«Вся суть религии в переживании Бога»

Ответы на вопросы о духовном образовании и воспитании

— Работая в школе, заметила, что мыслящими ребятами духовные поиски признаются, каждая религия утоляет чью-то духовную жажду. Но Бог един, значит истина в смешении всего, что движимо духовным поиском. Как разбить эту цепочку, не уничтожая других религий и не отступая от Правды?

— Можно попытаться утолять жажду и соленой водой, но потом возжаждете еще сильнее. В отношении того, что Бог один — верно. Вот и я, сидящий пред вами тоже один, но если вы спросите разных людей, кто есть я, то вы увидите, что одни будут превозносить меня до небес, а другие опускать до преисподней. Так кто же я?

Бог один, но религии отличаются тем, что они имеют различные представления о Том, Кто называется Богом, Началом, Абсолютом, Единым. Из того, что Бог един, совсем не следует, что все религии имеют верное представление о Нем.

Только христианство имеет объективные аргументы, свидетельствующие о своем неземном происхождении. Ни одна другая религия не имеет практически ни одного подобного аргумента.

Спросите представителей других религий: «Почему вы считаете, что ваша религия имеет Божественное происхождение?» Ответ будет таков: «Я убежден, что это так».

Хорошо, я с уважением отношусь к вашим убеждениям, но есть ли у вас объективные аргументы? И ответить будет нечем. А христианство обладает множеством аргументов, что это учение имеет не человеческое, а божественное происхождение, и, следовательно, оно — истинно. Поэтому мы, с уважением относясь к убеждениям каждого человека, как религиозным, так и атеистическим, имеем право на убеждение, что наша вера истинная.

— Нужен ли урок православной культуры в детском саду или достаточно этнокультурного компонента, игр, праздников? Кто может преподавать уроки основ православной культуры в детском саду и школе?

— Общий принцип таков, что чем раньше начинается воспитание человека, тем лучше. Дети отличаются тем, что они все впитывают в себя, до определенного возраста они подражают. Если папа грозит им, то они начинают грозить папе, если родители ругаются, они тоже начинают ругаться. Дети, как зеркало, отражают все то, что они видят вокруг себя. Поэтому воспитание нужно начинать как можно раньше, как можно раньше нужно учить правильно стоять на молитве, по-доброму относиться к людям, следить за собой и так далее. Чем раньше, тем лучше. Недаром же есть такая поговорка, что нужно учить ребенка, пока он поперек лавки помещается.

Теперь о вопросе, кто может преподавать. Научить играть на скрипке может только тот, кто сам умеет играть, учебником не обойдешься.

Так и здесь, если преподаватель не станет учиться молитве, воздержанию в пище, в словах, в смехе, то будет подобен отцу, который десятиэтажными ругательствами требует от сына: «Сколько раз я говорил тебе не ругаться!»

Нужно обращать внимание на главнейший принцип общерелигиозного характера: первичной является духовная сторона в человеке. Наши слова будут пустыми скорлупками, если они не наполнятся содержанием жизни. Наши мысли, чувства, желания — тот невидимый мир, в котором мы можем бороться с дурными наклонностями и возгревать положительные. Этот невидимый мир является определяющей и главнейшей силой в воспитании другого человека. Бессилен говорящий, но не имеющий духовного опыта. Поэтому воспитателем, педагогом может быть человек, который истинно, от всей души верит во Христа и старается жить по Христу. В противном случае он будет просто роботом и никого не воспитает.

— Алексей Ильич, если бы Вы были учителем Закона Божия, чтобы сделать интересным и нужным этот урок?

— Думаю, что можно избрать форму вопросов и ответов. Но нужно эти вопросы поставить так, чтобы они были связаны в некоторую логическую цепь и постепенно раскрывали сущность христианской жизни. Догматы христианские лишь постольку важны, поскольку они дают возможность правильного понимания христианской жизни. Сами по себе догматы не имеют значения, дьявол знает их лучше всех докторов богословия и остается дьяволом. Поэтому задача преподавателя Закона Божия не просто дать догматические истины, показать, насколько они важны для христианской жизни. Все внимание нужно сосредоточить на этом.

Чем вера православная отличается от веры протестантской? Вера протестантская — это вера в то, что Христос принес за нас жертву. Вера православная — это образ жизни по Христу, образ жизни по Его заповедям.

То есть я бы главное внимание обратил на сторону нравственного, духовного образования детей. Важно объяснить детям, что такое грех, что такое добро и чем оно хорошо для человека. Объяснить, кто такой Бог, и если Он — Любовь, то как это можно соотнести с нашей жизнью, почему плохи гордость, скупость. Ребенок всегда задает вопрос: «Почему?» Ему нужно отвечать. И если хотите, даже провоцировать, чтобы задавал этот вопрос. При этом непременно нужно спросить его: «А ты сам как думаешь?» И узнать мнение каждого ученика. А после предложить им поразмышлять: «И что ж из этого выходит?»

