Силуан Афонский

Одним из самых почитаемых святых ХХ века является старец Силуан Афонский. В течение сорока лет он подвизался на Афонской Горе в Пантелеимоновом монастыре. Умер 24 сентября 1938 года. Известность его приходится уже на годы после смерти. Так случается часто по евангельскому слову: нет пророка в своём отечестве, нет признания святого при жизни. Величие фигуры подвижника чаще всего видится после его отшествия, а пока он жив, его почитают за нечто обычное даже люди, хорошо его знающие.

Вот как описывает биограф облик святого старца: «Ростом он был выше среднего. Крупный, но не великан. По телу он не был сухим. Но не был также и грузным. Сильный торс, крепкая шея, крепкие, пропорциональные торсу ноги с большими ступнями. Рабочие руки, сильные, с большими ладонями и крупными пальцами. Лицо и голова очень гармонических пропорций. Красивый, округлый, умеренный лоб, чуть больший длины носа. Нижняя челюсть крепкая, волевая, но без чувственности и жеcтокости.

Глаза тёмные, небольшие. Взгляд спокойный, мягкий, по временам проницательно-пристальный, часто усталый от многого бдения и слез. Борода большая, густая, несколько с проседью. Волосы на голове тёмные, до старости умеренно густые...»

На фотографиях старец не получался, хотя фотографировали его неоднократно. Куда-то уходили мягкость и благодушие, и появлялась суровость, которой в характере старца не было. Свидетели говорят, что по временам эта, как видим, незаурядная внешность старца преображалась так, что смотреть на его просветлённое лицо было невозможно. Вспоминался Моисей, спустившийся с горы Синай, на которого не смел взирать народ.

Жизнь афонская вообще довольно сурова, и старец, избегая крайностей, придерживался этой суровости в своей жизни. Одевался грубо, как рабочие. Тела своего, как и большинство афонских подвижников, не мыл, часто простужался и болел, так как не берег здоровья.

От постоянного посещения храма и внимательного слушания всего читаемого — а на Афоне принято во время длительных всенощных бдений читать Священное Писание и творения святых отцов иногда по нескольку часов зараз — он сильно развился и производил впечатление человека очень начитанного. На самом деле старец был человеком малограмотным. Он посещал церковноприходскую школу только два года. Но детские годы — это не только школа. Учёба ребёнка происходит и вне её стен.

Детство

Старец Силуан вспоминал, как в отрочестве он слушал книгоношу-вольнодумца, пришедшего к ним в дом. Тот уверял, что никакого Бога нет, что все это выдумки попов. «Где Он, Бог-то?», — спрашивал книгоноша отца мальчика. Тот молчал, а маленький Семён — так звали старца до пострига — думал: «В самом деле, где Бог?

Вырасту — пойду искать Бога...» Так встреча с атеистом оказалась важной для всей дальнейшей судьбы Семёна. Бога он искал до конца жизни, стремился только к Нему, оставляя все прочее, как прах, как преходящую тень вечных сокровищ Царства Небесного.

Старец был очень кротким и смиренным человеком. Эти черты передались ему от отца, о котором он не раз говорил, что меры его не достиг. «Он „Отче наш“ читал с ошибкой — произносил „днесь“ как „днесть“, но был кроткий и мудрый человек», — говорил старец. Вот один из его рассказов о семейной атмосфере отцовского дома. Как-то летом в пятницу Семён, забыв о посте, наварил свинины, отнёс в поле, где шла жатва. Семья была большая, жили дружно и трудились вместе. Отец перекрестился, стал есть, и все ели. Только через полгода, когда уже настала зима, как-то к случаю отец сказал с мягкой улыбкой: «Сынок, помнишь, как ты накормил меня в поле свининой? А ведь была пятница. Знаешь, я ел мясо, как стерву». Семён ахнул: «Что же ты не сказал мне?» — «Не хотел тебя смутить», — ответил отец.

