Бессмысленно и беспощадно

Мифы о том или ином историческом событии, раз укоренившись в массовом сознании, сидят там прочно. Февральская революция — отнюдь не исключение. Миллионы людей до сих пор верят, что Февральская революция была спонтанной, мирной и чуть ли не бескровной. Но так ли это в действительности?

Мифы о Феврале 1917-го

1917 год обложен легендами в несколько слоев. И так срослись они с реальностью, что люди готовы рвать глотку до хрипоты, выходить на митинги, отстаивая драгоценную, с детских лет принятую в душу... ложь.

Вот и по поводу Февральской революции 1917 года без конца тиражируются в печати и невиданными темпами размножаются в сети старые байки — 20-х годов, 30-х годов!

Один из подобных мифов: Февральская революция началась спонтанно; никто ничего не организовывал специально, просто люди не выдержали гнета, военных потерь, голода; профессиональные революционеры и какие-либо политические партии тут совершенно ни при чем; подавно ни при чем большевики — у них же самые главные люди находились тогда либо в ссылке, либо в эмиграции. Ни Ленина, ни Троцкого... кому устраивать настоящую революцию? «Кем взять?»

Из книги в книгу, с сайта на сайт перелетают крылатые банальности: «Началось с того, что женщины взбунтовались в очередях за хлебом! Питерские женщины сделали русскую революцию!» Или: «Солдаты-ветераны так устали воевать, что воспротивились отправке на фронт. Они-то и стали главной силой революции». Или еще того лучше: «Изголодавшихся безоружных людей повела интеллигенция. Их беспорядочным толпам никто не сопротивлялся, так все утомились от кровавой бойни на фронтах Первой мировой. Всё сделалось само собой! Стихийно». Ну и финальный аккорд: «Революция была мирная, никто не захотел защищать царизм, он всем надоел».

Поверить всему этому? В частности, пропаже хлебушка в огромной крестьянской стране? Правде «ветеранов», долго и честно воевавших за царя и Отечество, но все-таки сломленных жестокой реальностью Первой мировой? Отсутствию в Петрограде 1917-го революционеров-профи, агитаторов и организаторов переворота?

Или же присмотреться, не зародились ли все эти сказочные словеса в литературе победителей?

Спонтанная?

Современная наука говорит: существовал заговор «верховников» — представителей крупного капитала, высокопоставленных военачальников, видных персон российского масонства.

Еще лет пятнадцать назад всякий разговор об участии масонов в революционном движении воспринимался однозначно: «Сейчас начнут всех без разбора мазать черной краской!» Но к настоящему моменту чисто научными методами добыта обширная информация о том, кто из общественных деятелей состоял в той или иной ложе и к чему эта ложа стремилась.

В принципе, интернациональная сеть масонства стремилась переделать мир по своим образцам, в которые не вписывались ни сильная русская монархия, ни сильная Церковь. Следовательно, их надлежало «демонтировать», что и началось в ходе февральского переворота. Масонство мощно разрослось в России начала XX века. В масоны шли, чтобы делать карьеру, завязывать полезные знакомства, получать ценную информацию. Разумеется, подобные блага раздавались не даром.

Но не стоит думать, что революцию делали одни масоны. Среди тех же «верховников» были люди, не состоявшие ни в одной ложе, но свято уверенные: как только рухнет монархия, в России расцветет демократия, бурно пойдет прогресс, повсюду и везде откроются врата просвещения. Заодно и крупный капитал получит свободу рук, до того ограниченную силой правительства. Вот только надо убрать досадную помеху: могущественного и самостоятельного царя...

Заседание вновь избранных членов Городской думы. 1913

«Верховники» намеренно затруднили распределение хлеба и иных продуктов в российской столице, хотя запасы их были достаточными для того, чтобы избежать голода. Разумеется, это создавало накаленную обстановку. «Верховники» столь же намеренно задержали в городе запасные части пехотных полков, которые большей частью состояли из солдат, не нюхавших пороха. Эти «ветераны» и не желали отправляться на фронт, где уже пролилось немало крови. Никакой «окопной правды» за ними нет.

