О гей-парадах и гей-пропаганде

26 апреля 2012 г., представители ЛГБТ-сообщества (лесбиянок, геев, бисексуалов и трансвеститов) отозвали из Киевской мэрии заявку на проведение в столице гей-парада. Шествие по центру города должно было состояться 20 мая в рамках Международного форума «Киев-прайд-2012». Заявленное количество участников предполагалось около 400—500 человек.

Когда только появилась информация о предстоящем подобном мероприятии, Украинская Православная Церковь буквально сразу же отреагировала, четко заявив о своей позиции. В частности, глава Синодального отдела УПЦ по делам молодежи епископ Обуховский Иона (Черепанов) одним из первых выступил против проведения в Киеве гей-парада, направив официальное заявление представителям власти. С протестами выступили и многие общественные организации, пообещав «киев-прайдовцам» «теплый» прием и сопровождение.

И вот теперь гей-парад отменен. По какой причине — не уточняется. Но скорее всего, все эти идеи публичных шествий на самом деле — не более чем провокация. Общественное мнение вскипит, и таким образом соответствующие организации людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией достигнут своей цели: о них будут говорить, и говорить много.

Но всё же, как реагировать на идеи гей-парадов? Не поддаваться на провокации и не протестовать? Но если наше молчание в какой-то момент будет воспринято как согласие, и такие шествия действительно состоятся, то что тогда? Каким вообще должно быть христианское отношение к представителям «однополой любви», если ее пропаганда уже широко развернулась и в СМИ, и в массовой культуре?

Об этом — разговор со священнослужителем и одновременно православным психологом, архимандритом Иоасафом (Перетятько), насельником Киевского Свято-Троицкого Ионинского монастыря, заместителем главы Синодального отдела УПЦ по делам молодежи, постоянным ведущим «молодежки» в Ионинском, зам. главного редактора журнала «Отрок.ua».

Реагировать — нужно. Но по-разному...

— Отец Иоасаф, в этом году перспектива гей-парада нас миновала. Но само явление пропаганды в обществе идей нетрадиционной сексуальной ориентации не исчезло. Как современному православному человеку реагировать на подобные явления и мероприятия? Нужно ли протестовать?

— Я начну немного с другого. Господь дал нам Евангелие, но не давал методических рекомендаций и строгих инструкций, что необходимо для спасения. Спасение каждого — это акт творческий, а не ремесленнический. И использовать указания и советы, приведенные в Евангелии, нужно не бездумно и бездушно, воспроизводя обряды, а творчески — пропуская через душу и сердце, помня о том, что все мы — неповторимые творения Божьи. И здесь важно, что Господь дал нам, во-первых, свободу, а, во-вторых, каждого из нас наделил определенным темпераментом.

Церковь — это живой организм, в котором есть ноги, руки, голова, сердце... Именно поэтому говорить, что давайте сейчас поднимем всех православных на борьбу с гомосексуалистами — означает многих людей подвигать к несвойственной им роли в социуме.

С другой стороны, как-то реагировать нужно. В эпоху нашего нестабильного времени, особой роли СМИ, рекламы, пиара и черного пиара одни считают, что нужно занимать активную позицию и всячески протестовать, а другие говорят, что нужно наоборот, не замечать подобных явлений, не привлекать к ним внимания, и они сами собой исчезнут.

Лично я считаю, что те, кто призваны защищать моральные устои общества, а соответственно, и будущее своих детей, должны это делать. Каждый из нас, православных, должен занять четкую позицию: на своем месте, в рамках своей социальной роли, пола и возраста, благодаря своей профессии делать для этого все необходимое.

Девушкам, например, совсем необязательно рваться на баррикады. Вполне достаточно просто жить в соответствии со своей женской природой — поддерживать и вдохновлять мужчин на достойные поступки, выходить замуж и рожать детей.

Мы с вами можем проявлять себя и на своем профессиональном уровне: журналисты могут правильно освещать подобные явления и события, формируя здоровое, адекватное общественное мнение по этому вопросу.

Самое главное — это не быть равнодушным. Ведь Господь в Евангелии всегда обличал теплохладность и равнодушие.

«Почему одних извращенцев изолируют от общества, а другим дают зеленый свет?»

Вот недавно в СМИ активно обсуждалась трагедия Оксаны Макар. Все мы были возмущены извергами, которые надругались над молодой девчонкой. Но покажите мне, где грань между извращенцами, которые девушку изнасиловали и сожгли, и извращенцами, которые любят друг друга в однополых отношениях? Почему одних извращенцев порицают и изолируют от общества, а других всячески стимулируют и поддерживают?

Гомосексуалисты считают себя такими от рождения, считают, что эта «особенность» заложена в них природой. Они и общество уже успели убедить в этом. Но ведь точно так же и любые другие представители с извращенной психикой — и убийцы, и насильники — могут оправдывать себя тем, что тоже родились такими, и насилие заложено в них природой.

