Опыт ада как путь к Небесному царству

Несколько размышлений об опыте истощания у преподобного Силуана Афонского¹

Преподобный Силуан Афонский

В начале ХХ века, в 1905 году, в Свято-Пантелеимоновом русском монастыре на Афоне преподобный Силуан молился в своей келье, но бесы мешали ему достигнуть чистой молитвы. Он сидел на табурете и говорил:

«Господи, Ты видишь, что я хочу молиться Тебе чистым умом, но бесы мне не дают. Научи, что я должен делать, чтобы они отошли от меня». Он получил ответ в душе: «Гордые всегда страдают от бесов». — «Господи, — говорил Силуан, — скажи, что я должен делать, чтобы смирилась душа моя?» — В его сердце прозвучал тогда ответ Бога: Держи ум твой во аде и не отчаивайся. Смысл этой заповеди неочевиден, поэтому нуждается в некотором уточнении, — задача столь же трудная, сколь и необходимая!

Трудная потому, что, дабы понять смысл этих слов Христа во всей их глубине, надо самому иметь тот же опыт, находиться в том же духовном состоянии, как и тот, к кому они были обращены, и все же необходимая, так как этот известный ответ, данный Христом преподобному Силуану (иногда это единственное, что знают о нем) цитируется часто, но не всегда правильно. Иногда он даже шокирует. Однажды я получил письмо от одной особы, которая писала: «Держать ум во аде... какой ужас!

И не поддаться отчаянию: невозможно! Это толкнуло бы меня на самоубийство».

1. Психология нашего нового рождения

Чтобы понять сакральный смысл этого слова, мы должны мыслить не только категориями падшего человека нашей гуманистической цивилизации, но, «согласно психологии нашего второго рождения», по выражению отца Константина Галериу, современного румынского богослова.

Будучи людьми, мы рождены во плоти, но, будучи христианами, мы возрождены в Духе (Ин.3:6). Между тем мир, та интеллектуальная и социальная среда, в которой мы живем, так часто оказывает на нас влияние, что мы продолжаем думать и действовать как ветхий человек, согласно «мудрости мира сего».

Мы должны стараться развивать в себе ту духовную восприимчивость, которая одна лишь позволит нам воспринимать реальности духовного мира, чтобы получить духовное сердце, духовный разум, духовное зрение и, наконец, духовный язык. И тогда то, что было таинственным и непостижимым, станет ясным, перестанет возмущать наш ум и быть препятствием на нашем пути.

Мыслить в обратной перспективе

Этот новый образ видения вещей приводит к тому, что мы думаем и действуем в обратной перспективе по отношению к мудрости мира сего. Евангелие даёт нам бесчисленные примеры этой обратной перспективы. По правде говоря, все Евангелие есть переворачивание перспективы, но я ограничусь упоминанием Заповедей блаженства. Мы привыкли к ним, мы поем их на каждой Литургии, но осознаем ли мы, до какой степени они противоречат нашему обычному образу мысли и действия?

Действительно ли мы думаем и живём с ними в согласии, когда они провозглашают: Блаженны нищие... Блаженны алчущие... Блаженны плачущие... Блаженны вы, когда возненавидят вас люди... Не мазохизм ли — искать то, что заставляет нас страдать? — Разумеется, нет, ибо за страданиями, которые приносят бедность, голод, слезы, гонения, можно увидеть отблески Царствия Божия. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех. Недостаточно опровергнуть утверждение мира сего, который говорит:

«Блаженны богатые», нужно соединить две реальности, внешне несовместимые: страдание и блаженство. Их надо объединить в своём сознании, в противном случае ложным будет наш путь и далеки мы будем от Истины. Сделаем ещё один шаг. Вы знаете, что центральный символ христианства — Крест; будь то просто крест, будь то Распятие, Христос на кресте. В обоих случаях крест имеет непосредственное отношение к смерти Христа. Не это ли кульминация истории нашего спасения?

Но нет, ядром христианской проповеди является Воскресение. Если Христос не воскрес, — говорит апостол Павел, обращаясь к Коринфянам, — проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша (1 Кор.15:14). Мы не разделяем смерть и Воскресение; вся христианская вера расположена на оси «смерть — воскресение». Таким образом, отнюдь не являясь синонимом смерти, крест есть триумфальный знак победы над ней.

