Бутовский полигон.
Люди, победившие смерть

[1]  [2] 

о.Кирилл Каледа

Ветер, мелкий дождь, пожухлая трава, огромная территория, огороженная колючей проволокой… В любую погоду, в дождь и метель, к этим воротам подъезжали машины. Из них выводили осужденных людей — неграмотных крестьян и профессоров, женщин, подростков и стариков, священников, митрополитов и монахов — на расстрел. Эти люди, такие разные, были виноваты в одном — они, «враги советской власти», верили в Христа и жили по Его заповедям. Свыше 20 тысяч человек (только по официальным документам) были расстреляны и свалены в наскоро выкопанные рвы.

…Разглядываю побуревшую от времени бумагу: короткий и ясный приказ: «…осуждённых особой Тройкой УН КВД ЛО, согласно прилагаемых к сему копий протоколов Тройки… всего 509 человек — расстрелять. Исполнение донесите, предоставив акты.» С чёрно-белых фотографий смотрят лица, измождённые страданием или устало-покорные, отрешённые… Последний взгляд в объектив за день-два до смерти.

Здесь — Бутовский полигон. Земля пропитана кровью людей, победивших в битве за человеческие души. У них были свои слабости и недостатки — но в решающий момент они показали миру удивительную силу духа. Можно физически расправиться с телом — с душой невозможно сделать ничего.

Мы беседуем с отцом Кириллом КАЛЕДОЙ, настоятелем храма Святых новомучеников и исповедников Российских в Бутове.

— Отец Кирилл, осуждённые люди, которые попадали на Бутовский полигон, уже не возвращались, расстреливали всех ?

— Да, это был конечный этап. Мы не знаем случаев, чтобы попавший сюда остался жив. Бывало, что по каким-то обстоятельствам — нехватка фотографий или какие-то неясности в деле — людей возвращали в тюрьму, но затем всё равно привозили сюда, и здесь они заканчивали свою жизнь.

— Они жили какое-то время на территории Бутова или приговор сразу приводили в исполнение?

— Как представляется, их привозили сюда ночью или поздно вечером из московских тюрем — это в основном из Бутырки и Таганской тюрьмы. Есть обоснованная версия, что автомобили-душегубки (это машина с отсеком, куда попадали выхлопные газы и где перевозились люди), были изобретены именно в Бутырке. Изобретателем был некто Берг, который руководил большей частью расстрелов. Людей привозили сюда, на полигон, заводили в барак и говорили, что будет санобработка. Им предлагали раздеться и уведомляли, что они приговорены к высшей мере наказания, т.е. к расстрелу. Производилась сверка документов, наличие в деле фотографий. Затем человека уводили и расстреливали. Обычно в день расстреливали больше ста человек, в некоторые дни — более пятисот. Так 28 февраля 1938 года было расстреляно 562 человека.

Как рассказывал сам комендант полигона, некто Садовский, — в основном расстреливали из пистолетов, но исследования, которые были проведены, по благословению святейшего Патриарха общиной храма святых новомучеников и исповедников Российских, показали, что применялось и автоматическое ружьё.

Только вера в Бога, в Воскресение Христово, во всеобщее Воскресение, могла помочь сохранить образ и подобие Божие в таких условиях. Иначе всякий смысл жизни терялся. Поэтому очень показательно, что многие люди, которые по жизни были мужественными, военными, поднимали за собой армии, выходили в атаку, — в этих условиях ломались и писали на своих близких доносы и бред. Я говорю это, ни в коем случае не осуждая их, потому что не дай Бог нам оказаться в подобных условиях, но это так.

Вместе с тем, какая-нибудь верующая деревенская старушка 70-ти лет совершенно спокойно говорила, что всё происходящее послано народу за его грехи. И что придёт время, когда храмы на русской земле будут восстанавливаться, и советская власть закончится. И её за эти слова расстреливали. Те люди, которые, казалось бы, могли устоять в таких условиях, но не имели веры — ломались. А, например, деревенские, простые люди оказывались намного сильнее и мужественнее именно благодаря вере.

— А те, кто писал доносы на своих, оставались живы?

— Как правило, те люди, которые подписывали на себя всякие бессмысленности и «ломались» на допросах, называли имена якобы своих единомышленников и этим самым способствовали их аресту и мучениям — сами потом были расстреляны. Так что это не помогало, но люди все равно старались хоть как-то спасти себя, совершая нелепые поступки.

— Как Вы считаете, люди, которые всё выдержали и не «сломались», должны были обладать особыми качествами характера? Почему та деревенская старушка осталась верной своим убеждением до смерти?

— Она с молоком матери впитала в себя веру, и самое главное — сумела эту веру сохранить. Именно это дало ей силы остаться человеком. Люди понимали свою человеческую слабость, но, как говорит апостол Павел: «Сила Божия в немощи совершается». И вот оказывалось, что этих немощных, как опять же Апостол говорил, Бог избрал и именно через них сохранил веру.

Мне особо запомнилась еще одна история. 5 ноября 1937 года, здесь, на полигоне был расстрелян Сергей Михайлович Ильин. Он был бухгалтером и глубоко верующим человеком. Помогал арестованным и репрессированным священнослужителям. В частности, имел переписку со священномучеником Кириллом Смирновым, митрополитом Казанским, и оказывал ему материальную помощь. Удивительно, что он был ещё коллекционером: собирал грамзаписи духовных песнопений, у него при аресте было изъято более двухсот грампластинок. А ведь это было в тридцатые годы — представляете, какая фонотека для того времени!

