«Быть» или «иметь»
Мой 27-летний собеседник — милый, добрый и отзывчивый молодой человек, любящий родителей, друзей, свою Родину, трудолюбивый и ответственный. Он и его неофициальная жена (как раньше называли, сожительница) живут вдвоём. Оба работают и, как я понимаю, материальных трудностей не испытывают. Мы, сидя в машине, беседуем о жизни. Зашёл разговор о детях, о том радостном и утешительном чувстве, которое возникает при появлении детей на свет, и о том, как хорошо, когда в семье растёт не один ребёнок. На что, к своему удивлению, я услышала в ответ: «Тут одного ребёнка боишься завести». «Почему?» — спрашиваю я. «Алла устаёт. Каждый день готовит. В магазин сходить, по дому что-то сделать надо, и всё после работы». «Зачем же каждый день готовить? Есть ведь холодильник, можно и на несколько дней», — пытаюсь возразить я. «Нет, — отвечает он, — это не полезно — есть не свежую пищу». И далее в том же духе.
В беседе с ним я удивлялась, как в одном человеке могут уживаться столь разнородные представления, как сложна мозаика человеческого сознания. Неужели культ высокого уровня жизни, ценностей гедонизма настолько может поработить молодую человеческую душу, которая в угоду ему отказывает себе в радости иметь детей? И неужели свежеприготовленная пища и наличие мнимых атрибутов счастья стоят жизни собственных детей? Человек без стержня, вероятно, обречён на такое лоскутное сознание.
Потребительские установки, насаждающиеся через средства массовой информации, создают определённый образ современного человека. Каков он, этот образ, создаваемый рекламой и СМИ?
Это красивый, здоровый, успешный, привлекательный, модно одетый человек, что само по себе не плохо, предприимчивый (если не сказать наглый, изворотливый), простой (если не сказать пошлый и циничный), энергичный (если не сказать невротичный), лишённый тонкости, похотливый и, главное, не обременённый теми качествами, которые ещё не так давно ценились высоко. Вспоминается, по итогам наших исследований 2001 и 2006 годов, что больше всего, несмотря на образы, которые мы видим на экранах и обложках, люди ценят доброту, ум и честность. Надеюсь, и сейчас эти ценности продолжают жить, в соответствии с нравственным законом, присущим человеку. Однако эти представления должны питаться идеалами. К сожалению, идеалы, навязываемые СМИ, противоречат внутреннему нравственному закону.
Счастье или удовольствие?
Человек всегда выбирает. В этом проявляется его свобода. Что воспримет человек для себя как главное и определяющее в своей жизни, конечно, зависит от его выбора. Бесспорно, большое значение имеет среда, личная встреча, собственная предрасположенность. Однако в одной и той же среде выросли Каин и Авель, Иуда и остальные Апостолы, Лот и жители Содома и Гоморры. Выбор человека — всегда загадка. К чему придёт человек — это его свободный выбор. Создание условий для благоприятного выбора — задача родителей.
Выбор человека в основном сопряжён со стремлением к счастью. Это же так понятно и так естественно — человек стремится к счастью. Но есть в этом стремлении одна хитрость. Даже не одна, а две. Первая — это подмена счастья удовольствием, что, как вы сами понимаете, не одно и то же. Иногда даже, напротив, получил удовольствие — потерял счастье. Изменил жене (мужу), получил удовольствие (временное) — потерял семью. Все удовольствия временные, даже кратковременные — краткосрочные. Употребил наркотики, выпил алкоголь — получил удовольствие, но потерял счастье, а вместе с ним и здоровье, и человеческий облик, и даже жизнь.
