Мы нужны друг другу для того, чтобы наша вера росла

— Нам бы очень хотелось больше времени посвящать Церкви, общению с матушкой, но суета захватывает. Как с ней бороться?

— Обычно мы делаем то, что мы хотим делать. Мы всегда находим время делать то, что нам нравится. Даже тогда, когда мы говорим: «У меня нет времени делать то, что я хочу», мы делаем только то, что на самом деле и хотим делать. Многие вещи владеют нашими сердцами. Во-первых, эгоизм и самолюбие владеют нашим сердцем. Мы всегда думаем о себе. Наш рассудок и проносящиеся в нем идеи подобны атмосферному слою, сквозь который проносятся, сгорая, метеориты. Разные мысли сыплются на нас отовсюду потому, что мы не умеем слушать. Мы думаем, что жизнь измеряется нашими идеями, мыслями. На самом деле Бог сообщил нам все то, о чем необходимо знать. Он рассказал нам о том, Кто Он. Он рассказал нам о том, как спастись. Он рассказал нам о том, что такое жизнь. Но мы не верим ни единому слову. Он говорит: отдай все, и Я позабочусь о тебе. А мы отвечаем: да, но что если... Или: Ты не понимаешь, у меня дети, муж (жена),плохое здоровье. И после этого мы начинаем танцевать вокруг этих мыслей, пытаясь объяснить Богу то, что Он должен понять. Вместо того чтобы слушать то, что нужно понять нам.

Много лет назад я служил в Сан-Франциско. Ко мне в храм ходил маленький мальчик по имени Алексей. Ему было девять лет. И в девять лет он начал самостоятельно приходить по субботам на всенощные. Он приход в церковь и стоял всю службу с кислым выражением лица. И как только служба заканчивалась, он тут же убегал из храма. Но тем не менее он приходил абсолютно каждую субботу. И однажды я спросил его:

— Почему ты приходишь на службы каждую субботу?

— Мне мама так сказала, — ответил он.

— Что же она говорит? — поинтересовался я.

— Она говорит, что батюшка велит ходить в церковь. Тогда я спросил:

— Хорошо, но где же вся остальная твоя семья?

— Я не знаю, — ответил он.

Я попросил его спросить об этом его мать. В следующую субботу мальчик снова стоял в церкви. Увидев его, я спросил:

— Ты поговорил с мамой?

— Да.

— Ну и где же твоя семья?

И он ответил:

— Моя мама говорит, что я должен ходить в церковь и если мне это поможет, то и вся семья придет.

Насколько дети невинны... Наша проблема заключается в том, что в жизни мы не осуществляем того, чего хочет Бог. Мы хотим, чтобы наши дети ходили в церковь, мы хотим, чтобы наши дети стали святыми, но не мы. Мы хотим, чтобы монахи молились, но не мы. Пусть они постятся, а мы поедим. Мы не верим в то, что говорит Господь. Может быть, мы верим лишь чуть-чуть. Мы верим так, как верил один человек, который жил рядом со мной в Нью-Йорке. Он был ортодоксальным иудеем. Звали его Кроненберг. Однажды в воскресенье он с моим отцом пришел в церковь. Когда я увидел ортодоксального иудея в церкви, для меня это был шок. Я спросил его:

— Мистер Кроненберг, почему вы решили прийти в церковь?

Он ответил следующее:

— Я знаю много разных вещей. Многие люди рассказывали мне о них. Но во многом я не очень-то уверен. Поэтому я пришел в церковь на случай, если меня обманули и Бог все-таки здесь.

Мы поступаем подобным образом. Мы молимся ровно столько, сколько необходимо, но чтобы не помолиться чересчур долго. Мы хотим, чтобы наши дети изучали веру в достаточной мере, но не чрезмерно, ведь мы не хотим, чтобы они сошли с ума. А в Священном Писании Господь говорит о нас. Он говорит: если ты тепл, не холоден и не горяч, Я извергну тебя из Своих уст. Сильные слова! Итак, не теплы ли вы? Или вы горячи? Или холодны? Где Бог в вашей жизни?

