Рясу с него можно было снять только вместе с кожей

Шёл 1961 год — время продолжающейся борьбы советской власти с Церковью. Поэтому вполне понятно тогдашнее распоряжение местных властей похоронить почившего архиепископа Симферопольского и Крымского архиепископа Луку ночью, «во избежание ненужного ажиотажа». Не удалось, потому что всю ночь верующие дежурили у храма. Властям пришлось отступить. А на следующий день улицы Симферополя были заполнены народом. Остановилось движение транспорта. Колыхалось людское море, и на волнах его плыл вверху гроб с телом Святителя. Его несли на руках до самого кладбища. Что же это был за священник, который сумел прожить жизнь так, что о смерти его скорбели даже те, кто не ходил никогда в храм? Которого без сомнений называли святым задолго до канонизации?

...Представьте себе заснеженную деревушку из пяти изб на берегу замёрзшего Енисея, студёную зиму Заполярья — не чета нашим, украинским. И движущиеся по направлению к этой деревне лёгкие открытые сани, а в них — коченеющий от холода человек с архиерейским крестом на груди, одетый явно не по погоде. Так везли в ссылку, не дав даже тёплой одежды, известного учёного, врача и хирурга Войно-Ясенецкого, православного архиепископа Луку. Длительная поездка в такой мороз должна была означать верную гибель. На то и был расчёт. Однако Бог не оставляет своих исповедников. «Я почти реально ощущал, что со мной — Сам Господь Иисус Христос, поддерживающий и укрепляющий меня», — рассказывал потом архиепископ.

Его поселили в избе с двумя окнами. Вместо рам и стёкол были полупрозрачные льдины. Сквозь щели в углах окон пробивался в избу кое-какой свет. На полу лежала большая куча снега. Когда утром архиепископ вставал с покрытых оленьей шкурой нар, его тут же охватывал мороз. Чтобы напиться воды, приходилось кружкой разбивать толстый слой льда в ведре. В глухой заполярной деревушке Плахино ссыльный священник читал и объяснял Евангелие крестьянам, крестил во славу Божью взрослых и детей.

«У меня не было ничего: ни облачения, ни требника, — писал позже Войно-Ясенецкий в своих воспоминаниях. — За неимением требника я сам сочинял молитвы, а из полотенец сделал подобие епитрахили. Убогое человеческое жилье было так низко, что я мог стоять, только согнувшись. Купелью служила деревянная кадка, а во время совершения таинства мне мешал телёнок, вертевшийся около купели. Святого мира у меня, конечно, тоже не было. Но я вспомнил, что я преемник апостолов, заменил миропомазание возложением рук на крещаемых с принятием Святого Духа, как это делали апостолы в своё время...»

Знаем ли мы пророков, взращённых в своём Отечестве?

Исповедник Христов новомученик Лука прошёл ссылки, тюрьмы, на него несколько раз были готовы расстрельные документы. Его гениальность как врача была настолько очевидна, что, вопреки всем гонениям, он получил Сталинскую премию за книгу «Очерки гнойной хирургии». Огромную по тем временам сумму, прилагавшуюся к этой премии, он полностью раздал детским домам и больницам. Сила его любви к людям была столь велика, что на двери домика, где он жил после ссылки, всегда висела записка: «Здесь кормят бесплатно».

Вся его зарплата уходила на эти супы и каши, за которыми у калитки выстраивалась очередь. Сам он питался только хлебом и водой. Постился постоянно и всем приходящим к нему старался объяснить огромное значение поста. «Пост, — говорил он своим прихожанам, — установлен Святой Церковью, чтобы приучать к воздержанию, установлен для того, чтобы, начав с воздержания от скоромной пищи, начав с обуздания нашего чрева, требующего вкусной сытной пищи, научились мы обуздывать сердце своё, научились хранить его от страстей, от похотей, от того, что истинно оскверняет нас, ибо это наша задача — освобождение себя от страстей и похотей — и есть основная задача христианства».

До принятия монашества его звали Валентином. Это после пострига он получил имя Лука, в честь апостола и евангелиста Луки. Валентин в детстве и юношестве прекрасно рисовал. Многие часы проводил он, мальчик из верующей семьи, на папертях храмов, срисовывая входящих и выходящих из храма людей. Уже тогда Валентин заметил различие в лицах людей, побывавших в Церкви и прошедших мимо неё. У одних — доброта и словно свет изнутри, у других на лицах — жёсткость, угрюмость, язвительность, насмешливость.

Позже умение рисовать пригодится ему для изучения анатомии человека как врачу. Но поначалу Валентин и не помышлял о медицине. Он поступил в Петербургскую академию художеств, участвовал в выставках, ему прочили большое будущее. Но однажды, как он сам потом рассказывал в своих проповедях, читая Евангелие, наткнулся на такие слова: «Созвав же двенадцать, дал силу и власть над всеми бесами и врачевать от болезней, и послал их проповедовать Царствие Божие и исцелять больных». Эти строки поразили его, как молния. «Господь, — говорил через много лет своей пастве уже не Валентин Войно-Ясенецкий, а архиепископ Лука, — послал своих учеников не только для того, чтобы проповедовать, но и исцелять больных».

