Секреты «цветных революций»: Современные технологии смены политических режимов

Как они одинаковы, все эти революции!...
Все повторяется потому, прежде всего, что одна из самых отличительных черт революций — бешеная жажда игры, лицедейства, позы, балагана. В человеке просыпается обезьяна.
И. Бунин

Одна революция все равно, что один коктейль:
вы сразу начинаете готовить следующий.
У. Роджерс

Проектный характер новейшей истории проявляется все в большей мере. Сегодня не нужно быть сторонником теории заговора, чтобы констатировать факт моделирования политических событий в различных регионах мира в зависимости от интересов ведущих игроков мировой политики. К ним относятся как государства, прежде всего США, так и наднациональные структуры — ЕС, НАТО, МВФ, крупные ТНК, ну и, конечно, западные элитные группы.

В современных условиях борьба за ресурсы, территории и влияние становится все изощреннее. Под покровом красивых фраз о демократии, правах человека, свободе и толерантности происходит фактическое уничтожение суверенных государств, представляющих для Запада геостратегический или экономический интерес. Технологии «цветных революций» (ЦР) занимают особое место в этой борьбе, не прекращающейся с момента становления капиталистической системы. Они позволяют успешно менять политический режим практически в любой стране, с любой формой правления и государственного устройства. При этом «условия, благоприятствующие государственному перевороту, мало зависят от общей социально-политической ситуации в стране. Они носят преимущественно организационно-финансовый, методический и технический, а не политический или социальный характер»^[1].

Слова всемирно известного теоретика и практика революций Л. Д. Троцкого оказались провидческими: «Восстание — это не искусство. Восстание — это машина. Чтобы завести ее, нужны специалисты; и ничто не сможет ее остановить… Остановить ее смогут только техники»^[2]. Полагаю, что без изучения секретов «цветных революций» невозможна подготовка таких «техников». Для России этот вопрос стоит особенно остро, поскольку именно она является конечным пунктом назначения «цветных» технологий; погружение ее в демократический хаос и окончательное дробление было и остается стратегической целью Запада.

«Цветные революции» как технологии уничтожения суверенных государств

Известный русофоб, советник по национальной безопасности президента Дж Картера, член Трехсторонней комиссии и автор концепции расширения НАТО на Восток Зб. Бжезинский в одном из интервью, отвечая на поздравления по случаю «победы» Запада в «холодной войне» против СССР, откровенно признался: «Мы боремся с Россией, как бы она ни называлась».

Эту мысль спустя 20 лет после высказываний Бжезинского детализирует кандидат на президентских выборах от Республиканской партии США М. Ромни. Россия для него — «это дестабилизирующая сила на мировой арене, которую необходимо обуздать»^[3], а Путин — «тиран» и «угроза глобальной безопасности»^[4].

В едином ряду таких «тиранов» он упомянул, помимо российского президента, Фиделя Кастро и Махмуда Ахмадинежада.

В случае победы на грядущих выборах Ромни намерен реализовать свой план по «обузданию» России. Прежде всего он собирается пересмотреть планы по размещению системы ПРО в Европе и других регионах с учетом интересов США, уже не скрывая ее направленности против России. Кроме того, кандидат в президенты США намерен оказать поддержку европейским странам с целью уменьшить их зависимость от российских нефти и газа. Параллельно будет вестись серьезная работа по укреплению связей США в центрально-азиатских республиках.

Ну и наконец Ромни готов всячески содействовать российской оппозиции. «Моя администрация будет бороться с действующей в России властью и содействовать подаче в российское информационное пространство информации о преимуществах над нынешним положением дел таких категорий, как честные выборы, свобода слова, экономические возможности и некоррумпированное правительство». В качестве одной из мер по воспитанию в России демократического общества Ромни намерен пригласить к себе лидеров оппозиции с целью прохождения обучения в США, которое поможет развить их способности и сформировать в них идеи революции, которыми они позже смогут поделиться с соратниками в России^[5].

