Если соль потеряет силу...

Ответ на статью, проповедующую солидарность
с нормами современного авторского права,
как христианскую добродетель

«Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей» (1 Ин. 2:15)

«Горе тем, которые зло называют добром, и добро — злом, тьму почитают светом, и свет — тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое — горьким!» (Ис. 5:20)

Что такое Церковь? Социальный институт? Место работы? Средство для самопиара? Торговая лавочка? Судя по нынешним временам — всё перечисленное, но только не Христос.

Писать об этом трудно, но ведь мы жизнью своей доказываем это. Христос для нас — лишь очень знакомое, часто употребляемое слово. А ещё — повод покрасоваться, полюбоваться собой.

«Соль» теряет силу... Мы стали слишком «малосольными» и потому загниваем на корню. Торгашество доминирует в мире, и мы слепо идём тем же путём. Конечно, мы же не маргиналы! Целомудрие сегодня, увы, мало кому свойственно — то есть способность мыслить исходя из целого, единого для всех и единого на потребу.

Дело миссии давно превратилось в «галочку» отчёта о проделанной работе и самопиар (кроме исключительных и весьма редких случаев подлинного служения). Мы не видим этого, вероятно, потому, что не имеем опыта настоящего, подлинного бытия во Христе, и даже не способны правильно воспринимать чужой опыт. Вспоминается: «Кого Бог хочет наказать, у того отнимает разум».

Смешно, когда на миссионерском портале стоит строгий запрет на использование текста без личного авторского разрешения (причём регулярно испрашивается пожертвование на своё миссионерство). И ведь речь идёт не о защите текстов от надругания и (пока!) даже не о коммерческом интересе!

В наше время Интернет стал более, чем просто удобной площадкой для проповеди (надолго ли?) — это своего рода новая империя, позволяющая объединить воедино все миссионерские силы и таланты, дающая возможность быстрого доступа к плодам живого миссионерского опыта. Да и качественных текстов на самом деле не так уж много, потому возможность черпать из мировой сокровищницы православия — великое подспорье в деле религиозного просвещения. Миссионер, по логике вещей, — просветитель, а не торгаш, он идёт со словом проповеди даже туда, где его не ждут, даже к тем, кто слушать его не хочет и может убить. А новомодные миссионеры фигу тычут тем, кто жаждет, кто голоден, кто просит Хлеба самого насущного для человека — слова о Боге.

А не страшно ли вам, господа миссионеры, что завтра просить будет уже некому?! Вы так уверенно утвердились в этом мире, что забыли: порядок вещей изменчив.

Здравые понятия не умещаются в наших самодовольных головах. Смотришь на это безобразие и невольно вспоминаются революционные «погромщики», пришедшие смести с лица земли «обманщиков-церковников». Мы с огнём играем! Торгашествуем, когда время ещё терпит, вместо того, чтобы спешить навстречу к людям с имеющимся у нас Небесным сокровищем. Неужели не понятно, что оно не настолько наше, чтобы присваивать его?

Словно неразумные малые дети мы носимся со своими цацками, словно и не знаем о том, что мир во зле лежит, словно и не наше дело нести свет людям и просвещать мрак мира светом Христовым. Не пора ли вспомнить о главном?!

Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать (Иак 4:6).

Давайте обратимся к христианской традиции, как это сделал митрополит Саратовский и Вольский Лонгин (Корчагин), и сравним своё видение-понимание так называемого авторского права с традиционным церковным.

«Обратитесь к любому памятнику древнерусской письменности — и вы увидите, что автор, летописец, переводчик, составитель, переписчик всячески подчёркивают, что их собственный труд совершенно ничтожен, незначителен. В этом — глубокое понимание того, что творчество есть дар Божий, а такое понимание влечёт за собой и искреннее самоумаление пред Богом. Оно ничего общего не имеет с униженностью; просто человек испытывает благодарность к Творцу и умеет трезво взглянуть на себя: Кто Он — и кто я?