— Вы не боитесь, что Церковь обвинят в пропаганде насилия?

— Если бы я жил во время Великой Отечественной войны, и моих родных и близких убивали, я бы, не задумываясь, защищал их. Даже если бы меня потом обвинили в насилии и его пропаганде.

— А гомосексуализм и его популяризация — это разве не насилие? Это ли не убийство семейных связей, не убийство семьи как ячейки общества?

— Без Церкви и без Христа моральные грани стираются напрочь. Еще Достоевский заметил, что гуманизм без Христа — это зло. Если мы сейчас разрешим гомосексуализм, то за что нам тогда обвинять Гитлера и осуждать нацистов? За то, что они ненавидели евреев? А, может, у них в природе была эта нелюбовь! Ведь так можно любого извращенца оправдать — и насильников, и серийных маньяков. За что ж их в тюрьму-то сажать, они ж ведь родились такими?

Таким образом, рано или поздно мы дойдем до очень странных вещей. И православие с его ортодоксальным взглядом в один из дней обвинят: «Как, вы не любите другие конфессии? Вы не любите гомосексуалистов? Да вы же как фашисты!..»

Поэтому в отношении и гей-парадов, и самих меньшинств, я отвечу словами профессора Преображенского: «Да, я не люблю пролетариат». Умение назвать черное черным, а белое — белым возможно только православному человеку с четкой жизненной позицией. Иначе ни белое, ни черное уже не различишь, все становится как в тумане. И каждый православный человек должен не бояться высказывать свое мнение по этому поводу.

Но здесь есть и другая крайность — излишнее муссирование темы, как получилось с той же Оксаной Макар. Почему я провожу эту параллель? А потому, что, как честно призналась одна журналистка, Оксана Макар не была важна для общественности как личность, важны были рейтинги. И вот эти рейтинги — большая опасность. Столько людей выстраивались в очередь к этой девочке, чтобы сдавать кровь! Нет, я не против, конечно же, что у нас, украинцев, такая отзывчивость, но, опять же, эта отзывчивость какая-то избирательная получается: когда у нас колоссальный процент ВИЧ-инфицированных и онкобольных детей, когда родители с ног сбиваются, чтобы найти доноров, и готовы платить любые деньги, доноров нет. А здесь с легкостью собрали миллион гривен, с легкостью сдали столько крови, сколько нужно. Какие-то двойные стандарты, не находите?

И православие как раз и показывает, что подобных двойных стандартов быть не должно. Православный — это не просто человек, которому дали таблетку в виде Евангелия и каких-то жестких законов, и он должен им неукоснительно и бездумно следовать. Нет, прежде всего, это человек, задающий себе вопрос: куда я могу пойти и принести кому-то пользу.

По сути дела, я не даю сейчас никакого рецепта. Но каждый из нас во Христе приобретает себя как личность, и все отдельные личности вместе составляют общество. Поэтому каждый лично для себя должен подумать, как заявить о своей гражданской и церковной позиции.

Скажем так, я усложняю задачу, но в этом-то и есть красота православия: то, что со своей свободой и вместе со Христом я — непобедим. Потому что у меня есть своя, четкая жизненная позиция, и я над ней думаю. А не так, что кто-то кинул клич — и все побежали на баррикады, или кто-то за вас решил их вообще игнорировать — и вы этому подчиняетесь. Решать здесь каждый должен лично за себя.

«Гомосексуализм — глубочайшее эгоцентричное состояние»

— Чем так опасно явление гомосексуализма? Что это — грех или психическое расстройство?

— Конечно же, гомосексуализм — это, прежде всего, болезнь. И болезнь не только психического характера, но и духовного. Ведь не зря из справочников по психиатрии гомосексуализм как психическое расстройство был исключен только в 1992 году, а до того его справедливо считали нездоровым проявлением психики.

Гомосексуализм — это интересное заболевание социального характера. Интересное в том смысле, что представители нетрадиционной сексуальной ориентации — самые ненадежные люди.

Поясню. Гомосексуализм — это глубочайшее эгоцентричное состояние. Мужчины и женщины очень разные по природе, им сложно достичь взаимопонимания, и совместная жизнь учит их смиряться друг перед другом. Благодаря этой разности люди жертвуют своим эго ради другого. А «продуктом» такой любви являются дети.

В однополых же «браках» встречается одинаковая природа. А это уже — замкнутая система. Мало того, что она замкнута — она еще и эгоистична. И точно так же эти люди ведут себя в социуме, в обществе. На такого человека невозможно положиться. Я знаю многих, кто по работе сталкивался с гомосексуалистами, и все отмечают, что рано или поздно, в самый ответственный момент представители сексуальных меньшинств неоднократно и с завидным постоянством подводили остальных. Почему? Потому что у них нет привычки жертвовать.