Эта практика уже давно активно применяется Соединенными Штатами. Ромни лишь указал, что с гораздо большим энтузиазмом будет заниматься дестабилизацией России изнутри. В связи с этим следует знать и понимать, что «цветные» технологии как инструменты «мягкой власти» представляют собой усовершенствованные, модернизированные методы психологической войны (составной части войны психоисторической), объявленной Западом Советскому Союзу и его союзникам сразу после окончания Второй мировой войны.

Напомню, что понятие «психологическая война» впервые появилось в служебных документах ЦРУ в 1949 году и определялось так: «координация и использование всех средств, включая моральные и физические (исключая военные операции регулярной армии, но используя их психологические результаты), при помощи которых уничтожается воля врага к победе, подрываются его политические и экономические возможности»^[6]. Это классическое определение не потускнело с годами. Как видим, изменились лишь методы достижения «уничтожения воли врага к победе».

В разработанном в том же 1949 году по указанию Белого дома Комитетом начальников штабов плане под кодовым названием «Дропшот» впервые акцент делался не на прямую агрессию против государства-противника, а на классовых союзников по ту сторону фронта, то есть «диссидентов». В документе отмечалось, что «психологическая война — чрезвычайно важное оружие для содействия диссентству и предательству среди советского (в зависимости от ситуации может быть иракский, белорусский, сербский. — Е. П.) народа; подорвет его мораль, будет сеять смятение и создавать дезорганизацию в стране»^[7]. Таким образом, психологическая война, не имеющая определенных сроков для достижения целей, иными словами, война только до победного конца, нацелена на вызов массового предательства внутри враждебной системы.

7 апреля 1950 года президенту Г. Трумэну была представлена директива Совета национальной безопасности США — СНБ-68, ставшая основой американской внешней политики на многие годы вперед и действующая в своих важнейших положениях по сей день. Известный специалист по «теневой» политике ЦРУ Н. Н. Яковлев считает, что созданная в 1973 году Трехсторонняя комиссия в своих докладах обтекаемыми формулировками озвучивала именно рекомендации директивы СНБ-68: «Запад не должен довольствоваться защитой своих основных ценностей и стремиться воплотить их в жизнь только на своей территории. Запад должен поставить своей целью оказание влияния на естественные процессы изменений, происходящие в „третьем“ и коммунистическом мире <…> в направлении, не благоприятном для их ценностей. Говоря о мирных изменениях в интересах наших ценностей, мы должны скорей стремиться к изменениям внутри этих режимов, оказывая влияние на выбор альтернатив, которые возможны и необходимы в рамках их существующего строя… Запад не может оказывать эффективное влияние простой пропагандой их преимуществ или увеличивая требования к лидерам… Мы должны сформулировать перед партнером альтернативы так, чтобы тот или иной курс во внутренних делах для него представлялся более выгодным»^[8].

Необходимо отметить, что с середины прошлого века в постановке целей ничего не изменилось, а вот методы психологической войны стали более совершенными. Почетное место среди них занимают технологии «цветных революций». Эти технологии были обкатаны до совершенства на постсоветском пространстве, а теперь работают в арабских странах. Причем все эти «революции» в технологическом плане одинаковы, как братья-близнецы. Среди базовых принципов ЦР значатся, во-первых, экспрессивный и молниеносный характер действий, организованных с использованием новых технологий (Интернет, телефония, социальные сети), мобильных групп людей. Во-вторых, объединение усилий всех оппозиционных сил против политического режима и олицетворяющего его лидера (Бен Али, Мубарака, Каддафи, Асада, Путина). В-третьих, это активный и целенаправленный поиск сторонников смены режима, в первую очередь в силовых структурах (органы МВД и госбезопасности) и армии. Эта цель может быть достигнута путем подкупа или сбора компромата на отдельных важных представителей государственных структур, а также посредством задействования инструментов «мягкой власти» (образование, пропаганда, публичная дипломатия и т. п.).