Жить христианским парадоксом

Христос прошёл через смерть, чтобы победить смерть и войти в жизнь вечную, и приглашает нас последовать за Ним: кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережёт её (Мк. 8:35). И в этих словах — снова обратная перспектива: тот, кто хочет выиграть, теряет, а тот, кто теряет, выигрывает. Потерять свою жизнь ради Христа — значит войти в жизнь, которая не знает смерти. Путь спасения определяется как жизнь согласно Евангельским заповедям:

Итак, идите, научите все народы <...> уча их соблюдать все, что Я повелел вам (Мф.28:19—20) и как принятие смерти в следовании за Христом: Кто не берет креста своего и не следует за Мною, тот не достоин Меня (Мф.10:38). Если мы хотим быть спасёнными, если мы хотим войти в жизнь вечную, мы должны пройти.

Основное измерение — упование

«Жить, чтобы умереть» или «умереть, чтобы жить»?

Такова конечная дилемма, стоящая перед нами, перед каждым из нас, а также перед всем человечеством. Христианский путь определённо выбирает вторую часть этой альтернативы: умереть на время, чтобы жить в вечности. «То, что обязательно, — говорит святитель Василий, — делай добровольно. Не береги свою жизнь, потеря которой неизбежна»². Эта смерть должна быть понята в христианской перспективе упования: речь идет не о том, чтобы умереть ради смерти, но чтобы умереть ради жизни.

Упование придаёт смерти, как и всякой христианской аскезе, знак в высшей степени позитивный. Свет упования, непоколебимого доверия Богу, блистает даже в самой глубокой ночи, которая нас окружает со всех сторон. Мы находимся в Женеве; если я не ошибаюсь, девиз этого города Post Tenebras Lux («после тьмы — свет»). Вот прекрасное свидетельство упования. Если бы я должен был интерпретировать этот девиз, я дал бы ему два объяснения. В первом, более материальном смысле он означает следующее:

«Сейчас ночь, и жизнь трудна, но будьте терпеливы: скоро наступит утро, будет день и жизнь станет легче». Во втором, духовном смысле он учит: «Чтобы достигнуть истинного света, сначала надо пройти сквозь мрак, через отказ от ложного света». В этом втором смысле идет речь о предписании добровольного вхождения во мрак как условия, без которого невозможно достигнуть истинного Света, Света Божественного и вечного.

Как понимать ад

В обыденном языке слово ад имеет различные значения, но они всегда ассоциируются с идеей страдания, крайнего несчастья, сожаления, абсурда, как в выражениях: ад больших городов, моя жизнь — сущий ад. Ад — прежде всего царство смерти, библейский шеол, аид древних греков. Как существуют различные виды смерти: смерть физическая и смерть духовная, — существуют различные виды ада. В силу своей смертности все люди проходят аид (шеол), но не все наказываются геенной.

Ад — место, где находятся души грешников. Преподобный Андрей Критский ясно говорит: «Души всех людей, и особенно святых, проходят через это ужасное место, но они там не задерживаются, за исключением тех, которые прожили жизнь в небрежении»³. В этом смысле ад — состояние, в котором находятся души после физической смерти, но оно не равнозначно осуждению и вечным мучениям. Для многих идея вечных мучений несовместима с идеей Бога как идеей любви и милосердия. И это правда: не Бог создал ад, но сам падший человек. Бог есть Свет, Бог есть Любовь, Он любит всех людей: Он повелевает солнцу Своему всходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф.5:45). Ад не является местом, где нет Бога, где люди будут далеко от Него, будут лишены Его присутствия, — все предстанут пред Богом, Который есть Любовь. Вдохновляясь мыслью преподобного Максима Исповедника, греческий богослов Никос Мацукас пишет:

«Нигде не может быть места, где не было бы Бога в Его созидающем присутствии творчества и жизни. Проклятые с их князем, диаволом, хотят ли они того или нет, находятся рядом с Богом, а не в тюрьме или в месте, созданном для мук и страданий, где Бог будет отсутствовать. Однако несмотря на то, что Бог не может отсутствовать, отверженные вовсе не смогут разделить Его Божественную Славу, для Которой они закрыли свои души, Бог же никому не закрывает дверь»⁴.