Нужно сказать, что жёсткого требования анонимности письменной культуры в Православии нет. Творения отцов Церкви личностны; в православной гимнографии приняты указания на авторство: в богослужебных книгах перед текстом канона или стихиры обычно пишется, например, творение господина Иосифа. В самих текстах канонов имя их авторов может быть заключено в виде акростиха, так называемого краегранесия: первые буквы тропарей образуют соответствующее надписание.

В молитве перед отпущением грехов кающемуся священник называет себя недостойным, и это не фигура речи, а трезвая констатация. Точно так же ощущают своё недостоинство и те, кто создаёт произведения церковного искусства. Так, когда иконописец готовится к своему труду, он не только подбирает и грунтует доску и выбирает образцы, но и себя готовит постом и молитвой. Для него время написания иконы — это время духовного труда, предстояния перед Господом. И вот — с древнейших времён ни один иконописец никогда не ставил своего имени на иконе. Это было немыслимым, потому что когда человек творил в Церкви, посвящая свой труд Богу, ему не приходило в голову каким-то образом отмечать своё авторство.

Современная текстология отмечает некоторые взаимозаимствования в книгах святых Отцов. Сегодня использование никак не выделенных цитат назвали бы плагиатом, автора укорили бы в использовании чужой интеллектуальной собственности. Но когда замечательный мыслитель и подвижник, подаривший миру удивительные по своей глубине толкования Священного Писания или описание аскетического опыта, вдруг вносил в свой текст „без кавычек“ слова какого-то другого автора, это вовсе не было признаком творческой беспомощности — просто здесь этот текст был уместен, потому что очень точные слова относительно описываемого явления уже были найдены...

Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу (Пс 113:9). Эти слова псалма были очень глубоко поняты и приняты христианскими авторами, ведь по мере духовного роста человека его чувство самости уступает место чувству общности в Боге» (Митрополит Лонгин (Корчагин).

Более всего в словах владыки Лонгина мне понравилось вот это: «жёсткого требования анонимности письменной культуры в Православии нет». А что сегодня мы наблюдаем?!

Помню, одна известная переводчица вылила на меня «ведро помоев» за размещение переведённой ею статьи, взятой с другого сайта без её личного(!) разрешения. Текст общецерковного и даже общечеловеческого значения! Любителям покусать и пообсуждать ближнего сразу скажу: имя автора, переводчика и ссылка на источник имелись, а запрета на копирование материалов сайта не было! Но всего этого оказалось мало — настолько мало, что уважаемая переводчица с радостью скормила бы меня псам. Кому и зачем это нужно?!

Передовые умы в светских (почему не церковных?) кругах понимают ужас того, что называется нынче авторским правом, и выходят на борьбу против него. Всё ведь по Оруэллу: мир — это война, война — это мир.

Вам нужны примеры? Пожалуйста!

Один из самых нашумевших случаев мы наблюдали в России весной 2010 года, когда самодеятельный коллектив поющих ветеранов оказался лишён права исполнить на празднике Победы военные песни без договора и предварительной оплаты Российскому авторскому обществу (РАО). После разыгравшегося скандала, в виде исключения (и отступления от закона), разрешение на выступление было получено.

Еще пример: британская рок-группа Deep Purple узнала о существовании РАО после того, как оно подало на эту группу в суд за исполнение ими собственных песен в Ростове-на-Дону.

А знаете ли вы, что согласно авторскому праву, не имеете права петь какие-либо песни дома на Дне рождения, свадьбе и пр. без заключения спец. договоров и оплаты спец. инстанциям, если на вашем торжестве присутствуют не только члены вашей семьи? «Самовольное» пение — уголовно наказуемо, ибо вас юридически причислят к ворам. И всё потому, что частное (и просветительское!) использование объектов культуры сегодня приравнено к коммерческому. Таков закон! Но согласуется ли он со здравым смыслом? Я уж не говорю о высоком христианском...