Эту стратегию Запад активно использует с 1960-х годов. Детально технологии государственных переворотов для самой широкой публики были описаны еще в 1968 году в книге всемирно известного специалиста по военной стратегии и геополитике Э. Н. Люттвака «Государственный переворот: Практическое пособие». С тех пор эта книга была переведена на 14 языков и претерпела много переизданий. В России она впервые вышла только в этом году. Так же, как уже известные нам Дж. Най, Зб. Бжезинский, М. Макфол и иже сними, Люттвак не просто ученый. Он работал консультантом в Совете национальной безопасности и в Государственном департаменте советником президента Р. Рейгана, участвовал в планировании и осуществлении ряда военных операций в латиноамериканских и африканских странах. Сам автор сравнивает свою книгу с кулинарным справочником, «поскольку она дает возможность любому вооруженному энтузиазмом и правильными ингредиентами непрофессионалу совершить свой собственный переворот: нужно только знать правила»^[9]. Что же в таком случае говорить о профессионалах, в руках которых финансовые и медийные империи?!

«Государственный переворот» Люттвак полагает делом «демократическим». «Его можно осуществить „извне“, и он может происходить вне правительства, но внутри государственной машины, которую образует постоянная и профессиональная государственная служба, вооруженные силы и оппозиция. Цель такого переворота — разобщить постоянных госслужащих и политическое руководство…»^[10] И действительно, во всех странах, где были применены «цветные» технологии, имело место именно «разобщение госслужащих и политического руководства»!

Однако вернемся к принципам ЦР. Четвертым среди самых значимых является создание с использованием технологий сетевого маркетинга без лидерских движений, гигантских «народных» големов, охватывающих значительное число недовольных всех спектров. Эти «големы» используются для организации всевозможных антирежимных демонстраций и маршей протестов. В случае успеха ЦР и достижения целей государственного переворота «големы», как правило, быстро ликвидируются. Весь процесс осуществляется под четким руководством координаторов и так называемых маяков.

Изучая феноменологию «цветных революций», не следует, конечно, демонизировать мировую верхушку, которая «подсела» на революции, как на хорошие коктейли. На развитие событий в «цветном» ключе определенное влияние оказали объективные факторы или законы А. де Токвиля. Этот выдающийся французский мыслитель на основе тщательного анализа социального и политического развития Франции со времен Средневековья до Великой французской революции еще в 1856 году в работе «Старый порядок и революция» сформулировал несколько важнейших законов развития. Первый сводится к тому, что «с увеличением уровня благосостояния резко возрастает и уровень социальных притязаний»^[11]. Иными словами, революция происходит не тогда, когда в обществе плохо и становится еще хуже, а, наоборот, когда в обществе было плохо, становится лучше, но хочется, чтобы было еще лучше, то есть недовольство граждан растет вместе с их доходами. Как отмечал Токвиль, когда в обществе действительно становится меньше произвола и жестокости, репрессий со стороны властей, то несоизмеримо с этим у народа возрастает желание обретения полной свободы и гражданских прав.

Еще один закон Токвиля можно выразить французской народной поговоркой: «Самый быстрый путь к свободе ведет к наихудшей форме рабства». Дело в том, что «демократизация» в странах, где отсутствует традиция демократии, быстрые реформы, разрушающие господствовавший веками уклад, приведут к резкой поляризации социально-классовых сил общества и к дестабилизации политической власти. Дальнейшие события могут выйти из-под контроля тех сил, которые проводят реформы. «В результате вместо демократических институтов и ценностей в этих странах может установиться еще худшая форма тиранической власти, чем была до начала реформаторской деятельности»^[12].

В связи с этим необходимо вспомнить, что же происходило в последние десятилетия в арабских странах, где вспыхнули «революции». С конца 1980-х годов элита подавляющего большинства этих стран стала активно реализовывать неолиберальную модель развития. Либерализация внешней торговли, свободное движение капиталов, займы и кредиты международных финансовых институтов несказанно обогатили местные элиты. При этом в странах сохранялись патронажно-клиентельные структуры, политическое руководство и госаппарат были связаны этническими и традиционными узами лояльности.

