Подготовка ко святому Причащению

Подходы, которые сложились для совершенно другой жизни

Сообщение протоиерея Владимира Воробьева, ректора Свято-Тихоновского университета, настоятеля храма свт. Николая в Кузнецкой слободе, на круглом столе «Подготовка ко святому причащению: историческая практика и современные подходы к решению вопроса».

Евхаристическая община

Дорогие отцы, братья и сестры, я думаю, что поднятый вопрос является одним из основных для нашей церковной жизни. Потому что она устраивается не только авторитетными постановлениями или решением важных церковно-политических вопросов, но и духовной жизнью мирян, которая не мыслима без ехаристической жизни.

Евхаристическая жизнь согласно церковной традиции всегда связывается с жизнью церковной, евхаристической, общины. Есть, конечно, другая форма — форма приходской жизни, где приход не является общиной. Это значительное явление в истории церкви связывается с охлаждением евхаристической жизни. Поэтому нашей целью, мне кажется, должно быть возрождение евхаристической общины. Об этом много говорилось на Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1917 года.

Для евхаристической общины характерно, что у нее есть глава, духовный руководитель, у нас он называется духовником, который должен близко знать все проблемы духовной жизни членов общины. Если удается такую общину создать, то для нее неприемлемы те подходы, которые сложились исторически для совершенно другой жизни. Например, правило, которое мы сегодня обсуждаем: о долгом говении, о вычитывании длинных предварительных последований к причащению, обязательной исповеди и т. д. — это все возникло в позднее время, когда евхаристическая община в основном ушла из церковной жизни и Церковь должна была ориентироваться на существующую реальность, на значительное охлаждение к евхаристической жизни. Тогда надо было принять какие-то «охранительные» меры, для того чтобы не получалось так, что Тело Христово остается без внимания и отдается людям не готовым, не живущим настоящей церковной жизнью.

Виной всему наши просторы

В России это связано еще с тем, что она слишком большая страна. Этот фактор никогда нельзя забывать, ведь все восточные традиции сложилась в маленьких странах. Например, сейчас Греции живет 9,5 млн человек, у них более 1000 монастырей, огромное количество приходов, 70 епископов — это нормальная жизнь православной церкви на Востоке. А у нас, как вы знаете, до сих пор, скажем, один епископ на всю Якутию, на Архангельскую епархию и т. д. Это с точки зрения традиций древнего православия абсолютная бессмыслица. Это означает трагедию Церкви, отрыв епископа от церковного народа. Недаром до революции епископы не могли объехать свою епархию, и большинство русских людей епископа вообще никогда не видели.

Вот эту русскую реальность мы забываем, когда говорим о наших традициях. Наши традиции в значительной степени были вызваны этими совершенно новыми обстоятельствами. И даже чин венчания вошел в практику церковной жизни очень поздно. Венчание очень долго оставалось привилегией высшего общества, потому что не было священников, которые могли бы венчать всех желающих вступить в брак. Если вникнуть в церковную жизнь, найдется много таких важных подробностей — они объяснят нам историю возникновения сегодняшней, доставшихся нам по наследству, практики.

Время поиска

Но сейчас все очень резко изменилось. И не нужно ставить возрождение евхаристической жизни в связь только с проповедями святого праведного Иоанна Кронштадтского. Нужно рассматривать все в комплексе: ХХ век, патриарх Тихон, Поместный Собор Русской Православной Церкви 1917 года, страшное гонение, когда все смешалось в Русской церкви. Все основы были потрясены. И сейчас должен собраться собор, который привел бы в порядок нашу жизнь в соответствии с тем, что сегодня имеется в наличии. К сожалению, такого Собора у нас пока нет и, наверное, не может быть еще и потому, что мы все не готовы к этому. Нужно самому выстрадать решение — и приходится поэтому каждому духовнику искать свой ответ, основываясь на духовных авторитетах, привлекая собственный опыт. Поэтому плюрализм неизбежен. Нужно допустить этот плюрализм, нужно, чтобы не было таких строгий запретов («только так и больше никак»).

Сейчас время поиска, время, когда наша Церковь ищет решения, поэтому обязательно должна существовать какая-то свобода. И ненужно, чтобы все, кто решает эти вопросы несколько иначе, оказывались под подозрением. Это только помешает принять здравое решение.