Нужно преподавать в живой форме общения. Нужно преподавать людям, а не стенам. И тогда, я думаю, будет прок.

— Часто, когда взываешь к совести молодых людей, слышишь в ответ: «А я совестью не пользуюсь!» Что можно было бы ответить таким?

— В наше время как никогда необходима солидарность родителей. Мы, к сожалению, хватаемся за решение проблем, когда поезд давно ушел. Сегодня очень важно организовывать родительские комитеты, чтобы решать важнейшие вопросы воспитания. Эти комитеты могут оказать серьезное влияние на школы, чтобы противостоять, например, введению валеологии и сексуального просвещения, развращающих детей. Нельзя быть пассивными. Если родители беспокоятся о своих детях, они должны организоваться, должны принимать подчас жесткие решения. Иначе мы потеряем своих детей и свою страну. Мы окажемся рабами, потому что против нас ведется необъявленная, но жестокая война, большие деньги тратятся на то, чтобы разлагать нас идеологически и религиозно. Принцип, которым руководствуются наши враги, звучит кратко и сильно: «Разнуздать, чтобы взнуздать».

Объединившись, родители могут противостать даже вредным тенденциям, идущим сверху, от подкупленных чиновников, тогда бы разлагающие детей приказы в школу не пошли.

А на приведенные вами высказывания молодых публично не ответишь, здесь нужна только индивидуальная работа. Это вопрос не минутного ответа. Хорошо, если в юной душе сохранилась почва живая, тогда эти разговоры могут принести соответствующие плоды.

— Есть дети, которые с детства ходили в храм, исповедовались, причащались, даже в алтаре батюшке помогали, а потом, когда им исполняется 16–17 лет, они перестают ходить в храм. Что тут можно делать?

— В нашей природе очень глубоко сидит язычество. По христианскому учению, в каждом из нас есть «ветхий человек», то есть страстный, зараженный всеми грехами этого мира, и есть «новый человек», то есть стремление к добру, истине, красоте; в каждом — в разной мере и проявляется по-разному. Поэтому люди часто полагаются на внешний религиозный культ и думают, что все нормально, если человек ходит в церковь, вроде участвует в богослужении. Но при этом не обращаем внимания на самое главное — на воспитание тела и души, ума и сердца. Церковная атрибутика не воспитает человека. Не нужно придавать большого значения внешней форме. Иногда более искренними верующими оказываются те молодые люди, которые в детстве почти не ходили в храм. Дети привыкают к храму, привыкают к святыне, теряют благоговение. А если они еще и видят какие-то слабости священнослужителей, слышат ссоры церковных работников, увидят пьяного прихожанина, то это действует на них разрушающе.

У нас часто бывает потребительское отношение к Богу. Мы не верим в Бога-Любовь, ни в Красоту и Истину, ни в Божественный смысл человеческой жизни, не верим в Бога как в цель жизни. Бог есть Дух, и смысл жизни есть в обожении, то есть в приобщении Богу. Это богоподобие дает человеку возможность приобретения свойств Божиих, то есть радости, блага, любви, перед которыми все прочее — ничто. Бог — это цель, и беда, когда мы превращаем Его в средство для сиюминутной жизни.

Дети привыкают к иконам, святыням, богослужению, все это становится обыденным. А святыня требует благоговения, и где его нет, там нет никакой религии. Ребенок, теряя благоговение, входит в храм атеистом, для него Бога уже не существует.

Храм должен быть святыней, в которую входят с величайшим трепетом. Легко превратить алтарь в проходной двор, и я не удивляюсь, что мальчики, прислуживающие священнику, потом в храм и не приходят, они не узнали, что такое христианство, не узнали этого умом, не ощутили душой. Тот, кто ни разу не помолился, ни разу не пережил Бога в своей душе, для него религия останется внешней атрибутикой храма. Вся суть религии в переживании Бога, мы только в душе своей можем это пережить, недаром сказано: «Вкусите и видите яко благ Господь». Никто же не станет спрашивать, зачем человеку — любовь и радость, они просто нужны для полноты жизни. Так вот тот, кого не приучили молиться, а только приучили ходить в храм, он, в конце концов, сбежит оттуда. Даже верующие люди не учат детей молиться, а учат зубрить наизусть и потом тараторить молитвы. Где нет внимания и благоговения, там нет молитвы, там нет ощущения Бога; такой человек уйдет из храма.

— Как Вы относитесь к телесным наказаниям детей? Как относитесь к доносительству, совместному обучению душевнобольных и здоровых детей?

