Тайна Троицы

Христиане веруют в Бога Троицу — Отца, Сына и Святого Духа. Троица — это не три бога, но один Бог в трех Ипостасях, то есть в трех самостоятельных персональных (личностных) существованиях. Это тот единственный случай, когда 1=3 и 3=1. То, что было бы абсурдом для математики и логики, является краеугольным камнем веры. Христианин приобщается к тайне Троицы не через логизирование, а через покаяние, то есть всецелое изменение и обновление ума, сердца, чувств и всего нашего существа (греческое слово «покаяние» — metanoia буквально означает «перемена ума»). Невозможно приобщиться к Троице, пока ум не сделается просветленным и преображенным.

Учение о Троице не является изобретением богословов — это богооткровенная истина. В момент Крещения Иисуса Христа Бог впервые со всей ясностью являет Себя миру как Единство в трех Лицах: «Когда же крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился — отверзлось небо, и Дух Святой сошел на Него в телесном виде, как голубь, и был голос с небес, говорящий: Ты Сын Мой возлюбленный, в Тебе Мое благоволение» (Лк.3: 21–22). Голос Отца слышен с небес, Сын стоит в водах Иордана, Дух сходит на Сына. Иисус Христос многократно говорил о Своем единстве с Отцом, о том, что Он послан в мир Отцом, называл Себя Сыном Его (см. Ин. 6–8 и др.). Он также обещал ученикам послать Духа Утешителя, Который от Отца исходит (см. Ин. 14: 16–17, 15: 26 и др.). Посылая учеников на проповедь. Он говорит им: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мф. 28: 19). Также и в писаниях апостолов говорится о Боге Троице: «Три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святой Дух, и сии Три Суть Едино» (1 Ин. 5: 7).

Только после пришествия Христа Бог открылся людям как Троица. Древние евреи свято хранили веру в единого Бога, и они были бы не способны понять идею троичности Божества, потому что такая идея воспринималась бы ими однозначно как троебожие. В эпоху, когда в мире безраздельно господствовал политеизм, тайна Троицы была сокрыта от человеческих взоров, она была как бы спрятана в самой глубинной сердцевине истины о единстве Божества.

Однако уже в Ветхом Завете мы встречаем некие намеки на множественность Лиц в Боге. Первый стих Библии — «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1: 1) — в еврейском тексте содержит слово «Бог» во множественном числе (Elogim — букв. «Боги»), тогда как глагол «сотворил» стоит в единственном числе. Перед сотворением человека Бог говорит, как бы советуясь с кем-то:

«Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» (Быт. 1: 26). С кем может Он советоваться, если не с Самим Собой? С ангелами? Но человек создан не по образу ангелов, а «по образу Божию» (Быт. 1: 27). Древнехристианские толкователи утверждали, что здесь речь идет о совещании между Собою Лиц Св. Троицы. Точно так же, когда Адам вкусил от древа познания добра и зла, Бог говорит Сам с Собой: «Вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло» (Быт. 3: 22). И в момент сооружения вавилонской башни Господь говорит: «Сойдем и смешаем язык их, так чтобы один не понимал речи другого» (Быт. 11: 7). Некоторые эпизоды Ветхого Завета рассматриваются в христианской традиции как символизирующие троичность Божества. Аврааму является Господь у дубравы Мамре. «Он возвел очи свои и взглянул, и вот три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер и поклонился до земли, и сказал: Владыка! Если я обрел благоволение перед очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего... а я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши, потом пойдите, так как вы идете мимо раба вашего... И сказали ему: где Сарра, жена твоя? Он отвечал: здесь, в шатре. И сказал один из них: Я опять буду у тебя в это же время, и будет сын у Сарры» (Быт. 18: 2–3, 5, 9–10). Авраам встречает Трех, а поклоняется Одному. Ты — Вы, пройди — идите, сказал = сказали, 1 = 3...