«Вот такого старца я хотел бы иметь, — говорил авва уже много лет спустя. — Он никогда не раздражался, был ровный и кроткий. Подумайте, полгода терпел, чтобы поправить меня, не смутив при этом!»

Юность

Семён физически был очень крепок. Вёл он вполне обычную для молодого здорового сельского юноши жизнь. Любил погулять и пошуметь, поднимал большие тяжести, мог долго и трудно работать. Аппетит нагуливал огромный — однажды на Пасху, в скором времени после обильного разговенья, съел яичницу из пятидесяти яиц, которую ему приготовила мать. Чугунок с огня брал голыми руками и нёс за обеденный стол. Кулаком перебить толстую доску мог запросто, играючи. Но сила его однажды и подвела.

На престольный праздник он встретил во время гуляния сапожника — тоже здоровенного парня огромного роста. Тот был навеселе и стал задирать Семёна.

Последний сначала думал уступить, а потом ему показалось обидно, что девки вокруг и все станут над ним смеяться, — взял и ударил сильно сапожника в грудь. Детина отлетел далеко в сторону и тяжело ударился о землю. Изо рта у него потекла кровавая пена.

Сапожник отлёживался два месяца, и никто не знал, выживет ли он. Случай этот произвёл на Семёна сильное впечатление. Хотя внешне жизнь его протекала по-прежнему, но сознание греха не давало ему покоя. В какой-то праздник, когда на селе водили хороводы, он подошёл к плясавшему мужику, незадолго до этого вышедшего из заключения, и спросил его: «Как же ты пляшешь? Ты же человека убил!» А тот отвёл его в сторону и сказал: «Я в остроге много Бога молил за свой грех, и Бог меня простил. И вот теперь я пляшу». Семён понял, что грех можно у Бога отмолить, это его, который сам чуть не стал убийцей, сильно утешило. И он всем сердцем устремился к монашеству.

Уже будучи в армии — а служил он в Петербурге, в лейб-гвардии сапёрном батальоне, — он не раз поражал товарищей, когда в часы веселья вдруг становился задумчив и со вздохом произносил: «Вот мы едим, пьём и слушаем песни, а на Афоне всю ночь молитва идёт. Кто на Страшном суде лучший ответ Богу даст: мы или они?»

Военная служба уже заканчивалась, когда Семён поехал к отцу Иоанну Кронштадтскому за благословением на монашество. Его юноша не застал, но попросил молитвы в записке, и уже на следующий день ощутил, что вокруг него «гудит адское пламя». После молитвы кронштадтского праведника это адское гудение преследовало юношу, не переставая, до самого Афона, и даже позже, в монастыре.

Подвижник

Первым делом новоначального послушника на Святой Горе была исповедь. Несколько дней по обычаю он оставался в затворе, чтобы вспомнить все грехи и записать их, а потом рассказать духовнику. После исповеди духовник сказал ему: «Радуйся, что все грехи твои прощены Богом. Отныне ты в пристани спасения,
положи начало новой жизни».

Радостный Симеон, услышав о прощении, весь отдался новому восторженному чувству. Напряжение спало, он расслабился, и тут же образы мирской прелестной жизни встали перед ним как наяву. Особенно досаждал ему блудный помысл. «Женись, — нашёптывал лукавый, — и живи, как все. Ты ещё молод, у тебя многое впереди.» Опять он пошёл на исповедь и принял от духовника наказ не вступать в беседу с помыслами. Симеон был потрясён: он по неопытности считал, что здесь, в гавани спасения, он безопасно будет проводить духовную жизнь, и вдруг оказалось, что враг действует и здесь, что и в монастыре Святой Горы возможно страшное падение. Теперь помысл стал гнать его в затвор, в пустыню, чтобы там, в полном уединении, получить возможность спасения. Но Симеон твёрдо сказал себе: «Помысл гнал меня сначала в мир, теперь гонит в пустыню. Не буду его слушать. Лучше умру здесь за грехи мои». И остался в монастыре.

