Несколько слов о любви

Любовь — это огонь, её пламя умеет быть нежным и трепетным, как пламя свечи, и горячим, согревающим, как пламя в печи, или обжигающим, испепеляющим, как адское пламя...

Вообще разновидностей любви много: любовь к людям, любовь к предметам, любовь к наукам, любовь к природе, любовь к яствам и другие. Аристотель находил шесть видов любви, а некоторые современные исследователи и того больше.

ДРЕВНИЕ ГРЕКИ различали четыре основных вида любви: эрос, филия, агапэ, сторге.

Эрос — это стихийная, восторженная влюблённость в форме почитания, направленного на объект любви, чувственная любовь, телесная и духовная страсть.

Платон обнаружил взаимосвязь любви и познания. Любовь у него — процесс непрерывного движения, и платонический эрос — есть эрос познания.

Филия — любовь-дружба или любовь-приязнь по осознанному выбору, более духовное и более спокойное чувство. Это приязнь к самым разнообразным «вещам». Это и любовь к родителям, к детям, и любовь к родине, и любовь к познанию, и любовь к товарищам.

Агапэ — альтруистическая, духовная любовь. Она полна жертвенности и самоотречения. Это любовь к другому и ради другого. Многие религии называют эту любовь высшим из земных чувств человека.

Сторге — семейная любовь-привязанность, родственная любовь, любовь, которую испытывают родители по отношению к детям.

Выделяли также:

Людус — это т. н. любовь-игра, которая основывается, прежде всего, на сексуальном влечении, нацелена на получение удовольствий и длится, пока не наскучит.

Мания — любовь-одержимость (от греческого «мания» — болезненная страсть), она строится на страсти и ревности. Эту любовь называли «безумием от богов».

Прагма — рассудочная любовь, когда человек выбирает себе партнёра не из чувства любви или сердечной привязанности, а сообразуясь с какими-то выгодами и личными интересами, удобствами.

О многочисленных современных исследователях феномена любви говорить здесь не будем. Вспомним лишь ЭРИХА ФРОММА, который очень верно сравнивал две противоположные формы любви: любовь по принципу бытия (плодотворную любовь) и любовь по принципу обладания (неплодотворную любовь).

Первая «предполагает проявление интереса и заботы, познание, душевный отклик, изъявление чувств, наслаждение и может быть направлена на человека, дерево, картину, идею. Она возбуждает и усиливает ощущение полноты жизни. Это процесс самообновления и самообогащения».

Вторая, наоборот, означает лишение объекта своей «любви» свободы и держание его под контролем. «Такая любовь не дарует жизнь, а подавляет, губит, душит, убивает её» (см. «Иметь или быть» и «Искусство любить»).

И всё же, любовь — это некая тайна, которая не вполне раскрыта человеку, ибо она постигается не умом, а сердцем. Любовь должна распуститься в сердце человеческом, как цветок, как явление иного мира, иного бытия.

Ближе всех к пониманию того, что есть любовь, подошло ХРИСТИАНСТВО, назвав любовью Бога-Творца. Протоиерей Василий Зеньковский говорит: «Тайна каждой личности есть тайна того, как, с какой глубиной ищет любви и любит человек». Тайна личности — есть тайна жажды подлинного бытия, которое и есть любовь. Бог есть любовь. Познание любви без познания Бога невозможно, но и Бога познать можно лишь полюбив ближнего, как самого себя. Себя же мы научаемся любить по-настоящему, лишь полюбив Бога и отвергнув в себе всё, что Его недостойно.

Таким образом, христианство, религия любви, различает как бы три основных вида любви: любовь к Богу, любовь к ближнему и любовь к себе, которые суть — одна, подлинная, настоящая любовь, и, вместе с тем — подлинное (реальное) бытие, уподобляющее человека Богу. Четвёртый вид — любовь к врагам — есть производная от любви к Богу и ближнему, её наличие свидетельствует о том, что Бог вполне воцарился в сердце человека, ибо она возможна лишь как плод этого воцарения. Кто действительно научился любить врагов, тот достиг совершенной, заповеданной Христом, любви.

«Нам надо помнить, — говорит митрополит Антоний Сурожский, — что единственный способ возродить человека, единственный способ дать человеку возможность раскрыться в полноте — это его любить, любить не за его добродетели или совершенства, не вопреки тому, что он несовершенен, а любить просто потому, что он человек, и потому, что человек так велик и так прекрасен сам по себе. Только глазами любви мы можем видеть человека таким, какой он есть в самой своей глубине, в самой своей сущности, и соответственно к нему относиться. Так относится к нам Бог. Бог нас любит не потому, что мы хороши, Бог к нам милостив не потому, что мы заслуживаем милость или любовь: Он нас просто любит. Если мы способны быть благодарными за то, что нас кто-то — Бог или человек — может полюбить без всякого основания, просто потому, что его сердце через край переливается к нам, мы можем стать другими людьми».

Христианство также предостерегает: любовь в людях оскудевает при множественных беззакониях, то есть — при попрании нравственных норм, записанных не только в заповедях, но и непосредственно в сердцах человеческих (а значит, они вполне доступны пониманию каждого — слушайся только он голоса совести!).

«Люби, и любовь сама тебя научит, когда как лучше поступить» (Блаж. Августин).

«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает» (1 Кор. 13:4—7).

«Любовь есть совокупность совершенства» (Кол. 3:14).

Приведённые выше евангельские цитаты пугают многих своей высотой и кажущейся недостижимостью. «Совершенство — это нечто из области несбыточного», — думает каждый честный, но неверующий человек. Лишь христианин дерзает верить в возможность осуществить в себе заповеданное Богом совершенство. Вера христианская, собственно, и есть осуществление этого посредством Божьей любви, соединённой с любовью человеческой в единстве благодати. Совершенство приобретается человеком как дар Бога любви, вселившегося в храм сердца человеческого.