Евгений Дога:

«Музыка настолько тесно
переплелась с культурой,
что сама стала культурой»

Дога Евгений Дмитриевич, Народный артист СССР, народный артист Молдовы, лауреат Государственной премии СССР, заслуженный деятель искусств Молдовы. Написал музыку к более чем 200 фильмам, в том числе «Табор уходит в небо» (1976), «Мой ласковый и нежный зверь» (1978), «Мария, Мирабелла» (1982), «Портрет жены художника» (1982), «Анна Павлова» (1983), «Одиноким предоставляется общежитие» и пр. В 1991 году на Международном фестивале музыкальных фильмов в Брно композитор был удостоен Гран-при за значительный вклад в киномузыку.

Написал музыки к открытию и закрытию «Олимпиады-80» в Москве.

Им также написаны симфония (1969), балеты «Luciafarul» и «Venanciа» (1963, 1973), пять струнных квартетов (1983, 1993, 2004), кантаты «Белая радуга» (на стихи Э. Лотяну), «Весна человечества» (на стихи А. Стрымбяну), «Человеческий голос» (на стихи Р. Рождественского), «Сердце века» (на стихи И. Подоляну), два реквиема (1969 — без слов, 1994 — на стихи А. Пушкина), две симфонические увертюры, девять хоров а capella на стихи Е. Букова, два хора а capella и восемь романсов на стихи М. Еминеску, три тетради «Песни и романсы» на стихи поэтов серебряного века, несколько пьес для скрипки, виолончели, флейты, аккордеона, фортепиано.

О музыкальном воспитании

«Я не могу рассматривать музыкальное воспитание в отрыве от воспитания вообще, — сказал он. — Сегодня мы много говорим о необходимости изучения истории нашей страны, изучения нашей культуры, чтобы наиболее полно раскрыть тот духовно-нравственный потенциал, которые заложен в нас предками. Но ведь музыка — это и есть наша культура. Она часть целого, органично связанная с другими неразрывными друг от друга частями: языком народа, его родной литературой, зодчеством, живописью… То есть музыка настолько тесно переплелась с культурой, что сама стала культурой.

И даже слово во всей своей полноте на самом деле является музыкой, потому что, правильно произнесенное, оно обладает эмоциональной насыщенностью, ритмом, интонацией, тембром и массой других атрибутов, которые свойственны музыке.

Одна беда — у нас так мало педагогов, которые способны привить любовь к музыке. В свое время я очень любил уроки виолончели у итальянца Пабло Джованни Баччини (ставшего впоследствии Павлом Ивановичем Бачининым), и совершенно не нравились уроки фортепиано, где преподаватель постоянно твердил: «Не так сидишь», «Не так руки держишь» И что же? В результате, я прекрасно играл на виолончели и плохо на фортепиано.

Недостаточно учить нотной грамоте и бить по рукам указкой за то, что кто-то не так поставил кисть! Нужно все свои профессиональные, интеллектуальные усилия направить на то, чтобы привить детям любовь. Не только к музыке. Ко всему! И музыка в данном случае может стать тем инструментом, с помощью которого ребенок научиться любить. Это понял Баччини.

Но важно еще правильно подавать музыку. Не пугать ею! Ведь всем нам не раз приходилось слышать: «Симфоническая музыка — это так сложно. Это серьезной жанр, чтобы его понять, нужно сначала подготовиться!..» Им и невдомек, что такая характеристика лишь отпугивает людей. А нужно научить любоваться музыкой! В каждом человеке без исключения заложено понимание прекрасного, необходимо лишь пробудить это чувство. Вот, порхает бабочка, и взрослый вместо того, чтобы показать ребенку всю красоту ее полета, наверняка скажет: «А ну-ка давай ее поймаем!» Когда такой ребенок подрастет, при виде бабочки в нем заговорит не чувство прекрасного, а — простите — охотничий инстинкт».

О школьном обучении

«Мне странно, что в средних общеобразовательных школах так мало времени уделяют музыке, куда больше — физической культуре, хотя, как я уже говорил, музыка — тоже культура. Зачем учить музыке? Да чтобы воспитать культурного человека!

Музыка — это жизнь. Наша школа не учит жизни. Она объясняет, как надо вычитать, умножать, делить, предлагает какие-то знания, которые в большинстве своем никогда пригодятся. Цель же педагога — научить ребенка жить, то есть научить его самостоятельно приобретать те знания, которые ему понадобятся в будущем.

Однажды меня попросили выступить в консерватории, я вышел на сцену и заявил: «Консерватория не дала мне никаких знаний!» Наступила гнетущая тишина. Педагоги недоумевали, студенты растерялись. А я, выдержав паузу, добавил: «Она дала мне больше, чем знания, она дала мне ключи к знанию!» Это действительно так.

Вот уже несколько лет подряд я собираю у себя в Крылатском дошколят в ансамбль «Крылатские козявки». Все думают, что я учу их петь, но это не так. Я учу их любить мир, понимать его, учу быть достойными людьми. У меня в ансамбле были мальчики, о которых говорят: «ни слуха, ни голоса». Но у них было желание понять музыку, и они научились ее чувствовать, а в месте с нее почувствовали и полюбили мир. Они не стали музыкантами, но они стали достойными людьми».

О Православной культуре

«Появляются противники изучения в школах основ православной культуры. Я в недоумении. Понятно, когда подобные настроения исходят от закоренелых атеистов, которые в штыки принимают все, что хотя бы отдаленно указывает на религию. Но таких немного. Большинство же сегодняшних противников, напротив, считают себя верующими людьми, однако это не мешает им встать на атеистические позиции. И эти люди гордо заявляют о себе, что они родились в России, что они русские. «А что в тебе русского?» - хочу я спросить любого из них.