В новой для него монастырской жизни он особенно полюбил Иисусову молитву. Симеон молился горячо, зная свою немощь, и очень скоро получил великий дар непрестанной молитвы. Тогда он ещё не знал, как редко Господь даёт её в столь недолгом времени. Послушнику явилась Сама Богородица, и с тех пор молитва сама стала твориться в его сердце.

Но следом за этим стали по ночам в его келье появляться и бесы. Борьба с дьявольскими наваждениями изнуряла Симеона, он совершенно изнемог. То демоны говорили ему, что он святой, и теперь труды излишни, то повергали в уныние, заявляя, что он никогда не спасётся. Он спал урывками, сидя на стуле, всего по полтора-два часа в сутки, в то же время тяжело работал на послушаниях, перенося неподъёмные мешки с мукой на мельнице. Напряжение духовной борьбы все нарастало, и конца ей было не видно. Силы Симеона заканчивались, и как-то после тяжёлого дня, сидя вечером в келье, он дойдя до крайнего отчаяния, подумал: «Бога умолить невозможно». Душа его исполнилась адского томления и муки.

Но в тот самый день за вечерним богослужением в церкви Святого пророка Илии на мельнице, где он стоял напротив образа Спасителя, ему явился Сам Господь и наполнил его душу Божественным огнём Своей благодати. Позже старец Силуан писал, что когда Господь является душе, то она не может не узнать в Нем своего Творца и Бога.

Гудение адского пламени оставило подвижника, он узрел нетварный Свет, узнал опытно, что грехи его прощены, и исполнился великой любви к людям. Душа его молилась за весь мир. И все же благодать Божия не осталась с ним навсегда, ощутимое действие её стало постепенно ослабевать, борьба подвижника продолжалась, но теперь он уже имел опытное познание того, к чему он хотел стремиться. Жизнеописатель старца говорит, что тот испытывал по временам ощущение богооставленности, продолжалась борьба с бесами, а явления благодати были редки и непродолжительны.

Так продолжалось целых пятнадцать лет. Но для человека, хоть один раз видевшего свет безначального бытия, испытавшего сладость и полноту любви Божией, в мире не остаётся ничего, что может его прельстить. Он стремится к утерянному раю всеми силами души. И, конечно, все силы ада восстают, чтобы ему воспрепятствовать. Как-то раз, когда Силуан, стоя на ночной молитве, хотел сделать земной поклон перед иконой Спасителя, он вдруг увидел перед собой огромную тёмную фигуру беса, ждущего, когда ему поклонятся.

«Господи, что делать?» — возопил Силуан. И услышал в сердце ответ: «Гордые всегда страдают от бесов. Держи ум свой во аде и не отчаивайся». Откровение Божие было живительно для Силуана. С тех пор он часто повторял: «Скоро я умру, и окаянная моя душа снидет в тесный чёрный ад, и я один буду томиться там в мрачном пламени и плакать по Господе: где Ты, Свет души моей? Зачем Ты оставил меня? Я не могу жить без Тебя».

С тех пор благодать навсегда поселилась в его сердце. И все же присутствие её не было полным. И ещё пятнадцать лет плакал он, когда действие благодати умалялось, и лишь на исходе этих лет он получил силу одним действием ума отражать нападения невидимого врага. Тогда Силуан восскорбел о мире, не знающем Бога, и главной для него стала молитва о людях. «Молиться за людей — это кровь проливать», — говорил он. До самых последних дней он говорил всем, кто окружал его: «Молитесь за народ Божий, любите народ Божий».

Учение

Мы уже упоминали, что старец был человеком не книжным, в привычном для нас смысле. Самое ценное в учении старца Силуана составляет, конечно, не догматическое богословие. Он не любил читать, потому что это мешало молитве, которая совершалась в его сердце постоянно. Но он любил слушать чтение, и так как на Афоне постоянное чтение святых отцов во время богослужения в практике, он производил впечатление человека весьма начитанного. Архимандрит Софроний (Сахаров), говоря об этой необычной стороне его личности объясняет, что старец имел со святыми отцами общий духовный опыт и потому не только легко запоминал многое из их творений, но и долго помнил, что дело очень нелегкое. Но общий опыт святости позволял ему, естественно, усваивать многое и принимать, как своё.

