Ювенальная юстиция в Германии — тяжёлый родительский опыт

Цивилизованная и демократическая страна Германия. Но почему-то всё чаще и чаще в последние годы слышны возмущённые голоса родителей, у которых местными управлениями по делам молодёжи были отняты их собственные дети и помещены в интернаты или патронатные семьи. Самое ужасное — отняты законным путём. По приговору семейного суда.

Когда такое слышишь — не верится. Думается, что речь идёт об асоциальных семьях, в которых детей не кормят или они подвергаются насилию.

Однако, на удивление, это не так. Снова и снова особо рьяными работниками органов попечения вырываются дети из нормальных семей под необоснованными предлогами. Эти необоснованные предлоги в процессе отъёма моделируются и подгоняются так, чтобы впоследствии можно было объяснить правильность принятого решения по изъятию детей из семьи. В случае необходимости в ход идёт ложь, клевета. Отъём детей происходит неожиданно, часто по письменному доносу мстительного родственника, соседа, врача, воспитательницы детского сада или учительницы в школе. Достоверность написанного в большинстве случаев не проверяется. Для органов попечения достаточно так называемого «сигнала», чтобы начать процедуру по изъятию ребёнка из семьи. Хотя управление по делам молодёжи и обязано предоставить судебное заключение через 48 часов после получения такого «сигнала», часто это просто не делается. По немецкому закону о правах детей и молодёжи помещение детей под опеку является самым строгим и последним методом, если всё проделанное ранее не возымело действия. Как то помощь семье, консультации родителей, необходимая психологическая терапия. Однако всё чаще в последнее время этими методами пренебрегают, решение об опеке выносится без участия родителей и проводится абсолютно неожиданно для семьи. Практически все пострадавшие семьи сообщают о фактах давления со стороны членов опеки: «или Вы добровольно подписываете разрешение на помещение Вашего ребёнка под опеку, или Вы его больше никогда не увидите!».

Отъём детей часто происходит из абсолютно нормальных, социально-интегрированных семей. Сначала происходит частичное лишение самых основных родительских прав — это право на определение места жительства ребёнка и право на охрану здоровья ребёнка. Сразу после изъятия ребёнка из семьи родителям запрещается первое время ВООБЩЕ навещать ребёнка. Такой запрет действует на период от 3 до 12 месяцев. Ребёнка часто помещают в заведение, находящееся в 100 и более километрах от дома, встречи с родителями проходят не чаще 1—2 раз в месяц в течение 1—2 часов. При таких встречах обязательно присутствие контролёра из органа опеки, который контролирует то, как родитель обращается со своим ребёнком, и протоколирует встречу. Телефонные разговоры прослушиваются, письма читаются представителями органов опеки. Родителям предоставляется возможность лишь частично ознакомиться с материалами дела, а во многих случаях и в этом праве им отказывают. Поведение родителей, не согласных с вынесенным решением, признаётся необоснованным и некооперативным. В случае, если родители начинают защищаться, им назначают соответствующую терапию. Активным матерям, сражающимся за своих детей, выдвигается подозрение в психическом заболевании, эмоциональной нестабильности или синдроме пограничного психического состояния. Любое из таких обвинений родителей ведут к продлеванию содержания ребёнка вне семьи. Делопроизводство намеренно затягивается. Родители не информируются в это время о жизни ребёнка. У родителей больше нет прав на определение места учёбы ребёнка, его религии, прививок, операций.

Что за кошмар? Скажет читатель и будет прав. Это действительно кошмар! Почему, зачем, как? Вот вопросы, возникающие у здравомыслящего человека после получения такой информации из цивилизованной страны Германии. Давайте разбираться — зачем?

«Если непонятно, о чем идёт речь, значит, речь идёт о деньгах» (американская поговорка). Работники органов попечения заинтересованы в как можно большем количестве случаев отъёма. Ведь таким образом их рабочее место застраховано. Много случаев — достаточно работы для всех чиновников.