Если так, если великое дело врачевания болезней Он ставил наряду с проповедью, то, значит, это дело — одно из самых важных дел человеческих! Ведь он не сказал: «Проповедуйте Евангелие и учите, как устроить государственную и общественную жизнь», — об этом ни слова. Он повелел им исцелять болезни. Два дела им назначил: дело врачебное поставил наряду с великим делом проповеди Евангелия. Почему так, почему Господь наш Иисус Христос и сам так много сил и внимания уделял исцелению больных? Почему и ученикам заповедовал исцелять больных? Потому что болезни — это самая тяжкая скорбь человечества. Врачевание болезней есть первое из таких дел милосердия...»

Слова Евангелия молодой человек воспринял как прямой призыв к себе. Он оставляет Академию художеств, где так все замечательно складывалось, и буквально бросается в неизвестность: поступает в медицинский институт. Делает это, преодолевая себя. Ему не нравились естественные науки. «У меня такое ощущение, будто я вбиваю их в голову гвоздями, а они оттуда выскакивают», — жаловался он. Но если Христос повелел исцелять болезни...

А ещё юноша панически боялся вида крови. В своём дневнике он запишет:

«Завтра у нас поход в анатомический театр. Наверное, я упаду в обморок!».

И на следующий день, после занятия в анатомичке: «Боже, как дивно Ты сотворил человека»...

Каким же образом мальчику без призвания удалось вскоре стать лучшим студентом института, а впоследствии — гениальным врачом, профессором, доктором наук, исцеляющим практически всех, к кому прикасались его руки, в том числе и безнадёжно больных? Ведь ещё в студенческие годы он с согласия родных превратил свой дом в лазарет, а комнаты — в палаты, где лежали больные. Уже тогда у него выздоравливало фактически сто процентов больных.

Призыв Божий оказался сильнее первоначального отсутствия способностей. Это не единственный такой пример в православии. Например, Сергию Радонежскому в детстве трудно давалось учение. Горячо, со слезами он молился, чтобы Бог даровал ему понимание грамоты. И однажды он встретил старца, монаха, который благословил ребёнка и сказал: «Отныне Бог даёт тебе, дитя моё, понимать то, что нужно, так что других сможешь учить». Сегодня Сергию Радонежскому молятся о помощи в трудном учении.

Православная жизнь вообще пронизана чудесами как проявлениями Силы Божией. Их не замечает только тот, кто не хочет видеть. Но самое главное чудо — это то, что совершает Бог с душой человека. И вся жизнь Войно-Ясенецкого — тому пример. Кроме занятий медициной, Господь предназначил ему ещё и путь пастырства. Тяжелейший, тернистый путь, пришедшийся на годы жесточайших гонений Православной Церкви. Можно сказать, восхождение на Голгофу.

Все, что он считал Господним призывом, выполнял тут же, без сомнений. И где бы ни трудился после окончания медицинского института, всегда находил время для духовного общения, для знакомства и дружбы с теми, что были так близки его сердцу — священниками и монахами. Однажды Валентину довелось выступить с горячей речью на епархиальном съезде духовенства и мирян. Речь произвела большое впечатление на присутствующих. «Доктор, вам надо быть священником», — сказал ему тогда архиепископ Иннокентий. Вот и эти слова Войно-Ясенецкий воспринял как Божий призыв устами архиерея и, ни минуты не раздумывая, ответил: «Хорошо, Владыко! Буду, если это угодно Богу!» Вскоре он был рукоположен в иерея и стал отцом Валентином, оставаясь профессором хирургии.

Это был очень мужественный по тем временам шаг. Он легко мог устроить свою жизнь иначе. Его звали за границу.

«Дорогой Валентин Феликсович! В Америке образованные люди устраиваются прекрасно, а таких, как Вы, буквально носят на руках. Здесь бы для вас сегодня же отыскали бы чудесное место...

Ваш друг Зинаида Владимировна Чегодаева».

Вместо сытой и благополучной Америки отец Валентин постригается в монахи. А вскоре, в напряжённой обстановке и с соблюдением строгой конспиративности, ночью был произведён чин архиерейской хиротонии для посвящения иеромонаха Луки (Войно-Ясенецкого) в епископа Барнаульского. Это означало для него, кроме призвания нести людям слово Божие, скорый неизбежный арест, тюрьмы, ссылки.

Он умел не помнить обид и прощать.

Как только началась война, ссыльный архиепископ Лука посылает телеграмму на имя председателя Президиума Верховного Совета М. И. Калинина: «Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий, отбываю ссылку. Являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать воинам помощь в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено! Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука».

А ещё он старался видеть хорошее даже в своих преследователях. И, как упоминал потом в своих записках, однажды сказал на допросе высокопоставленному лицу: «Если бы я не был христианином, я бы стал коммунистом. Но вы воздвигли гонения на христиан, и я, к сожалению, не могу быть вашим другом...»