Пророк Исайя описывает свое видение Господа, вокруг Которого стояли Серафимы, взывая «Свят, свят, свят Господь Саваоф». Господь говорит: «Кого Мне послать? И кто пойдет для Нас?» На что пророк отвечает: «Вот я. пошли меня» (Ис. 6: 1–8). Опять равенство между «Мне» и «Нас». В Ветхом Завете, кроме того, много пророчеств, говорящих о равенстве Сына Мессии и Бога Отца. например: «Господь сказал Мне: Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя» (Пс. 2: 7) или «Сказал Господь Господу моему: сиди одесную Меня... Из чрева прежде денницы родил Тебя» (Пс. 109: 1, 3).

Все эти библейские тексты, однако, лишь предуказывают тайну Троицы, но не говорят о ней прямо. Эта тайна остается под покрывалом, которое, по апостолу Павлу, снимается только Христом (ср. 2 Кор.3: 15–16).

Термины и формулы

Христиане с первых дней существования Церкви верили в Отца, Сына и Святого Духа, основываясь на словах Христа и свидетельствах Писания. Однако понадобилось несколько столетий, чтобы учение о Троице было облечено в точные богословские формулировки. Выработать соответствующую терминологию было необходимо, во-первых, для того. чтобы опровергать возникавшие ереси, и, во-вторых, чтобы о Троице можно было говорить людям, воспитанным на традициях античной философии. Таких христиан-эллинов было немало в первоначальной Церкви, однако в IV в., после прекращения гонений, они хлынули в Церковь толпами... Они требовали более точных объяснений: равны ли три Лица или между Ними существует субординация? сколько «природ» и «сущностей» в Боге — одна или три? Являются ли Отец, Сын и Св. Дух самостоятельными «личностями» или это только разные проявления, «эманации» одной Божественной Природы? Такие вопросы интересовали в IV в. не только «специалистов» по богословию, но и широкую публику. Нам сейчас нелегко понять, как двое друзей, встретившись на одной из площадей Константинополя, Александрии или Антиохии, даже на перекрестке деревенских улиц, могли, забыв обо всем на свете, рассуждать о «единосущном» и «триипостасном» Божестве. В наше время скорее стали бы говорить о политике, о повышении цен или о погоде, но семнадцать веков назад люди, как кажется, интересовались более серьезными вещами...

В III в. Церковь столкнулась с ересью Савеллия, который учил, что Бог — единое Существо, а три Лица — это как бы три проявления одной и той же Природы, как бы три «личины», под которыми Бог является людям (греческий термин «лицо» — prosopon означает не столько личность, сколько «личину», маску актера). Одна и та же неделимая Монада, считал Савеллий, действовала в разные времена как бы в трех различных модусах: в Ветхом Завете Бог проявлял Себя как Отец, в Новом Завете как Сын, а в Церкви после Пятидесятницы как Святой Дух. Бог, по Савеллию, есть «Сыно-Отец»: вне отношения к миру Он есть молчащая Монада, а в отношении к миру Он есть Слово-Логос. Модализм Савеллия явился крайним выражением монархианства, в основе которого лежало представление о Боге как неделимой Монаде.

Александрийский священник Арий в начале IV в. учил. что Отец есть единый истинный Бог, а Сын является Его творением. Сын был создан «из ничего», но Он имеет преимущество над прочими тварями, так как рожден раньше времени и веков. Арианство — одна из форм субординационизма, то есть учения о подчинении Сына Отцу, а Духа — Сыну. Арианство быстро получило широкое распространение и вызвало бурные споры на всем христианском Востоке. По поводу учения Ария был созван в г. Никее в 325 году I Вселенский Собор, которому суждено было сформулировать православное учение о Св. Троице.

Никейский Собор говорил о Сыне как «единосущном» (homoousios) Отцу, то есть имеющем одну сущность с Отцом. Однако сам термин «сущность» (ousia), заимствованный из античной философии, уже во времена земной жизни Христа приобрел несколько бытовое звучание: этим же термином обозначались «имущество», «владение», «деньги». Например, кровоточивая жена, согласно Евангелию от Луки, растратила все свое состояние (ousia) на врачей и не получила исцеления (Лк.8: 43). Поэтому Отцы употребляли и другой термин — «ипостась» (hypostasis — «существование»), первоначально воспринимавшийся как синоним «сущности» — «усии». Постепенно, однако, уже в эпоху после Никейского Собора, слово «ипостась» получило значение личностного существования, т.е. персонального и конкретного бытия, тогда как под «усией» стали понимать некое общее онтологическое свойство. Решающую роль в окончательной выработке троичной терминологии сыграли святитель Афанасий Александрийский и «великие каппадокийцы» — Василий Великий, Григорий Богослов и Григорий Нисский. Они же сформулировали учение о Св. Духе как единосущном и равночестном Отцу и Сыну.

