Вы здесь

Отражение дипломатии святого князя Владимира в древнерусской гимнографии

Крещение Руси явилось, без преувеличения, эпохальным событием, которое перевернуло жизнь племен, обитавших на Восточно-Европейской равнине и создало новый народ — русский. Естественно, оно не могло совершиться без известной дипломатической подготовки. Повесть Временных лет оставила нам замечательный рассказ о посылании послов св. князем Владимиром[1] в разные страны с целью испытать красоту и истинность различных вер — мусульманской, иудейской, латинской, православной. Своей цели они достигли в Константинопольском храме св. Софии:

«И придохом же въ Грѣкы, и ведоша ны, идеже служать Богу своему, и не свѣмы, на небеси ли есмы были, или на землѣ: нѣсть бо на земли такого вида или красоты такоя, недоумѣемь бо сказати. Токмо то вѣмы, яко онъдѣ Богъ съ человѣкы пребываеть, и есть служба ихъ паче всих странъ. Мы убо не можемь забыти красоты тоя — всякъ бо человѣкъ, аще преже вкусить сладка, послѣди же <...> не можеть горести прияти — тако и мы не имамъ сде жити»[2].

Крещение дружины князя Владимира
Крещение дружины князя Владимира.
Радзивилловская летопись. К. XV в.

Среди источников, повествующих о крещении, в частности, в «Повести временных лет», «Слове о законе и благодати» митрополита Илариона, «Памяти и похвале князю Владимиру» известное место занимают богослужебные тексты, посвященные св. равноапостольному великому князю Владимиру[3]. Древнейший список служебной минеи, содержащей стихиры и канон св. кн. Владимиру, датируется концом XIII — началом XIV в[4]. В историографии существуют несколько точек зрения относительно времени создания древнейшей службы крестителю Руси. Если Н. К. Никольский считает службу памятником начала XII в.[5], то Е.Е. Голубинский само начало почитания св. Владимира относит к 1240 году и связывает с Новгородом и Невской битвой (дата 15 июля)[6]. Ю. К. Бегунов предполагает еще более позднюю датировку — строительство церкви св. кн. Владимира в Новгороде в 1311 году[7]. Однако, по мнению Н. С. Серегиной служба могла быть создана в Киеве во второй половине одиннадцатого века[8], следовательно, может отражать сознание сравнительно недавно крещеных русских людей и их восприятие крещения. В этой службе для нас представляет, в частности, интерес восприятие дипломатической деятельности князя Владимира, способствовавшей крещению Руси.

Наиболее ярко оно выражено в первом тропаре праздника:

Уподобился еси купцу, ищущему добраго бисера,
славнодержавный Владимире,
На высоте стола сѣдя матере градовъ,
богоспасаемаго Киева,
испытуя же и посылая к Царскому граду
увѣдети православную вѣру,
обрелъ еси безценный бисеръ — Хрiста,
Избравшаго тя, яко втораго Павла,
и Оттрясшаго слѣпоту во святей купели
душевную вкупе и телесную.
Темже празднуем твое успение, людие твои суще,
моли спастися державы твоея Российския
начальникомъ и множеству владомыхъ[9].

Для правильной интерпретации гимнографического текста необходимо выявление и понимание библейских цитат и аллюзий, лежащих в его основе для последующего использования метода библейских тематических ключей. Первая из них — притча Господа Иисуса Христа о купце, ищущем добрых жемчужин:

«Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее» (Мф. 13:45-46).

Гимнографическое истолкование «бисера» как Христа является неслучайной: еще со времен Оригена в христианской экзегезе образ жемчуга связывается со Христом. Кроме того, в христианской традиции поиск связан с подвигом и жертвой.

Св. Ириней Лионский так интерпретирует это место:

«Это означает, что проповедь (Евангелия) надлежит предпочитать всему: ...ибо она многоценна как жемчуг и доставляет тысячекратное благополучие... Если не продашь (всего), не купишь. Если душа твоя не будет озабоченной и ищущей, то ты не найдешь его. И надлежит не только воздерживаться от житейских (забот), но и быть бдительным, поскольку истина — единственна, а не множественна. Поэтому и сказано: „найдя одну многоценную“»[10].

Соответственно, посольство связывается с поиском, трудами и жертвой.

И, однако, жертва, которую приносит князь Владимир — духовная, а не политическая. В тропаре и в службе особо проводится идея равенства Руси и Ромейской Империи (Византии), Киева и Константинополя. Киев именуется «Матерью градов», что соответствует греческому слову «μητροπολις», — одному из титулов или наименований «Царского града», т. е. Константинополя. Второй титул — «θεοσωστος» (т.е. богоспасаемый) — также относился к Константинополю.

Киев предстает некоей высотой, вершиной, доминирующей над прочим миром, и «материю градов», при этом не сказано, каких — только ли русских или также иных. Стоит вспомнить, что Иерусалим в библейских текстах также именуется «материю»: «Преславная глаголаша о тебе, Граде Божий. Мати Сион речет человек и человек родися в нем»[11]. Соответственно, образ Киева как «матери градов» может быть связан с образами Нового Иерусалима и Нового Константинополя одновременно[12]. Возникает вопрос: каким образом еще языческий Киев получает статус христианского града и, более того, Нового Иерусалима? Ответ коренится в хронотопе гимнографического произведения малой формы: говорится о Киеве христианском, который становится таковым именно в силу крещения св. князя Владимира, а его грядущая слава предвосхищается в момент принятия св. Владимиром решения о направлении посольства в Константинополь.