Конечно, в том, что роднило его с отцами, старец Силуан выделял что-то особенное. Например, зная иерархию духовных состояний и опытно изучив последовательность духовного возрастания, он выделял три главных этапа жизни христианского подвижника. Существуют три таких этапа, учил старец. Первый — получение благодати, второй — потеря её, третий — возвращение благодати или новое её стяжание через подвиг смирения. Многие получили первую благодать, но никто не удержал её навсегда. И лишь очень немногие снова стяжали её. Но лишь они имеют подлинное духовное ведение.

Смирение — это вообще ключевое слово в учении старца. Через смирение стяжается благодать, и, наоборот, через гордость она теряется. «Землю железом сверлит человек — говорил старец, — чтобы из недр её добыть нефть, и достигает поставленной цели. Небо рассудком сверлит человек, чтобы похитить огонь Божества, но отвергается Богом за гордость».

Борьба с гордостью — это пролитие крови. На пути к возвращению благодати подвижника ждут многие испытания, доходящие до ощущения полной богооставленности. Но так только кажется. В своей брани с врагами рода человеческого старец перенёс много страданий, но теперь мог говорить: «Господь оставляет своего раба побороться, а сам смотрит на него, как смотрел на Великого Антония, когда тот боролся с бесами. Вы помните, конечно, как в житии святого Антония говорится, что он поселился в гробнице, там бесы избили его до потери чувств... Совершенно больной он не мог стоять на ногах и молился лежа. По молитве он снова подвергся жестокому нападению бесов, и когда терпя тяжкие болезни от них, возвёл очи и увидел свет, то познал в нем пришествие Господа и сказал: „Где же был Ты, милостивый Иисусе, когда враги уязвляли меня?“ А Господь ему ответил: „Я был здесь, Антоние, и смотрел на мужество твое“».

Старец учил о том, что в каждом искушении Господь рядом с нами и видит нашу борьбу, поэтому надо не устрашаться и быть мужественными, чтобы получить от него венец.

Кончина

Удивителен путь православного подвижника. Жизнеописатель старца говорит: «Где бы мы ни взяли христианскую жизнь, она предстанет нам как во всем противоположная обычному ходу человеческой жизни и мерилам её. Во всем мы увидим странную парадоксальность. Христианин в сердце своём смиряется до последней степени, нисходит в своём сознании „ниже всякой твари“ и через это смирение возносится к Богу и бывает выше всякой твари...

Порывая связь с миром, он через Христа снова обретает его в себе, но уже совершенно иным образом, и становится связанным с ним „союзом любви“ на всю вечность... Все отвергая, со всем порывая, все „ненавидя“, христианин получает дар вечной духовной любви ко всем и ко всему...»

Старец Силуан скончался 11/24 сентября 1938 года. При жизни немногие почитали его за святого. В этом нет ничего странного. «Прежде кончины никого не ублажай», — говорят на Афоне. Да и сам старец вполне усвоил обычай Святой Горы вести себя так, чтобы ничем внешне не выражать свои необычайные духовные дарования. Мы сознательно не касались внешней канвы его афонской жизни, потому что она была самой обыденной: мельница, экономство, магазины, за которые он отвечал. Только те, кто имел счастье в своей жизни соприкоснуться с отцом Силуаном, навсегда запомнил его духовный облик. Митрополит Вениамин (Федченков) свидетельствует: «В общении с ним СОВЕРШЕННО ЯВНО ощущалась мною, грешным, такая сила, какой не испытывал я ни от кого. НЕБЕСНЫЙ БОЖЕСТВЕННЫЙ ДУХ...» И таких свидетельств много, потому что то же чувствовал и каждый его собеседник.

Теперь каждый может молиться о том, чтобы и нам было явлено заступничество старца, так как он является одним из прославленных святых нашей Церкви. Преподобне отче Силуане, моли Бога о нас!