Сказать, что все пойдут в ад, означает, что все будут погружены в Любовь Божию. Однако в зависимости от состояния, в котором находится человек, встречая Бога, эта встреча будет им восприниматься или как блаженство, или как адские страдания. И если человек, представший пред лицом Трисвятого Бога, укреплён в состоянии греха, в состоянии несходства с Богом, если он очерствел в этом своём состоянии, то все то, что ощущается спасёнными как свет, как любовь, будет восприниматься им как мрак и страдания.

Преподобный Симеон Новый Богослов пишет: «Подобно тому, как слепцы, не видящие сияющего солнца, хотя и всецело, со всех сторон бывают освещаемы им, однако являются вне света, будучи удалены от него чувством и зрением; так и Божественный свет Троицы есть во „всём“, но грешники, заключённые во тьме <...> будут иметь неизречённое мучение и невыразимую скорбь во веки»⁵.

Отсюда понятно, что ад вечен, так как вечна любовь Божия, вечен Божественный Свет, следовательно, тот, кто в плане вечности определил себя против Бога, не сможет никуда от Него скрыться. Это не Бог жесток, не Он создал тюрьму для тех, которые Его не любят, заставив их страдать вдали от Себя, но человек сам страдает от присутствия Божия, от которого он не сможет избавиться.

Чтобы избежать ада, причиной которого является он сам, человек должен готовиться предстать пред Богом очищенным и просветлённым, чтобы не быть сожжённым этой встречей, чтобы она была, напротив, вечным блаженством. Таким приготовлением является аскеза, борьба с грехом и муки раскаяния.

2. «Смертию смерть поправ»

Христос показал нам, что путь к Воскресению, к Царству жизни вечной проходит через ад. Его смерть на кресте не была событием, длящимся мгновение.

«Смерть не драма мгновения, она событие, которое, если так можно выразиться, заключается во вхождении в бытие мёртвых, в проживании жизни мёртвых»⁶. Христос спустился в ад, но Он не стал добычей ада, как другие люди, Он сошел добровольно, чтобы воскреснуть на третий день. Мы читаем в апостольском символе веры: «Верую во Иисуса Христа <...> Который пострадал при Понтийском Пилате, был распят, умер, был погребён, спустился во ад, воскрес среди мёртвых, взошёл на небеса».

Христос, спустившись во ад, реализовал там, если можно так сказать, победу не просто над чьей-то частной смертью, но над смертью вообще⁷. Смерть, которую Он разрушил, есть власть диавола. На Пасху, празднуя Воскресение Христово, Его победу над смертью, мы поем: Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав. Этот тропарь показывает нам, каким способом Христос победил смерть: Своей собственной смертью.

Можно было бы перефразировать этот тропарь на следующий манер: Своим унижением, Своим крайним смирением, Своим уничижением, Своей всеобъемлющей и воссоздающей любовью Христос восторжествовал над мраком гордыни, над ненавистью, над разделением и свёл на нет того, кто захватил власть над смертью, — диавола. Как здесь не упомянуть замечательный отрывок из Послания к Филиппийцам, которое воспевает победу Христа:

Он, будучи образом Божиим <...> уничижил Себя Самого <...> смирил Себя <...> быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознёс Его и дал Ему имя выше всякого имени (Флп. 2:6—9).

Победить диавола

Православная икона Пасхи изображает Христа, восстающего из ада (не из своей могилы, как это представлено на некоторых иконах) и увлекающего за собой Адама и Еву, так как Христос — не только Воскресший, но и Воскрешающий. Такова и точка зрения, выраженная в молитве за умерших:

«Боже духов и всякия плоти, смерть поправый, и диавола упразднивый, и живот миру Твоему даровавый...». На некоторых иконах Пасхи можно увидеть закованных в цепи демонов, распростертых на земле. Такова подлинная цель воплощения Слова Божия, Его уничижения, Его смерти на кресте, Его схождения во ад: победа над диаволом. Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола (1 Ин. 3:8). Свою победу Христос одержал как Человек, так как Он тоже был искушаем.