Таким образом, православное учение о Боге Троице выражается в следующих терминах: Бог един по существу, но един в трех Ипостасях. Если формула «одна природа — три Лица» оставляла возможность говорить об эманациях и личинах одного и того же Существа, то формула «одна сущность — три Ипостаси», указывая на онтологическое единство Божества, подчеркивала вместе с тем самостоятельность каждой Ипостаси. Отец, Сын и Св. Дух — это три полноценные Личности-персоны, каждая из Которых обладает не только полнотой бытия, но и является всецелым Богом. Одна Ипостась не есть треть общей сущности, но вмещает в Себя всю полноту Божественной сущности. Отец есть Бог, а не треть Бога, Сын также есть Бог и Св. Дух — тоже Бог. Но и все Три вместе не есть три Бога, а один Бог. Мы исповедуем «Отца и Сына и Святого Духа» — Троицу единосущную и нераздельную (из Литургии св. Иоанна Златоуста). То есть три Ипостаси не делят единую сущность на три сущности, но и единая сущность не сливает и не смешивает три Ипостаси в одну.

Полнота Божественной жизни в Троице

Чтобы сделать учение о Троице более доступным для понимания, Св. Отцы иногда прибегали к аналогиям и сравнениям. Так например, Троицу можно сравнить с солнцем: когда мы говорим «солнце», мы имеем в виду само небесное тело. а также солнечный свет и солнечное тепло. Свет и тепло являются самостоятельными «ипостасями». однако они не существуют изолированно от солнца. Но также и солнце не существует без тепла и света... Другая аналогия: вода, источник и поток: одно не бывает без другого. Идя на источник, говорят: «Иду за водой»; то же самое говорят, когда хотят зачерпнуть из потока или реки... В человеке есть ум. душа и слово: ум не может быть без души и слова, иначе он был бы бездушным и бес-словесным, но и душа и слово не могут быть без-умными. В Боге есть Отец, Слово и Дух, и, как говорили защитники «единосущия» на Никейском Соборе, если Бог Отец когда-либо существовал без Бога Слова, значит Он был бес-словесным или не-разумным.

Но подобного рода аналогии, конечно, тоже не могут ничего объяснить по существу: солнечный свет, например, не является ни личностью, ни самостоятельным бытием. Проще всего было бы объяснить тайну Троицы, как это сделал св. Спиридон Тримифунтский, участник Никейского Собора. По преданию, будучи спрошен о том, как это может быть, чтобы Три одновременно являлись Одним, он вместо ответа взял в руки кирпич и сжал его. Из размякшей в руках святителя глины вверх вырвалось пламя, а вниз потекла вода. «Как в этом кирпиче есть огонь и вода, — сказал святитель, — так и в едином Боге есть три Лица...»

Другая версия того же рассказа (а может быть, рассказ о другом подобном событии) содержится в деяниях Никейского Собора. Один философ долго спорил с Отцами этого Собора, пытаясь логически доказать, что Сын не может быть единосущным Отцу. Утомленные долгими дебатами, все уже хотели разойтись, как вдруг вошел в зал некий простой старец-пастух (отождествляемый со св. Спиридоном) и заявил, что он готов спорить с философом и опровергнуть все его доводы. После чего, обратившись к философу и строго посмотрев на него, сказал: «Слушай, философ, один есть Бог, Создатель неба и земли, сотворивший все силою Сына и содействием Святого Духа. Этот Сын Божий воплотился, жил среди людей, умер за нас и воскрес. Не трудись напрасно отыскивать доказательства того, что постигается только верой, но отвечай: веруешь ли ты в Сына Божьего?» Пораженный этими словами, философ только и нашел что промолвить: «Верую». Старец сказал: «Если веруешь, тогда пойдем со мною в церковь и там я приобщу тебя к этой истинной вере». Философ тотчас встал и последовал за старцем. Выходя, он сказал присутствовавшим: «Пока мне доказывали на словах, я словам противопоставлял слова, но когда из уст этого старца явилась божественная сила, то слова не могли противостоять силе, потому что человек не может противостоять Богу»...