Наконец, в службе св. равноапостольный князь Владимир именуется царем: «Якоже отецъ духовно, царь же чувственно российстем людем был еси, Василие» (стихира на Господи воззвах)[13]. Соответственно, князь Владимир обращается к «греческому царю» как равный к равному. В службе мы не находим ни одного упоминания, тем более похвалы в адрес византийского императора или патриарха или иерархов: непосредственно Христос призывает русского князя к вере. Здесь мы видим известные связи со «Словом о Законе и Благодати» митрополита Илариона:

«Как уверовал? Как воспламенился ты любовью ко Христу? Как вселилось и в тебя разумение превыше земной мудрости, чтобы возлюбить Невидимого и устремиться к небесному? Как взыскал Христа, как предался Ему? Не видел ты Христа, не следовал за Ним. Как же стал учеником Его? Иные, видев Его, не веровали; ты же, не видев, уверовал. Поистине, почило на тебе блаженство, о коем говорилось Господом Иисусом Фоме: „Блаженны не видевшие и уверовавшие“. Как разверзлось сердце твое? Как вошел в тебя страх Божий? Как приобщился ты любви Его? Не видел ты апостола, пришедшего в землю твою и своею нищетою и наготою, гладом и жаждою склоняющего к смирению сердце твое»[14].

Отметим и следующую деталь: в «Повести Временных лет» инициатива послать послов с испытанием вер принадлежит не князю, а боярам и старцам: «И рѣша бояре и старци: „Вѣси, княже, яко своего никтоже не хулить, но хвалить. Аще хощеши испытати гораздо, то имаши у собе мужи: пославъ, испытай когождо ихъ службу, и кто како служить Богу“. И бысть люба рѣчь князю и всѣмъ людемъ». В тропаре инициатива целиком и полностью принадлежит св. князю Владимиру.

Иными словами, можно говорить о понимании посылания бояр как «апостольского посольства», своего рода «духовной дипломатии».

Осада Корсуня войском князя Владимира
Осада Корсуня войском князя Владимира.
Радзивилловская летопись. К. XV в.

Особенное смысловое значение имеет образ св. апостола Павла, с которым постоянно сравнивается св. кн. Владимир. С одной стороны, это связано с влиянием «Корсунской легенды» и рассказом о внезапной слепоте кн. Владимира, относящимся к древнейшему, почти прижизненному преданию[15], с другой стороны — с образом князя Владимира как преображенного человека — жестокого язычника и гонителя в начале, милостивого христианина — в конце правления.

Однако, образ преображенного Павла связан также с походом князя Владимира на Корсунь: «Павел Фарисей к Дамаску грядый малым блещанием великаго света ослеплен, крещением просветився, емуже ты подобяшеся, Корсуня дошел, очный мрак отгнал еси» (Канон 4 песнь, 2 тропарь). Сам поход, по мысли автора службы, лишен какого-либо политического, дипломатического и нравственного оправдания и являлся делом бесовским: «Лютый льстец двизаше на христианъ воевати». Однако, Бог творит из зла добро: «Превеликій же Господь въ Корсyне тя просвѣщaетъ, и крещeнію божcтвенному сподобляетъ: и царствіе небеcное тебѣ даровaлъ єсть». Так семантически слепота князя Владимира связана с войной, а исцеление — с миром. Соответственно, напрашивается вывод о греховности и недопустимости войны с христианской Ромейской империей и между христианами вообще.

Подведем итоги.

  1. В гимнографическом тексте посольство бояр князя Владимира становится апостольским путешествием.
  2. Инициатива в его посылании целиком приписывается князю.
  3. Подчеркивается равенство Руси и Византии.
  4. Акцентируется греховность и недопустимость войны между христианскими державами.

pravoslavie.ru

[1] Из последних работ о нем см. Святой равноапостольный
[2] Повесть временных лет. Библиотека древнерусской литературы. Т. 1. СПб, 2005. С.41.
[3] См. традиционный богослужебный текст в Июльской Минее (15 июля, любое издание). Научное издание службы см. Славнитский М. Канонизация св. князя Владимира и службы ему по спискам XIII-XVII в. с приложением двух неизданных служб по рукописям XIII и XVI в. // Странник. 1888. Май-август. С. 197-238. Всего Славнитский выявил три редакции службы, относящиеся к XIII, XV и XVI вв. Глубокое и разностороннее исследование стихирам службы св. кн. Владимиру посвятила Н.С. Серегина. См. Серегина Н.С. Песнопения русским святым. СПб, 1994. С.67—72 , 300—309.
[4] Рукопись Российской Национальной Библиотеки. Софийское собрание N 382. Л. 67—71. См. Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР (XI—XIII в.). М., 1984. С. 354.
[5] Никольский Н. Материалы для повременного списка русских писателей X—XI в. М., 1906. С. 443.
[6] Голубинский Е.Е. История канонизации святых в Русской Церкви. М., 1904. С. 63—64.
[7] Бегунов Ю.К. Памятник русской литературы «Слово о погибели Русской земли». Л., 1965. С. 49.
[8] Серегина Н.С. Указ. Соч. С. 68.
[9] Минея. Июль. М. 1992. С. 179.
[10] Cramer. N. Catenae. Oxoniae, 1841. P. 110.
[11] Пс.86:5.
[12] См. Акентьев К.К. Посвятительная надпись Софии Киевской // Βyzantinorossica. T.1. CПб, 1995. С. 34—80.
[13] Минея. Июль. М., 1992. С. 182.
[14] Библиотека литературы Древней Руси. Т.1. С. 183.
[15] См. Назаренко. Древняя Русь на международных путях. С. 434—449.