Это — важные вопросы, потому что не только ваше спасение и ваша вечная жизнь зависят от этого ответа, но также и жизни ваших детей. Если вы любите Бога, скорее всего, ваши дети тоже будут Его любить. Если вы буде делать то, что вы говорите, ваши дети будут поступать так же. Если вы говорите одно, а делаете другое, так же будут поступать и ваши дети.

На нас как на православных христианах лежит неизмеримая ответственность. Голос Божий, Его руки, Его лицо — это наш голос, руки и лицо. Чему мы учим наших детей? «Дорогая, ты такая замечательная и красивая, у тебя будет чудесный муж и семья!» Мы с ума сошли? Я бы хотел иметь большое зеркало и попросить вас всех посмотреть в него и сказать: «Я помню, как я прекрасно выглядела, когда мне было шестнадцать. И кто же эта старуха, которая смотрит на меня из зеркала?» Так на что вы делаете ставки в жизни? На вечную жизнь или на десять минут телесной жизни?

Мы волнуемся о наших детях по неправильным поводам. Мы хотим, чтобы они были счастливы и физически были в добром здравии. Но это не жизнь. В одном и приходов, в котором я служил, была женщина. У нее бы дочь по имени Ольга, очень красивая: когда люди встречали ее, они видели перед собой очень красивую девочку. Прежде чем идти в школу, Ольга каждое утро приходила в церковь к шести утра, на литургию. Со временем ее мать и отец стали волноваться: «Наша дочь стала фанатичкой! Она сошла с ума! Она ходит в церковь! Он должна готовиться к замужеству, думать о будущем муже и о том, как получить образование!» Они постоянно говорили ей: «Нельзя постоянно ходить в церковь!» Но он отвечала: «Но это делает меня счастливой!» Все молодые люди в школе носились вокруг нее как стая диких собак, но она не хотела к себе приблизить ни одного из них. Один молодой человек спросил ее: «Что с тобой? У тебя есть парень?» Она ответила: «Есть. И Он лучше, чем ты».

Когда она оканчивала школу, она объявила родителям, что хочет быть монахиней. Ее мама начала кричать, плакать. Она объявила дочери, что та выкидывает на помойку свою жизнь. «Что с тобой! Ты умная, ты красивая, у тебя может быть все, что ты захочешь! Это ужасные священники сводят тебя с ума!»

Родители пришли к архиепископу и потребовали от него, чтобы он запретил ей ежедневно ходить в церковь: «Достаточно воскресений! И скажите ей, что она не должна становиться монахиней!»

— Но я не могу этого сказать, — ответил архиепископ. — Она все делает правильно.

Мать не могла с этим согласиться и продолжила нападки на свою дочь.

Владыка спросил у девушки, что хотят от нее ее родители. Девушка ответила:

— Мои родители хотят, чтобы я сначала окончила университет.

Они-то думали, что пока она учится, она вступит в брак и забудет обо всем. Но Ольга не вышла замуж. Когда она училась на втором курсе университета, она сказала матери, что по-прежнему хочет быть монахиней. И мать ответила:

— Да лучше ты умри, чем становиться монахиней! Иди и похорони себя заживо! У меня не будет внуков! Как ты можешь так поступать с нами?!

В один субботний день, когда девушка уже училась на последнем курсе университета, она пошла, как обычно, в церковь на литургию. Когда она переходила дорогу, откуда-то из-за угла выехала машина и сбила ее насмерть. Ей был двадцать один год.

Мать девушки потеряла рассудок. Она прокляла Бога, Церковь, епископа: «Как вы могли сделать это!» Она перестала ходить в храм. Владыка пытался говорить с ней, но она не хотела его слушать.

И вот теперь я хочу рассказать вам об удивительных путях Божиих. В конце концов пришло время, когда мать больше не могла жить с этой болью. Иногда она даже думала о самоубийстве. Она стала просить епископа помочь ей, потому что не могла уже ни есть, ни спать, постоянно пребывая в обозленном состоянии. Сегодня эта женщина — монахиня в Иерусалиме. Дочь так и не стала монахиней, а мать стала.

