Беседы о вере и Церкви

Таинства

[1]  [2]  [3]  [4]  [5]  [6] 

О Таинстве Соборования

Подходят к концу наши беседы. Осталось нам, прежде чем подвести итоги, коснуться еще одного, последнего Таинства Церкви — Елеосвящения, или Соборования. Вот его определение: «Елеосвящение есть Таинство, в котором, при помазании тела елеем, призывается на верующего благодать Божия. исцеляющая болезни душевные и телесные». Соборованием это Таинство называется потому, что церковное чинопоследование указывает совершать его собором священников, хотя при нужде оно может быть совершено и одним иереем.

Установление этого Таинства восходит к Евангелию. Посылая Апостолов на проповедь, Господь дал им власть над нечистыми духами;., они пошли и проповедывали покаяние; изгоняли многих бесов и многих больных мазали маслом и исцеляли (Мк. 6:7,12—13). Уже в Апостольское время сложился и чин совершения этого Таинства. Болен ли кто из вас? пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазавши его елеем во имя Господне, — и молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему (Ин. 5:14—15). И до сих пор Церковь содержит все три указанных Апостолом элемента этого Таинства: соборная молитва, помазание елеем и отпущение грехов.

Касательно последнего нужно сразу сказать, что Таинство Покаяния не отменяется, не заменяется. Принято считать, что в Таинстве Елеосвящения отпускаются грехи забытые, мелкие, оставшиеся без нашего внимания в силу, может быть, не особой чувствительности нашей совести, — а вовсе не те, что мы стыдимся исповедывать, или утаиваем по другим причинам. Любое лукавство с таинствами «не проходит»: потому что Бог наш есть огонь поядающий (Евр. 12:29), как говорит Ап. Павел; нужно тщательно беречься лицемерия, манипулирования Таинствами и вообще отношениями с Богом.

Итак, по совершенно отчетливой мысли Церкви, это Таинство дано нам для исцеления болезней, для восстановления здоровья, телесного и душевного; и Таинство это, как показывает опыт, очень действенно. Латинская Церковь, многие вещи покривившая, извратила и понятие о Елеосвящении: у католиков оно является неким предсмертным напутствием. Это неверное представление проникло и в православную среду, в «народ» так сказать; и сейчас, когда зовут священника к уже явно умирающему человеку, просят исповедывать, причастить и соборовать; с другой стороны, когда предлагаешь родственникам больного, или ему самому, пособороваться, люди пугаются, думая: раз соборовать, значит, смерть близка; так что это извращение смысла оказалось весьма живучим.

Если мы рассмотрим чинопоследование Таинства — это и чтение канона, многих тропарей, семь пространных и очень трогательных молитв, предваряемых чтением апостольских и Евангельских отрывков, — то увидим, что в нем ни слова нет о смерти и о предсмертной подготовке; но везде мы просим Бога воздвигнуть больного от его одра, исцелить от душевных и телесных недугов и поставить на службу Святой Своей Церкви. Само чинопоследование находится в Требнике и не встроено в храмовую литургическую жизнь, как прочие Таинства (напомню, что раньше и Крещение с Миропомазанием, и Брак совершались на уставном Богослужении); предполагается, что человек, страдающий тяжелой болезнью (не насморком, разумеется) находится дома или в больнице и просит совершить над собою это Таинство; и если здоровый человек сам идет в Церковь, в храм, то тут — наоборот: сама Церковь приходит к нему домой и с великою любовью возносит Богу молитвы о врачевании и исцелении. В этом есть глубокий смысл, некая подвижность Церкви, готовность Ее посетить и утешить человека в той крайней ситуации, каковой является тяжелая болезнь.

Однако со временем и Соборование «вклинилось» в храмовую жизнь, и сейчас оно совершается у нас повсеместно и регулярно Великим постом: у греков раз в год, в Великий Четверг, соборуются все. С одной стороны, это хорошая традиция, потому что больных людей у нас много, кто-то чем — то обязательно болеет, и не всегда есть у священников реальная возможность посетить всех желающих принять Таинство Но с другой стороны, есть некая опасность «профанации» Елеосвящения, когда соборуются «на всякий случай», без особой на то нужды. Напомню, что любое Таинство предполагает нужду в нем, и даже крайнюю нужду; человек должен прежде всего желать приобщиться Богу, через благодать Св. Духа, подаваемую в Таинстве; не исключает этого и Таинство Елеосвящения. Так же как и любое Таинство, Соборование созидает Церковь; смысл этого созидания тот, что Церковь хочет нас видеть бодрыми, энергичными и деятельными своими членами, — а не вялыми, унылыми и расслабленными болезнями; и через это Таинство созидается здоровое и душевно, и — насколько это возможно, физически — Тело Христово. Поэтому мы, приступая к этому Таинству, прежде всего должны именно так себя настроить — возжелать благодати Божией, приобщения Христу, чтобы послужить Ему в Его Церкви, — а не ради только физического здоровья самого по себе.