Христос воспользовался не оружием Божественного всемогущества, но силой смиренного самоуничижения⁸, чтобы победить зло, корень которого есть гордыня. Литургически Пасхальная мистерия заключается в Великой Пятнице (дне распятия), Великой Субботе и, конечно, в славном дне Воскресения. Праздник Пасхи, в сущности говоря, представляет безусловную победу Христа над смертью, вхождение в вечность, поэтому Пасха празднуется в течение восьми дней; «день восьмой» — символ вечности.

Пасха Христова переворачивает все: смерть устранена, тьма становится Светом, ад становится Раем. Великий русский богослов XIX века святитель Филарет Московский не может сдержать своё удивление и пишет: «Земля ли это? Небо ли это? Непостижимое прехождение от совершенного истощания к полноте совершенства, от глубочайшего бедствия к высочайшему блаженству, от смерти к бессмертию, из ада в небо, из человека в Бога! Великая Пасха!»⁹.

Крест — Древо жизни

И если представить себе распятие Христа в динамике смерти и воскресения, то страдание, которое явно присуще драме нашего искупления, не затмевается, а ставится в перспективу, которая выводит к вечной славе. Крест перестаёт быть символом позорной казни, крест прославляется, становится знаком победы Богочеловека Христа над диаволом.

В раю было два дерева: Древо познания добра и зла и Древо жизни (Быт. 2:9). Адам, несмотря на запрет, данный ему Богом, поддался на соблазн лукавого и выбрал путь познания. Будете, как боги, знающие добро и зло, — сказал ему змей-искуситель (Быт. 3:5). Этот путь горделивого желания стать богом самостоятельно, обойдясь без Бога, путём ложного знания, — искушение наиболее тонкое из всех.

Но Адам был изгнан из рая, стал добычей смерти, вход в рай заградил херувим, потрясающий огненным мечем и запрещающий ему приближаться к Древу жизни. Христос Своим Воскресением вновь открыл дверь рая, им же сделал доступным Древо жизни — Свой Крест. В Церкви Крест предстаёт новым Древом жизни, которое даёт нам свои плоды: крещение и евхаристию — Тело и Кровь Христовы.

Но, придя к Иисусу, как увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней, но один из воинов копьём пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода (Ин. 19:33—34). Мы почитаем Крест именно потому, что он для нас есть Древо жизни. Мы почитаем не орудие пытки, но то место, где Христос подал нам пример крайнего истощания и любви сильнейшей, чем смерть. В праздник Воздвижения Креста (14 сентября / 27 сентября) мы поем: Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим.

Это простое движение: поклониться до земли и вновь подняться, — выражает самоумаление в смирении и воскресение во славе.

3. Держать ум во аде и не отчаиваться

Крещение

Путь истощания Христа, это схождение во ад с тем, чтобы выйти оттуда победителем, касается и нас тоже. Христос ясно говорит: Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф. 16:24). В Крещении и через Крещение человек приобщается к смерти и воскресению со Христом.

По происхождению троекратное погружение новокрещаемого в крещальную воду относится к трём дням пребывания в смерти. «Христианское крещение есть погружение в смерть Христову и победный выход с Ним из этого жилища»¹⁰. Апостол Павел говорит о том же: Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним (Рим. 6:8).

Аскеза

Но одного таинства недостаточно: благодать, которую мы получаем в таинстве крещения, мы должны осуществить через приношение плодов в нашей жизни. Если мы хотим войти в Царство Небесное, следуя за Христом, мы должны жить согласно примеру, который Он дал нам. Христианская жизнь, прожитая целостно, есть подражание Христу, способ жить по заповедям, которые Он дал нам, но это не даётся без усилий, без борьбы.

Без аскезы нет христианской жизни. Церковь для нас — настоящая духовная лечебница, которая позволяет победить наши духовные болезни, наши страсти. Мы не можем считать себя спасёнными, если в нас ещё царит власть диавола, действующая через наши страсти. Мы несомненно нуждаемся в лечении, чтобы победить в себе источник греха. Адам через гордость — желание стать, как бог — пал во зло, тем самым в духовную смерть, и главная добродетель, позволяющая победить болезнь гордыни, есть смирение.