Бог Троица не есть какое-то застывшее существование, не есть покой, неподвижность, статичность. «Я есмь Сущий» — говорит Бог Моисею (Исх. 3: 14). Сущий — значит существующий, живущий. В Боге полнота жизни, а жизнь есть движение. явление, откровение. Некоторые Божественные имена, как мы видели, имеют динамический характер: Бог сравнивается с огнем (Исх. 24: 17), водой (Иер. 2: 13), ветром (Быт. 1: 2). В библейской книге Песнь Песней женщина ищет своего возлюбленного, который убегает от нее. Этот образ переосмыслен в христианской традиции (Ориген, Григорий Нисский) как погоня души за вечно убегающим от нее Богом. Душа ищет Бога, но едва обретет — снова теряет, пытается постичь Его, но не может постичь. пытается вместить, но не может вместить. Он движется с большой скоростью и всегда превосходит наши силы и наши возможности. Найти и догнать Бога значит самому стать Божественным. Как, согласно физическим законам, если бы какое-либо материальное тело стало двигаться со скоростью света, оно само превратилось бы в свет, так и душа: чем ближе к Богу, тем более наполняется она светом и становится светоносной...

Одно из наиболее возвышенных наименований Бога принадлежит апостолу Иоанну Богослову: «Бог есть любовь» (1 Ин. 4: 8, 4: 16). Но не бывает любви без любимого, Любовь предполагает существование другого. Одинокая изолированная монада может любить только самое себя: само-любовь не есть любовь. Эгоцентричная единица не является личностью. Как человек не может осознать себя личностью-персоной иначе как через общение с другими личностями, так и в Боге не может быть персонального бытия иначе как через любовь к другому персональному бытию. Бог Троица есть полнота любви, каждое Лицо-Ипостась обращено любовью к двум другим Лицам-Ипостасям. Лица в Троице осознают Себя как «Я и Ты»: «Ты, Отче. во Мне, и Я в Тебе», — говорит Христос Отцу (Ин. 17: 21). «Все, что имеет Отец, есть Мое, потому Я сказал, что (Дух) от Моего возьмет и возвестит вам». — говорит Христос о Св. Духе (Ин. 16: 14). «В начале было Слово, и Слово было у Бога», — так начинается Евангелие от Иоанна (Ин. 1: 1). В греческом тексте здесь стоит «к Богу (pros ton theon), что подчеркивает личностный характер взаимоотношений Бога Слова и Бога Отца: Сын не только рождается от Отца, Он не только существует у Отца, но Он обращен к Отцу. Так каждая Ипостась в Троице обращена к другим Ипостасям. Св. Максим Исповедник говорит о »вечном движении (Троицы) в любви.

На иконе Пресвятой Троицы преп. Андрея Рублева, а также на других иконах того же иконографического типа мы видим трех ангелов, сидящих за столом, на котором стоит Чаша — символ искупительной жертвы Христа, Сюжет иконы заимствован из упомянутого случая с Авраамом («Гостеприимство Авраама» — так называется этот иконографический извод), а все Лица Троицы представлены обращенными друг к другу и одновременно к Чаше. В иконе как бы запечатлелась та Божественная любовь, которая царствует внутри Троицы и наивысшим проявлением которой является искупительный подвиг Сына. Это, по выражению свят. Филарета (Дроздова), «любовь Отца распинающая, любовь Сына распинаемая, любовь Духа Святого торжествующая силою крестной». Крестная жертва Бога Сына есть также подвиг любви Отца и Св. Духа.

