Разговор библиотекаря с правоведом об авторском праве

[1]  [2] 

С момента вступления в силу 4-й части Гражданского кодекса в России не утихают страсти и споры — как по поводу концепции, положенной в основание закона, так и по отдельным его статьям, связанным с правами на использование обществом произведений науки и искусства. В частности, с их использованием в библиотеках.

Как всё было проще раньше, когда не было компьютеров! Проще, правда, было только для издателей и продавцов. Потому что никаких книг, кроме как бумажных или придуманных в голове, тогда ещё не существовало. И чтобы скопировать книгу, нужно было самому становиться издателем. С появлением компьютеров проще и естественнее стало копировать файлы, чем печатать книги, и, соответственно, стало сложнее контролировать этот процесс. Российские законодатели, однако, решили сделать вид, что ничего не произошло, и на всякий случай ужесточили авторское право. Пострадали от этого в первую очередь читатели и библиотеки. Разобраться с тем, как же это произошло, решили Сергей Басов, кандидат педагогических наук, заведующий отделом

Российской национальной библиотеки, и Сергей Егоров, доктор юридических наук, адвокат. С их любезного разрешения «Частный корреспондент» публикует их беседу, напечатанную в журнале «Библиотечное дело» (2010. № 12. С. 12—17).
Библиотека создаёт публичное информационное пространство, в котором люди реализуют свои научные и культурные потребности. Естественно, что работники библиотек выступают за такое законодательство, которое позволяло бы читателям получать необходимую им информацию в удобной форме и на любых носителях. Сам институт общедоступных библиотек нацелен на реализацию конституционного права граждан на свободный доступ к информации. Однако обязанности библиотекаря по обеспечению доступа к информации всё чаще вступают в конфликт с законами об авторском праве. Эту тенденцию можно увидеть во многих странах. Баланс частных и публичных интересов в сфере интеллектуальной собственности всё более сдвигается в сторону частного интереса. Усилиями законодателей интеллектуальные общественные блага переходят в категорию товара, за который надо платить автору или правообладателю даже при некоммерческом использовании книг и иных документов.

Попытки библиотекарей и сочувствующих им законодателей расширить сферу общественного достояния при работе с информацией получают весьма жёсткий отпор со стороны маститых авторов и части юристов. В 2009 году в Госдуму был внесён проект поправок к законам «О библиотечном деле» и «Об обязательном экземпляре документов», в котором предлагалось разрешить библиотекам (только национальным) создание электронных копий документов по истечении двух лет с момента получения обязательного экземпляра. Тут же в адрес Д. А. Медведева полетела петиция, подписанная весьма уважаемыми писателями, среди которых Е. Евтушенко, Л. Улицкая, Б. Стругацкий, Арк. Арканов. Что их так напугало в предложениях библиотечных специалистов? Только одно: они увидели, что библиотеки «покушаются» на их карманы. «Что такое два года при нынешнем темпе реализации книг? За этот срок автора только «раскрутить» успевают. Основные доходы начинаются как раз на третий и последующие годы. И тут нам говорят: «Баста! Отдавайте даром». Маститые авторы не против бесплатного распространения классики, но свои гипотетические доходы считают более важными, нежели образование и просвещение российского читателя. Хочешь читать современную литературу? Плати!.. И они попросили Дмитрия Анатольевича исключить указанный пункт из законопроекта, чтобы не превратить библиотеки, по их выражению, «в пиратские файлообменные сети». Эта просьба была услышана, поправки зарубили ещё на предварительном этапе.

В декабре 2009 года вновь делается попытка встать на защиту интересов общества, то есть нас с вами. В Госдуму отправилось открытое письмо, подписанное И. И. Засурским, президентом Ассоциации интернет-издателей, А. И. Вислым, генеральным директором Российской государственной библиотеки, и ещё рядом специалистов, среди которых замечены и юристы (например, Виктор Монахов, советник юстиции первого класса, профессор кафедры ЮНЕСКО по авторскому праву). Авторы письма пытаются обратить внимание законодателей на «непреодолимые сложности, связанные со спецификой российского законодательства в области авторских прав, которые способны поставить крест на попытках модернизации и существенно ограничить потенциал развития общества в условиях перехода к информационной экономике». Они считают, что пора государству «учесть реалии современного информационного общества и облегчить доступ граждан Российской Федерации к российскому культурному наследию в цифровой форме». Они ратуют за то, чтобы разрешить библиотекам оцифровывать книги без заключения договоров с правообладателями и бесплатно предоставлять их читателям в цифровом виде, точно так же, как сейчас их предоставляют в бумажном.

Уважаемые люди высказали свои представления о том, что лучше для общества: безудержный бизнес на авторских правах или расширение сферы интеллектуального пространства России с участием государства. В ответ вновь загромыхали авторитеты. Письмо — только не в адрес Госдумы (зачем мелочиться, всё равно этот орган ничего самостоятельно не решает), а сразу же президенту России Д. А. Медведеву — подписали Н. С. Михалков, председатель Союза кинематографистов РФ, известный юрист М. А. Федотов, председатель Союза журналистов России В. Л. Богданов, кинорежиссёр К. Г. Шахназаров, генеральный директор Первого канала К. Л. Эрнст и ряд других деятелей культурного истеблишмента.

