Путь отцов
V
О любви
[1] [2]
У святых их любовь ширилась за пределы человеческие, чтобы обнять всю тварь.
«Что есть чистота? — сердце милосердующее о всяком созданном естестве... Сердце милосердующее есть горение сердца о всякой твари, — и о людях, и о птицах, и о животных» (св. Исаак Сирин ДV — 395).
То, чему в VI веке дал словесное выражение этот епископ и подвижник, было и до него, и после него в практике жизни святых. Патерики и жития имеют много примеров «горения сердца о всякой твари».
Про авву Феона есть такой рассказ: «выходя по ночам в пустыню, он был окружаем толпами зверей. Черпая воду из своего колодца, он поил их. Очевидным свидетельством тому было то, что вокруг его келии виднелось много следов буйволов, антилоп и диких ослов» (Р-36). Это была, конечно, «вечеря любви» для зверей, когда «ночь тиха и пустыня внемлет Богу».
Сила любви обнаруживается не только в делах и словах, но и в самом внешнем облике любящего. Заповедь Апостола всегда радуйтесь (1 Фес. 5:16) только потому и стала возможна, что человеку стало, наконец, возможно всегда любить. Радость любви не могла не озарять и лица святых».
«Возделыватель благих и бессмертных произрастаний в сердце радующееся и улыбающееся имеет лицо» (преп. Никита Стифат ДV — 99).
Под руководством аввы Аполлоса, — читаем мы в Патерике, — находилось иноческое общежитие в верхнем Египте, состоящее из пяти тысяч братий. Из них пятьсот мужей достигли христианского совершенства и могли совершать знамения. Чудное представлялось зрелище в этом братстве. Пребывая в дикой пустыни, они пребывали в таком веселии, какого никогда не увидишь между прочими жителями земли. Этого веселия нельзя сравнить ни с каким земным веселением. Никто между ними не был печален. Авва Аполлос, когда примечал кого-либо смущённым, немедленно вопрошал его о причине смущения и каждому обличал его сердечные тайны. Он говорил: «Не должно быть печальным тому, кто предназначен к получению Небесного Царства... Апостол повелевает нам: всегда радуйтесь» (1 Фес. 5:16) (От. 77).
«На стяжавших это царство (Божие внутри себя) низошёл Святый Божий Дух; исполнилось над ним сказанное Евангелистом Иоанном: даде им область чадом Божиим быти, верующим во имя Его, не от крове, ни от похоти плотские, ни от похоти мужеские, но от Бога родишася (Ин. 1:12—13). Они освободились от горестей, постигших Еву, вследствие поразившего её определения: в болезнех родиши чада (Быт. 3:16). Они освободились от тяжких последствий приговора, произнесённого над Адамом: проклята земля в делах твоих (Быт. 3:17). В них вселилась та радость, которая вселилась в благодатную Марию, когда дух Святый низошёл на нее и сила Вышнего осенила её. Состояние скорбное соделалось жребием Евы и потомства её. Состояние радостное соделалось достоянием Марии и её потомства-христиан» (преп. авва Исаия От. 291, 292).
«Будем лицом светлы, радуясь о дарах Господних, о Духе Святом. Плакать же и сетовать станем мысленно, умоляя Бога, чтоб простил нам все грехи наши» (преп. Ефрем Сирин ДII — 449).
«Кто победил страсти, тот победил и печаль... Кто любит мир, тому невозможно не печалиться. А презревший мир всегда весел» (преп. Серафим ДС-327).
Конечно, монашеское средневековье имело по временам и много тёмного лика, но я не историю монашества пишу, а только слежу с удивлением за тем ослепительным и единым потоком света, который идёт от Апостолов до преп. Серафима или Оптинских старцев и пребудет до конца веков. Это и есть Церковь Невидимого Града — сокровенная в Боге христианская жизнь.
У нас может возникнуть один вопрос: почему же при такой любви святые шли в пустыни и в монастыри, а не в больницы и приюты для бедных, для служения людям? Св. Исаак Сирин так отвечает на этот вопрос: «Господь наш, для нашего уподобления величию Отца.