Формальные экономические достижения, выражающиеся в темпах роста экономики (в среднем в странах, охваченных волнениями, рост ВВП составлял более 3 процентов, а в Египте — более 5 процентов в год), сопровождались, как и свойственно неолиберальной модели, серьезными социальными издержками: рост безработицы, увеличение децильно- го коэффициента, бедность, массовая миграция. Например, по данным ЦРУ, безработица в Алжире и Египте составляла около 10 процентов, Тунисе — 14, Бахрейне — 15, Иордании — 13 процентов. Зашкаливала по этому показателю Ливия — 30 процентов. Причем подавляющее большинство безработных составляет молодежь, а согласно автору демографически-структурной теории революции Дж. Голдстоуну, как только доля молодежи 15—25 лет приближается к 20 процентам, то при прочих равных условиях начинаются социальные потрясения^[13]. Кроме того, в этих странах значительная часть населения проживает за чертой бедности. В Алжире этот показатель составлял 23 процента населения, в Египте — 20, в Иордании — 14,2 процента. Важно, что в Тунисе, с которого все началось, этот показатель составлял всего 3,8 процента^[14], а Ливия и Бахрейн до начала ЦР вообще могли гордиться тем, что там не было проживающих за чертой бедности.

Получается, что не столько качество жизни, сколько безработица среди молодежи может послужить детонатором протестных настроений. В то же время не стоит забывать и о других объективных факторах, которые сработали в богатых странах. В Ливии это экономическая неэффективность и коррупционность режима Каддафи, а в Бахрейне — несогласие шиитского большинства с монополизацией власти суннитской королевской семьей аль-Халифа. Кроме того, «демонстрационный эффект глобализации», суть которого выражена принципом «хотим общества потребления», усиленный распространением современных коммуникационных технологий и миграции, привел к усилению давления на политическую систему с целью ускорения реформ со стороны наиболее активных социальных слоев — молодежи, конфессиональных и национальных меньшинств.

Именно эти социальные группы вольно или невольно стали союзниками глобальных игроков по свержению некогда признанных авторитетов, а фактически — по дестабилизации целого региона и уничтожению государственности своих стран. В связи с этим уместно вспомнить слова С. Милошевича, который еще в ходе первой апробации технологии ЦР в 2000 году в Белграде провидчески сказал: «Я считаю свои долгом предупредить о последствиях деятельности, которую поддерживают и финансируют страны НАТО. Каждому должно быть ясно, что они нападают на Сербию не из-за Милошевича, а на Милошевича из-за Сербии»^[15].

Опираясь на исторический опыт, следует помнить, что на Каддафи Запад нападал из-за Ливии, на Мубарака — из-за Египта, на Асада — из-за Сирии, на Путина — из-за России.

Человеческий фактор «цветных революций»

Успех «цветных революций» на 80 процентов зависит от человеческого фактора. «Чем больше в рядах заговорщиков имеется профессионалов, чем больше своих людей в стане противника (информаторов, „фигур влияния“, сообщников), тем выше их шансы на успех»^[16]. Именно поэтому роль и значение человеческого фактора в «цветных революциях» огромно. Но откуда берутся местные «цветные» энтузиасты и координаторы? Почему они готовы на иностранные деньги работать против своей страны?

На самом деле все очень просто: самых главных игроков ЦР вербуют. Как говорил один из идеологов иллюминатов, живший в XVIII веке немецкий писатель барон Адольф фон Книгге, «из человека можно сделать все, стоит только подойти к нему со слабой стороны». Процесс вербовки включает три основных этапа работы с «объектом». Первый этап условно можно назвать «выявлением». Исходя из того, какого рода информацию требуется получить (или какие действия требуется обеспечить), выявляются все лица, обладающие такой информацией (способные к нужным действиям). Среди них определяются наиболее желательные для вербовки. И уже из этого круга лиц выбирают несколько (минимум одного) в качестве объектов последней.

Второй этап — выбор способов вербовки. Всесторонне изучив «объекты», им дают предельно точную политическую и морально-психологическую оценку, с тем чтобы определить их «болевые точки», а также методы давления на эти точки и допустимые пределы такого давления.