А что, если бы ваши дети пришли к вам и сказали, что они хотят быть монахами или монахинями? Подумали бы вы в этот момент прежде всего о себе и сказали: «А как же мои внуки?! Не выбрасывай свою жизнь!»? Вы обучаете их житиям святых или вы рассказываете им о каком-нибудь известном спортсмене? Или о каком-нибудь кровопийце правителе?

Мы ответственны за тот мир, в котором живем. Мир убивает, мир ненавидит, мир думает об удовольствиях и деньгах потому, что это то, чему мы учим детей.

Мы должны понимать, что наша вера очень уязвима и мы нужны друг другу для того, чтобы наша вера росла. Итак, что же мы будем делать? Хорошим началом будет привести детей в монастырскую школу. Хорошим началом будет и самим начать ходить на службы. Но если ваше сердце принадлежит кому-то еще кроме Бога, вам потребуется еще много работать над собой. Подумайте об этом.

— Как спасаться, живя в миру?

— В штате Калифорния, в городе Сан-Франциско, жил человек по имени Лука. Прежде чем он стал православным, его звали Джеймс. Всю свою жизнь он был католиком, но однажды он пришел в православный храм и попросил священника принять его в Православие. Узнав, что Джеймс католик, священник отмахнулся от него, сказав, что разницы никакой нет.

Джеймс прочел много книг о Православии и хотел стать православным, но он вынужден был слушаться священника. В течение тридцати лет он постоянно ходил в православную церковь и никогда не причащался — он хотел, но не мог, потому что был по-прежнему католиком.

Однажды я спросил его:

— Ты все время в церкви, почему же ты не причащаешься?

— Я не православный, — сказал он.

— Но почему? — удивился я, и он мне рассказал свою историю.

— Нет, — ответил я, — так не пойдет, я поговорю с епископом, и мы тебя крестим.

Я пошел к епископу, и он мне сказал:

— Батюшка, если мы крестим этого человека после тех тридцати лет, что он посещал церковь, это будет причиной большого смущения среди людей, которые будут интересоваться, каким образом он до сих пор не был крещен. Поэтому мы крестим в другой церкви, подальше от города.

Так мы и поступили. Во время совершения Таинства Лука непрерывно плакал от счастья. После этого он каждый день ходил в церковь.

Лука был немолод, ему было за восемьдесят, и он был очень хорошим иконописцем. У Луки был сосед, который уехал из города к своей дочери в деревню. Со временем дочь умерла, и этот человек жил в ее доме один. Когда у него случился инсульт, и он не мог сам заботиться о себе, Лука стал приезжать к нему на поезде трижды в неделю — убирать дом, готовить еду, делать все, что было необходимо.

Однажды, перед тем как ехать снова к своему знакомому, Лука зашел в банк, где его и заметил некий молодой человек. Этот человек проследил, куда направляется Лука, и, когда тот вошел в дом своего знакомого, молодой человек со своими дружками ворвался вслед за ним, избил и ограбил его. У хозяина дома при этом случился очередной инсульт и он умер, а Лука три дня лежал избитый на полу, на руке своего умершего знакомого. Когда Луку нашли, выяснилось, что у него началась гангрена, и ему пришлось ампутировать руку.

И несмотря на это, Лука был бесконечно благодарен Богу за то, что был крещен. Теперь он мог причащаться. Он больше не мог писать иконы, но мог постоянно молиться.

Дух убить нельзя, только тело. Но чему мы больше посвящаем наше внимание? Телу! И, делая это, мы убиваем свой собственный дух.

— Как вы стали монахом и как вы обрели уверенность в том, что это именно то, чего от вас хочет Бог?

— Я стал монахом потому, что когда я был молод, Бог смилостивился надо мной и позволил мне увидеть безумие мира. Все в мире было лживо. Тебя считали замечательным человеком до тех пор, пока ты был способен что-то давать. Но когда ты не мог дать ничего, смысла в твоем существовании не было.

Мои родители были верующими. Я стал монахом еще будучи подростком, когда мне было восемнадцать. Более пятидесяти лет назад. Так Бог был ко мне милосерд...

Слава Богу, я не был рожден слепым, так что каждый день я мог убеждаться в том, что я сделал правильный выбор. Когда я еду в машине и смотрю на то, как порой живут люди, я благодарю Бога. Я благодарю Бога.

russned.ru