— В отношении телесных наказаний я занимаю среднюю позицию. Совсем не наказывать плохо. Дети находятся на том уровне развития, когда они подчас лучше всего истину понимают кожей. Но в то же время нельзя наказание превращать в издевательство и в срыв своих эмоций. Дети — в высшей степени чувствительный народ. Когда их наказывают справедливо, они с ревом, но все перенесут и потом будут благодарны всю жизнь. А вот когда родители свое раздражение срывают на ребенке, тогда они получат по третьему закону Ньютона: действие равно противодействию.

По поводу доносительства скажу однозначно: нельзя развращать детей. Если ребенок наябедничал, скажите ему, чтобы он так впредь не делал. Надо поступать по Евангелию: сначала скажи наедине, потом скажи при двух-трех свидетелях, а уже потом говори прочим[1]. Детей нужно приучать к этому образцу, потому что Евангелие дано как руководство к практической жизни. Если другой делает дурно, подойди к нему сам и скажи, а если не хочешь или не можешь, не доноси на него мне. А иначе я сейчас пойду к нему и при тебе скажу о том, что ты мне на него донес. Для многих это является очень хорошим уроком: брать ябеду, идти к тому, на кого он доносит, и в его присутствии спросить: правду ли он говорит о тебе? В следующий раз не будет заниматься доносительством.

По поводу совместного обучения душевнобольных и здоровых детей скажу, что не следует этого делать. Мне хочется придерживаться совета мудрых людей — святых Отцов, они говорят: если нет каких-то особых обстоятельств, уклоняйтесь от общения с душевнобольными и бесноватыми, это неполезно.

— Воспитывая ребенка, очень часто обращают внимание только на его дурные поступки. Пагубно ли для детской души, если в нем видят постоянно дурное?

— Нельзя высвечивать человека только с одной стороны. Надо показывать, что где-то мы действительно повреждены, и об этом свидетельствует наша жизнь, а с другой стороны, в человеке, по православному учению, заложен образ Божий, величайшая святыня. Поэтому, когда говорим о поврежденности человеческой природы, мы напоминаем: «Смотри, какое в тебе есть великое благо — образ Божий. И смотри, что в тебе проявляется. Надо стремиться, чтобы то добро, которое есть в твоей душе, осуществилось в твоей жизни».

И, конечно, надо помнить, что нет такой доброй вещи, которую нельзя было бы извратить. Все зависит от разумного отношения.

— У архимандрита Рафаила (Карелина)[2] есть интересное размышление о различии между религией и культурой. Он указывает опасные тенденции подмены религии культурой. Насколько реальна эта опасность?

— Понятие культуры неоднозначно. Если говорить по существу, то культура — такое выражение духа человека, которое поддается объективному наблюдению. Дух человека творит себе формы — материальные, идейные, политические, экономические, поведенческие и так далее. И все то, что поддается наблюдению со стороны, и есть культура.

Религиозное сознание человека тоже выражается во внешних формах и поддается объективному наблюдению, и с этой точки зрения ее можно рассматривать как определенную часть культуры.

Я согласен с архимандритом Рафаилом, что сегодня ошибочно пытаются свести религию только к тому, что она является одним из проявлений человеческого творчества, человеческого духа. Религия этим не исчерпывается, она своим источником имеет Бога. Человек лишь воспринимает Бога и выражает через себя то, что он приобретает в непосредственном опыте переживания Бога.

Религия есть внутренняя, душевная связь с Богом. Миллионы людей шли на тягчайшие пытки, но не отрекались от Него. Значит, какой силы в человеке может быть переживание Бога!

Религия есть связь с Богом, если хотите — Богочеловечество. Поэтому свести религию лишь к тем формам выражения человеческого духа, которые мы видим во всех прочих сторонах деятельности человека, есть, конечно же, глубочайшая ошибка.

Кстати, на Западе это уже практически совершено. Религия там — эстетическая и моральная часть культуры, и больше ничего. Она нужна государству, чтобы сделать граждан более послушными закону. А во что и как они верят, государству безразлично. И когда оно проявляет заинтересованность в Церкви, ни о каком Боге нет и мысли, самое главное — законопослушание.

Вот и в наших современных монастырях в первую очередь заботятся о послушании. Казалось бы, вещь хорошая, но беда, если только к послушанию сводится духовная жизнь. Послушание также необходимо и в тюрьмах, и в армии, но это не главное. Главное — жизнь по Евангелию.

Так вот, я согласен с архимандритом Рафаилом, что большая опасность — сведение религии к культуре. При соответствующем развитии этой идеи религия может превратиться в одну внешнюю обрядовость, внешнюю церемониальность, потеряв то, что составляет душу религии — живую связь с Богом.

[1]   (Мф. 18, 15–17) «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь».
[2]   Архимандрит Рафаил (Карелин). Культ и культура в истории человеческого сознания. Санкт-Петербург, 2004г.

Интернет-журнал «Русская неделя»