В связи с этим Таинством обычно встает ряд вопросов, проблем, которых мы кратко коснемся. Это общие вопросы — в чем смысл болезней и вообще страданий; как к ним относиться; почему, несмотря на участие в Таинствах, болезни иногда не проходят; как относиться к врачам и медицине, в том числе и «нетрадиционной» и т. д.

Вообще, в истории человеческой мысли такие вопросы выражают проблему «теодицеи» — т.е. «оправдания Бога». Надо сказать, что это по преимуществу западный стиль мышления; в Православии этот вопрос не поднимался, он решался непосредственною религиозною жизнью. Теодицея как раз и занята тем, как согласовать благость и совершенство Божие с существованием зла на земле, ярким проявлением которого являются болезни. Западная мысль разнообразно ухитрялась в логически-рассудочных согласованиях того и другого; Православие, отчасти оставляя в мысленной сфере эту антиномию, дает ответ практический, и он вот какого рода.

Болезнь, страдание, смерть — следствия грехопадения, греха, который, в свою очередь, как мы уже говорили, является производным человеческой свободы. Следовательно, юридически говоря, Бог не является причиной того, что мир свободным выбором первых людей сделался падшим. Говоря о связи болезни и нравственного состояния человека, нужно знать, что зачастую болезнь есть прямое следствие безнравственности. Например: человек блудит — и заболевает соответствующею болезнью; человек обжирается, чревоугодничает — и получает расстройство желудочно-кишечного тракта, и т.д. Но такая прямая зависимость вовсе не повсеместна.

Чаще мы видим другие вещи: человек — нравственный урод, а пользуется отменным здоровьем, или благочестивый христианин — а часто и тяжело болеет, или, в чем яснее всего видится проблема, — когда мучительно болеют невинные дети. И в этих случаях нельзя говорить, что болезнь — следствие конкретного греха, или высчитывать: вот, ты заболел за то-то и то-то,., или вот, дети страдают за то-то или то-то. С грехопадением смерть вошла в мир, — это общий принцип испорченности, разрушения, проявлением чего и являются болезни. Мы, рождаясь в этот мир, принимаем на себя падшую природу, подчиняемся падшему энтропийному миропорядку и подпадаем под власть болезней и смерти.

Но в мир явился Бог и совершил наше спасение, причем — не просто исправив то, что натворил Адам, — как раз внешне все осталось так же, ибо определение Божие не может быть отменено, — но уготовив нам Царство, начатки которого здесь, на земле, есть Церковь. И мы видим, что явившееся на земле христианство одним из ярких своих проявлений имело не иное что, а именно исцеление болезней.

Евангелие повествует о непрестанных исцелениях Христом Спасителем; этот дар Он передал Своим ученикам, Апостолам, да так, что даже тень Ап. Петра исцеляла больных (Деян.); опоясания и платки Ап. Павла (там же) имели целительную силу. Мало того, одним из признаков настоящей веры Господь определил именно исцеление болезней: уверовавших же будут сопровождать сии знамения: возложат руки на больных, и они будут здоровы (Мк. 16:17—18); дар исцелений был обильно присущ святым; есть даже такой чин святых в Церкви — бессребреники, врачи безмездные, — т.е. не берущие плату. Эти яркие примеры показывают нам, что Дух Святой — есть Дух здоровья, дух исцеления; Он и присущ Таинству Елеосвящения, которое с умалением личной харизмы исцеления, личных даров Духа у святых, как бы «вобрало» в себя это исцеляющее следствие святости и являет нам в Церкви восстановление человека, преодоление последствий падения, выражаемых болезнями.