Корень зла в том, что работники местных управлений по делам молодёжи не несут личной ответственности за принятые ими решения. Что касается суда, то судья просто боится вынести неправильный приговор. Поэтому он практически всегда ДОВЕРЯЕТ информации и вынесенному решению, полученным от «экспертов» из органов опеки. А органы опеки делают всё возможное и невозможное, чтобы для судьи картина выглядела максимально правдоподобной. То есть, проще говоря, судья идёт по пути наименьшего сопротивления и действует по принципу: «если в семье действительно так всё плохо, то ребёнок будет спасён. А если не так, то в детском доме с ним точно ничего плохого не случится». Ведь надо сказать, что судья очень не хочет оказаться в ситуации, когда он случай недооценит, своим решением вернёт ребёнка в семью, а через неделю ребёнка найдут в морозильной камере умервщлённым родителем-наркоманом или алкоголиком. Так что лучше переоценить, чем недооценить в таком случае. Просто хладнокровно-прагматическое решение, вершащее судьбы детей.

Основная масса родителей просто не готова к такому и не ожидает опасности от органов опеки. Многие семьи часто обращаются за материальной поддержкой в ведомство по делам молодёжи и нередко её получают. Но для многих родителей такое обращение становится началом войны за собственное чадо, и они потом долго жалеют о том, что сами инициировали обращение в органы опеки. Не буди лихо, пока оно тихо.

Нет органа, который бы проконсультировал родителей, защитил их права. Единственное, что остаётся родителям — нанять адвоката, платить баснословные деньги и жить, как во сне, ожидая и надеясь, что детей всё же вернут. Но в большинстве случаев этого, к сожалению, не происходит. Детей, отнятых у родителей, морально надломленных, психически травмированных, не способных спокойно жить и учиться вдали от родителей, переводят из одного детского дома в другой по 5—6 раз в год, усугубляя этим их и без того неустойчивое психоэмоциональное состояние.

Как сказал один мальчик, жертва органов опеки, «они отняли у меня 3 года жизни». Ценой невероятных усилий его маме удалось-таки, подняв невероятную шумиху в прессе и Интернете, наняв адвоката, обратившись в Европарламент, повлиять на решение суда и вернуть себе ребёнка через 3 года его нахождения в интернате. Мальчик так страдал вдали от матери, не мог учиться, спать, кушать, что попытался совершить самоубийство при помощи ножа. А когда это у него не получилось, он, во время очередной короткой встречи с мамой, попросил её убить его. Несмотря на то, что ребёнка вернули матери, она боится вновь пережить подобное, и в связи с этим ею было принято решение сменить постоянное место жительства, уехав из Германии вместе с ребёнком.

Машина работает, всё при деле. Только несчастные дети и родители из разрушенных семей взывают о помощи. Родители не падают духом, сражаются с органами опеки в собственной «демократической» стране.

Для того, чтобы сэкономить финансы, довольно щедро выделяемые государством на содержание ребёнка, частные интернаты и другие частные детские дома нанимают на работу низкоквалифицированный персонал. То есть, с детьми работают практически отбросы общества, которые не могут иначе найти работу, не имеют даже оконченного школьного образования. Не говоря уже о специальном педагогическом. Особенно очевидны результаты такой педагогики на примере учреждений, занимающихся трудновоспитуемыми подростками.

Родительский протест растёт: 20 сентября 2012 г. в 14 городах Германии прошли демонстрации жертв органов попечения.

Митинги организуются движением пострадавших родителей, Общеевропейской группой пострадавших родителей (CEED) и всех, кто против хаоса в органах опеки. Удалось привлечь внимание Свободной демократической партии Германии (FDP) Баварского отделения и получить от неё обещание о поддержке. Люди посылают петиции на имя президента страны.

Очевидно, что вся организация по защите детей, в которую входят ведомства по делам молодёжи, органы попечительства над несовершеннолетними, интернаты, другие частные организации по опеке над детьми, просто НЕ МОГУТ объективно действовать в отношении блага для детей. Если первые зарабатывают себе на хлеб, увеличивая количество случаев по изъятию детей из семей, то вторые — просто занимаются бизнесом на детях, и причём, довольно успешно. А иначе и быть не может, ведь практически все организации, куда попадают отнятые дети, являются частными предприятиями, которые имеют своей целью получение прибыли. Соответственно, они и думают только о прибыли, а не о том, как бы не навредить детям или вернуть их назад родителям. Патронатные же семьи, усыновившие отнятого ребёнка, получают деньги от государства на его содержание. И, как это ни печально, такие семьи так же заинтересованы в снижении расходов на усыновлённого ребёнка с целью получения материальной выгоды.

В 2010 году под опеку попали 36 300 детей, это на 42% больше, чем в предыдущие 5 лет.

Тенденция очевидна: количество разрушенных семей с каждым годом решительно растёт, и это НИКАК не связано с увеличением числа установленных случаев насилия в семье.

eot.su