Вывод: счастье не есть удовольствие, удовольствия могут разрушить счастье. Что же такое счастье и как быть счастливым? В этом заключена вторая хитрость, о которой говорил писатель Дж. С. Милль: «Да, в счастье человеку надо жить. И человек хочет и должен жить в счастье. Но есть, оказывается, хитрая стратегия в этом вопросе. И она заключается в том, что нельзя стремиться к счастью, нельзя стремиться к удовольствию. Можно стремиться к некоторой цели, которая даст удовольствие или счастье» (цит. по А. Н. Леонтьеву; выделено нами — И. К.). Удовольствие, счастье может быть результатом какого-либо действия, достижения какой-либо цели. Как итог и награда за какое-либо действие, поступок. Эти приятные или неприятные эмоции или эмоциональные состояния выполняют так называемую сигнальную функцию, учат не ошибаться, сигнализируют человеку о правильно или неправильно выполненном деле. Это функция важнейшая. А человек умудряется использовать сигнальную функцию эмоций по-своему, стремясь к получению приятных эмоций, — как экспериментальная мышь, которая постоянно нажимает на рычаг, что соединён с электродами, вживлёнными в центры удовольствий.
И ещё: есть радость, а есть удовольствие, это не одно и то же. Радость наполняет человека изнутри его личности, освещает и освящает его. Делает его лучше и добрей. Радость сопряжена с личностью. Это эмоция личностного порядка, она преобразующая. Как она посещает человека?
Отнюдь не в ответ на удовлетворённые потребности, хотя если это потребности духовного порядка, то может прийти радость. Удовольствие возникает в ответ на удовлетворение страстей и низших потребностей, что, как правило, если этим ограничивать свою жизнь, рано или поздно приводит к психической и личностной деградации.
Бытие или обладание?
Ориентация на обладание — настрой современного человека, это его установка и жизненная позиция. Желая обладать, человек перестаёт быть. Немецкий психолог Эрих Фромм в своей книге «Иметь или быть» говорит о двух модусах жизни: модусе бытия и модусе обладания. Человек, живущий в модусе обладания, всегда хочет что-то иметь: вещи, людей, властвовать хотя бы над малым. Он всегда чего-то ожидает от жизни, от других людей и, как правило, остаётся разочарованным, неудовлетворённым в своих ожиданиях. Он лишён радости, поэтому ищет удовольствия, он всегда чего-то хочет и часто не находит желаемого, он движим страстями (страхом, завистью, гневом). Такой душевный настрой ведёт к неудовлетворённости, недовольству, брюзжанию, в итоге — к духовной деградации (если, конечно, этому полностью отдаться).
Другое дело, если человек находится в модусе бытия. «Быть» — значит хотеть отдавать свои задатки, таланты, дарования, себя. Стараться быть не отчуждённым в своей активности, что означает в любую активность включать свою личность, становиться творцом чего бы и где бы то ни было — на работе, дома, в транспорте. Всё это значит «быть». По мнению Э. Фромма, приблизиться к модусу бытия можно лишь в той мере, в какой мы расстаёмся с модусом обладания.
Модус бытия трудно поддаётся описанию, так как это живой опыт. Поэтому я позволю себе привести пример человека «бытийствующего» из своего опыта.
Это была случайно встретившаяся несколько лет тому назад кондуктор киевского трамвая. Такие встречи надолго остаются в памяти, потому что в них происходит что-то важное. Был хмурый, серый будний день. Я ехала удручённая после весьма невесёлой встречи (невесело быть свидетелем чужих падений), настроение вполне соответствовало этой встрече и погоде. Казалось, что все пассажиры трамвая были также обременены своими тяжёлыми думами. Только кондуктор с сияющим лицом порхала над всеми, продавая билеты пассажирам. Лёгкость, теплота и доброта сияли в ней. Одному улыбнётся, другому что-то скажет, третьего (очень неухоженного и выпившего) утешит — поистине материнское добродушие и забота заполняли всё её существо. По мере того как она подходила то к одному, то к другому, в трамвае становилось всё светлей и светлей. Люди стали оживляться, улыбаться. Создалась атмосфера радости и единодушия. Даже сердитый водитель «растаял». Я ехала до конечной, поэтому могла видеть эти постепенные «превращения». Через некоторое время мы разговорились: она рассказала мне, что она приезжая, приехала в Киев из маленького районного городка другой области, чтобы помочь дочери, которая учится в киевском вузе. Живёт в общежитии, встаёт каждый день в 5 утра, работает кондуктором, а потом ещё две работы — и так каждый день (хотя она пенсионного возраста). «Как у вас на всё сил хватает — ещё и пассажиров утешаете?» — спросила я. Она в ответ: «Да зайдёт такой унылый, печальный, иной раз и озлобленный, а я ему то ласковое слово скажу, то подбодрю — он уже и улыбается». «Да вы не кондуктор — вы психолог», — подумала я. Наблюдение за ней превратило моё печальное настроение в философское. Перед выходом я у неё спросила: «Как вы думаете, каких людей на свете больше — плохих или хороших?» Она, не задумываясь, ответила: «Конечно, хороших». Я вышла из трамвая — она помахала мне рукой. На душе у меня было спокойно и радостно.