После окончания Великой Отечественной войны и окончания ссылки он был поставлен Церковью архиепископом Симферопольским и Крымским, где и служил последние 15 лет своей жизни.

Всей предыдущей жизнью, полной страданий, лишений, непрестанного поста и молитвы и самоотверженного труда на пределе человеческих возможностей, Господь готовил его, как когда-то своих апостолов, к принятию святых даров исцеления, чудотворения.

Мне рассказывали: в полуголодные послевоенные годы дети бежали по утрам в храм, где архиепископ Лука совершал Литургию. Они выстраивались в очередь к причастию. «Здесь дедушка кормит вкусным с ложечки», — говорили малыши. Сейчас те мальчики и девочки уже в преклонных годах. Но многие из них и сегодня ходят в храм. Они говорят, что помнят, как насыщали их — иногда на целый день! — те несколько крошек хлеба и капель вина, что составляют причастие.

Стоит ли удивляться?

Его молитва была глубока и искренна, и люди постоянно шли к нему за помощью — как духовной, так и за исцелением физическим.

Он исцелял и одной молитвой тоже.

Святитель Лука был прекрасным диагностом: по дыханию, пульсу, тембру голоса, ещё по каким-то одному ему известным признакам ставил диагноз, назначал лечение — и всегда безошибочно. А однажды пришла женщина с раком горла, неоперабельным. Он помолился, благословил и дал святой воды, велел горло полоскать. И страшная болезнь отступила. Более того, эта женщина прожила долгую жизнь и никогда больше ничем не болела, даже гриппом. До последних дней своих она ходила в храм и всем рассказывала, какое здоровье даровал ей Господь по молитве и благословению святителя Луки.

Профессор Войно-Ясенецкий был практически нашим современником. Со дня принятия монашества и всю свою дальнейшую жизнь он ходил в монашеском одеянии, даже на работу, даже выступая на международных медицинских конгрессах. В его операционной всегда висела икона. Его вызывали в различные органы, стыдили, требовали не позорить советскую медицину. Он отвечал:

— Рясу с меня вы снимете только вместе с кожей, а крест — с головой.

Сейчас мощи святителя Луки покоятся в Свято-Троицком Соборе Симферополя в раке из чистого серебра, которую привезли сюда в дар представители греческого духовенства. Почему — греческого? Дело в том, что лет двенадцать назад греческие газеты обошла сенсация. Все страницы пестрели заголовками: «Чудо святителя Луки!» Многие жители Греции стремились тогда приехать паломниками на малоизвестный им раньше Крымский полуостров. А произошло вот что.

У дочери известнейшего в Греции миллионера, несколько лет назад вышедшей замуж, не было детей. Многочисленные консультации у медицинских светил, дорогостоящее лечение результатов не дали. Врачи развели руками и сказали, что в данном случае медицина помочь не может. К счастью, молодая женщина была верующей, крещёной в православии. Греция, как известно, православная страна. Женщина продолжала ходить в храм, ставить свечи и просить у Бога того, чего не могла дать медицина. И вот однажды ей приснился странный сон. Она услышала голос, который сказал: «В Чёрном море есть полуостров, там похоронен святой. Найди его, он поможет».

Утром женщина кинулась к своему духовнику — отцу Петру. Он разостлал на столе карту. Предположили, что речь может идти о Крымском полуострове. Отец Пётр долго наводил справки, прежде чем его духовная дочь отправилась в Симферополь к месту захоронения местночтимого святого Луки, где горячо молилась у его могилы.

Через два месяца после возвращения домой она почувствовала, что ждёт ребёнка. Забегая вперёд, скажу, что сегодня у неё уже четверо детей, из них двое — близнецы...

Сегодня в Симферополь приезжает множество паломников. Молятся у раки с мощами святого, приобретают для себя и своих близких целебное масло, косынки и рукавички, освящённые на мощах. То, что там узнаешь, просто потрясает. Он знал, что такое притеснения, несправедливость, неустроенность. Как и во время земной жизни, так и сейчас, готов откликнуться на призыв о помощи. Особенно отзывчив на просьбы о детях. Вот совсем свежий пример. В результате детской шалости мальчику оторвало пальцы на руке. Рана зажила, но вместо пальчиков — культяпки. Мама ребёнка плакала и со слезами молилась святому, смазывая культи маслом от лампады, горящей перед ракой с его мощами.

Кто не верит, пусть приедет в музей Луки Войно-Ясенецкого, находящийся на территории собора, и посмотрит на два снимка: до и после. Пальчики у ребёнка стали...отрастать! Мало того, на них образовались ногтевые фаланги. Нигде больше в мире не зафиксировано таких случаев. И после смерти архиепископ Лука продолжает помогать больным. Случаев исцеления очень много.

Несколько лет назад здесь уже основали Свято-Троицкий женский монастырь. Как во всяком новом деле, работы в монастыре очень много. И все же его насельницы находят время для каждого, кто хочет к ним обратиться. Святому Луке можно молиться обо всем, говорят сестры Свято-Троицкого монастыря...

Решением Синода Украинской Православной Церкви он был причислен к лику местночтимых святых, и вскоре — новомучеников и исповедников.