Св. Григорий Богослов

Надо и соблюсти веру в единого Бога, и исповедовать три Ипостаси, или три Лица. притом каждое с личным Его свойством. Соблюдается же. по моему рассуждению, вера в единого Бога, когда и Сына. и Духа будем относить к единой Причине... Соблюдается вера и в три Ипостаси, когда не будем вымышлять никакого смешения или слияния... Соблюдутся и личные свойства, когда будем представлять и называть Отца безначальным и началом — началом как Причину, как Источника, как присносущный Свет, — а Сына — не безначальным, однако же и началом всяческих. Когда говорю «началом», ты не привноси времени, не ставь чего-либо среднего между Родившим и Рожденным... Итак. Отец, безначален, потому что ни от кого иною, даже от Себя самого не заимствовал свое бытие. А Сын, если представишь Отца Причиной, не безначален, потому что началом Сыну является Отец как Причина, если же представляешь себе начало относительно времени — безначален, потому что Владыка времен не имеет начала во времени... По спросишь: «Если Сын рожден, то как рожден?» Чем кто больше и подробнее хочет видеть, тем больше повреждает чувство, и в какой мере рассматриваемый предмет превышает объем зрения, в такой человек теряет самую способность зрения, если захочет увидеть целый предмет, а не такую часть его. какую мог бы рассмотреть без вреда. Ты слышишь о рождении: не допытывайся знать, каков образ рождения, Слышишь, что Дух исходит от Отце: не любопытствуй знать, как исходит.

Если Бог, Бог и Бог, то как же не три Бога?.. У нас один Бог. потому что Божество одно. И к Единому возводятся сущие от Бога. хотя и веруется в Трех, потому что как Один не больше, так и Другой не меньше есть Бог: и Один не прежде, и Другой не после; Они и хотением не отделяются, и по силе не делятся... Божество в Разделенных неделимо. как в трех солнцах, которые заключены одно в другом, одно растворение света. Посему, когда имеем в мысли Божество, Первопричину и Единоначалие, тогда представляемое нами — одно. А когда имеем в мысли Тех, в Которых Божество. Сущих от Первопричины, и Сущих от Нее довременно и равно-честно, тогда поклоняемых — три.

Прп. Симеон Новый Богослов

Эта Божья природа есть Единство в трех Лицах. Есть единое Царство. Божество же и Сила, Есть Единство в Триаде, и Триада в Единстве. Бог один, а не три их, но один Он в трех Лицах. Однородных друг другу в существе и природе, Равносильных всецело и всегда равносущных, В единенье неслитно остающихся вместе, В разделенье, напротив, нераздельных и слитных... Триединство святое есть Едино в трех Лицах, То есть три есть Едино, а едино есть Тройца. Разумей, поклоняйся и всегда в это веруй! То Единство, явившись, воссияв, озарив все, Преподавшись, отдавшись, всяким благом бывает. Потому это благо называем мы часто Не одним только словом, но по-разному: светом. Миром, радостью, жизнью, пищей, влагой, росою, Одеяньем, покровом, пренебесным чертогом. Воскресеньем, востоком, утешеньем, купелью. И огнем, и водою, и источником жизни, И рекой, и потоком, и богатством для верных, Хлебом нашим насущным, наслаждением тайным. Солнцем вечно светящим, вечно яркой звездою, И лампадой, что в сердце светит ярко и ясно.

Прп. Иоанн Дамаскин

Итак. Святая Кафолическая и Апостольская Церковь излагает учение вместе об Отце и Единородном Сыне Его, рожденном от Него вневременно... и бесстрастно и непостижимо, как знает один только Бог всего, подобно тому, как существуют одновременно огонь и происходящий от него свет, и не сначала огонь, а после него свет. но вместе: и как свет, всегда рождающийся из огня. всегда в нем находится, никаким образом не отделяясь от него, так и Сын рождается от Отца, вовсе не разлучаясь с Ним... Веруем равным образом и в Духа Святого, Господа и Животворящего, от Отца исходящего и в Сыне почивающего, со Отцом и Сыном поклоняемого и славимого как единосущного и совечного... Не говорим. что Дух от Сына. а только называем Его Духом Сына... и исповедуем, что Он через Сына открылся и раздается нам... подобно тому, как из солнца солнечный луч и свет, ибо само оно есть источник, солнечного луча и света.