Проявление

«Царство Мое не от мира сего» (Евангелие Ин. 18:36)
«Что было то и будет, и нет ничего нового под солнцем» (Еклесиаст. 1:9)

Лучше творчество, чем политика, лучше проявляться, нежели самоутверждаться!

У писателя Льва Рубинштейна, на сайте «Стенгазета.Ру» я наткнулся на рассказ с интереснейшими ассоциациями. К чему говорить долго? Вот выдержка из него: «Когда колхозное стадо проходило мимо двора, из калитки со звонким лаем выскакивал приблудный бобик и немедленно пристраивался впереди стада, как бы ведя его за собой. Через какое-то время дорога раздваивалась, стадо, ведомое пастухом, устремлялось по левой дороге, а пес, ослепленный своей путеводной миссией, некоторое время бодро бежал по правой. В какой-то момент он оглядывался, растерянно обнаруживал, что стадо пошло куда-то не туда, и довольно долго и довольно склочно облаивал равнодушных коров выбравших неправильный путь, призывая их к порядку. Коровы же, устремленные в сторону вожделенной клеверной полянки, самым обидным образом игнорировали его инвективы — ни одна даже не поворачивала голову в его сторону. Утомившись от своей шумной, но бесплодной агитации, пес на короткое время погружался в глубокую задумчивость. После чего, приняв стратегическое решение, он шустрым галопом нагонял неблагодарное стадо и снова пристраивался впереди…»

«Я это вспоминаю всякий раз, когда слышу о том, что Россия создана для того, чтобы указывать светлый путь всему человечеству. Именно поэтому, ее ненавидят, боятся и стараются от нее избавиться. Или хотя бы расчленить и превратить в сырьевую колонию. А слышу я об этом в последнее время все чаще и чаще.

А еще мы все время всех спасаем — надо, не надо…»

Тут, в рамках свободной дискуссии, следует подправить Льва Рубинштейна и сказать, что и Америка тоже, в том же ложе. Тоже стремится проявлять себя и в последние годы, и далеко не с лучшей стороны. Она хочет показать себя, да и показывает, неким мировым арбитром, даже жандармом. Мы видим и знаем, как ее любят за это. Особенно за Ирак. Так что государства это хищные стаи, рвущие, вырывающие на ходу свое и для себя.

Жизнь — проявление, пульсация индивидуальных и общественных энергий.

У больших государств и религий, также конкретных людей, нет иного пути, как проявление, борьба, чтобы жить, выжить и держаться на плаву. Чтобы бороться за свое политическое бытие нужна жестокость. Государства, повторюсь, это дикие, хищные стаи. Если не одкусаешься, то тебя тут же закусают. Этот мир в генезисе жесток, груб и агрессивен. Политика миротворчества только благовидная маска, скрывающая жадное, хищное лицо «волка». Чтобы жить, надо проявлять себя. Мы, конкретные живые люди и государства, поставлены в условия проявления в самых многоразличных сферах жизни: в религии, политике, искусстве, бизнесе, даже земледелии и там необходимо проявить себя. Не проявишь себя сам, кто то другой, мгновенно займет твое место проявления. Мир есть космос постоянно взрывающихся огненных энергий, бурлящий, кипящий великий океан страстей.

Каждый разряжается своими энергиями — отрицательными или положительными. Одна партия приходит к власти. Делая много как хорошего так и плохого (это неизбежно). Но, ей долго засидеться не дают. Все надоедает, приедается. Взбунтовавшиеся люди, или сами года, неумолимый бег времени все сносят на своем пути, ей на смену приходит к власти новое, сметающее старое. Египетские фараоны, сбивающие старые надписи на камне, близоруко думали, что вот свое они утверждают навсегда…

Простой человек создает в своей жизни единственное произведение искусства — самого себя. Создает как? Да, через проявления! Проявление это жизнь. Каждый себя проявляет по разному. Вот родился человек в мир. Вот он растет, полнится своими энергиями, своими тайнами. Мы не можем предугадать, какие бури, вихри жизненных проявлений взметнутся в нем всего лишь через пару десятков лет, по мере взросления. Таким образом, каждый приходящий в мир таит в себе потенциальную опасность разрушения или наоборот, радость созидания. Если в нем заложена сильная энергия амбициозности, войны, разрушения, мщения, он как росток, умело обойдет все условности, табу и ограничения демократического общества и покажет себя в той или иной мере насколько сильна в нем эта потенциальная сила бытия. Здесь не предугадаешь. Гитлер был избран демократичным большинством Германского общества. Так сложились обстоятельства. Глядели, разглядели, но, никто его не смог остановить. Остановить его прихода к власти. Он изменил ход истории, разбив в пух и прах наивное Руссоистское представление о добром по своей природе человеке. Так есть. Таким образом, мы не можем предугадать ход истории. Это, как какая карта, на какое время выпадет. Мы можем лишь созерцать, радоваться или ужасаться действиям, проявлениям человека и общества. Добрых и злых.