Посему будем непрестанно понуждать себя на время внутренно быть милосердными... И надобно не только это внутреннее наше милосердие хранить, но, когда призывают обстоятельства, не вознерадеть и о том, чтобы доказать свою... А где нет возможности — любовь к ближнему совершать в делах видимых телесно, там достаточно перед Богом любви нашей к ближним, совершаемой только душою» (ДII — 691, 692).
Что это за любовь? — спросим мы, — ещё — «совершаемая только душою?» Один рассказ из жизни Арсения Великого приоткрывает нам тайну этой любви святых.
«Однажды некоторые Отцы пришли из Александрии к авве Арсению для свидания с ним. Авва Арсений отказался от свидания, опасаясь, чтоб и другие не начали приходить и беспокоить его; в то время он находился на горе Тройской. Отцы возвратились, огорчённые. За этим последовал набег варваров; старец оставил горы и перешёл для жительства в Нижний Египет. Услышав это, отцы опять пришли для свидания с ним. Старец принял их радушно. «Известно ли тебе, — сказали они, — авва, что мы приходили к тебе в Тройскую гору?» Старец отвечал: «Вы, после того как я не принял вас, ели хлеб и пили воду, а я — поверь мне, сын мой, не вкусил ни хлеба, ни воды, даже не присел, но пребыл в молитвенном подвиге о вас, доколе мне не было открыто, что вы возвратились к себе благополучно». Посетители пошли от него утешенные» (От. 52).
Об этом святом еп. Игнатий Брянчанинов пишет так: «Он совместил в любви к Богу любовь к ближнему и возвёл вторую на высоту таинственного подвига, превысшего дел, совершаемых при посредстве тела» (От. 52).
В этих словах точная характеристика «любви, совершаемой только душою», в которой жили Отцы.
А вот рассказ Патерика о любви, в которой участвовало и тело.
«Авва Агафон шёл в город для продаж рукоделия и на дороге увидел лежащего прокажённого. Прокажённый спросил его: „Куда идёшь?“ „Иду в город“, — отвечал авва Агафон. Прокажённый сказал: „Окажи любовь, снеси и меня туда“. Старец поднял его, на плечах своих отнёс в город. Прокажённый сказал ему: „Положи меня там, где будешь продавать рукоделие твоё“. Старец сделал так. Когда он продал одну вещь из рукоделия, прокажённый спросил его: „За сколько продал ты это?“ „За столько-то“, — отвечал старец. Прокажённый сказал: „Купи мне хлеба“. Когда старец продал другую вещь, прокажённый спросил его: „Это за сколько продал?“ „За столько-то“, — отвечал старец. „Купи мне ещё хлеба“, — сказал прокажённый. Старец купил. Когда авва распродал все рукоделие и хотел уйти, прокажённый сказал: „Окажи любовь, отнеси меня туда, где взял“. Старец исполнил это. Тогда прокажённый сказал: „Благословен ты, Агафон, от Господа на небеси и на земли“. Авва оглянулся на прокажённого и не увидел никого: это был Ангел Господень, пришедший испытать старца» (От. 60).
В другом своем Слове св. Исаак Сирин ещё раз возвращается к этому вопросу: «Исполнение долга любви телесными услугами принадлежит к деятельности мирян или иноков, но недостаточных, не пребывающих в безмолвии (т. е. в полном затворе) или безмолвствующих, но коих безмолвие соединено с сожительством с единомысленными братиями, а потому и с постоянными выходами из келии и принятием братий в келию. Для таких хорошо и достохвально (являть любовь к братии телесными делами)»... «Ясно, в чем должна заключаться помощь пребывающих в безмолвии (в полном затворе): в вспоможении словом и принесении за нас молитвы» (он же). «Немоществующих и опечаленных сердцем утверди словом и всеми средствами, находящимися в твоей власти, и та десница, которая носит все, будет поддерживать тебя. Прими участие трудом молитвы и скорбью твоего сердца в огорчённых сердцем, и отверзется источник милости пред прошениями твоими» (он же — От. 310, 313, 342).