Германии был жизненно важен сепаратный мир с Россией — он развязал бы ей руки на Западном фронте. Николай II не соглашался оставить своих союзников и заключить этот мир. В результате большие немецкие деньги оказались направленными на «подогрев» мятежных настроений среди петроградцев.

Но даже с учетом всего этого картина будет далеко не полной. Скептик воскликнет: «Но кто же конкретно агитировал солдат? Кто вел за собой те самые толпы? Как этому беспорядочному движению досталось оружие, если не отбирали его просто-напросто у полиции, казаков? Хотелось бы слышать имена пламенных пропагаторов и лукавых механиков переворота». Что ж, сейчас будут имена и личности.

«Профи» не участвовали?

Да, в начале 1917 года ни Ленина, ни Троцкого, ни — добавим — Сталина, который тогда еще вовсе не являлся сколько-нибудь значительным лидером в обойме большевиков, в Петрограде не было. А вот другие дерзкие, волевые, настроенные на успех любой ценой бойцы-революционеры там имелись в широком ассортименте.

Первым и главным среди них являлся Александр Гаврилович Шляпников. Он возглавлял Русское бюро, действовавшее от имени и по поручению Центрального комитета РСДРП (б) на территории России. Полномочиями Александр Гаврилович, как член ЦК, располагал бóльшими, чем глава любой территориальной ячейки большевиков, считая и Петроградскую. Насколько это значительный человек, видно по некоторым фактам из его жизни после Февральского переворота. Шляпников возглавил наркомат труда в первом революционном правительстве после октября 1917-го. Затем исполнял обязанности наркома торговли и промышленности. Затем являлся членом Реввоенсовета громадного Южного фронта. По признанию Вячеслава Молотова, в революционные годы он считался одним из лидеров большевиков. Мог спорить с Троцким, с Лениным на равных.

Его перу принадлежат воспоминания «Семнадцатый год», где в подробностях описаны энергичные действия большевиков по организации Февральского переворота.

Среди прочего там сказано следующее. В конце 1916 года Русское бюро вместе с активистами Москвы и Петрограда обсудило программу действий на ближайшее время. Решили... довести уличную борьбу до большой крови.

Большая кровь, полагали участники совещания, очень полезна для «дела»: «Начальной формой политической борьбы мы считали уличные демонстрации под нашими лозунгами борьбы с войной, дороговизной жизни, царской монархией, за 8-часовой рабочий день и землю крестьянину... Развитие этой борьбы должно было заставить правительство пустить в дело армию, втянуть ее в борьбу с рабочими. Последнее... должно было разложить войсковые части, а наши революционные лозунги — способствовать присоединению солдат к рабочим. Путем уличной борьбы мы надеялись вовлечь в революционное движение всю недовольную войной и своим положением солдатскую массу. Это вовлечение шло через доведение борьбы до наивысшего предела — уличных битв, кровавых жертв... Мы не питали... мещанских иллюзий и не обманывали рабочих несбыточными надеждами на победы без жертв».

Для начала 9 января 1917 они провели забастовку на 300 000 участников. 14 февраля запустили новую волну митингов и забастовок, постарались столкнуть рабочих с казаками. Принялись выпускать боевые листовки, запустили агитаторов в солдатские казармы.

На содержание революционеров-профи постоянно выделялись деньги. Эти люди не раз встречались с представителями заговора «верховников», например, с А. Ф. Керенским, чтобы координировать усилия. Чаще всего встречи происходили на квартире большого масона и революционера Н. Д. Соколова.

Вот ближайшие помощники Шляпникова, все как один готовившие переворот, все как один — «профи», работавшие на нелегальном положении:

Вячеслав Молотов (Скрябин) — партийный спец по нелегальной печати, будущий глава Совета народных комиссаров, а затем нарком иностранных дел. Один из вождей партии, правая рука Сталина.

