Три ржаных колоска

Случилось это под самое Рождество.
Жил в одной деревне богатый крестьянин. Стали в его доме к празднику святому готовиться, вот жена и говорит:

— Послушай, хозяин, давай положим на крышу хоть три ржаных колоска — для воробьев! Ведь праздник нынче — Рождество Христово.

Отвечает крестьянин:

— Не так я богат, чтобы столько зерна каким-то воробьям выбрасывать!

Но жена не унимается, просит мужа:

— Уж, наверное, и тот бедняк, что на другой стороне озера живет, не забыл про воробьев в рождественский вечер. А ведь ты сеешь хлеба в десять раз больше, чем он…

Прикрикнул на нее старик:

— Не болтай вздора! Что ты еще выдумала: воробьям зерно выбрасывать! Принимайся-ка лучше за стол праздничный.

Стали в богатом доме печь да варить, да жарить, да тушить. Только воробьям, что по крыше прыгали, не досталось ни одной крошки. Покружили они над домом: ни одного зернышка, ни одной хлебной корочки не нашли, да и прочь полетели.

Вдруг смотрят, а на крыше бедного домишки, всем ветрам открытого, приготовлено на крыше богатое угощение — целых три колоса спелой ржи. Обрадовались воробьи, стали зернышки клевать!

Услыхали в доме воробьиную возню. Вздохнула хозяюшка:

— Эх, в печи у нас нынче пусто да на столе не густо. Кабы взяли мы те три колоска, кабы вымолотили, кабы тесто замесили, кабы я из того теста лепешек напекла — так было бы у нас к празднику угощение! Детям — в радость, нам — на утешение!

Засмеялся крестьянин:

— Полно, жена! Если бы да кабы… Какие там лепешки! Много ли зерна намолотишь из трех колосьев! Как раз для воробьиного пира! Собирай-ка лучше детей, пусть идут в деревню и купят нам свежего хлеба и кувшин молока — припас ведь я к празднику кое-какие копеечки! Будет и у нас праздник — не хуже, чем у воробьев!

Обрадовались дети: Ваня да Маша.

— Пойдем! Пойдем! Угощенье принесем!

А матери неспокойно:

— А стужа-то на дворе! Да и дорога неблизкая! Да и темнеет, поди! Да и волки…

А детям все нипочем:

— Дай нам, батюшка, крепкую палку, этой палкой мы всякого волка отпугнем!

Дал отец Ване палку, перекрестила их мать, отправились дети в деревню.

Долго ли, коротко ли — купили они свежего хлеба четыре каравая да молока кувшин и домой пошли.

Идут, а снег все валит да валит, сугробы растут да растут, а до дома еще не близко.

Вдруг навстречу им волк, большущий, худой. Пасть открыл, стоит поперек дороги и воет. Не оробел Ваня, замахнулся палкой, а у самого голос дрожит:

— Не бойся, Маша, сейчас я его прогоню!

А волк завыл вдруг, да так жалобно:

— У-у-у, какая сту-у-ужа, какая лютая сту-у-ужа, моим волчатам совсем есть нечего! Они пропадут с голоду-у-у! С голоду-у-у!

Пожалела Маша волка с волчатами, смотрит на брата да шепчет:

— Нет у нас ничего, кроме хлеба, отдадим волчатам два каравая!

Подумал Ваня да и протянул волку хлебушка. Обрадовался волк, завилял хвостом, точно собака:

— Век не забуду вашу доброту!

Схватил волк зубами два каравая и убежал. А дети дальше пошли. Идут, торопятся, вдруг слышат: кто-то позади тяжело ступает за ними по глубокому снегу. Оглянулись Ваня с Машею, да так на месте и замерли: идет им вслед огромный медведь. Остановился медведь, зарычал:

— Мор-р-роз, мор-р-роз! Р-р-р-ручьи замерзли, р-р-реки замерзли!.. Чем, чем медвежат напоить? Медвежата плачут, пить пр-р-р-росят!

Встрепенулся Ваня:

— Эвон, в чем дело! Не горюй, отольем тебе молока, напоишь медвежат, будешь спать, как другие медведи, в своей берлоге до самой весны!

Глядь — а медведь уж берестяное ведерко протягивает. Отлили ему дети полкувшина молока.

— Добрые дети, хорошие дети, — забормотал медведь и пошел своей дорогой, переваливаясь с лапы на лапу.