Но почему тогда христиане, причастники Св. Духа, участвующие в этом и в других Таинствах, не всегда исцеляются, продолжают болеть? Дело в том, что христианство, внешне оставив болезни и смерть в мире, совершенно изменило их смысл. Смерть перестала быть смертью, а стала рождением в жизнь вечную; также, если Господь оставляет христианину его болезнь, значит, она нужна ему в виду состояния его души, и именно с точки зрения жизни вечной. Вся проблема теодицеи решается, если мы в земную нашу жизнь вносим перспективу жизни вечной. В самом деле, наша жизнь состоит из двух неравных частей: жизни земной, краткой, приготовительной — и жизни вечной, совершенной, полной, о которой мы ежедневно напоминаем себе: чаем воскресения мертвых и жизни будущего века (Симв. Веры, 12 чл.). Понять полностью действия Божий в отношении всего мира и каждого из нас мы, исходя из только земной части нашего существования, не можем. Еще не открылось, что будет (1 Ин.); сейчас мы видим как сквозь тусклое стекло, гадательно (1 Кор. гл. 13), поэтому мы ходим верою, а не видением (там же); и когда эта наша земная хижина разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный (2 Кор. гл. 5); мы не имеем здесь пребывающего града, но грядущего взыскуем (Евр. гл. 13). Лишь когда эти две половинки нашей жизни соединятся, мы поймем, что и как, и почему; об этом Господь наш так говорит нам: возрадуется сердце ваше, и в тот день вы не спросите Меня ни о чем (Ин. гл. 13—17), — т.е. все наши вопросы отпадут, разрешатся. А до того наш удел — именно вера, вера в то, что Бог есть любовь (1 Ин.), и Он настолько промышляет о каждом из нас, что у нас и волосы на голове все сочтены, и ни один волос с головы не упадет без воли Отца нашего Небесного (Мф.10:30).

Кроме того, мы знаем, что путь спасения — узок и тесен, что многими скорбями подобает нам войти в Царство Небесное (Деян. 14), что мы — христиане и проходим, каждый в своей мере, путь свой за возлюбленнейшим Господом нашим, а Его путь — путь лишений, скорбей, земной непристроенности, путь страданий, кровавой молитвы, мучительнейшей крестной смерти, путь смирения, терпения — все то, о чем нам говорит откровение Божие, Новый Завет, Евангелие, вся жизнь Церкви. И если, несмотря на наше желание, на наши усилия и даже на участие в Таинстве, плюс употребление всех законных медицинских средств, Господь промыслительно оставляет человеку болезнь — значит, это ему необходимо для его спасения, для созидания души в жизнь вечную.

Точно мы узнаем это после смерти, а пока нам остается с верою уповать на благость Промыслителя и Спасителя нашего Господа Иисуса Христа, любящего нас неизреченною любовью; нужно доверять Ему, что Он все до мельчайшего строит к нашему спасению, и помнить, что кратковременное это легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно (2 Кор. 4:17—18). Так же нужно смотреть вообще на проблему страданий на земле.

Но из этого вовсе не следует, что когда нас посетила скорбь или болезнь, мы не должны предпринимать никаких действий к лечению. Так поступали лишь очень немногие великие Святые, которые силою живущего в них Духа совершенно отринули плоть. Общий путь для христиан — другой; это наша с вами знакомая синергия. Как в деле спасения действие Божие сочетается с нашим нравственным трудом, так и вообще в жизни Бог определил нас не на сидение сложа руки, в ожидании, что на нас с неба упадет непосредственно дар Божий, но на деятельность. Мы знаем, что воля Божия и усматривается именно из совокупности внутреннего состояния и труда, внешнего хода вещей и нашей деятельности в нем и Евангельских и церковных принципов и основ нашей жизни.

Вот человек заболел. Он не может сразу сказать: о, это от Бога непосредственно, — это будет слишком дерзновенно, это некая прелесть, выделение себя из общего порядка, т.е. горделивость. Нужно, во-первых, рассмотреть свою жизнь: чем вызвана болезнь — м.б. неправильным образом жизни, излишней нагрузкой, или, наоборот, недостатком ее, теми или иными условиями жизни. Уже на этом этапе можно что-то изменить, чтобы если не устранить причины болезни, то хотя бы облегчить ее.

Во-вторых, нужно обратиться к врачам, и пройти курс лечения. Священное Писание прямо говорит: почитай врача честью по надобности в нем, ибо Господь создал его, и от Вышнего — врачевание (Сир. 38:1—2).

Традиционная медицина — несомненно благословенная Богом часть человеческой жизни, и большое заблуждение — под мнимыми религиозными предлогами избегать лечиться.

В-третьих, вместе со всем этим, и даже во-первых, прибегнуть к Церкви и ее благодатным врачевательным средствам и прежде всего — к Таинствам Исповеди, Причащения и Елеосвящения. И обычно болезнь этими совокупными, естественными и благодатными способами, лечится, или, уж во всяком случае, ослабляется. И только если после всех наших усилий болезнь не оставляет нас — тогда можно делать духовный вывод о том, что она — промыслительное для нас действие Божие; и всегда благодарить Бога, во всех случаях.