Третий этап — «разработка», то есть сам процесс вербовки. Вербовочная операция представляет собой достаточно длительный цикл, требующий высокого уровня интеллектуального обеспечения. На первом ее этапе главную роль играют агенты-информаторы и аналитики. Их задача — найти тех людей, которые удовлетворяют перечисленным выше требованиям (условиям). При этом наибольший интерес для заговорщиков представляют руководители среднего и высшего звена управления органами безопасности и вооруженными силами, а также полномочные фигуры в структурах власти^[17]. Не меньшее, а иногда даже большее значение имеет вербовка работников «идеологического фронта» — журналистов, ученых, публицистов, а теперь и блогеров, относящих себя к интеллигенции. В России во всех без исключения революциях особая роль принадлежала интеллигенции. Как писал С. Н. Булгаков, революция — это «духовное детище интеллигенции»^[18]. Приведу лишь некоторые факты тесной работы российской оппозиции под «крышей» западных служб.

23 декабря 2002 года Национальным паспортным центром в Портсмуте (США) одному из старейших «борцов с режимом» в России Людмиле Алексеевой был выдан паспорт за номером 710160620. Помимо предоставления американского гражданства куда более важными являются факты финансирования деятельности этой «революционерки». В частности, ее активность оплачивают Фонды Форда и Макартуров, Национальный фонд поддержки демократии (NED), Агентство США по международному развитию (USAID), Институт «Открытое общество» в компании с Евросоюзом. Только в минувшем году NED, уже упоминавшийся в предыдущей статье^[19], выделил гражданке США Л. Алексеевой для ее работы в России два гранта на общую сумму в 105 тысяч долларов^[20].

Помимо денежных вливаний от американских фондов, которые получают сотни неправительственных организаций, созданных в России, используются так называемые механизмы тщеславия. Например, нужного человека можно пригласить на заседания Трехсторонней комиссии или Бильдербергского клуба (А. Чубайс, Л. Шевцова, Е. Ясин) или дать должность ведущего исследователя, скажем, Королевского института международных отношений — более известного как Чатэм-Хаус (Л. Шевцова). В этом ряду стоит и «попадание» А. Навального в список 100 самых влиятельных персон мира по версии журнала «Time». В этом же списке фигурируют президент США Б. Обама и его главный конкурент на выборах 2012 года М. Ромни, канцлер Германии А. Меркель, духовный лидер Ирана аятолла А. Хаменеи, глава МВФ К. Лагард, инвестор У. Баффет^[21]. Компания, как говорится, что надо. Причем журнал не распределяет фигурантов своей сотни влияния по местам и не присваивает рейтинги, что еще добавляет значимости попадания в нее.

Личность Навального заслуживает большего внимания. В 2006 году проект «Да!» Навального и Маши Гайдар начал финансировать NED. После чего самый известный сегодня блогер России накопил, как предполагают некоторые его биографы, на интернет-торговле 40 тысяч долларов (по его собственным словам), за которые он и купил по несколько акций в ряде крупных российских компаний с высокой долей государственной собственности. Так Навальный получил статус акционера-миноритария и платформу для своих антикоррупционных расследований.

При весьма странных обстоятельствах в 2010 году Навальный был принят на учебу в Йельский университет по программе «Yale World Fellows». Из более тысячи соискателей были отобраны только 20 человек — надо полагать, самые перспективные. В числе преподавателей этой программы были ветеран британского Форин-офиса лорд Мэллок-Браун и сотрудники Института «Открытое общество». Финансируется «World Fellows» Фондом Старра Мориса Р. («Хэнка») Гринберга, бывшего президента страхового гиганта «American International Group (AIG)», получившего гигантские вливания от Дж. Буша-мл. и Б. Обамы в 2008—2009 годах. Как отмечают эксперты «Executive Intelligence Review» под руководством Л. Ларуша, Гринберг и его фирма «CV. Starr» занимаются «сменой режимов» (переворотами) уже очень давно, начиная со свержения президента Маркоса на Филиппинах в 1986 году. Сам Навальный пишет, что посоветовала ему подать заявку на участие в программе Маша Гайдар, а рекомендации он получил от ведущих профессоров Высшей школы экономики в Москве. Кстати, свой антикоррупционный поход против «Транснефти» Навальный начал из Нью-Хейвена (то есть непосредственно из Йельского университета)^[22].