Кирилл Шутко — до революции 6 раз арестовывался как злостный агитатор, совершил побег из ссылки. А через несколько лет ему доверят заведовать делами кинематографа при ЦК партии.

Петр Залуцкий — партийный пропагандист, неоднократно ссылался, а в недалеком будущем — член ЦК партии большевиков

Елена Стасова — специалист по перевозу оружия и денег через границу. В будущем — член ЦК партии, нелегал на территории Германии.

Петр Стучка обеспечивал связь между латышской социал-демократией и петроградскими большевиками. Будущий советский нарком юстиции, «духовный отец» ревтрибуналов.

Большевиков, активно работавших над Февральским переворотом, ученым известно гораздо больше. Выше перечислены лишь «крупные рыбы», асы нелегальной работы. Им Ленина с Троцким не требовалось. У них и без того хватало умения подготовить грандиозный революционный взрыв.

Любопытно, что среди других социалистических партий нашлось мало деятелей, связанных с боевым подпольем. Анархисты были в ту пору очень слабы. Эсеры и меньшевики сторонились нелегальной работы. Один лишь Матвей Скобелев, меньшевик, прославился как организатор восстаний на флоте. Вот когда переворот удастся в полной мере и потребуется создавать Временное правительство да рабочие советы, эсеры и меньшевики моментально займутся этим делом. Риск подпольных акций их не прельщал... Лишь у большевиков — целая обойма яростных нелегалов. Порой среди них обнаруживаются персоны, обладавшие редкой даже по тому смутному времени энергией мятежного неистовства.

Мирная?

«Многих волновал вопрос о вооружении. Как бы добыть оружие, как бы организовать, в противовес полицейским силам, свои вооруженные дружины? — пишет Шляпников. — „Хоть несколько револьверов, товарищ“, — умоляли меня пролетарии. Достать можно было, и сравнительно легко, однако ведь не револьвер решал дело. Вооружением царское правительство было богаче нас, и надо было его оружие использовать и овладеть им... Разгоряченный товарищ, пустивший револьвер в ход против солдата, мог бы только спровоцировать какую-либо воинскую часть, дать повод властям натравливать солдат на рабочих. Поэтому я решительно отказывал в поисках оружия всем, самым настоятельным образом требовал вовлечения солдат в восстание и этим путем добыть оружие и всем рабочим. Наши товарищи, пользуясь партийными и личными связями с солдатами, расположенными в их районе, проникают, несмотря на риск и трудности, в казармы, устраивают массовки с участием солдат там, где нельзя будет проникнуть в казармы. На этих собраниях... звать к активности и присоединению к народу, к поддержке революционных требований...»

Демонстрация работниц Путиловского завода в первый день Февральской революции

Упорным оппонентом Шляпникова был некий Иван Чугурин, специалист по созданию боевых отрядов. Чугурин — революционер самого радикального умонастроения, притом с большим стажем. После 1917 года он окажется среди видных командиров ВЧК. А тогда, в феврале, он мыслил дело просто и ясно: «Товарищ Чугурин высказывал предположения, что, если бы у рабочих было хоть немного оружия, можно было бы организовать боевые дружины, а с ними легко было бы одержать верх над полицейской ратью... Я знал, что мнение т. Чугурина разделяется значительным количеством членов партии на Выборгской стороне...» Вскоре Чугурин явился с винтовкой и лентой, набитой патронами, через плечо. «Братание» с солдатами принесло его боевикам целый арсенал.

Полиции, к сожалению, редко удавалось нанести серьезный урон всей этой братии смертельно опасных нелегалов. Арестовали несколько человек из Петроградского комитета партии большевиков. Но большинство «профи» остались на свободе, и этот арест лишь слегка замедлил их разрушительную деятельность. Они присутствовали на каждом большом митинге. Они вели боевые дружины. Они шли агитировать в казармы. Они возглавляли «беспорядочные» толпы.

Бескровная?