Критерий здесь один, и он безошибочен — мирное, духовное устроение сердца. Любая болезнь в той или иной степени отнимает мир сердечный; наша задача — его восстановить, значит, нужно лечиться. Все способы испробовали, а болезнь не отходит — значит, она от Господа; и сознание этого также способно умирить сердце. Вообще всегда нужно помнить, что мы живем в падшем, искореженном, испорченном человеческими страстями и грехами мире, и сами мы — существа падшие и страстные, вынужденные вести борьбу с самими собою ради Христа, что не всегда мы можем проследить точные причины того, что с нами происходит; что Господь близ (Флп. гл. 4:5), Он промышляет о нас; но, с другой стороны, опрометчиво сразу делать духовные выводы, не употребив предварительно естественных, от Бога же подаваемых средств к изменению своей ситуации к лучшему.

Здесь, как и везде, жизнь строится сочетанием активной человеческой деятельности и действия Божия; одно без другого не бывает. Христианская мудрость в том и состоит, чтобы опытом приобрести познание, где одно, где другое; где благодатное, где естественное, а где и демоническое; как все это сочетается, как — опосредованно или непосредственно — проявляется, и — главное — как действовать, в результате этого познания, по Богу, — в том числе и в отношении к своим болезням.

И еще один вопрос, сегодня весьма актуальный: отношение Церкви к нетрадиционной медицине. Церковь принимает традиционную европейскую медицину, и запрещает своим чадам обращаться к разного рода «экстрасенсам», новым модным нетрадиционным лечебным методикам. Почему? Здесь дело в том, что любое явление на земле может иметь троякий характер: оно может быть от Бога, от естественного хода вещей, и от диавола. В естественном ходе вещей, опосредовано, также можно различать то, что от Бога — то, что существует и действует в рамках сотворенного Творцом естества, и то, что от диавола — производное человеческого греха и страстей.

Традиционная медицина твердо стоит на материальной, видимой, естественной платформе, и является поэтому наукой, — т.е. такой сферой деятельности, которая позволяет воспроизводить явление в любом случае, независимо от человека, если соблюдены условия этого явления. Нетрадиционная же медицина оперирует вещами невидимыми, нематериальными или тонко-материальными энергиями, к тому же экспериментально не воспроизводимыми, будучи зависимыми от «оператора» — т.е. человека, этими тонкими вещами действующего.

Теоретически это возможно и в Церкви, — и в эпоху харизматического церковного расцвета мы видим сонм святых, имеющих личный дар исцеления; но — очень важно — Церковь всегда свидетельствовала, что это именно дар Христов, благодать Св. Духа. В настоящее время Церковь так ни о ком не свидетельствует; да и сами «операторы», экстрасенсы не могут, не будучи христианами, распознать, чем они оперируют; и уж во всяком случае, ни ко Христу, ни к Церкви свои «энергии» они не возводят (хотя могут использовать христианскую фразеологию).

Есть от природы одаренные тонко-чувствительные люди; если они — православные христиане, то Церковь (опять же, теоретически), по распознанию и оценке их дарований может благословить на лечение; но практически таких вещей сейчас нет. Поэтому мы должны констатировать, что источник исцелений, которыми оперируют «нетрадиционалы» — вне Церкви, и скорее всего является оккультным, т.е. бесовским действием. Если говорить о древних традиционных восточных лечебных системах — китайской и проч., то, я думаю, в той части, которая касается непосредственно человеческого организма, они заслуживают внимания, и даже, по известной апробации, входят в медицинскую современную практику (напр, иглоукалывание, рефлексотерапия и проч.). Но так как, будучи более комплексными, чем европейские медицинские методики, они как почти непременный элемент, включают в себя философию — разумеется, нехристианскую, языческую, порой явно демоническую — то требует крайняя аккуратность и осторожность в применении, чтобы, врачуя тело, не повредить душе.

Критерием здесь может быть восприятие именно традиционной медициной, долгим опытом и научным исследованием, тех или иных элементов восточных лечебных практик. Есть сфера, помимо обычных болезней, еще и недугов психических; современная научная психология и психиатрия, хоть и достигла значительных успехов, все же, с точки зрения Церкви, нуждается в некоторой корректировке понятий, чтобы не совершать ошибок, неизбежно возникающих, когда проявления например страстей и греха, или же благодатное или демоническое воздействие на душу сводят лишь к естественной сфере. Впрочем, это вполне отвлеченные, общие рассуждения; не будучи специалистом, не берусь сколько-нибудь подробно и компетентно обсуждать эти темы.

[1]  [2]  [3]  [4]  [5]  [6]