В нашем приходе

Теперь я могу рассказать про практику, принятую в приходе храма свт. Николая в Кузнецах. Практика нашего прихода в основном восходит по преемству к протоиерею Всеволоду Шпиллеру, долгое время возглавлявшему приход храма свт. Николая. В 1950-е годы отец Всеволод вернулся в Россию из Болгарии — он был хорошо знаком с практикой Восточной и Западной Церкви. Поэтому мог широко посмотреть на то, что происходит в России. Он старался вернуть евхаристическую жизнь в приход и возродить евхаристическое общение. В те времена это было почти невозможно. Но все-таки он очень много старался заложить в нас. Он научил нас смотреть на эти вопросы иначе, чем принято в «школьных учебниках».

Сегодня наша община живет такой жизнью: мы знаем, что церковному человеку естественно часто причащаться. В древних Апостольских правилах говориться, что если человек не причащается более трех недель без особой причины, он считается отпавшим от Церкви. Мы, конечно, не вводим таких законов — не отлучаем. Но говорим, что если человек хочет быть членом Церкви, то конечно, он будет часто причащаться. Потому что причастие соединяет нас со Христом! Потому что это самое великое таинство Церкви. И если человек остается равнодушным к нему, «теплохладным», то вопрос о его церковности встает очень остро. Если человек живет церковной жизнью: соблюдает евангельские, Божьи заповеди, если в его сердце утверждена христианская нравственность, если он соблюдает посты и постные дни, праздники, если молится Богу, стремиться открывать душу духовнику постоянно, то мы не видим препятствий, чтобы часто допускать его к Святой Чаше. В нашем приходе многие причащаются раз в две недели, раз в десять дней. На великие праздники мы считаем, что обязательно нужно причащаться. Какой же праздник без причастия Святых Христовых Таин!

Как готовиться к причастию

Я помню, когда я начинал служить, слышал много разных мнений от священников. Мне говорили, что Пасха для радости, а Причастие — это пост. А когда я спросил у батюшки: «Зачем же вы причащаетесь? Радуйтесь!» Он на это отвечает, что «мы священники». Другое мнение, например, что ни в коем случае в Пасхальную седмицу нельзя причащаться: «Все же разговелись!». Но батюшка вчера на моих глазах поросеночка скушал, ему-то можно? И снова: «Но мы же священники!». Мне казалось это очень странным. Поэтому в нашей общине практикуется облегченный способ подготовки к святому причастию. Для тех, кто живет глубокой христианской жизнью, мы требуем, чтобы они соблюдали постные дни и годичные посты. Если причащаются не в пост, то — поститься в среду и пятницу, а в субботу не вкушать мясо. Причастник еще должен прочитать последование ко святому причащению. Чтения всех канонов мы не требуем.

Что делать многодетным

В нашей общине очень давно принято, что семья должна жить естественной жизнью: в семье должно быть столько детей, сколько Бог даст. Никаких мер по ограничению рождаемости мы не благословляем. У нас в приходе очень много многодетных семей: в воскресные дни причащаются порядка 400 детей; у нас много семей, где по семь-восемь детей; есть девять детей, даже двенадцать. И таких семей очень много. Родители в таких семьях, я считаю, живут подвижнической жизнью. Требовать, чтобы эта мама, всю жизнь отдающая своему подвигу, вычитывала все каноны и акафисты, и поэтому ее до причастия не допускать… Мне кажется, это зверство!

Если люди живут ревностной жизнью, хотят причащаться чаще, душа его требует быть со Христом, в Церкви, то многих мы причащаем каждую неделю. Сказано в Писании: «Духа не угашайте!» (Фес. 5: 19). Зачем же мы будем его угашать?

Чтобы все было можно

С другой стороны в приходе есть, конечно, очень серьезная проблема с людьми, которые пришли в Церковь недавно, которые не очистились, мало что знают. Они, может, и хотят устроить жизнь христианскую, но так, чтобы все было можно. Духовник должен знать таких людей, и к таким нужно проявлять определенную строгость, осторожность. Потому что для них очень частое причащение делается формальным, они теряют благоговение. Это не любовь ко Христу, а просто легкий способ новой жизни. Или они относятся к причастию как к лекарству: «Вот я себя плохо чувствую, а причащусь — и мне будет легче». Это какая-то магия. И священник должен все понимать, чувствовать, знать и ограничивать таких людей.