Нет спасения без смирения, только оно открывает двери нашего сердца благодати Божией. Однако от гордыни человеку избавиться труднее, чем от любой другой страсти. Нас спасает благодать Божия, а не наши усилия и не наши подвиги, какими бы великими они ни были; тем не менее, они абсолютно необходимы: чтобы благодать Божия могла действовать в нас, мы должны приготовить ей место.

Если Бог встречает в нас сластолюбие, гнев, ненависть, тщеславие, самодостаточность, гордыню и т. д., благодать Божия не останется с нами: Бог не навязывает Себя. Именно мы должны подготовить хорошо «взрыхленную» почву, где Он может действовать, как в притче о добром сеятеле. Семя посеяно щедро, но, если оно падает при дороге, на камни, в терния, оно не сможет взойти — для этого нужна тщательно взрыхлённая почва (ср. Мф.13:3—9). И наше дело — подготовить эту добрую землю.

Поскольку в нас живёт страсть гордыни, то мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы выкорчевать её из себя.

Врачевство духа

Слово, обращённое к преподобному Силуану (Держи ум твой во аде и не отчаивайся), было именно тем способом духовного врачевства, которое позволило выжечь всякий след гордости, чтобы его душа смирилась.

В начале своей монастырской жизни, примерно шесть месяцев спустя после прихода в монастырь, отец Силуан был удостоен одного из самых великих даров, которые только может получить человек: ему явился Христос и благодать Святого Духа наполнила его целиком — душу, тело и ум. Но он не имел ещё той духовной зрелости, которая позволила бы ему сохранить эту благодать. К тому же он встал на путь самомнения из-за ошибки отца Анатолия, который не смог скрыть своего удивления и неосторожно заметил:

«Если ты теперь такой, то что же ты будешь под старость?»¹¹. Эти слова посеяли в Силуане помыслы, что тот редкий дар, который он получил, даёт ему превосходство над другими монахами. Помыслы открыли дверь атакам бесов, и в течение пятнадцати лет Силуан вёл борьбу со страстью гордыни, которая проявлялась различными способами. Она действовала в нем не только через мысленные образы, но и позволила бесам зримо являться ему. Что же было делать, чтобы избежать этих нападений?

И тогда Господь открыл преподобному Силуану, что именно гордыня есть причина нападения бесов и, чтобы победить её, надо погрузить ум свой во ад: «Господь меня пожалел, и Сам научил меня, как надо смиряться: Держи ум твой во аде, и не отчаивайся. И этим побеждаются враги»¹².

Непрерывающаяся традиция

Это предписание действительно ужасно, но в нем нет ничего патологического. Оно выражает основной духовный закон:

Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать (1 Пет. 5:5). В этом духовном врачевании нет ничего нового, но в случае старца Силуана оно выражается наиболее радикальным способом. Эти наставления, выраженные по-разному и с различной степенью интенсивности, можно найти на протяжении всей истории Церкви. Возьмём несколько примеров таких наставлений из «Изречений Отцов Пустыни» (Апофтегм). «Брат просил авву Пимена: дай мне наставление.

Старец говорит ему: когда горшок снизу подогревается огнем, то ни муха, ни иное какое пресмыкающееся не может прикоснуться к нему; когда же простывает, тогда они садятся на него. То же бывает и с монахом: доколе он пребывает в духовном делании, враг не может поразить его»¹³. «Некогда Паисий, брат аввы Пимена, завел знакомство с кем-то из другой кельи. Авве это не понравилось. Он прибежал к авве Аммону и говорит ему: брат мой Паисий завёл с кем-то знакомство; меня беспокоит это.

Авва Аммон отвечал ему: Пимен! разве ты ещё жив? пойди, сиди в своей келье и положи на сердце своём, что уже год, как ты в могиле»¹⁴. Во время, более близкое к нам, в прошлом веке святитель Игнатий Брянчанинов свидетельствовал о той же традиции: «Стяжи предвкушение адских мучений, чтобы при воспоминании о них душа твоя содрогнулась, отсеки от себя грех и припади к Богу в смиренной молитве <...> Бог помилует тебя и вместо ада введёт тебя в рай»¹⁵.