Интересны замечания и по поводу психотипа Навального. Так, на публике он производит впечатление раздвоенной личности, а в он-лайне — сама открытость. Вместе с тем, когда был взломан его почтовый ящик на портале gmail.com и опубликована переписка с посольством США и Национальным фондом поддержки демократии, касающаяся его финансирования, он признал, что письма подлинные. Своих собеседников он пытается разоружить вопросами вроде «вы считаете, что я работаю на американцев или на Кремль?»^[23]. Скорее всего он окажется для своих спонсоров расходным материалом, но пока деятельность Навального и его ближайших «соратников» выглядит прекрасной иллюстрацией к пособию Дж. Шарпа.

Однако вернемся к процессу вербовки. Американцы разработали уникальную и очень действенную формулу вербовки — MICE. Ее название образовано от первых букв слов: «Money — Ideology — Compromise — Ego» («Деньги — Идеология — Компромат — Эго»)^[24]. Очевидно, что внутри любой социальной группы можно выявить достаточное количество людей, неудовлетворенных существующим положением вещей, фактически находящихся в оппозиции по отношению к власти. В морально-психологическом плане все они подходят для вербовки, вопрос лишь в том, кто из таких людей нужен вербовщикам.

Наконец, после того как объект вербовки определен и всесторонне изучен, в дело вступает собственно вербовщик. Благодаря его работе сценаристам ЦР может быть открыт доступ к секретной политической, экономической и военной информации, а также создан «маяк», центр притяжения всех недовольных. Что же касается самого процесса нахождения «нужных» людей, то в этом вопросе есть несколько обязательных правил. Например, еще в 1973 году Министерство обороны США издало инструкцию «Программа борьбы с диссидентами», в которой перечислены признаки, определяющие диссидента. С ее помощью можно определить потенциальные объекты для вербовки среди военнослужащих не только в США, но и в других странах.

Вот некоторые признаки «диссидентов» среди военных:

• частые жалобы сержантам, офицерам, журналистам или конгрессменам на бытовые условия, несправедливое обращение и т. п.;
• попытки обращаться, минуя непосредственное начальство, к кому-либо с рассказами о своих проблемах;
• участие в несанкционированных собраниях, создание групп для выражения коллективных протестов, участие в демонстрациях, в агитации, симуляция болезней;
• частые мелкие акты неповиновения или дерзости, например уклонение от воинского приветствия, замедленное выполнение приказов и т. п.;
• несанкционированный допуск в военные помещения гражданских лиц или посещение их митингов вне пределов части;
• распространение подпольных или запрещенных печатных изданий;
• диссидентские надписи, выполняемые тайком на зданиях, транспортных средствах, имуществе;
• уничтожение или порча государственного (военного) имущества;
• вызывающее поведение в связи с предъявлением символов власти (например, при исполнении государственного гимна, выносе флага, выступлении первых лиц государства по телевидению или радио и т. п.);
• раздувание мелких инцидентов, преувеличение их масштабов и последствий, распространение слухов^[25].

Аналогичные критерии выявления «диссидентов» существуют и применительно к сугубо гражданским лицам.

Рубежным в активизации работы США с недовольными в странах-мишенях можно считать 2006 год, когда новая хозяйка Госдепартамента США К. Райс объявила о новых политических задачах своего ведомства. С того момента одной из важнейших обязанностей каждого американского дипломата стало «вовлечение иностранных подданных и средств массовой информации в продвижение интересов США за рубежом»^[26].Таким образом, еще в 2006 году в практику американской дипломатии официально было введено требование прямого вмешательства во внутренние дела государства пребывания. Теперь американские дипломаты должны «не только анализировать политику и определять ее итоги, но также осуществлять программы. помогать иностранным гражданам развивать строительство демократии, бороться с коррупцией, открывать бизнесы, улучшать здравоохранение и реформировать образование»^[27]. Так что удивляться поведению М. Макфола не стоит — он выполняет указания Госпедартамента США и проводит интересы своей страны.

