Дом внутри

Внутренний человек похож на дом, на многоэтажку, спрятанную от внешних взоров. Но её надо ещё обнаружить каждому из нас.

Внешний человек живёт как бы кожей, он весь сосредоточен на внешнем. Потому и чувствует себя неприкаянным, пока не найдёт свой дом внутри себя. И беда, если он сочтёт домом какую-то внешнюю вещь, идею, прилепится всецело душой к чему-то мелкому, временному, ветхому.

Нет, человек — бездомен в мире сём, должен чувствовать себя таковым, покуда не найдёт вход в мир внутренний, в сад эдемский своей души.

Однажды он заглянет внутрь собственного сердца и, возможно, ничего не увидит, а только ощутит неизведанное пространство покрытое мраком. Постепенно, шаг за шагом, он будет двигаться и освещать внутренний мир светом познания.

Однажды он поселится в углу своей ещё затемнённой комнаты, а может и вся она предстанет пред ним как светлая горница. В ней он будет прятаться от внешних потрясений или зализывать раны, в ней он будет исцеляться от обид, мучиться угрызениями совести.

Но внутри человека — огромный многоэтажный дом, и пред ним стоит задача познать себя: обнаружить, осветлить и заселить все этажи. Где взять столько света?

Секрет в том, что и Свет сокрыт внутри. Он стоит и стучит не снаружи, а изнутри. Господь Бог близок нам настолько, что даже наша кровь и кости, по словам святых, удалены от нас больше. Господь сокрыт во мраке нашего неведения, но смиренно ждёт возгорания первого огонька — жажды. Эта малая лучинка, стремление к Богу, как закваска — от неё возгорится иллюминация эдемского сада, как только в него ступит Господь.

Бог живёт высоко, на эдемском небе души, которое расположено на верхних этажах нашей внутренней многоэтажки. Там, в этом освещённом и освященном Христом месте, должен стоять Его трон. Непостижимый Господь желает пребывать внутри нас, чтобы хранить нас от всякого зла.

Потому, когда трудно или страшно надо бежать внутрь, ко Господу, за защитой и утешением. Так было угодно Творцу нашему — чтобы каждый мог обрести Его в себе, если пожелает, и чтобы никто из внешних не мог отнять Его.