Другим опасным проявлением гомосексуализма является стремление однополой пары «завести» ребенка. Казалось бы, что в этом плохого? Ну возьмут они на воспитание сироту из детдома, будут ради него жить, жертвовать собой — вот она и жертвенность, и самоотдача. Но тут мы забываем, что у этого усыновленного ребенка были когда-то и мама, и папа, и, может, даже опыт полноценной традиционной семьи. А после этого он попадает в псевдосемью, где двое взрослых начинают ломать его психику своими однополыми отношениями, возможно, уже заведомо воспитывая его извращенцем. Ведь педагогика — это не просто методические указания или структура воспитания, это вопрос мироощущения и миросозерцания самих родителей. И поэтому двое голубых не могут воспитать полноценного члена общества.

— В обращении владыки Ионы есть цитата из послания апостола Павла: «Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют». В цитате слово «мужеложники» подчеркнуто, а остальное — нет. Получается, Церковь не выступает активно против других грехов, перечисленных апостолом в одном порядке. Почему так? Этот грех — что, «тяжелее»?

— Повторюсь: главная опасность гомосексуализма в том, что он формирует самозамкнутые системы — якобы браки — в которых два однополых человека не могут рождать детей. И даже прожить вместе целую жизнь они не могут. При этом они живут как паразиты — заражают других своим грехом и за счет этого «размножаются». Это тля, которая развращает общество, и оно тоже перестает замечать ближних. Они, конечно, могут сказать, что, мол, я замечаю ближнего — своего «любимого», — но это не так. Главный момент для них — это собственное наслаждение, удовлетворение своей болезни. И проще это сделать в одной природе, нежели встречаться с другой природой — женской — и пытаться совладать друг с другом, жертвовать чем-то.

И у всех перечисленных в цитате грешников все равно есть выход вовне, у них есть какие-то связи, в чем-то они все равно должны себя ущемлять. И только гомосексуалисты — ничем и никому не обязаны. Поэтому Писание и говорит, что это одна из самых опасных категорий людей. А ведь это не генетическое заболевание: они рождались от нормальной мамы, от нормального папы, но сами решили замкнуться в собственной эгосистеме.

— Гей-парады еще называются гей-прайд (от англ. pride «гордость»). С психологической точки зрения для чего его участникам нужна демонстрация своей экслюзивности, «инаковости»?

— В этом опять же присутствует элемент гордости и эгоизма, а где гордость — там и тщеславие. Тщеславие предполагает «тщетную славу» — стать на видное место, занять место Христа. Поэтому, естественно, если даже дать им все права, они все равно будут бунтовать, они все равно будут о себе заявлять, и этому не будет конца.

Не зря говорят: дай человеку все, чего он желает, и ты погубишь его. Бес именно так и поступает. А гомосексуалисты этого не замечают, в их извращенном сознании засело мнение, что они борются за права. На самом деле, они и так уже везде, и никто им даже замечаний уже не делает. В Европе узаконивают их отношения, а они все равно бунтуют.

У нас у всех есть эгоизм, есть тщеславие. Но у нас оно имеет предел. Гомосексуализм снимает эти пределы. В любом двигателе есть ограничитель — для более продолжительной работы, а у гомосексуалистов такого ограничителя нет, у них тщеславие и властолюбие вырастают до непреодолимых, бесовских размеров. Поэтому им и важно протестовать, важно показывать себя, удовлетворяя свое тщеславие. Гей-парады — это простое самолюбование, и никакой борьбы за права там вовсе нет.

«Когда человек отказывается от „эксклюзивности“ своего греха, тогда и начинается выздоровление»

— Когда мы на портале разместили заявление владыки Ионы против гей-парада, в комментариях появились замечания, что подобного рода страсти замечены и в среде духовенства. Как реагировать православным на подобные заявления в адрес священнослужителей? И насколько можно провести границу между человеком, который борется со своей страстью, и человеком, который это открыто демонстрирует?

— Очень часто СМИ специально выискивают что-то «жаренное», особенно из жизни священнослужителей, чтобы сделать на этом сенсацию. А если новость до сенсации не дотягивает, то вполне можно и «приукрасить» детали. Поэтому если вы видите или слышите скандальную информацию, стоит, я думаю, отнестись к ней, по меньшей мере, критически.

Что касается замечаний в комментариях, то на самом деле, все зависит от того, кто это говорит, в какой ситуации и почему. Один просто любит поспорить, а сама тема ему может быть даже не важна. На такого человека я реагировать не буду. Для другого это болезненная тема, что и вызывает подобную реакцию. Вот с ним я поговорю серьезно, чтобы понять, в чем причина. Поэтому вполне естественно, что на один и тот же вопрос может и должен быть разный ответ.

