О психологии и ее истоках

«Хотя душа сама к себе ближе всех, однако же, познаний о душе у нас очень мало, и те, какие есть, большей частью односторонни и лживы»[1] (Св. Феофан Затворник)

Душевная жизнь во всем ее богатстве и многообразии есть целый особый мир. Наука, изучающая этот мир, называется психологией. Слово психология[2] образуется из двух греческих слов «yuch» (душа) и «logoz» (учение, наука) и означает «наука о душе». Слово Божие учит, что нет большей заботы в мире для человека, как забота о вечном спасении души. «Кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит» (Мф. 16; 26). Так драгоценна, по суду Божию, одна душа человеческая! Какое поэтому большое внимание должно быть у нас к бессмертной нашей душе. Господь сказал, что Царство Божие внутри нас (Лк. 17. 21), то есть имеет место в нашей душе. С какой, поэтому, великой тщательностью должно изучать природу души, ее свойства, потребности и законы, управляющие ею. От незнания основ душевной жизни человека, от забвения свойств души и ее высокого назначения — можно всецело извратить и испортить свою временную и погубить вечную жизнь.

Но если бы мы захотели основательно изучить психологию человека и обратились бы к соответствующим официальным руководствам по ней, то нас постигло бы глубокое разочарование. Когда в настоящее время заинтересовываешься этим жизненно важным вопросом и ищешь каких-либо указаний и разъяснений в современной литературе, то с изумлением и почти с отчаянием убеждаешься, что такой литературы практически не существует. По существу такой науки в настоящее время нет. Есть лишь история попыток построения психологии, смена опытов по ее созданию на непрерывно меняющихся обоснованиях. Единственным официально признанным философским учением о человеческой жизни стала эмпирическая психология, которая сама объявила себя «психологией без души». Учение о душе заменено учением о закономерностях так называемых «душевных явлений». Нынешняя психология сама себя признает естествознанием. Современная «психология» есть вообще не психо-логия, а скорее физио-логия. Она есть не учение о душе, как сфере внутренней жизни, а именно учение о природе, о внешних, чувственно-предметных условиях и закономерностях сосуществования и смены душевных явлений. Прекрасное название «психология» — учение о душе — было просто незаконно похищено и использовано, как титул для совсем иной научной работы. Как говорил один религиозный мыслитель, «три четверти так называемой эмпирической психологии и еще большая часть так называемой «экспериментальной» психологии есть не чистая психология, а либо психо-физика и психофизиология, либо же исследование явлений хотя и не физических, но вместе с тем и не психических»[3].

Современный нам подвижник благочестия, игумен Никон (Воробьев), еще будучи молодым человеком, интересовался вопросами психологии и даже поступал в Психо-Неврологический институт в Петрограде, надеясь там получить ответ на вопрос о сущности человеческой души. Но здесь его постигло глубокое разочарование. Окончив 1 курс, он ушел из института. А впоследствии говорил: «Я когда-то был настолько наивен, что хотел познать душу, изучая курсы психологии. Сколько глупостей делаешь в молодости, когда нет у тебя руководителя. Психология изучает вовсе не человека, а «кожу» — скорость процесов, апперцепции, память... Такая чепуха»[4]. О такой психологии можно сказать словами апостола: Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная — yucikh (психическая), бесовская — saimoniwshz (Иак. 3, 15). Она есть плод нашего падения, плод умственного расстройства.

Создателем психологии как науки считают Аристотеля, написавшего сочинение «О душе» в 3-х книгах и ряд специальных сочинений: о памяти и воспоминании, о сне и бодрствовании, о сновидениях, об ощущениях и их предметах и т. д.[5] Вообще же развитием психологических идей занималась больше греческая философия. Выделение психологии из философии, оформление психологии как самостоятельной науки произошло в середине XIX века. Предпосылкой становления психологии как самостоятельной науки стали идеи европейского рационализма[6]. Как целостная система философских воззрений рационализм начал складываться в новое время в результате развития математики и естествознания. Зарождающаяся научная психология стала ориентироваться на естественнонаучные принципы как на норму разумного подхода к миру. Отделившись от философии, психология приобрела качества естественнонаучной дисциплины. Из естествознания она заимствовала экспериментальный метод, по сути сыгравший решающую роль в оформлении ее как самостоятельной науки. В результате этого психология превратилась в экспериментальную, опытную науку, ориентированную на точный анализ психических явлений, подобный анализу в естествознании. С этого времени из психологии уходят такие категории, как «душа», «дух», «внутренний мир человека», «способности души». Объектами изучения психологии становятся «психика», «психические явления», «психические свойства». То есть, психология стала пониматься как наука о психике[7], о законах ее становления, изменения, развития и действия.