И Ваня с Машей пошли дальше. До дома уж совсем близко. Слышат вдруг шум над головой. Глянули: сова на них налетает, крыльями машет, скрипучим голосом кричит:

— Отдайте мне хлеб! Отдайте молоко! Хлеб мне! Молоко! — сова острые когти растопырила, так и норовит добычу схватить.

Взмахнул Ваня палкой:

— Вот я тебе сейчас дам, разбойница!

Пришлось сове убираться прочь! А дети скоро до дому добрались. Бросилась им мать навстречу, целует, милует:

— Уж как я-то за вас тревожилась! Уж чего только не передумала! Вдруг, думаю, волк им встретился, вдруг какой медведь-шатун повстречался!..

А дети в ответ:

— А нам волк и вправду встретился! А мы ему дали хлеба для его волчат.

— И медведь-шатун нам встретился! Мы ему молока для медвежат дали.

Мать руками всплеснула: вот ведь как сердце чуяло! А отец спрашивает:

— А домой-то принесли хоть что? Или еще кого по пути угостили?

Засмеялись Ваня и Маша:

— Еще сову-разбойницу встретили! Ей мы палкой пригрозили! А домой мы принесли два каравая хлеба и полкувшина молока. Так что теперь и у нас будет настоящий пир!

Зажглась на небе первая звездочка, стали люди Рождество Христово славить.

Запевайте, христиане —

Миру во спасенье

В вифлеемской бедной стане

Бог лежит на сене!

Богу помолились, уселись за стол. Смотрят: что за чудо — сколько отец от каравая ни отрезает, сколько кусочков хлеба ни раздает, а каравай все целым остается! Стала мать молоко разливать — сколько ни отливает, а молока в кувшине не убывает!

— Ну и ну! Ну и чудеса!

Но вот всему свой черед: прошли праздничные дни.

Стали хозяева за дела приниматься. За что ни возьмутся крестьянин с женой — все у них ладится да спорится. Где было пусто, там стало густо. Что за диво?

Зато у богатого крестьянина хозяйство пошло вкривь и вкось. Сокрушается хозяин:

— Все оттого, что мы добра не бережем! Тому дай, этому одолжи. Нет, не так мы богаты, жена, не так богаты, чтобы о других думать. Гони-ка прочь со двора всех попрошаек!

Стали они гнать всех, кто приближался к их воротам. Но только удачи им все равно ни в чем не было.

— Может, едим мы слишком много или слишком жирно? — призадумался старик. И наказывает жене: — Верно, нужно нам по-иному как-то стряпню готовить! Пойди-ка ты к тем, что на другом берегу озера живут, да поучись, как стряпать!

Пошла старуха, а старик ждет-пождет. Долго или коротко — вернулась жена. Старику уж не терпится:

— Что, жена, набралась ума-разума? Узнала, отчего у них все в доме ладится?

— Набралась, — говорит старуха, — узнала.

— Говори скорей, каков их секрет!

А старуха в ответ:

— Ну так слушай! Кто ни зайдет к ним во двор, того они привечают, за стол сажают да еще с собой дают. Бездомную собаку и ту накормят. И всегда от доброго сердца... Вот оттого, старик, им и удача.

Подивился хозяин:

— Чудно! Что-то не слыхал я, чтобы богатели оттого, что другим помогают. Ну да ладно, проверим: возьми целый каравай и отдай его нищим на большой дороге. Да скажи им, чтобы убирались подальше на все четыре стороны!

— Нет, не поможет это... Надо от доброго сердца подавать…

Заворчал старик:

— Вот еще! Мало того, что свое отдаешь, так еще от доброго сердца. Ну да ладно, дай от доброго сердца. Но только уговор такой: пусть отработают потом. Не так мы богаты, чтобы раздавать свое добро даром.

Но старуха на своем стоит:

— Нет, уж если давать, так без всякого уговора.

Старик с досады чуть не задохнулся:

— Что же это такое! Свое, нажитое — даром отдавать!

А старуха опять:

— Так ведь если за что-нибудь, это уж будет не от чистого сердца!

Призадумался старик, покачал головою да вдруг говорит:

— Чудные дела!.. Ну вот что, жена, остался у нас небольшой сноп необмолоченной ржи.

Знаешь что, вынь-ка три колоса, да прибереги… для воробьев. Начнем с них!..

По сказке З. Топелиуса
Рис. Тамары Твердохлеб