При свете заходящего солнца

Широко известны «Мемуары Великой Княгини Ольги Александровны» Йена Ворреса. Незадолго до своей кончины Великая Княгиня продиктовала автору следующие слова: «Йен Воррес убедил меня на закате моей жизни в том, что мой долг, как перед историей, так и перед моей семьёй, поведать о подлинных событиях, связанных с царствованием последнего представителя Дома Романовых. Столь жестокая в отношении к членам моей семьи судьба, возможно, намеренно щадила меня столько лет, чтобы дать мне возможность нарушить обет молчания и защитить мою семью от стольких клевет и кривотолков, направленных против них. Я благодарна Всевышнему за то, что он дал мне такую возможность у преддверия могилы. Меня печалит лишь одно: я не увижу эту книгу опубликованной...» Йен Воррес говорил об Ольге Александровне: «Слушать её было всё равно, что бродить по садам истории...»

Ея Императорское Высочество Великая Княжна Ольга Александровна родилась в Петергофе 1 (14) июня 1882 года и являлась единственным «багрянородным» ребёнком Государя Императора Александра III. Детство Великой княжны прошло в Гатчине, в огромном дворце, построенном ещё в 18-ом веке. Это был любимый дворец Императора Александра Третьего. В галереях дворца хранились уникальные коллекции произведений искусства. За дворцом простирался огромный парк с водоёмами — Белым и Серебряным озерами, по которым Царские дети катались с Государем на фрегате «Славянка», с многочисленными фонтанами... Йен Воррес в своих воспоминаниях пишет: «Ещё в 1922 году можно было видеть комнаты, в которых жили августейшие дети в Зимнем дворце в Петербурге, в Царском Селе, Гатчине и Петергофе. Спали они на походных кроватях с волосяными матрасами, подложив под голову тощую подушку. На полу — скромный ковёр. Ни кресел, ни диванов. Венские стулья с прямыми спинками и плетёными сидениями, самые обыкновенные столы и этажерки для книг и игрушек — вот и вся обстановка. Единственное, что украшало детские — это красный угол, где иконы Божией Матери и Богомладенца были усыпаны жемчугом и другими драгоценными камнями. Пища была весьма скромной. Со времени царствования Александра II, его супругой, Императрицей Марией Александровной, бабушкой Ольги, были введены английские обычаи: овсяная каша на завтрак, холодные ванны и много свежего воздуха...»

С ранних лет у Великой Княжны Ольги Александровны начал проявляться талант художницы. «Даже во время уроков географии и арифметики мне разрешалось сидеть с карандашом в руке, потому что я лучше слушала, когда рисовала кукурузу или дикие цветы». Государь часто брал детей на прогулки в гатчинские леса с их восхитительной русской природой. Царским детям часто дарили животных, иногда очень экзотических — медвежат, волчат, лосей, рысей. Августейший Отец подарил маленькой княжне Ольге белую ворону, которую она очень любила. Также на её попечении был волчонок и ручной заяц Куку.

Железнодорожная катастрофа в Борках была тяжёлым потрясением её детства:

— Мне было всего шесть лет, но я почувствовала, что над нами повисла непонятная угроза. Много лет спустя кто-то мне рассказывал, что когда я кинулась бежать от изувеченного вагона, то всё время кричала: «Теперь они придут и убьют нас всех!»...

Ольга Александровна очень любила своего брата Ники и всю Царскую Семью, особенно свою крестницу цесаревну Анастасию: «Я любила её за бесстрашие. Она никогда не хныкала и не плакала, даже если ей было больно. Это была настоящая сорвиголова...» В бархатной шкатулке Великая Княгиня всю жизнь хранила вещи, связанные с памятью о крестнице и о Царской Семье — маленький серебряный карандаш, крохотный флакон из-под духов, брошь... Летом 1906 года в Ливадии произошёл случай, о котором впоследствии она со страхом вспоминала. Йен Воррес: «Император и четверо его дочерей купались недалеко от берега, когда внезапно их накрыло огромной приливной волной. Царь, Ольга, Татиана и Мария всплыли на поверхность и увидели, что Анастасия исчезла.

— Маленький Алексей и я наблюдали за происходящим с берега. Ребёнок, разумеется, не сознавал опасности и хлопал в ладоши при виде приливной волны. Тогда Ники нырнул в воду ещё раз, схватил Анастасию за её длинные волосы и поплыл вместе с ней к берегу. Я вся похолодела от ужаса...»

Известно, что Великая Княгиня Ольга Александровна последней из Романовых покинула родину, и в монархических кругах Белой Армии была выдвинута идея провозгласить её Императрицей(после убийства Царской Семьи, Великого Князя Михаила Александровича и ещё 17 членов Семьи Романовых), но Ольга Александровна, будучи совершенно не честолюбивой, отказалась...

С благоговением вспоминала Ольга Александровна в эмиграции поездку в Саров вместе с Царской Семьёй. «В каждой деревне, попадавшейся им по пути, их встречал священник, благословлявший Императора. Государь тотчас же приказывал кучеру остановиться и выходил из кареты.

