Маргарита Кемпфер-Зайдлер: «Я бежала на Русь...»

Маргарита Кемпфер-Зайдлер — человек необыкновенной судьбы. Родилась 15 августа 1971 года в Восточной Германии, в городе Виттенберг-Лютерштадт в протестантской семье.

Окончила с отличием гимназию, изучала английский, французский, латинский, испанский, итальянский, позже и русский языки. Стала медиком, около десяти лет работала в области травматологии, реанимации, водителем скорой помощи, спасателем.

После долгих поисков истинной веры крестилась в православии в 1999 году, в храме Воскресения Христова города Мюнхена. Предпринимала паломнические поездки по Святой Руси, которые навсегда изменили взгляд на жизнь...

В 2000 году познакомилась со старцем протоиереем Николаем Гурьяновым и с архимандритом Наумом (Байбородиным) в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, позже и со схиархимандритом Димитрием (Шевкеником) из Свято-Успенской Почаевской Лавры. Все они благословили Маргариту покинуть Евросоюз и переселиться на Русь Святую, что и произошло в 2002 году.

Занимается общественной деятельностью, журналистикой.

В 2014 году года участвовала в самообороне Крыма, затем была сотрудницей информационной службы армии ДНР.

— Маргарита, мы узнали о вас несколько лет назад, когда на российских патриотических сайтах увидели ваши публикации. Нас поразило выражение, которое вы там употребили: «Я бежала на Русь». Настолько это было неожиданно сказано, что мы стали следить за вашими выступлениями в патриотических СМИ.

Как вы пришли к православной вере? И второй вопрос. Когда смотришь статистику о том, что жители Западной Европы переходят в православие и переезжают в Россию, то цифры видишь довольно внушительные — счет пошел уже на тысячи. Может быть, вы знаете и других людей, которые также, как и вы, поступили в своей жизни?

— Я родилась и выросла в Восточной Германии. Папа у меня был крещен в протестантстве, хотя всю жизнь твердил, что не верит в Бога. Он насмотрелся то, что творится в протестантской церкви, где кроме всего прочего надо регулярно платить что-то вроде налога, чтобы быть ее членом. И он отказался от этой церкви. Мама, напротив, всегда твердила, что верит в Бога, но в церковь никогда не ходила, мне о Боге ничего не рассказывала.

Когда мне было 17-18 лет, я пережила падение Берлинской стены и вообще железного занавеса. Тогда суть этого события не поняла. Была молодой, насмотрелась западных телеканалов и думала, что наступает чуть ли не рай на земле: можно поехать в отпуск куда хочется, в чужие страны, исследовать их. Думала, что там на Западе очень красиво и, наверное, очень вкусно едят и хорошие вещи там есть. Я относилась к этому событию как материальный человек. Но в скором времени узнала, что все отнюдь не так хорошо, как думалось. Оказалось, что под красивой упаковкой западного мира все сгнило. Я столкнулась с безработицей, с резким ростом наркомании и, конечно, все, чего мы не знали, хлынуло грязной волной к нам. Там, где я выросла, стоял огромный химзавод, который давал работу тысячам людей, он закрылся, все потеряли свою работу и в том числе мой родной брат.

Решила переселиться в Западную Германию, устроилась медсестрой, но даже и медперсонал резко сократили. Переселилась в маленький живописный городок в Альпах, там восемь лет работала медсестрой, водителем скорой помощи, увлеклась экстремальными видами спорта, искала в этом смысл жизни. Несколько лет я так занималась, но ощущала после этих занятий всегда пустоту. Душа чего-то жаждала, но не знала еще чего... И хотя у меня было огромное количество друзей, но в какой-то момент я осознала, что стою в духовном смысле перед пропастью и не знала, что делать. Чувствовала, что Бог есть, но как к Нему прийти, не знала. Решила идти на Пасху в католический храм. Должна сказать, вышла из него без утешения, что-то угнетало душу, решила больше туда не ходить. Думала, что делать. Нашла протестантский храм, туда пошла, но мне стало еще хуже, чувствовалось, что эти люди еще больше отдалены от истинного Бога, и решила туда тоже больше не ходить. В секты или восточные религии, как стало сейчас очень модно на Западе, слава Богу, меня никогда не тянуло, Господь хранил меня. О православии тогда вообще ничего не знала и стала молиться дома своими словами: «Господи, помоги мне найти правильный путь, истинную Церковь. Как к Тебе идти, я не знаю».

Помню, в 1998 году поехала в Турцию и там познакомилась с православными украинцами, которые уже 20 лет жили в Мюнхене. Мы подружились, и я жаловалась: «Не могу найти путь к Богу, что делать, не знаю». Они начали мне рассказывать об истории Церкви, православии, откуда взялось католичество, протестантство, и мне стало очень интересно. По возвращении в Германию я умоляла, чтобы они взяли меня с собой в свою церковь, но они отговаривали, ссылаясь на то, что мне будет тяжело, что язык не знаю: «Служба идет на церковнославянском, у нас на службе надо стоять, нужно и поститься».