Обращаясь к кремлёвскому юристу (по своей первой профессии), Михалков со товарищи утверждают, что «российское законодательство в сфере авторского права основано на принципах, одинаково признаваемых в законодательствах всех развитых стран мира, в частности, на недопустимости использования произведений и иных объектов интеллектуальной собственности без согласия правообладателей». Но не обосновывают, почему это недопустимо в некоммерческих целях. Ни с одним аргументом они не спорят, просто рисуют с помощью своего авторитета страшную картину, которая может возникнуть, если информация начнёт циркулировать в обществе более свободно, нежели сейчас: «Действительным итогом предлагаемых мер может стать ничем не ограниченная возможность коммерческого использования чужих результатов интеллектуальной деятельности». Вольно или невольно они показали свой основной интерес в сфере авторского права. Этот интерес один — коммерческий!

За несколько прошедших месяцев проблема проникла в электронные СМИ. Каналы «Культура» (программа «Тем временем») и «5-й канал» (программа «Свобода мысли») попытались вывести разговор из эпистолярного жанра на уровень телевизионной аудитории, посвятив проблемам авторского права специальные передачи. При этом удивительно то, что участники этих передач всё время оказываются в плену интересов авторов и правообладателей; предметом дискуссии так и не стали права пользователей — читателей, зрителей, слушателей. Идёт разговор только о тех, для кого использование авторского права — это прежде всего проблема бизнеса. Почему так? Почему права общества в законодательстве практически не отражены? Точнее, почему они принесены в жертву авторам и правообладателям? У авторов — только права, у пользователей — только обязанности. Может быть, порочна в своей основе сама концепция 4-й части ГК?..

Со своими сомнениями я обратился к Сергею Нестеровичу Егорову, правоведу, доктору юридических наук, имеющему адвокатскую практику по вопросам авторского права.

С. Б.: Сергей Нестерович, не могли бы высказать свой взгляд на 4-ю часть ГК, имея в виду прежде всего вопросы, касающиеся регулирования отношений между авторами (правообладателями) и пользователями — библиотеками, читателями, то есть всеми нами, кто читает книги, — не только в бумажной, но и в электронной форме.

С.Е.: Есть законы и законы. Некоторые люди думают, что все законы хороши. Всякая власть от Бога, а Бог не ошибается. Другие люди думают, что все законы плохи. Всякая власть зло, значит, зло и любой закон. И те и другие не правы. Законы могут быть как плохие, так и хорошие.

Долгое время одним из самых хороших законов в нашей стране был Гражданский кодекс (далее — ГК). До тех пор, пока он состоял только из первых двух частей. Уже третья часть существенно снизила общий уровень качества ГК, а уж четвёртая...

Всякий закон должен урегулировать некие правоотношения. Всякое отношение и, в частности, правоотношение предполагает наличие сторон. Четвёртая часть ГК призвана урегулировать правоотношения между автором интеллектуальной собственности и пользователем интеллектуальной собственности. Авторы 4-й части ГК исходят из постулата «всё, что может делать пользователь, он может делать только с разрешения автора». Или, другими словами, пользователь ничего не может делать без специального разрешения автора. Так регулировать правоотношения нельзя! Это либо глупость, либо подлость.

С.Б.: Правильно ли я понял, что в самой концепции закона права пользователя (читателя, слушателя, зрителя) просто отсутствуют?

С.Е.: Чтобы ответить на ваш вопрос максимально наглядно, давайте зайдём в магазин и купим книжку. И поразмышляем, какие права возникают у покупателя в связи с его покупкой. По умолчанию купленную книгу можно самому читать. Это специально не оговорено, и это уже неправильно, но это право нигде и никто пока не оспаривал. А вот можно ли читать эту книгу своим детям? А чужим детям? А просто знакомым? А незнакомым? А по радио? А по телевизору? А можно ли после прочтения передать книгу другому пользователю? А тот следующему? А можно ли снять с книги ксерокопию и подарить её своему другу? А просто знакомому? А любому человеку на улице? А можно ли снять с книги электронную копию и подарить её своему другу? А просто знакомому? А всем пользователям интернета?.. Возникает, как видите, множество различных ситуаций у человека, который просто купил книгу, над которыми он чаще всего не задумывается, а просто делает то, что ему надо.

С.Б.: Наверное, законодатель и должен определить границу между тем, что можно делать с книгой и чего делать нельзя?

С.Е.: В своём сознании каждый человек по своему усмотрению может в этой цепочке установить границу — это ещё можно, а вот этого уже нельзя. Исходя из собственных представлений о справедливости. А вот совокупное представление о справедливости всего общества должно выражаться в законах. Должно! Но для этого нужен представительный орган власти, такой орган, в котором большинство граждан, составляющих общество, имеют своих представителей. Такого представительного органа власти у нас в стране нет, увы. Именно поэтому законы отражают представления о справедливости не всего общества, а только некоторой его части, той части, которая в каждом конкретном случае лоббирует нужную ей «справедливость». Это те, кто может «похлопотать» в Думе о принятии «правильных» законов, выгодных весьма небольшой части общества, в данном случае состоящей из авторов и правообладателей.