Принадлежность к национальности определяется не национальностью родителей и не местом рождения. Национальность — это общность, объединяющая людей через их культуру и историю. Значит, чтобы быть русским, нужно знать свою культуру, свою историю. Россия богата культурным наследием, ее история глубока, и основой всего этого богатства является Православие. И не только знать нужно свою культуру, свою историю, формирование которых в России, безусловно, определялось Православной религией, их нужно любить. Но я, не русский, скажу вам русским: «Как же можно до такой степени не любить свою Родину?» Вы не любите свою Россию, потому что не знаете ее! Нет, конечно, вы прекрасно можете разбираться в политико-экономических проблемах свой страны, вы можете бороться за светлое будущее, желать добра ближнему, но все это — пустое без знания истории, которая пронизана светом Православный Веры.

Вот, эстонская молодежь, например, прекрасно знает свою культуру, свой фольклор, все поют, танцуют. А что знают русские? ... В основе всех бед лежит бездуховность, зиждущаяся на незнании своей культуры. Именно духовность определяет качество жизнедеятельности человека. Хотим высокого качества, тогда нужно прежде всего позаботиться о духовно-нравственном воспитании. Вы посмотрите, как много сегодня в России всевозможных национальных программ. Но я не уверен, что все они будут реализованы до конца. Потому что прежде чем их реализовывать, необходима еще одна, самая главная национальная программа — о возрождении духовности России. Такая национальная программа подняла бы и все остальные программы! Без духовности нельзя заниматься глобальными проблемами.

Как решить проблему бездуховности? Через изучение основ своей культуры! А она у русских — православная. Правильно говорят, что «Основы православной культуры» - культурологический предмет. Он не изучает богословие, учащиеся не вынесут из него никаких знаний о религии, он не раскрывает смысл бытия. Это не Закон Божий, который в обязательном порядке изучали в гимназиях дореволюционной России. И что в этом было плохого? Просвещение народа шло через Церковь. Мой отец заканчивал церковно-приходскую школу, десятки тысяч людей учились в этих школах, и это всех устраивало. А сейчас ищут какие-то новые формы обучения. Да они уже давно найдены! Зачем что-то сочинять? Вы возьмите ручку, и перепишите то, что было, возможно внеся какие-то корректировки с учетов нынешнего времени. Не сочиняйте!»

О Владике Питириме

«Однажды я прочел о владыке: «Бог наградил митрополита Питирима множеством талантов. И каждый из них он приумножил». Как это верно! Митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим почти 30 лет возглавлял Издательский отдел Московской Патриархии и Журнал Московской Патриархии. Кроме того, насколько мне известно, он был членом Российской Академии естественных наук, заведовал кафедрой теологии Московского института инженеров транспорта, был доктором теологического факультета Пражского университета. Поистине выдающийся человек, потрясающий книжник, эрудит, но при этом никогда без особой надобности не показывавший свои глубочайшие знания. Владыка обладал огромной привлекательной силой, люди тянулись к нему. Это был настоящий духовник. Мне с ним всегда было очень легко и интересно.

Мне посчастливилось работать с владыкой. В составе одной комиссии мы с ним ездили в Замоскворечье смотреть храмы, которые государство под напором общественности решило передать Церкви. И хотя это называлось тогда работой, но мы так не считали — для нас это была потребность. Однажды я рассказал ему об уникальной деревянной церкви в Бессарабии. Владыка очень проникся этой историей, и потом долго вспоминал о ней. А дело было так. Старинная церковь чудом уцелела при коммунистах. Однако атеисты все-таки надругались над святыней. Родная изгородь этого замечательного храма была снесена, а вместо нее вокруг храма свалили навоз. В самой церкви все иконы были сняты и брошены кучей в угол, а на стенах висели портреты советских лидеров. Войдя в храм, я увидел у стены какую-то доску, подошел, повернул ее и обомлел. На меня смотрел чудный лик Скорбящей Богородицы. Ничего подобного в жизни своей я не видел. Это не образ, это чудо! А в другом месте в двух ящиках нашлись стопки нот 11-12 веков! Церковь дважды хотели сжечь. Солдаты из ближайшей воинской части уже заливали ее бензином, но каждый раз из деревни прибегали люди с вилами, косами, топорами и буквально отвоевывали храм. Времена были советские, власти могли жестоко покарать народ, но люди, защищая святыню, сознательно шли на жертвенный подвиг. Когда я принес в село официальное разрешение на открытие храма, ликование людей не было предела. Но самое удивительное произошло на утро. За ночь народ выкосил сорную траву вокруг церкви, вычистил перед храмом всю площадку, внутри храм был убран, иконы развешаны, перед каждой стояли начищенные до блеска подсвечники с наполненными маслом лампадками, вся церковная утварь была на местах, на месте оказалась даже плащаница, которую, по-видимому, кто-то скрывал от атеистов у себя дома».

О своей вере

«Все мои родственники по материнской линии были священнослужителями. Деды, прадеды служили в церкви. Племянница бабушки была, по-моему, игуменьей монастыря.

Мой дядя, умерший год назад, писал иконы, по его эскизам сделаны несколько поклонных крестов, которые сегодня установлены на возвышенностях — они так красиво смотрятся на фоне огромного неба. Поэтому Вера Православная мне, можно сказать, передана по наследству. Я всегда был православным, разве что только в детстве не вполне понимал это. Именно поэтому я долго не мог понять, почему же все-таки советская власть так одержимо стремилась уничтожить Православие. Пока не понял, что в Православие наша сила, могучая сила, перед которой осознанно и неосознанно трепещут наши недоброжелатели».

Радонеж