Подобных случаев немало и в российской, и в мировой практике. Страшно подумать, что в такие игры с авторским правом придётся играть и православным миссионерам, православным СМИ, православному Интернету. Дело проповеди окажется приравненным к бизнесу, а это — чудовищная, провальная перспектива. Тем более, что даже индустрию развлечений авторское право явно завело в тупик. Вот, что говорит авторитетный представитель РАО А. В. Туркин:

«Для обеспечения правомерности одного часа вещания необходимо заключение не менее чем сорока(!) договоров с авторами. Если же вспомнить о правах исполнителей (певцов, музыкантов, дирижёров), производителей фонограмм, переводчиков, аранжировщиков, а также о том, что права этих лиц могут переходить к их наследникам или иным правопреемникам, то становится понятно, что соответствующая „юридическая нагрузка“ окажется непосильной даже для самой преуспевающей вещательной организации».

И знаете что интересно, очень многие авторы категорически против такого насилия над собой. Ведь чтобы этот ужасный закон не коснулся их творчества, им нужно пройти множество препятствий, оформить множество платных документов. «По умолчанию» представители авторских обществ представляют их интересы (нередко в ущерб авторским интересам) даже вопреки желанию автора.

Для большей наглядности приведу ещё пример из издательской практики. Говорят издающиеся авторы:

«Пишут из издательства „Х“ и спрашивают, нельзя ли в одном из моих рассказов убрать эпиграф. Потому что с владельцами авторских прав на произведение, из которого эпиграф, сложно договориться, а если не договориться — это нарушение авторских прав».

«Нынче Y пожаловался, что его редакторы из „ХХ“ просят снять с какого-то рассказа эпиграф, потому что, дескать, чужие тексты теперь нельзя цитировать даже в виде эпиграфов, они защищены авторским правом. Ну, у меня первая мысль была, что идиоты совсем там с ума посходили. Пишу — так мол и так, не скупитесь на медицинскую страховку для своих сотрудников, пусть их немножко полечат электрошоком. А он мне и отвечает — это теперь закон такой. Цитирование без разрешения (в любом объеме) теперь допускается только в научных текстах. Никаких эпиграфов. И вот если персонаж романа, к примеру, сидит читает некоторую реально существующую книжку, он теперь не имеет права другому персонажу вслух ее процитировать».

Был в нашей практике ещё один весьма показательный случай. Потомок (и обладатель авторских прав) одного церковного писателя увидел на нашем сайте статью, повествующую о жизненном пути его предка, и попросил убрать её, т. к. статья была взята из сборника произведений, естественно, без личного разрешения этого самого потомка. Так ходит он по Интернету, словно с ластиком в руках (сам рассказывал об удалении текстов и с других сайтов), и затирает следы своего предка, уничтожает память о нём. Раньше мы ясно понимали, что хранить память о ком-то — это значит рассказывать о нём как можно большему числу людей, информировать, упрощать доступ к его текстам. А теперь всё перевернулось с ног на голову.

Мы живём в такое время, когда мерилом всех ценностей стали деньги. Ограничиваются наши права на свободное использование и обмен информацией, тормозится развитие культуры. Под игом авторского права стонут библиотеки — хранители общечеловеческого опыта и мудрости. А ведь мы располагаем множеством ценнейших открытий прошлого, которые служат нам совершенно бесплатно. Если бы авторское право в нынешней трактовке было принято ранее, то развитие человечества сильно затормозилось бы.

Только представьте, что было бы, если бы свв. Кирилл и Мефодий вместо просветительства требовали заключения договоров и авторских гонораров за каждую букву азбуки! И смешно, и грустно...

Хотелось бы защитить дело проповеди. Так называемые «авторские права» не должны мешать, не должны тормозить распространение просветительской, миссионерской, вероучительной и культурнозначимой информации. Иначе мы дойдём до полного абсурда и отрицания самого смысла существования православного Интернета, на создание которого ушло так много сил и времени. Ведь мир по-прежнему лежит во зле, даже если мы забыли об этом. Страшно будет, если сама жизнь заставит нас вспомнить...