Таким образом, по учению одного из величайших Отцов-аскетов, только те, кто находятся в полном монашеском затворе, освобождаются от обязанности исполнения долга любви телесными или материальными услугами. Это те, которых, например, в прежних русских монастырях было, может быть, всего несколько человек. Таким оставлялось величайшее и нужнейшее для всех дело: служение любви «трудом молитвы и скорбью сердца».
«Служение безмолвника — плач пред Богом и ходатайство о своих грехах и немощах, о грехах и немощах всего человечества» (еп. Игнатий Брянчанинов От. 423).
Святые удалялись от страстей не только своих, но и всего мира, чтобы взойти за этот мир на крест молитвы. Бегая заразы общечеловеческого тления, они имели власть и право уходить в свое безмолвие, чтобы в нем отстаивать действительность и непрекращаемость совершенной любви.
«Мы бегаем не людей, которые с нами одного естества, а пороков, ими творимых» (преп. Серафим Д.). «Никого не обличай, не поноси даже и крайне худых, по жизни своей. Распростри одежду свою над падающим и покрой его. Знай, что для этого нам и надобно не выходить из келии, чтобы не знать худых дел человеческих, и тогда, в неведении ума своего, во всех видеть людей святых и добрых» (св. Исаак Сирин ДII — 755).
«Совершенная любовь не разделяет единого естества человеков по различным их нравам, но всегда смотря на оное всех человеков равно любит: добрых любит, как друзей, а недобрых, как врагов, благодетельствуя им, долготерпя, перенося ими применяемое, отнюдь не отплачивая им зла, но даже страдая за них, когда случай востребует, дабы, если возможно, соделать и их себе друзьями; но если и невозможно, она все же отступает от своего расположения к ним, всегда равно являя плоды любви всем человекам. Так и Господь наш и Бог Иисус Христос, являя Свою к нам любовь, пострадал за все человечество» (св. Максим Исповедник ДIII — 187).
«Состояние и закон душ совершенных — непленяемое сердце, совершенная любовь, источник смиренномудрия... Христово волнение... молитвенник о мире как бы насильно преклоняющий Бога на милость... спасатель человеков... подражатель Владыки» (св. Иоанн Лествичник ДII — 501).
«Монах тот, кто от всех отделясь, со всеми состоит в единении»... «Монах тот, кто почитает себя сущим со всеми, и в каждом видит себя самого»... «Блажен инок, который на содевание спасения и преспеяние всех взирает как на свое собственное» (преп. Нил Синайский ДII — 222).
«Святые понуждают себя приносить (покаяние) и о ближних, не могли быть совершенными без действенной любви... Весь мир держится покаянием, когда один от другого промыслительно бывает вспомоществуем (св. Марк-подвижник ДI — 500).
«Возсылаем молитвы за других о тех, кого любим, или о мире всего мира» (св. Иоанн-Кассиан ДII — 134).
«Содержи всегда в уме тягчайшие скорби скорбящих и озлобленных... Признаки достигших совершенства таковы: если десятикратно в день проданы они будут на сожжение за любовь к ближним, то не удовлетворятся сим» (св. Исаак Сирин ДII — 648, 679).
«Великий Моисей вопиял к Богу: и ныне, аще убо оставиши им грех, остави; аще же ни, изглади мя из книги твоея (Исх. 22:32). И каждый из святых, таким же объят будучи состраданием, не забывал молиться о людях. Так и мы, если хотим вслед им шествовать, не о себе каждый заботься, но каждый и о других (Флп. 2:4); но и о мире молиться, жалея и сердцем болея о живущих развратной жизнью, об одержимых ересью, об омраченных язычеством, и кратко: творити молитвы и моления за вся человеки (1 Тим. 2:1), как повелено нам от Апостола» (св. Федор Студит Д4. 528).
Монах, по завету «отца русского монашества» преп. Феодосия Петерского, — это «труждающиеся в бдении и молитвах, молящиеся за весь мир без престани» (ЖМП. 1957, № 2).