Так как экспериментальная психологическая наука с самого начала исключила реальность душевной жизни в качестве предмета исследования, определив областью своих интересов психику и ее различные проявления, то, естественно, из описания ее исчезла собственно психическая реальность человека. Душевная, а тем более духовная жизнь человека оказалась недоступна ученым с их психометрическими методами. Современная научная психология страдает поразительной бедностью мыслей и выводов, о чем красноречиво говорят сами работы научных психологов. Как видно, например, из слов видного ученного психолога Джемса, который не выдержал и печатно заявил: «Что касается «научной психологии» чувствований, то я предпочел бы читать словесные описания размеров скал в Нью-Гемпшир, чем снова перечитывать эти психологические произведения. В них нет никакого плодотворного руководящего начала, никакой основной точки зрения»[8]. Убожество своего содержания научная психология скрывает под вычурными, хитроумными и трудно выговариваемыми терминами, которые производят на малограмотных и полуграмотных некоторое впечатление. Оказать же существенную помощь своим чадам она не может, показывая свое бессилие.

Следовательно, не у светских профессоров психологии и не у докторов психиатрии или невропатологии надо искать истинного познания о внутренней жизни человека. Душа, как искра вечности, не доступна наблюдению профессора психологии (не говоря уже о тех, которые вообще существование души ставят под сомнение). Об этом еще в IV веке открыто говорил преп. Макарий, названный современниками Великим за святую, подвижническую жизнь: «Ни мудрые своею мудростию, ни разумные своим разумом не могли постигнуть душевной тонкости, или сказать о душе, что она такое, только при содействии Духа Святого открывается и приобретается понятие и точное ведение о душе»[9]. Из слов Преподобного мы можем понять, что психология и антропология относятся к той области знания, которая оказывается недоступной для естественных наших умственных способностей.

Что такое душа? Что такое тело? Что представляют собой силы души и тела? В течение тысячелетий род человеческий приступал к обсуждению этих вопросов, усиливался их разрешить своим умом и отступал от них, убеждаясь в их неразрешимости. Человек — тайна для самого себя. Какова причина этой тайны? — Грех. По причине греха человек лишился истинного самовоззрения и самопознания. «Что обыкновенно приводится в психологиях в оправдание скудости душезнания, — говорит св. Феофан Затворник, — то должно обратить в осуждение грешной души, или в обличение ее расстройства грехом, а не в оправдание малознания души человеческой»[10]. Эту же истину подтверждает и св. Игнатий Брянчанинов такими словами: «Доколе я пребываю в падении моем, дотоле тайна —человек — пребывает для меня неразъяснимою: извращенный, пораженный слепотою и ложью разум мой недостаточен для раскрытия ее[11]. Падший человек — «ложь», т. е. образ мыслей, собрание понятий и познаний ложных, имеющее только наружность разума, а в сущности своей — шатание, бред, беснование ума, пораженного смертною язвою греха и падения»[12].

Этот недуг ума особенно заметен в философских науках. Очень ярко эта болезнь ума проявляет себя и в различных областях так называемой научной (мирской)[13] психологии. «Не может древо зло плоды добры творити» (Мф. 7; 15, 19), — сказал Христос. Падший человеческий разум — источенный сомнениями и страстями, колеблется туда и сюда, думая найти опору в ежедневно меняющихся «рабочих гипотезах», а не в Боге, неложном и неизменном Источнике всего сущего — что он может дать? Ничего, кроме плода по роду своему, такого же сомнительного, неверного, лживого, как он сам. Каков корень, таковы и ветви (Рим. 11; 16), а каковы ветви, таковы и плоды (Мф. 7;19). Очевидно, что надо изменить корень, т. е. надо очистить сердце, которое является корнем существа человеческого, центром и источником жизни[14]. Оно есть седалище всех сил, отправлений, движений, мыслей, желаний и чувствований человека со всеми их направлениями и оттенками. Это орган Богопознания и самопознания. Но познание Бога и себя, по учению Слова Божия, достигается не изучением, а очищением (Мф. 5;8), что требует немалого подвига и подвига правильного, т.е. требует осуществления православного подвижничества.

Следуя такому ходу мыслей, можно прийти к заключению, что истинное знание психологии может быть лишь достоянием христианских подвижников. Именно это и утверждает святитель Игнатий Брянчанинов: «Наука из наук, монашество, доставляет (выразимся языком ученых мира сего) самые подробные, основательные, глубокие и высокие познания в Экспериментальной Психологии и Богословии, т. е. деятельное, живое познание человека и Бога, насколько это познание доступно человеку»[15]. Почему? Потому что в монашестве теория идет рука об руку с практикой. Этим путем от наружной деятельности, при помощи небесного света, переходят к самовоззрению и самопознанию.

Великими знатоками, глубоко изучившими душу человеческую со всеми ее свойствами и проявлениями, во все времена были святые подвижники и отцы Церкви Православной. Поколения аскетов и созерцателей выработали свое учение о человеке, основанное на внутреннем самоуглублении, на изучении своего сокровенного мира души. Некоторые из них как бы нарочно избирали преимущественным, а иногда даже исключительным делом своей жизни — наблюдение самых тонких и сокровенных движений человеческого духа и достигали в этом отношении поразительных успехов и плодов. Об одном из них замечательный знаток святоотеческой литературы, преосвященный Филарет Черниговский писал: «Святый Исаак (Сирианин) всю жизнь свою посвятил уединенному изучению души своей, и ничьи поучения не исполнены таких глубоких психологических сведений, как поучения святого Исаака»[16].

