Не братья

Следить за происходящим на Украине становится всё труднее. Темпоритм жизни, событий — слишком стремительный, за ним невозможно угнаться. И усталость накопилась за 10 месяцев торжества «мирного» Майдана, плавно перешедшего в ещё более «мирную» войну. И куда ни глянешь, всюду боль, страдание, разруха, кровь, смерть — ад. Многочисленные фотографии жертв обстрелов украинской стороной повергают в ужас, душа цепенеет, будучи не в силах принять то, что видит. Но самое страшное — другое, ещё более низкое и бесчеловечное: глумление над погибшими, восторг от лицезрения трупов, сатанинская радость вместо горя, вместо плача...

Это вторая смерть, вечная, которая наступает прежде первой — смерть души.

«Додумались уже до того, что по пабликам выкладывают фото мёртвых бойцов 79-й бригады — пишут, что это сепаратисты и даже российские бойцы. Нравится, лайкают, ржут, оскорбляют мёртвых, „собакам собачья смерть“ пишут. Даже разоблачать не буду, мерзость и ТУПОСТЬ...», — возмущается Анатолий Шарий, украинский журналист и политический беженец (живёт в Европе), разоблачитель бесконечных фальшивок украинских СМИ.

*   *   *

1 августа защитники Новороссии и украинские силовики обменялись пленными. Командующий армией ДНР Игорь Стрелков описал, в каком чудовищном состоянии находились ополченцы, выданные ему в обмен на двух бойцов 25-й аэромобильной бригады:

«Сегодня обменяли двух наших пленных на двух „десантников“. „Аэромобильники“ пошли к своим на своих ногах. Наших выкинули как мешки: переломаны все кости, отбиты все внутренности, вероятность, что выживут, почти нулевая... Твари! Какие же твари! Ведь это не „нацгвардия“, это „днепропетровский десант“. Учтём. Приказал не брать в плен ни одного офицера 25-й. Никогда».

Накануне был произведён аналогичный обмен погибшими. На телах трёх из двенадцати убитых защитников Донбасса обнаружены следы пыток. Силовики даже не удосужились развязать верёвки, которыми были связаны руки их жертв.

12 августа снова тревожный сигнал. Первый вице-премьер ДНР Андрей Пургин сообщил: «Мы приостановили обмен военнопленными, о котором договорились в Минске. Причиной тому стало то, что украинская сторона не отдаёт нам 5 человек из нашего списка, куда внесены 20 человек, и пытаются „всучить“ нам других людей, которых мы даже не знаем». Он заявил, что военнопленные, которых не хотят отдавать каратели, подвергались пыткам и потому их не возвращают.

*   *   *

«Могу лично засвидетельствовать, что отношение ополченцев к украинским военнопленным было и остаётся человечным, — пишет доброволец из Питера, ополченец армии Донбасса Александр Жучковский. — И дело не в Конвенции об обращении с военнопленными, а, если хотите, в природной доброте русского человека, которому немотивированная жестокость и желание „добить лежачего“ не свойственны в принципе.

Разумеется, имеют место случаи „срыва“ ополченцев (у тех, кто потерял близких боевых товарищей или родственников) на пленных. Но это именно что „срыв“, т.е. рассматривается не как норма, а как явление болезненное и исключительное, и, как правило, пресекается самими же ополченцами.

Как обращаются с пленными украинцы, мы знаем. Один из вопиющих случаев их жестокости заставил Стрелкова дать приказ не брать пленных 25-й бригады. Если рассуждать от обратного, то отсутствие „природной доброты русского человека“ в украинцах — явное свидетельство того, что они не русские, а именно украинцы — представители иного народа, в котором ничего русского, т.е. ничего человеческого, скоро уже не останется».

Страшные слова. Быть может, правильнее называть таких бесчеловечных, безнравственных карателей не украинцами, а как-то иначе. Пусть даже «украми», «укропами», как говорят ополченцы — только не украинцами, потому что украинцы есть совсем другие — адекватные, всё понимающие. Те русским — братья, а эти, пожалуй, нет. Они словно растут из другого корня.

Принято считать, что такими другими являются жители западной Украины, галичане. Мол, они — главная движущая сила в этой войне. Но я знаю других галичан — братьев, прекрасно понимающих, что не Россия и русские воюют против них, а кровожадная киевская власть стравливает две части единого народа, желая погибели тем и другим. Так что дело не в региональной или исторической предрасположенности, а в личном выборе каждого. Нередко галичане являют больше здравого ума, чем жители центральной Украины. Гоголевская Полтавщина, как и Киев, уже совсем иная, принявшая прививку инородности даже с большей охотой, чем Галиция.

*   *   *

Вернувшиеся из России на родину украинские военнослужащие обвинили принявшую их по-братски Россию в «показухе». Поначалу они благодарили россиян за своё спасение, говорили, что не ожидали такого дружественного приёма, а теперь стали обвинять своих спасателей: «Они нас ждали! Там была комиссия ОБСЕ, от Европы вроде. Вот чистая показуха! Они нас встретили хорошо, все замечательно! Но если бы там не было комиссии — совсем всё было бы по-другому».

Откуда такая уверенность, что всё было бы иначе? По себе судят, разумеется.

Спасённые российской стороной украинские военнослужащие заявили, что готовы воевать дальше, хотя и выразили недовольство неразберихой, отсутствием нормального снабжения и чётких приказов, а также замалчиванием данных о потерях. Все что им нужно, чтобы снова начать убивать — комфортные условия и возможность отдохнуть, повидаться с родней.

*   *   *

Говорят, у символа России берёзки есть сердце: берёзовые корни срастаются в одно целое. Действительно, у берёзовой рощи — единая корневая система. Наблюдения учёных показали, что от одного деревца к другому через сросшиеся корни передаются вода и продукты обмена веществ.

Это и есть символ братства, которое нельзя отменить, но от которого можно отречься, которое можно предать, предав и себя. Не братья — это те, кто отсёк себя от единого братского корня: потому что сам решил или потому что так велели. Но акт отсечения — объективная реальность, приводящая к определённым качественным изменениям.

И тогда вступает в силу другой закон — небратства, чуждости, который проще всего рассмотреть на примере двух капель: воды и масла. Эти вещества настолько чужды друг другу, что никогда не соединяются, как бы тесно не соприкасались. И это — уже духовная рознь...

^[1] Отрывок из стихотворения С. Коппел-Ковтун

Радонеж