Ведь причастие может быть и в осуждение. Кроме того, я видел много раз, что молодые священники допускают новоначального причащаться чуть ли не каждый день, а проходит некоторое время — и этот человек не только перестает ходить в храм, но и делается врагом Церкви. Я видел такие случаи и всегда предупреждаю, что причастие Святых Христовых Таин — это «огонь поядающий». Нельзя к нему относиться безответственно, легкомысленно. И если священник не пропускает все через свое сердце, не чувствует, не понимает, то это тоже очень опасно. То есть здесь не может быть какого-то формального подхода.

Исповедь — пообщаться с батюшкой?

По поводу исповеди. У нас в приходе каждое воскресенье служатся три литургии. На неделе — две литургии. На Пасху мы совершаем четыре или пять служб. В первый день Пасхи у нас причащается около двух тысяч человек. В обычное воскресенье бывает человек шестьсот причащается. Вот так. Вы понимаете, что исповедовать каждый раз всех невозможно. Хотя у нас выходит на исповедь десять — двенадцать священников, все равно шестьсот человек поисповедывать непросто. Но не только в этом дело.

Я с самого начала моего служения очень внимательно относился к исповеди, отдавал этому очень много сил. Тогда у меня сложилось впечатление, что среди людей, которые приходят на исповедь, многие хотят просто поговорить со священником, пообщаться с ним. То есть они подменяют таинство покаяния простым общением с батюшкой. А это разные вещи! Общение со священником тоже нужно, но нельзя его путать с таинством покаяния. Но заставить человека, чтобы он каждую неделю проходил таинство покаяния, невозможно. За две тысячи лет христианской истории частого таинства покаяния не было никогда и нигде. В первые века таинство покаяние вообще совершалось один раз в жизни, как второе крещение. Потом стало совершаться несколько чаще, но совершенно без всякой связи с Евхаристией: в случае смертных грехов, отпадения от Церкви. Но именно в России, когда наступило «эпоха» редкого причащения, таинство исповеди постепенно присоединяется к причастию, устанавливается обязательная связь. Но при этом причастие делается очень редким — раз в год. То есть таинство покаяния никогда не совершалось часто и нельзя требовать от человека, чтобы он проходил таинство покаяния еженедельно. Мы как бы его вымучиваем: «Кайся, кайся». И человек начинает подменять таинство покаяния неизвестно чем. Но это не отменяет ежедневное покаяние во время домашней молитвы. И вообще христианин всегда должен пребывать в покаянии — но это не собственно таинство покаяния.

Великое таинство

Таинство покаяния — это великое таинство. Я думаю, каждый священник такое переживал: когда подходит человек и происходит его возрождение в таинстве покаяния, как во втором крещении — священник чувствует, как благодать проходит через него и человек выходит от исповеди другим. Но по своему опыту я могу сказать, что это бывает очень редко. А обычно «прощаю, разрешаю» — и ничего не чувствуется особенного, потому человек ничего не принес. Какой отсюда вывод: я уверен, что требование обязательной исповеди перед причастием не осуществимо. И оно нигде не осуществляется по-настоящему.

Свой путь

Однако я также уверен в том, что пойти по пути Восточной или Западной Церкви и допускать к Чаше всех, кто желает, без всякого контроля, для России было бы гибельно. Во-первых, мы не имеем право делать такие крутые повороты, все-таки у нас сложилась уже какая-то практика, и народ знает, что так нельзя, — и это очень хорошо, что знает. Во-вторых, это невозможно в силу нашей малограмотности из-за периода гонений, когда людей отлучили от Церкви. Если мы сейчас так сделаем, то прямо с вокзала пойдем толпа к Чаше — неизвестно, кто, что, натощак, с какими грехами? Это будет кощунственно. Должно обязательно сохранить благословение на причастие. И наш народ знает, что без благословение на причастие, причащаться нельзя.

Священник, если у него есть община, знает, кого он может допустить к причастию, а кого нет. К такой практике мы должны вернуться. Священник несет ответственность за своих духовных детей, но если у него есть община, то он ее научил, что со смертными грехами, без поста, без подготовки причащаться нельзя и его общение с духовными детьми занимает две секунды — это не проблема. Но зато людям, которые приходят совершенно неготовыми, невоцерковленным, с тяжелыми грехами нужно указать на необходимость полноценного таинства покаяния. Тогда его не нужно совмещать с Литургией, а проводить отдельно. Нужно выделить отдельное время и, не торопясь, поговорить. Это, мне кажется, очень важный момент. К этому мы стремимся и так пытаемся устроить нашу общинную жизнь.

Пресс-служба Свято-Тихоновского университета