Преподобный Силуан был человеком гигантской силы духа и был способен вынести эту форму аскезы, доведённую до крайней степени, и не впасть при этом в отчаяние. Но надо отметить, что такая аскеза не для всех. Эта заповедь написана огнём. Каждому человеку нужна рассудительность, чтобы знать, до какой степени он может приблизиться к этому огню и не сгореть в нем, не впасть в отчаяние или даже в безумие, и как он может применить этот завет к своей жизни, к своим силам.

Для большинства из нас это прежде всего означает жизнь в покаянии, обвинение в своих ошибках самого себя, искреннее произнесение слов: «Даруй ми зрети моя прегрешения, и не осуждати брата моего» (молитва преподобного Ефрема Сирина). Путь покаяния необходим для всех, так как нет ни одного без греха; покаяние открывает нам врата милосердия. Нам всем необходимо пройти через огонь покаяния, чтобы достигнуть Божественного Света.

В 1932 г., спустя несколько лет после своего прибытия на Афон, отец Софроний пишет одному своему другу, иеромонаху Д., следующие строки: «Надо сознательно и изо всех своих сил держать ум во аде, это значит считать себя проклятым, недостойным Божественного милосердия, заслуживающим вечных адских мучений. Только когда душа сокрушится сознанием этого, она может надеяться на милосердие Бога и не отчаиваться. Как только ты смиришься до земли, Бог вознесёт тебя до неба.

Когда ты будешь считать себя достойным ада, рука Божия проведёт тебя к созерцанию небесных благ, прочувственных и премысленных». Традиция Отцов Добротолюбия не потеряна, она осталась, даже сегодня незримо присутствуя в Церкви. Её язык, радикально высказывающийся о гедонизме нашей эпохи, может показаться словом суровым (ср. Ин. 6:60), трудным для усвоения.

Но вспомним, что узок путь, ведущий к спасению (Мф. 7:14), путь, решимостью следовать которым до конца (по словам преподобного Серафима Саровского) нам надо обладать.

^[1] Архимандрит Симеон — духовник монастыря святого Иоанна Предтечи (Великобритания, Эссекс), президент Ассоциации преподобного Силуана Афонского. Доклад прочитан на первом пленарном заседании ассоциации 8 октября 1994 г. в православном центре Вселенского Патриархата в Шамбези (Женева).
^[2] Василий Великий. Гомилии. 19 § 8 // PG 31, 505с.
^[3] Гомилия Богородичная // PG 97, 1049—1052.
^[4] Nikos A. Matsoukas. La vie en Dieu selon Maxime le Confesseur // Grez-Doiceau, 1994. P. 123.
^[5] Преподобный Симеон Новый Богослов. Творения. Т. 3. Божественные гимны. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993. С. 123.
^[6] Gersche A. L’agonie de la Resurrection ou la Descente aux Enfers // Revue theologique de Louvain, 25. 1994. P. 10.
^[7] Там же. Р. 15.
^[8] Точнее, сила смиренного самоуничижения победила зло в сотрудничестве с Божественным всемогуществом.
^[9] Слово в день Святой Пасхи (1811) // Сочинения Филарета Митрополита Московского. Т. 1. М., 1873. С. 140—141.
^[10] Gersche A. Указ. соч. Р. 24.
^[11] <Архимандрит Софроний (Сахаров)>. Преподобный Силуан Афонский. Монастырь святого Иоанна Предтечи (Эссекс), 1990. С. 18.
^[12] Там же. С. 127.
^[13] Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. Сергиев Посад, 1993. С. 150.
^[14] Там же. С 132.
^[15] Игнатий Брянчанинов. Сочинения. Т. 5. Приношение современному монашеству. Гл. 28. — Авт. Текст святителя Игнатия связывает заповедь, данную старцу Силуану, с традиционным для православной аскезы понятием памяти смертной.

Перевод с французского Н.Аникиной
«Альфа и Омега» 2001 г., №1(27)