У него был старший брат, священник Александр Михайлович Ильин, или как его звали в Москве, «отец Александр Горбатенький». Отец Александр имел родовую травму, поэтому действительно имел такой физический недостаток. Он был известным в Москве священником, длительное время служил в храме святителя Николая на Маросейке. Именно им была отслужена последняя Литургия перед закрытием храма. После этого отец Александр совершал богослужения в квартирах своих духовных чад. И вот некто об этом донёс. Но чекисты, придя на квартиру к отцу Александру, не застали «А.М. Ильина» и арестовали «С.М. Ильина», приняв его за священника. И те обвинения, которые должны были быть предъявлены отцу Александру, были подшиты к делу Сергея Михайловича. И Сергей Михайлович нигде и никогда, ни одним словом не обмолвился, что обвинение относится не к нему, а к его брату. Отец Александр скончался во время войны от болезни, в оккупации. А Сергей Михайлович был расстрелян — за своего брата…

— А отец Александр знал, что его брата расстреляли вместо него самого?

— Думаю, нет. То есть он знал, что брата арестовали за что-то, что якобы он без права переписки, но тогда не сообщали, что осужденного приговорили к расстрелу. Я считаю, что Сергей Михайлович — святой, хотя он пока не причислен к лику святых. Но процесс о канонизации идёт.

Храм Святых новомучеников и исповедников Российских в Бутове

— А какая еще судьба священномученика Вам особенно запомнилась?

— Был такой замечательный священник Михаил Успенский. Он служил в селе Васютино Павло-Посадского района. У него был прекрасный сад. И вот на Праздник Преображения 1937 года он угостил прихожан яблоками из своего сада. Это было ему поставлено в вину. Здесь же он и был расстрелян… И старший сын его, Борис, был вместе с ним арестован, но расстреляли его в лагере, в Сибири, во время войны. Они оба причислены к лику святых. Дата смерти сына известна, и его память празднуется в день памяти священномученика Михаила, т.е. в день расстрела его отца.

Ещё мне сейчас приходит на память мученица Наталья Скопинская, простая крестьянка. Жила себе, ходила в храм, воспитывала детей — их было у неё семь человек. В 1935 году арестовали её мужа, в 1937 — её и расстреляли.

Другой похожий пример — мученица Дарья Зайцева. Она жила недалеко от Нового Иерусалима. Ее муж пропал где-то в начале двадцатых годов, и у неё осталось пятеро детей. Она их поднимала одна, держала хозяйство. В конце двадцатых — начале тридцатых годов, когда начались гонения на церковь, она осталась старостой местного храма. Батюшку арестовывали — она тут же добивалась, чтобы в этот храм прислали другого священника. Батюшку куда-то высылали — она добивалась третьего, затем четвёртого… Ну, а в 1937 году её саму арестовали. И, казалось бы, что ей нужно? Хватало ей и своих забот с хозяйством с детьми, а она, понимая, что такое храм, несла на себе крест его сохранения. Храм закрыли только после её ареста, но сейчас, слава Богу, он восстановлен и в нём совершаются службы, а Дарья причислена к лику святых.

— Говорят, что в наши дни оскудела вера и любовь. Как Вы думаете, в нынешнем поколении есть люди, готовые так же пострадать за веру?

— Наверное, ставить так вопрос не совсем корректно. Очень многим мученикам, которые пострадали в ХХ веке, и в голову не приходило то, что им придётся взять на себя такой крест. Наиболее ярко это выразил, наверное, владыка Вениамин, (ныне — священномученик Вениамин). Он в детстве написал в дневнике, что, читая о подвигах мучеников, жалеет, что сейчас нет гонений и он не может пострадать за Христа. Но ему и в голову не могло тогда прийти, что настанет время, когда ему самому придётся пострадать за веру. Хотя очень многие, в том числе и те, которые лежат здесь, принимали сан уже в годы гонений и прекрасно понимали, чем это грозит.

Есть такой наиболее яркий пример из жизни одного новомученика — о котором не все знают, но человек был удивительнейший — Митрополит Пётр Крутицкий, патриарший местоблюститель. Если бы мы знали, где лежат его останки, приходили бы просто могилу лобызать. Уже в годы гражданской войны Святитель Тихон предложил ему принять сан, чтобы стал его помощником. Он пришёл домой (был холост и жил в семье брата) и сказал о предложении святителя — стать епископом. Вот слова митрополита Петра: «Я прекрасно понимаю, что, если я приму это предложение, я подписываю себе смертный приговор. Но отказаться от этого предложения я не могу — иначе предам Церковь». Он принял это предложение.

Из двенадцати с половиной лет, митрополит Пётр двенадцать лет провел в ссылках и в заключении: ужасные условия, одиночные камеры без света. При этом он практически не имел никакой связи с внешним миром. И не шёл ни на какие уступки. Из здорового человека он превратился в развалину, и когда умер в возрасте 42-х лет от истощения и болезней, он выглядел как старик, проживший долгую тяжёлую жизнь.

[1]  [2]