Эта женщина отдаёт — это естественный настрой её души. И хотя ей нелегко — мир вокруг неё преображается, и сама она в нём преображённая. Вот это и есть бытие.
«Подводные камни» обладания
Говорить о человеке, живущем в модусе обладания, не стоит: таких примеров сейчас, к сожалению, достаточно. Иногда это проступает явно, налицо, грубо.
Иногда установка на обладание приобретает характер целеустремлённости. В разговоре с таким человеком создаётся впечатление, что ему нечего возразить. Что же, с первого взгляда намерения его худыми не назовёшь: он много и хорошо работает, он может заработать достаточно денег. Для чего он так много трудиться, отдавая этому почти всё своё время? Он объясняет это просто: чтобы иметь хорошую машину (и не одну, а две), чтобы съездить в любой конец света, чтобы получить прочие радости жизни... Хотя у него (по его словам) нет даже высшего образования. А вот его брат, имея высшее образование, оказался за бортом жизни, и «руки у него не оттуда выросли». Только не понять, почему он так рьяно доказывает непоколебимую уверенность в правоте своих воззрений, в пренебрежении к умственному труду, а заодно и к своему брату. Нищету он считает пороком, а людей, не имеющих больших доходов, — просто ленивыми. За таким трудоголизмом скрываются явно гедонистические установки. Что в этом плохого? — возразит недоуменный читатель. Да, собственно, «самая малость» — мотивы: та активирующая сила, которая движет той или иной деятельностью. Как узнать её, силу, которая движет человеком? Просто. Нужно поставить себе вопрос: ради чего всё это делается? Этот человек, с которым мне довелось встретиться, сам ответил на него: он хочет обладать не просто машиной, а лучшей машиной, да ещё и не одной, он хочет отдыхать не только в Крыму, но и где-нибудь на Майорке. На этом круг его интересов заканчивается. Не потому ли так яростно он убеждал меня (а скорее сам себя) в преимуществах своей «незыблемой» позиции, что и сам не очень уж в ней уверен. Потому и не выглядит он счастливым, хотя «пашет» хорошо и много.
Другое дело — работать в модусе бытия. Тогда основной психологический настрой выходит за рамки обладания и приобретает высший смысл служения и личного вклада — в семью, общество, науку, искусство.
Разве наши юноши, которые боятся родить хотя бы одного ребёнка, или девушки, которые мечтают выйти замуж за богатого или обеспеченного и уехать за границу, находятся в модусе бытия? Нет, к сожалению. Они хотят обладать. Внутреннее стремление их жизни — обладание. Это, конечно, по-житейски можно понять и объяснить нестабильностью и неопределённостью общества, когда хочется себя подстраховать, защитить. Но что мешает молодым людям исполнять свои жизненные обязанности — учиться, работать, жениться, выходить замуж, рожать детей — на других основаниях? Заноза гедонизма, отсутствие иерархии ценностей и потребительская позиция к жизни.
Один психолог провёл опрос среди будущих молодожёнов, которым задал вопрос об их представлениях о браке. Многие написали, что они хотели бы иметь хорошего мужа (жену), хороших детей, благоустроенный быт и т. п. И никто из них не написал: хочу быть хорошим мужем (женой), хорошим отцом или матерью. Поэтому, наверное, столь велик процент разводов. Каждый хочет только иметь и не намерен быть. Такая установка в браке — залог нереализованных ожиданий и конфликтов.
Опубликовано: 12/09/2012