Вместе с тем Россия, как и любое другое суверенное государство, вправе защищать свои интересы. Причем всеми имеющимися у этого государства средствами. В том числе пресечением деятельности «пятой колонны», диссидентов и неугодных дипломатов.

Возможна ли «цветная революция» в России?

«Цветные революции» не происходят сами собой, без наличия соответствующих предпосылок и без требуемых условий, но главное — без серьезной подготовки и существенных усилий. Потому, чтобы ответить на вопрос «Возможна ли в России „цветная революция?“», необходимо дать максимально четкую и жесткую оценку социально-экономических и политических условий и предпосылок, а также роли диссидентствующей публики и «пятой колонне». Только максимально полное и исчерпывающее знание о ситуации в стране, об имеющихся проблемах и вызовах может дать возможность власти эффективно бороться с «цветными» цунами. Причем в данном случае речь идет не только о жестком государственном контроле за деятельностью западных фондов, занимающихся на территории России подрывной деятельностью. Но прежде всего — о серьезных изменениях в модели развития страны, так как только таким образом можно лишить «революционеров» поддержки.

Если предпосылки имеются, то теоретически в любом государстве возможна реализация сценария ЦР, в отсутствии оных рассмотрение такого хода событий, даже гипотетически, — бессмысленно. Условия же переводят возможность возникновения «цветной революции» и ее успеха из теоретической плоскости в практическую. Если этих условий недостаточно, то ЦР так и останется потенциальной возможностью завтрашнего или послезавтрашнего дня, а не фактором актуальной политики сегодня.

Среди внутренних предпосылок и условий ЦР можно выделить следующие:

• «авторитарное или псевдодемократическое государственное устройство, существенно ограничивающее возможности вхождения в доминирующую общественную силу и в правящую группу представителей различных социальных групп»^[28];
• наличие широкого слоя недовольного существующим порядком населения, так называемой базовой группы, из которого рекрутируются участники массовых ненасильственных мероприятий;
• неудовлетворенность большей части населения уровнем предлагаемых правящей группой, в рамках существующего социального, политического и экономического устройства, благ и возможностей, в сравнении с ожидаемыми. В таком случае население активно или пассивно поддерживает идею «цветной революции»;
• отсутствие или слабый контроль со стороны власти за опорными источниками ЦР — НПО, СМИ, интернет-ресурсами;
• наличие в правящей группе сторонников «цветной революции» и сильного единого оппозиционного центра во главе с авторитетными лидерами;
• отсутствие легитимного политического лидера, способного объединить здоровые силы общества против вируса ЦР.

В настоящий момент в России нет этой совокупности условий. Как справедливо отмечают некоторые аналитики, большое сомнение вызывает и способность лидеров «цветного» движения в России организовать масштабные, долгосрочные и скоординированные массовые акции. Таким образом, можно с определенной долей уверенности утверждать, что в настоящее время в России отсутствует базовая группа для ЦР. Кроме того, сторонники «цветных» перемен не имеют широкого представительства в отечественном государственном аппарате^[29]. В то же время в стране есть серьезные социально-экономические проблемы. И от степени и быстроты их решения зависит возможность нового «цветного» давления.

Более двух тысяч лет назад китайский философ Лао-Цзы говорил: «Наводить порядок надо тогда, когда еще нет смуты». Очевидно, что это высказывание как нельзя лучше характеризует современность. Если в государстве порядок, то реализация интересов внешних интересантов ему не страшна. Если же этого порядка нет, то вирусы революции имеют благодатную почву. Рвется там, где тонко.

Пожалуй, это самый главный секрет «цветных революций».

Пономарева Елена Георгиевна,
профессор МГИМО(У) МИД РФ, доктор политических наук