У Достоевского в «Братьях Карамазовых» есть хороший момент. Одна женщина пришла к старцу Зосиме со своей проблемой: когда она любит всех, то перестает замечать ближнего, а когда замечает ближнего — перестает видеть все человечество. И ведь это и правда, большая проблема. Мы стали любить всех, но перестали замечать своего ближнего, поэтому и пытаемся дать универсальные ответы. Но на самом деле универсального ответа не может быть. Есть человек, и у него возник этот вопрос. Я не знаю, что за ним кроется — болит ли у него, или он просто хочет поспорить, или он сам — нетрадиционной ориентации и хочет себя оправдать.

Поэтому, к сожалению, дать один ответ невозможно. Универсальным здесь может быть только евангельское: «Кто сам без греха, первым брось камень». И что самое интересное, иудеи и фарисеи — и те тихонечко разошлись. Фарисеев, с их самой крайней христоненавистнической позицией, и тех совесть обличила. А в наше время закидали бы камнями — ведь все ж сейчас без греха! У нас сейчас все очень «любят» друг друга, только почему-то от этой «любви» человек все больше и больше чувствует себя одиноким.

По поводу борьбы с грехом. Без Церкви это сделать невозможно. Тот, кто кается, кто исповедуется, тот борется. Хорошо или плохо он это делает — решать духовнику. Но тот, кто не кается, не борется, тот в этом состоянии и живет. Вот она — грань. И именно Таинство исповеди, даже если человек приходит формально исповедоваться, отличает его от того, кто этих изменений не хочет. Пусть и формально, но он все же приступает к исповеди, а значит, уже стремится к изменениям (но стремиться к изменениям и меняться, чему и способствует покаяние, — все-таки разные вещи, и об этом также не стоит забывать).

— А в Вашей священнической практике были люди, которые боролись и менялись?

— Да, были. Но на самом деле, однополые отношения — это настолько ослепляющий грех, что люди с нетрадиционной сексуальной ориентацией, которые обращаются за помощью, часто настолько зациклены на себе, настолько эгоистичны, что увидеть в себе грех им очень сложно. Поэтому многие, приходившие с этой проблемой и даже приводившие потом с собой «друзей по несчастью», в конце концов уходили такими же. Поигравшись немного в духовность, они, к сожалению, оставались при своем мнении.

С другой стороны, я знаю людей, которые настолько возненавидели этот грех в себе, что всячески с ним борются. И важным моментом в этом является осознание, что они отнюдь не «эксклюзивные» грешники с оригинальными или «особо эстетичными» грехами. Отец Валериан (Головченко) как-то сказал, что на самом деле как бы ни хотелось нам считать себя великими грешниками, мы — просто мелкие пакостники. И будь ты гей ли еще кто-то, ты — такой же блудник, как и все, ты не «эксклюзивный грешник». И когда человек с нетрадиционной ориентацией отказывается от этой «эксклюзивности», вот тогда и начинается выздоровление.

Главный инструмент Церкви — проповедь

— В обществе бытует мнение, что Церковь всегда высказывается только лишь с позиции осуждения: против одного, другого, третьего... Внешне кажется, что Церковь — против всего. Насколько конструктивен такой подход?

— На самом деле, Православная Церковь занимает изначально иную позицию: мы не против, мы — «за». За семью, за правильные семейные отношения. Это отдельные люди пытаются против чего-то воевать, протестовать. Но как раз православная позиция — это выступать не против чего-то, а «за»: за укрепление семейных связей, за правильные отношения между людьми. Не против абортов, а, наоборот, — за рождение детей. Не против наркотиков, а за здоровый образ жизни. Именно поэтому недавно Синодальный молодежный отдел УПЦ провел акцию «Жить здорово!» как раз с целью акцентировать, что бороться с наркотиками — бессмысленно, нужно пропагандировать и проповедовать здоровый образ жизни.

У Церкви есть ее главный инструмент — проповедь. Проповедь — это повествование, проповедование о положительном, а никак не об отрицательном. И Православная Церковь всегда следовала именно в русле проповеди. И если помнить об этом, то все только выиграют от этого. Поэтому и церковное «против» следует рассматривать как следствие того положительного, что Церковь предлагает людям.

Да, Церковь сегодня четко заявляет свою позицию: она за здоровые отношения и, естественно, она против всяких извращенцев — будь-то насильники Оксаны Макар или сексуальные извращенцы. И против не потому, что они такие нехорошие — вовсе нет. А потому, что Церковь видит, что если общество хочет выжить и быть полноценным, если мы хотим увидеть своих внуков и правнуков, то для этого нужен здоровый образ жизни, здоровая семья. И если мы хотим иметь здоровую нацию, то таким явлениям, как гей-парады, у нас не место.

Беседовала Любовь Дубова
orthodoxy.org.ua