Напомню, мы говорим о правоотношениях между правообладателем и пользователем. В обществе пользователей куда больше, чем авторов. Если выяснить мнение общества по поводу предложенной цепочки, я убеждён, что общество все её звенья сочтёт правомерными. Означает ли это, что общество настроено получать от авторов всё только бесплатно? Конечно, нет! Если пройти по всей предложенной цепочке, то везде речь идёт о чём-то таком, что один пользователь передаёт другому пользователю бесплатно, причём добавив к передаваемому (которое изначально было легально приобретено) свой собственный труд...

С.Б.: Добавлю, что особенно это заметно в библиотеке, которая, приобретя книгу, её обрабатывает, создаёт каталоги и базы данных, формирует книжный фонд, то есть создаёт на основе документов собственные продукты и услуги, которые предлагаются бесплатно читателям.

С.Е.: Авторский труд, конечно, должен быть оплачен. Вопреки желанию автора книга не может быть издана. Если кто-то украдёт у автора рукопись и впервые издаст её, он — вор, но уголовный кодекс мы сегодня не рассматриваем. Если кто-то без разрешения автора издаст его произведение с целью продажи, весь этот товар (тираж) является контрафактным. С торговлей контрафактным товаром нужно бороться строго и беспощадно.

И вот тут мы наконец-то подходим к правильному пониманию правоотношений автора и пользователей. Оказывается, в рассматриваемом контексте пользователи бывают двух принципиально разных видов: пользователи-потребители и пользователи-продавцы. Одни из них не извлекают коммерческой выгоды из пользования произведением, а у других задача иная. Напомню, мы говорим о 4-й части ГК. В самом начале ГК, в его второй статье, определено, какие правоотношения регулирует гражданское законодательство: «Гражданское законодательство регулирует отношения между лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность, или с их участием, исходя из того, что предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке».

Это очень важно зафиксировать: ГК как правовой инструмент призван регулировать отношения только по поводу предпринимательской деятельности. В таких правоотношениях всегда присутствуют как минимум две стороны: продавец и покупатель, заказчик и подрядчик, кредитор и должник... Причём ГК обеим сторонам и предоставляет права, и вменяет обязанности. Ничем не отличаются в этом смысле и правоотношения между обладателем и пользователем интеллектуальных прав. И у тех и у других должны быть и права, и обязанности. Возникает концептуальный вопрос — должна ли 4-я часть ГК регулировать правоотношения между обладателями интеллектуальных прав и пользователями-потребителями?.. Но мы сейчас не будем в этот вопрос углубляться. По факту 4-я часть ГК такие правоотношения регулирует. А раз так, регулирование правоотношений между обладателями интеллектуальных прав и двумя разными группами пользователей должно принципиально различаться.

Теперь вернёмся к той проблеме, с которой мы начали, к концепции закона (всё, что может делать пользователь, он может делать только с разрешения автора). После цитаты из ГК становится понятно, как в действительности должен выглядеть постулат 4-й части ГК: «Любое извлечение дохода из интеллектуальной собственности допускается только с письменного разрешения автора; любое использование интеллектуальной собственности, не подразумевающее получение дохода, допускается без разрешения автора».

С.Б.: Правильно ли я понимаю, что 4-я часть ГК практически не различает права пользователя-читателя и права пользователя-продавца?

С.Е.: Нельзя сказать, чтобы совсем не различала. Некоторые различия есть, но они так запрятаны, рассредоточены и запутаны, что почти незаметны. Всё сделано так, чтобы изначально поставить пользователя-потребителя в положение оправдывающегося, по факту презюмируется его «вина». Если ты приобрёл предмет интеллектуальной собственности (книгу, кассету, пластинку...) — ты уже виноват, «ведь хочется мне кушать».

Изначально закон не различает пользователя-читателя и пользователя-продавца. В п. 2 ст. 1270 сказано: «Использованием произведения независимо от того, совершается ли соответствующее действие в целях извлечения прибыли или без такой цели, считается, в частности...» Дальше перечислены все мыслимые виды использования.

Здесь я хочу обратить внимание на это «в частности». Присутствие этой формулы в юридическом тексте означает, что приведённый далее перечень не является закрытым, исчерпывающим, что использованием может быть признано и ещё что угодно. А выше, в п. 1 той же статьи, сказано: «Автору произведения или иному правообладателю принадлежит исключительное право использовать произведение...» Смысл этой нормы, тот смысл, который хотели вложить в неё авторы, и они многократно публично озвучивали это, сводится к тому, что только автор имеет право использовать своё произведение, а все остальные — только с его разрешения. Потом в законе появляются некоторые исключения, но уже как исключения. Право доказывать, что в данном случае имело место именно исключение, великодушно предоставляется пользователю. Основная норма именно такова, причём независимо от того, совершается ли соответствующее действие в целях извлечения прибыли или без такой цели. Вот и судите, различают ли авторы закона пользователя-читателя и пользователя-продавца.

[1]  [2]