотворим ему восполняющего, который был бы перед ним». Как каждая из стен стрельчатого свода имеет себе опорой противоположную стену, так же муж и жена, по замыслу Божию, должны были во взаимной любви восполнять бытие друг друга.

Но если все это действительно так, если Церковь учит о тождестве естества и равенстве чести между мужчиной и женщиной, тогда еще более непонятным и несправедливым может показаться определение Божие о подчиненности жены мужу. Однако, такое впечатление возникает лишь если не иметь в виду одно очень важное обстоятельство. Дело в том, что определение это прозвучало не при сотворении первых людей, но лишь после их грехопадения. А первая попытка возвыситься в браке над своей Богом данной половиной, как это ни странно, была сделана… самой женщиной.

Горькое лекарство

Вопреки распространенному заблуждению, грехопадение не было связано со сферой пола и не заключалось в физиологическом общении между Адамом и Евой. Эта нелепица — еще одно порождение невежества и атеистической пропаганды, поскольку сочинить такую дикую байку и поверить в нее могли только люди, совершенно не знакомые ни с текстом Священного Писания, ни с учением Церкви о грехе.

Библия прямо говорит, что грехопадение первых людей состояло в нарушении единственной запретительной заповеди, которую люди получили в Раю — не вкушать плодов от древа познания добра и зла. И первой нарушила Божий запрет именно жена, поддавшаяся на увещевания змея-искусителя:

…И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть. И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло. И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел (Быт 3:1–6).

Вот здесь и начинается печальная история отношений подчиненности в браке. Вкусив запретный плод раньше мужа, не посоветовавшись с ним и единолично приняв решение нарушить заповедь, жена первой попыталась нарушить равенство чести. Она не только поверила клевете змея на Бога, но пожелала возвыситься над мужем и предстать богиней перед тем, от кого произошла человеком. По слову преподобного Ефрема Сирина, она «…из ревности не допустила, чтобы муж вкусил первый; захотела стать выше Адама, занять первую степень, Адаму же предоставить вторую. Поскольку пожелала поработить себе мужа, то Господь обличил ее тайны и сказал ей: той тобою обладати будет».

Подчинение мужу стало для жены горьким, но необходимым лекарством, поскольку Бог не просто наказывает за преступление, но, прежде всего — исцеляет болезнь, врачует повреждение, нанесенное грехом. А поскольку болезнь проявила себя именно в стремлении жены к господству над супругом, Бог и оградил ее от возможных рецидивов этого синдрома властолюбия, вверив ее попечению мужа. И определение — «… той тобою обладати будет» никак не противоречит равенству чести и тождеству природы, ничуть не унижает жену и нисколько не возвышает мужа.

Предположим, родители оставили дома двух мальчишек-близнецов, строго-настрого запретив им играть со спичками. Но ведь огонь — это же так интересно! И вот, один из них, нарушив родительский запрет, все же попробовал разжечь костер на паркетном полу…В результате — случился пожар, квартира сгорела, дети чудом остались живы. Да, конечно, второй мальчик тоже виноват. Да, ему так же хотелось посмотреть на огонь, и он тоже сидел у того злополучного костра. Но все же запалил его не он, а его не в меру инициативный братец. И стоит ли удивляться, что с тех пор родители поручают братишке присматривать за незадачливым пиротехником, хотя они и равны во всем, похожи как две капли воды и даже хромосомный набор у них одинаковый?

Жена захотела быть первой, и поэтому стала второй. Не ущербность природы стала причиной ее подчиненности, а стремление к господству над мужем, которому Господь и поручил ограничивать ее властолюбие, чтобы беречь ее от различных бед, происходящих от жажды власти. Иоанн Златоуст пишет об этом так: «Вначале Я, говорит Господь, создал тебя равночестною мужу и хотел, чтобы ты, будучи одного с ним достоинства, во всем имела общение с ним, и как мужу, так и тебе вверил власть над всеми тварями. Но из-за того, что ты не воспользовалась равночестием как должно, за это подчиняю тебя мужу».

Награда или обязанность?

Можно очень долго и грамотно рассуждать о неправильностях феминизма, критикуя его с самых разных позиций, например — с библейской. И, наверное, эти рассуждения будут во многом справедливыми и верными. Но все же есть в подобного рода критике уязвимое место, о котором сторонники патриархального уклада как-то не очень любят вспоминать. Да, конечно, современная женщина во всем стремится быть равной мужчине, более того — в чем-то она его даже перегнала. Да, такое положение дел противоречит Божьему определению и с христианской точки зрения является ненормальным. Только вот, виноватой во всех этих несообразностях почему-то принято считать исключительно женщин с их неуемной инициативой и жаждой независимости. Мужчины же в газетных и телевизионных спорах о «гендерном вопросе» зачастую вообще бывают представлены как пострадавшая сторона.

Но ведь если после грехопадения властолюбие стало для женщины фактором повышенного риска, если Сам Бог поручил мужу заботиться о жене и оберегать ее от излишних проявлений самостоятельности, значит и спрос за ее состояние и поведение, в первую очередь — с него. И то, что в современном мире женщины во многом потеснили мужчин, является всего лишь констатацией печального факта: мужчина потихоньку перестает соответствовать задаче, возложенной на него Богом, перестает быть для жены главой и уступает ей в семье и в обществе место, которое должен был занимать сам. Почему так получилось — тема для отдельного большого разговора, но очевидно, что обвинять в сложившейся ситуации одних лишь женщин было бы нечестно с любой точки зрения, а уж с библейской — и подавно.

Ведь господство над женой, данное мужу после грехопадения, вовсе не было наградой — ну за что можно награждать того, кто и сам согрешил? Это, скорее — тяжкая обязанность, необходимость принимать в семье решения и нести бремя ответственности не только за себя самого, но и за свою любимую половинку, за свое прекрасное ребрышко, за ту, которая — плоть от плоти твоей.

Когда в походе один из путешественников вдруг подворачивает ногу, а другой, облегчая ему дальнейший путь, берет на себя часть его груза, разве есть в этом что-то унизительное? Да нет, конечно! И если муж именно так понимает слова Библии о своем господстве, тогда и для жены не может быть ничего унизительного в подчинении тому, чьей любви и заботе вверил ее Сам Бог.

Журнал «Фома»