«Мир бедствует, и мы все умоляем тебя, — сказали ученики Варсонофию Великому, — помолись благости Божией. Усильно молимся и просим тебя: помилуй мир погибающий; покажи и в настоящем (времени) милосердие твоё и чудеса от Бога, ибо Ему слава во веки, аминь». Великий старец отвечал: «Я нахожусь в плаче и рыдании, видя грядущий на нас гнев, потому что мы делаем все противное Богу... Многие молят человеколюбца Бога о том, чтобы прекратился сей гнев Его на мир, и нет никого человеколюбивее Бога, но (при всем том) Он не хочет помиловать нас, ибо сопротивляется сему множество грехов, совершающихся в мире. Есть же три мужа, совершенных пред Богом, которые превзошли меру человечества и получили власть решить и вязать, отпускать грехи и удерживать их. Они-то стоят между губительством и миром, чтобы Господь не вдруг истребил весь мир и, по молитвам их, Он растворяет наказание милостью; им сказано, что гнев сей пребудет на мало время. Итак, молитесь с ними. Молитвы сих трех мужей сливаются во входе горнего жертвенника Отца светов и они сорадуются и свеселятся друг другу на небесах. Когда же взирают на землю, то вместе плачут и проливают слезы и рыдают из-за совершающихся на ней зол, которые воздвигают гнев Божий. Мужи эти суть: Иоанн в Риме, Илия в Коринфе и ещё некто в епархии Иерусалимской, и я верую, что они оказывают (миру) великую милость, — по истине оказывают. Аминь. Бог мой да укрепит вас услышать и вместить сие, что для неразумевающих непостижимо» (В ответ 566).
«Сподобившиеся стать чадами Божиими и родиться свыше от Духа Святого... плачут и сетуют о роде человеческом, и молясь за целого Адама, проливают слезы и плачут, воспламеняемые духовной любовью к человечеству» (преп. Макарий Великий ДI — 255, 256).
Вот что делали святые в своем безмолвии. В «Христовом волнении» они над падающим миром «простирали одежду свою и покрывали его», «как бы насильно преклоняя Бога на милость». Мир ограждался любовью святых.
Но не только древние Отцы жили, каждый в своей мере, в этой молитве за мир, которая, как сказал Варсонофий Великий, «восходит к Богу как блистающая молния и как солнечные лучи» (В-86). И в последующих веках, в частности, в XVIII и XIX веке, ещё были их ученики, имена которых иногда совершенно неизвестны. Вот случайный рассказ о русском архимандрите Агапите Нило-Столбенском: «Встревоженные сильной скорбью его при молитве, некоторые с участи просили его открыть им причину таких слез. «Отец ваш, — отвечал он, — или всегда так плачет, или ему ещё тяжелее бывает». — «О чем же, батюшка?» — «О грехах ваших и моих, и всего вверенного мне братства и всего человечества»... «Распаляясь любовью Божией, я желал бы слить весь род человеческий в одно целое, дабы прижать это целое к груди моей и умереть за спасение его» (ПБ 355—356, 352).
«Схимничество — есть посвятить себя на молитву за весь мир» (св. Парфений Киево-Печерский ПБ). «Когда старцу Силуану говорили, что молиться за людей трудно, старец отвечал: «Конечно, трудно... молиться за людей — это кровь проливать. Но надо молиться... Блаженна душа, любящая брата: в ней ощутимо живёт Дух Господень и даёт ей мир и радость, и она плачет за весь мир. Вспомнила душа моя любовь Господню, и согрелось сердце, и предалась душа моя глубокому плачу, что я столь много оскорбил Господа, любимого Творца моего; но Он грехов моих не помянул; и тогда предалась душа моя глубочайшему и печальному плачу, чтобы помиловал Господь всякую душу и взял в Свое Небесное Царство. И плачет душа моя за весь мир» (ЖМП. 1956, № 1, 2, 3). Мы должны знать, что этот авва — русский монах на Афоне, — умер в 1938 году. В службе утрени Великой субботы есть такая молитва: «О, Троице Боже мой! Отче, Сыне и Душе! — помилуй мир!»
[1] [2]
Опубликовано: 21/05/2011