Святые Отцы, в совершенстве изучившие не только поверхность души, но и саму суть ее, являлись носителями, говоря обыденным языком, житейской психологии. Каждый из нас своего рода житейский психолог. Конечно же, люди различаются в плане психологической зоркости и житейской мудрости. Одни весьма проницательны, способны по едва уловимым движениям (выражению лица, взгляда, позе) проникнуть во внутреннее состояние человека. Другие менее чувствительны к внутреннему состоянию собеседника. Богатый психологический опыт дает пастырская практика, наблюдение за своей внутренней жизнью, борьба со страстями, постоянное внимание к себе и трезвение, т. е. все то, что имели святые отцы — аскеты, подвижники и чему учили других. Следствием опыта долгой борьбы со страстями, по правилам аскетики и изучение душевных состояний, является проницательность, переходящая в прозорливость, когда по некоторым движениям, по лицу, по отдельным словам, по психической атмосфере, создаваемой человеком, можно узнать о его духовном состоянии. «Совершенно очистившийся от страстей видит даже душу ближнего, — говорит св. Иоанн Лествичник, — хотя не самое существо ее, но в каком она находится устроении и каковы ее расположения и чувствования»[17].

Следовательно, можно сделать заключение, что одним из исчерпывающих руководств по истинной и опытной психологии человека являются творения святых отцов. Сама наука наблюдательной психологии, пытающаяся познать душу путем внешних опытов, найдет здесь целую сокровищницу огромного разнообразнейшего внутреннего опыта, в котором никакому лабораторному физиологу и психологу не превзойти глубоких сердцеведцев: Макария Египетского, Иоанна Лествичника, Исаака Сирина и других. Загадочная природа наших чувств, желаний, страстей и воли, в их так называемом естественном, а по-христиански, греховном состоянии разоблачается здесь с изумительной полнотой и точностью. Святоотеческая психология отличается от психологии научной своей живостью, динамичностью. Она рассматривает в широком масштабе все явления приснодвижущегося духа, борющегося со своими страстями. Святоотеческая психология — это откровение новой жизни. Это проникновение во все уголки и глубины человеческого духа, что не под силу никакому психологу со всеми его тонкими инструментами. Вот к каким источникам самопознания нужно нам обратиться, чтобы почерпнуть в них ту «живую воду», которая могла бы оживить ослепленные грехом внутренние очи и восстановить внутренний слух.

[1] Св. Феофан Затворник. Начертание христианского нравоучения. Ч. I. М., 1994. — С. 254.
[2] Встречающиеся курсивы принадлежат автору статьи.
[3] Франк С. Л. Душа человека: Опыт введения в философскую психологию. Изд. 2-е. YMCA — PRESS. 1964. — С. 16.
[4] Никон Воробьев, игум. Нам оставлено покаяние. Письма. М., 1997. — С. 328, 22.
[5] Энциклопедический словарь. Репринтное воспроизведение издания Ф. А. Брокгауза и. А. Ефрона, 1898; Т. 50. — М.: «Терра», 1990. — С. 677.
[6] Рационализм (от лат rationaleis — разумный, ratio — разум), философское направление, признающее разум основой познания и поведения людей (Философский энциклопедический словарь. 2 изд. М.: «Советская энциклопедия», 1989. — С. 545).
[7] Психика (от греч.Yucikoz — душевный), свойство высокоорганизованной материи, являющееся особой формой отражения субъектом объективной реальности (Философ. энциклоп. словарь. 2-е изд. М. Сов. энциклоп. 1989. — С. 252). Такой взгляд на психику исключает понимание психических явлений как чисто духовных.
[8] Джемс У. Психология /Под ред. Л. А. Петровской. — М.: Педагогика, 1991. — С. 274.
[9] Св. Макарий Египетский. Духовные беседы. Бес. 49. Репр. изд. М., 1994. — С. 312.
[10] Св. Феофан Затворник. Начертание… С. 254. Он же сказал далее определенно, что «человек в греховном состоянии не знает своей души и знать не может». (Там же. С. 256).
[11] Св. Игнатий Брянчанинов. Слово о человеке. С. — Пб., 1995. — С. 8–9.
[12] Св. Игнатий Брянчанинов. Собрание писем... С. 42.
[13] Или иначе светской. Понятие «светское» является синонимом лат. saecularis (секулярный — светский, мирской). Секуляризация понимается как высвобождение от религиозного влияния всех сфер жизнедеятельности общества и личности (См.: Философский энциклопедический словарь, М., 1983, с. 840). «Светское» принято рассматривать в смысле «безрелигиозное». Термин «научная психология» здесь употребляется в таком же смысле.
[14] Притч. 4; 23.
[15] Св. Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Т. 1. М.: Правило веры, 1993. — С.478.
[16] Филарет (Гумилевский), архиеп. Историческое учение об Отцах Церкви. Т. 3. М.: 1996. — С. 135.
[17] Преп. Иоанн, игумен Синайской горы. Лествица. Сл. 26, 92. М.; 1992. — С. 192.

Сибирская православная газета