— И вот он стоял, окружённый толпой паломников и другого люда, и каждый старался приблизиться к нему, чтобы поцеловать ему руки, рукава одежды, плечи. Это было так трогательно, что у меня нет слов описать эту картину. Как всегда, мы ехали под охраной Лейб-казаков, но им не от кого было нас охранять. Для всего этого люда Ники был Царь — Батюшка».

В начале первой мировой войны Ольга Александровна стала простой сестрой милосердия, работая в госпиталях Ровно, Львова, а также Киева, где она на свои средства оборудовала Главный госпиталь. Йен Воррес писал: «Солдаты не могли поверить, что улыбающаяся, хрупкая сестра милосердия, с такой заботой ухаживающая за ними, — родная сестра их Царя. Многие крестились, думая, что перед ними видение. Нарушая традицию, согласно которой Великие княгини возглавляли лазареты или госпитали, Ольга Александровна решила работать рядовой сестрой...»

Со своим братом Ники она виделась последний раз в его приезд в Киев из Могилева.

— Я была потрясена при виде Ники: такой он был бледный, худой и измученный...

Ещё один фрагмент из размышлений Й. Ворреса: «Рана, нанесённая ей злодейской расправой в Екатеринбурге, так и не зажила, не превратилась в шрам... Истинная дочь Православной Церкви, в канонах и символах которой она находила опору, Ольга видела в своем брате Помазанника Божия, власть которому была дарована не людьми, а Богом. Однажды я осмелился спросить Великую княгиню, молится ли она за него. Немного помолчав, она ответила:

— Не за него, а ему... Он мученик...»

Покидать любимую родину было больно, горько, невыносимо. « Мне не верилось, что я покидаю родину навсегда. Я была уверена, что ещё вернусь... У меня было чувство, что моё бегство было малодушным поступком, хотя я пришла к этому решению ради своих малолетних детей. И всё-таки меня постоянно мучил стыд...»

Её помнили и любили всегда, ей писали письма со всех концов света. Монахи одного русского монастыря присылали ей мёд с монастырских пасек, монахи Афона ежедневно молились за неё... Перед смертью Великую княгиню причастил Святых Христовых Таин епископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской). Ольга Александровна скончалась 24 ноября 1960 года и была похоронена на русском кладбище «Норт Йорк» в Канаде рядом со своим горячо любимым мужем Николаем Александровичем, умершим двумя годами раньше. «За день до того, как она впала в беспамятство, я застыл у её постели. Какое-то непонятное чувство подсказало мне, что это последняя наша встреча на земле. Она узнала меня. Глаза её, в которых я увидел несказанную усталость, осветились на миг, и из-под одеяла появилась маленькая иссохшая рука. Наклонившись, я поцеловал её, и тут послышался едва различимый шёпот:

— Закат завершён.

Больше Великая княгиня не произнесла ни слова.

Когда мы сидели с ней в её гостиной или же в саду в Куксвилле, Ольга Александровна часто сравнивала свою жизнь с чем-то, напоминающим медленный закат солнца: „Каждое событие в моей жизни мне представляется залитым светом заходящего солнца, и это придаёт картине особую ясность. Хорошо, что я так долго ждала возможности поведать свою историю. Теперь я вижу и сужу о людях и событиях гораздо вернее, чем была бы в состоянии это сделать много лет тому назад“» (Й. Воррес)

В ночь с 24 на 25 ноября 1960 года в канадском городе Торонто отошла ко Господу Ольга Александровна Куликовская — Романова, родная сестра Царя — Мученика Николая Второго.

Послесловие

«Мне не верилось, что я покидаю родину навсегда. Я была уверена, что ещё вернусь», — сказала однажды Ольга Александровна.

Её Императорское Высочество Великая Княгиня Ольга Александровна Куликовская — Романова — вернулась. Своими картинами, которые выставлялись в последние годы во многих выставочных экспозициях разных городов России. Множество акварелей Ольги Александровны посвящено цветам, которые она очень любила, с её живописных работ дышат ароматной свежестью ирисы, незабудки, розы, анютины глазки, сирень...

Биограф Великой Княгини Йен Воррес так описывает первую встречу с Ольгой Александровной: «Пол уставлен горшками с цветами и растениями, кипами бумаги для рисования, усеян кистями и тюбиками краски. Вскоре я узнал, что живопись и садоводство — главные занятия Великой княгини...» Канадская природа напоминала Ольге Александровне любимую Россию. В письме к подруге она сообщала: «В окрестностях я обнаружила свои любимые весенние цветы — голубые анемоны. Какое это было счастье — ведь я обожаю их и думала, что никогда больше не увижу эти цветы. Я с такой радостью жду, когда они зацветут, тогда я в ещё большей степени почувствую, что в Канаде я, словно у себя дома... У меня на родине леса весной были покрыты ковром таких же голубых цветов...» Ещё один фрагмент: «Был чудный вечер, всё благоухало — в лесах пахло, как в России, — берёзой и цветущими деревьями всякими... И мы, проезжая мимо дома и сада одних друзей, увидали их — и вышли. Такой чудный сад! Ландыши, сирень, и всё пахло, и обошли мы дом...»