Теперь читатель сам может судить о том, какая у Февральской революции была «стихийность». Вернее, было ли в ней хоть сколько-то, хоть крупица, хоть золотник «стихийности»...

А уж ничего «мирного» в ней не было без сомнения. Чудовищный, невообразимо лживый миф, что за все дни февральского противостояния мятежных полков, рабочих дружин и частей, верных государю, погибло всего лишь несколько человек — менее десяти.

Вот отрывки из мемуаров, написанных участниками февральских событий.

Взгляд с одной стороны: «Из-за угла Сергиевской улицы вылетело несколько машин, облепленных рабочими с красными тряпками и винтовками. Беспорядочно стреляя, они направились по Литейному проспекту. Немедленно был открыт огонь, и все машины, кроме одной, были брошены вместе с убитыми на Литейном проспекте, часть же людей убежала. Одна из машин продолжала быстро двигаться по Литейному; рабочие, облепившие автомобиль, падали на мостовую... Я приказал собрать всех убитых и отнести их в пустой каретный сарай», — полковник А. П. Кутепов, командир карательного отряда.

А теперь с другой стороны: «Около Казанского собора собралась огромная толпа... Конные городовые, жандармы устраивали на площади „мельницы“, бросались в атаку на толпу. Тут же стояла и пехота, мрачная, недовольная. Под натиском вооруженных полицейских сил толпа переливалась с одного места на другое, разбегалась и смыкалась вновь. Во многих случаях зверские атаки встречали сопротивление. На конных городовых и жандармов сыпались камни, бутылки, палки. Была беспорядочная стрельба по безоружной толпе. Были раненые, убитые и арестованные», — тот же Шляпников.

Число мятежников, взятых под стражу, исчислялось сотнями. Потери среди полиции и казаков — десятками убитых и раненых. Бесстрастные протоколы полиции сообщают: по надзирателям, офицерам и казакам то и дело стреляли из толпы, бросали в них самодельные бомбы, избивали ломами.

Урон, нанесенный боевикам и примкнувшим к ним демонстрантам, не поддается исчислению. Какое там «меньше десяти»! Судя по рапорту Охранного отделения, только один эпизод уличной борьбы и только один залп(!) стоили силам переворота 10 убитых и множества раненых. Правительственные войска даже использовали пулеметы, но спасти дело уже не смогли. Распропагандированные в пух и прах солдаты большими группами переходили на сторону революционеров...

Новые мифы?

Печальная история февраля 1917-го если и может чему-то научить, то лишь одной истине: не бывает «спонтанных» революций. Механизм всякого масштабного переворота способна завести лишь крупная дисциплинированная организация с большой сетью нелегалов. Ее успеху содействует постоянный приток финансов, чаще всего — из-за рубежа.

Механизм этот, мягко говоря, воспроизводим.

Наша современность дает немало примеров того, как он используется вновь и вновь, а на экранах телевизоров опять — «беспорядочные толпы», азартная «борьба за свободу», картинное воодушевление. Когда, в очередной раз, асфальт отмоют от крови, из уст в уста полетят всё те же, столетие назад прозвучавшие в нашей стране песни: «стихийная», «мирная», «прекрасные идеалы народа» и т. п.

Изнутри всё выглядит прозаичнее: боевики, деньги, агитаторы, лукавые манипуляторы общественным мнением...

Люди со светлыми, пусть и наивными идеалами, искренне считают, что революция откроет тоннель скоростного развития, в конце которого — выход к процветанию. А жертвы... Когда очередная революция только начинается, кажется, что их будет совсем немного: «Режим прогнил, пальцем ткни — сам рухнет!» Так почему бы порядочному человеку не «выйти на улицу»? Но как только доходит до практических дел, рычаги управления всегда и неизменно захватывают персоны иного сорта — безжалостные циники с людоедской моралью. А идеалисты либо жизнями расплачиваются за свою наивность, либо принимают роль слуг при новых хозяевах жизни, вдесятеро более жестоких, чем те, кто правил страной до переворота.

Исключений нет.

foma.in.ua