«Добрый человек из доброго сокровища сердца своего износит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего износит злое» (Евангелие Лк.6:45)

Дай Бог, уж очень хочется, чтобы в мире было больше положительных проявлений. От самого низшего химизма, до самых высоких проявлений духа, все в мире, живое и не живое стремится проявить себя, заявить о себе, манифестировать себя, как это только возможно. В этом есть движение, таинство жизни. Борьба наций, политических партий, борьба религий, стремящихся для слушателей из «ленинского университета миллионов», или «воскресной школы для простачков», написать свои правила, и заставить всех следовать им, но сами эти правила стремящиеся всячески объехать, игнорировать…

Это и есть энергия жизненного проявления. И зачастую они авторитарны.

Таких авторитарных проявлений и в истории Церкви было много. Можно сказать так было всегда. Евсевий Кесарийский в «Церковной истории» говорит о подобных прецедентах: «Мы стали завидовать друг другу, осыпать друг друга оскорблениями и только что, при случае, не хвататься за оружие; предстоятели Церквей — ломать друг о друга словесные копья, миряне восставать на мирян… творили мы зло за злом, а наши мнимые пастыри, отбросив заповедь благочестия, со всем пылом и неистовством ввязывались в ссоры друг с другом, умножали только одно — зависть, взаимную вражду и ненависть, раздоры и угрозы, к власти стремились так же жадно, как и к тирании тираны».

Воля к власти, по Ницше, это тоже разновидность воли к жизни и проявлений…

Мне часто на мысль приходит жизненный пример митрополита Филарета Киевского, ныне глава УПЦ КП. Как канонист, знаток и толкователь церковных канонов и законов Филарет, на протяжении десятилетий борется за свое собственное политическое и церковное бытие. Ох, какой строгий был канонист в советское время, знаток церковных прав и правил! Журнал «Православный вестник» советского периода, да и чуть постсоветского, пестрел его толкованиями Апостольских правил, его проповедями. Какие «клевые» были у него статьи о безблагодатности унии, автокефалии. Но, история дама капризная, как только эти каноны стали не на его стороне, он, тут же, без всякой оглядки их попрал, переступил и живет себе на пажитях той же самой хулимой им автокефалии и хлеб жует. Каждому, кажется, по моему, что он прав, по своему! Теперь, с высоты тех лет, уже ясно видно чего стоили его проповеди и строгие толкования канонов и законов? Это была фикция! Через строгость в толковании канонов, видна попытка отвлечь внимание общества от собственной не каноничной жизни, дабы через страх сохранить свою власть. На примере митрополита Филарета обнаруживается истинное лицо преданности законам и канонам, вернее будет сказать — обнаруживается истинная наша природа. Вся наша жизнь — борьба проявлений, которой нет ни конца, ни края и не будет. Если впереди и будет стоять вопрос законной, не политичной автокефалии на Украине, это решит Бог, а не наш куцый, закорузлый ум, то уж только без Филарета.

Его карта бита, как ее ни клей.

Факт — все официальное, казенное вызывает отторжение у широкой публики.

Люди, большинство, числятся православными лишь номинально, но не рвутся посещать церковь, стоять литургии и длинные, непонятные всенощные и уж тем более не спешат воплощать церковные установления в жизнь. Отмеченная печатью официоза церковь не имеет для людей морального авторитета. Они как жили, так и живут себе, не слишком прислушиваясь к проповедям. В храм заходят, ставят свечи, но духовный авторитет по жизни, в лице священнослужителей, редко кто стремится себе избирать. Мыслящую интеллигентную прослойку раздражает тот факт, что православие пользуется прямой поддержкой государства для навязывания себя обществу. И как следствие, интеллигенция дистанцирует себя от священнослужителей. Параллели с коммунистической идеологией, которая тоже насаждалась принудительным путем, возникают сами собой, что отталкивает искренне ищущих высоких, духовных путей веры.

Инициативы снизу, мирянское движение внутри Церкви, где приходящие в храм будут чувствовать себя сплоченной общиной совместно идущей по жизни, с ее инициативами взаимопомощи, поддержания друг друга в своих нуждах, несомненно, приведет к активизации духовной жизни. Но, этот процесс еще впереди.

Природа религии совсем иная. У нее иные задачи. И заполитизованная, занационализованная Церковь сейчас в современном, глобальном мире только отталкивает от себя людей ищущих истинных духовных путей. И чем больше наша церковная духовность будет похожа на политическую идеологию, тем больше мыслящих людей будут устремлять свои духовные искания на восток, к далай ламе и другим восточным проповедникам ненасилия. А ведь, в сущности и Евангелие это проповедует: «Льна курящегося не погасит и трости надломленной не преломит» Исаия. Церковь в последние годы, это чувствуется всеми, тоже, очень перепроявила себя. Я имею в виду вселенскую Церковь, все сообщества религиозных объединений, тут и православие, и католичество и протестантизм. Лезем во все щели жизни как дым: тут тебе и в постель, и в политику, и в школу, и в спорт, и на рок концерты. Ну, нигде без нас «вода не освятится». Я не против духовного поиска в Церкви. Но, иногда мне кажется, что необходимо притормаживать на крутых исторических разломах и поворотах, дабы не занесло или не снесло вовсе. Кризис — тормозящий фактор в сем нам есть помощник, чтобы процесс сгорания не зашел слишком далеко.

Оно понятно, церковь хочет быть там, где люди, но не настолько же напористо, навязчиво, крикливо. В чем опасность такой политики? Она скоро надоедает людям, что не замедлит впоследствии вызвать негативную отрицательную реакцию светского общества, да и уже вызывает. А простые люди, как приходили, так приходят к нам только по праздникам. Мы им нужны как праздничное оформление жизни. Чем сильнее будем навязываться или, нас вовсе перестанут слушать, будут просто игнорировать. Скромность в своих манифестациях не помешает. Естественно, история скромных не жалует, но и напористых не терпит. Это факт, который постепенно надобно иметь в виду.

В исторической ретроспективе, понимаешь, сколько вреда вселенскому христианству принесли политические и этнические устремления и окраски Церквей. Сегодня, некоторые люди приходят к пониманю, что Православие как Вселенская церковь в идеале не должна иметь этно-политических наслоений и окрасок: типа Русь русская, Украина украинская, или Русским русское, украинцам украинское. Мы русские и украинцы за эти годы так накричались, прямо таки исступленно наорались о своей самоидентичности, о своей исторической миссии, своей исключительности, что перед лицом общечеловеческого общества и приумолкнуть бы пора. Хватит! А то аж стыдно делается за крикунов. Будто мы одни на этой планете живем. Националистическая окраска религии, это суть антихристианство. «Идите, и всему миру несите благую весть!»Евангелие. Национализм, шовинизм это бедствие для вселенского, общечеловеческого богопознания, для мирового братства всех людей и народов. Для этого нужно, чтобы слово, проповедуемое в Церкви было больше похоже на религию, цельную духовность, а не на государственную идеологию.

Но, это — «могущие вместити, да вместят».

В этом смысле, мне духовней и авторитетней выглядит епископ или священник,

Которые, просто несут свое всежизненное служение и молятся. Не создают никаких епархиальных сайтов, никаких рычалок, кричалок. Они просто служат и молятся, служит и молится. И в этом видится, усматривается высокий духовный авторитет. Люди идут, и будут идти на тихий ненавязчивый огонек молитвы. Ведь как ни крутись, как ни рядись — богослужение и молитва главная миссия православной Церкви. А участие в молодежных субкультурах, это временное увлечение, которое пройдет. Хотя, если мы высокодуховны, нас это не должно никак раздражать.

К Церкви должны прибегать, ее дверей должны искать, а не сама церковь как угорелая гоняется за людьми, ловит их за руку на городских площадях, на рок концертах. Это унизительно для ее исторического вселенского авторитета. Мы делаемся похожими на сектантов. Святые отцы подвижники пустынники создавали авторитет Церкви на уходе от агрессии, любых форм ее проявления, на смирении, на проповеди ненасилия. Люди сейчас, большинство масса очень холодны к разным «кричащим» церковным проектам. Хватит с нас, думают они, политики и ее кричащих политиков.

«Кто гонится за знаменитостью, тот теряет популярность; кто не совершенствуется, измельчается; не приобретающий знания не достоин существования и злоупотребляющий властью долго не продержится» (Талмуд. Абот 1:13)

Как проявить себя в лучшем духовном смысле? Всегда жить на уровне уступки, ухода, не насилия. И тогда люди, видя твою жизнь, тихий не агрессивный родник духовности, потянутся к Церкви. Это в идеале. Но, мир не идеален. Идеалист митрополит Антоний Сурожский, для тех кто это может вместить, предлагает нам некоторые позитивные направляющие мысли: все мы, живущие на земле, являемся предтечами людей и событий, которые придут на смену нам. И если мы высокодуховные, то должны ежедневно и ежечасно смело повторять за Иоанном Крестителем: нам должно умаляться и исчезать, дабы на смену пришли более свежие, более сильные, более прекрасные и совершенные силы жизни. А, он, предшественник должен исчезнуть, раствориться в глубинных просторах, пустыни вечности, радостно созерцая ее животворный, согревающий Свет.

Сходить на нет, приготовив путь Господень… Кто из нас земнородных это умеет делать? Кто из нас, оживив чью-то душу, хотя бы добрым словом, глубоко человечным советом сочувствия, не хочет остаться простым в этой радости взаимного общения? Кто, сказав животворное слово, иногда нечаянно, когда Господь нам дает, не хочет, чтобы вспомнили и никогда не забыли, что было сказано это слово именно Им?

Посему Христос назвал Предтечу Иоанна большим среди пророков?

Его проповедь, его слово людям есть философия миротворения, миротворчества, если хотите. Насколько был бы прекрасен, радостен, умиротворен и упорядочен наш мир, если бы большинство людей придерживались этих мыслей: уступить другому, уступать друг другу, дабы нечто большее, восходило от силы в силу. Наш мир не знал бы захватнических войн и ужасов, конфликтов наций и цивилизаций.

И вот притча…

Однажды на земле жил святой человек, настолько достигший совершенства, что даже ангелы спускались к нему с небес для того, чтобы посмотреть на то, каким только божественным может быть преобразивший себя по Заповедям Божиим человек. Этот человек в своей жизни так же распространял добродетель, как звезды распространяют свет, а цветы — красоту и благоухание, даже не осознавая этого. Весь его день можно было заключить в двух словах: он давал, и он прощал. Тем не менее, эти слова никогда не посещали его уста. Они просто выражались в его улыбке, в доброте, в его всепрощении, сочувствии, сострадании. Для каждого он находил доброе слово.

Ангелы сказали Богу: «Господи, дай ему дар, чтобы он мог творить чудеса».

Но Бог ответил: «Спросите его, хочет ли он сам этого. Я, что то сомневаюсь».

И тогда они спросили у святого: «Хочешь ли ты лечить больных прикосновением рук?» «Нет, — ответил святой. — Пусть лучше это делает Бог. Он, Един владеющий тайной жизни и смерти». Они продолжали: «Хочешь ли ты своим словом возвращать грешные души обратно на истинный путь добродетели?»

«Нет, этим должны заниматься ангелы. Я не должен обращать». «Хочешь ли ты стать выражением терпимости и привлекать людей сиянием своей святости и таким образом прославлять Бога?» «Нет, — ответил святой, — если люди будут притягиваться ко мне, они будут отвлекаться от Бога». «Тогда чего же ты хочешь?» — спросили настойчивые ангелы. «Чего могу хотеть? — спросил святой с улыбкой.

— Я ничего не хочу. Бог всем в природе и мире щедро дает свою милость. Чего хотеть? Надо просто жить, учиться искусству мирного бытования».

Ангелы сказали: «Но ты должен попросить каких-нибудь чудес, пророчеств, видений, знамений, откровений, иначе мы заставим тебя совершить какое-то чудо!» «Очень хорошо, — сказал святой, — тогда, сделайте так, чтобы я мог совершать очень много хорошего, даже не зная, не подозревая об этом».

Инициативные ангелы столкнулись с трудностями. Они долго совещались и наконец решили разработать следующий план: каждый раз, когда тень святого падала назад или в стороны — так, чтобы он не мог ее видеть — она должна была излечивать болезни, избавлять от боли, успокаивать печаль раненных жизнью душ.

И когда святой шел в одиночестве, его тень падала на землю назад или в стороны, то позади него вырастала яркая зеленая трава, распускались ароматные цветы, вода подступала к сухим корням, на лицах детей выступал румянец, а несчастные мужчины и женщины измученные, измотанные тяжелой жизнью становились хоть на мгновение осенения счастливей.

А святой просто жил, занимался ежедневной деятельностью, излучая добродетель точно так же, как солнце излучает тепло а, звезды излучают свет и цветы источают благоухание и красоту, даже не осознавая этого. Люди, которые относились с огромным уважением к его смирению, следовали за ним безмолвно, никогда не говорили с ним об этих чудесах, и вскоре они даже забыли, как его зовут, и назвали его «святой тенью». Такова добродетельная жизнь: ежедневно и ежечасно уступая, исчезая, благословлять жизнь мира.

В этом, суть, истинное христианство, Истинные родники духовности.