Так случилось, что накануне крестопоклонной седмицы Великого поста я пошла первый раз на православную службу. Это был отнюдь не красочный православный храм, не было золотых куполов, красивых икон, пение тоже ничем особым не привлекало, не было даже иконостаса. Дело в том, что в городе Мюнхене православная община Воскресения Христова из-за отсутствия своего арендовала у католиков опустевший храм, потому что они массово выходят из своей церкви. Когда батюшка вышел со святым Животворящим Крестом, все опустились на колени. Мне стало неловко и я подумала, что, наверное, мне тоже надо встать на колени, что и сделала. В этот мгновение что-то со мной произошло. Могу только сказать, что именно в этот миг Господь показал мне, что Он есть, что Он именно здесь, в этой Церкви. Я ощущала после великую благодать, чувствовала, что Господь меня любит, ждет и что надо кардинально изменить свой образ жизни, я ощущала, какая я грязная, какая я грешная, что живу совершенно не так, как надо. Я поняла, что, наконец, нашла то, что так долго искала. С тех пор начала регулярно ходить в этот храм, умоляла батюшку, чтобы он меня окрестил. Он сказал: «Подожди, сначала убедись, что это действительно то, что ты хочешь». Так прошел целый год испытания.

Когда батюшка меня окрестил наконец-то в 1999 году, я начала паломничать по Святой Руси, хотела узнать волю Божию. Я видела, что морально и нравственно Европа падает все ниже и ниже. Мне очень не понравились регулярные гей-парады, которые проводятся в крупных городах Германии, в том числе в Мюнхене. Выходит многотысячная толпа людей, которая их приветствует, с ними поет и пляшет. Это меня испугало, я многих вещей еще не понимала, но это поняла. Меня не устраивала эвтаназия, что на самом деле есть убийство и самоубийство одновременно. Не устраивала и ювенальная юстиция, пропаганда извращенцев, и много всего подобного. Это путь все дальше и дальше в преисподнюю. Дошли до однополых браков, усыновления детей в таких «браках». В Норвегии идет речь о легализации педофилии. Недавно в Германии подали на рассмотрение законопроект о легализации инцеста. Думаю, они постепенно дойдут даже до людоедства.

Это все очень страшные вещи, поэтому не находила себе места, особенно после паломничеств по Святой Руси. Я имела счастье познакомиться с великими старцами, с протоиереем Николаем Гурьяновым, которого очень люблю и почитаю. Мы были у него на острове Талабск. Я спрашивала: «Какая есть воля Божия? Как мне спасаться, остаться в Германии или переселиться на Святую Русь?» Он четко сказал: «Да, переселиться». Благословил даже в монастырь. Потом была в Троице-Сергиевой лавре, и архимандрит Наум говорил мне то же. Год спустя я имела счастье попасть в Свято-Успенскую Почаевскую лавру, познакомилась со старцем схиархимандритом Димитрием, он тоже благословил переселиться.

Конечно, было тяжело вырваться оттуда, потому что в западном мире человек очень привязан, находится как бы в когтях. Он там обязывается разными страховками: за машину, за медицину, за все абсолютно. И я, к сожалению, тоже завязана в одной страховке. Это типа пенсионного фонда, контракт на 30 лет. Они не хотели меня выпустить из этого контракта., говорю им: «Извините, не могу 30 лет ждать, чтобы уйти в монастырь. Я не знаю, доживу или нет». Они отвечают: «Это ваша проблема, вы подписались, значит, вы обязаны, единственный выход — это смерть». Так задерживают и запутывают человека, особенно через кредиты.

— Знаете ли вы кого-то из Западной Европы кто также, как и вы переселился в Россию или, как вы говорите, «бежал на Русь»?

— Думаю, что их уже немало. Люди смотрят на ускоряющийся нравственный и моральный упадок, на развращение молодежи, и многие боятся за своих детей. Уже в детсадах начинают предлагать детям развращающие игры, а родителей, кто этому сопротивляется, реально садят в тюрьму. Одного многодетного отца посадили в тюрьму только за то, что он свою дочку не допустил до уроков секспросвета. Многие здравомыслящие люди, которые еще есть, слава Богу, в Европе, смотрят на все это безобразие и задумываются. Есть верующие католики, например, мой знакомый в Австрии, который занимает видный пост в одной из австрийских партий. Он говорит: «Я не хочу, чтобы мои дети выросли в таком обществе». Смотрит на ужасное состояние католической церкви, в которой с приходом нового папы началось сближение с содомитами. Мой знакомый намерен принять православие, он приедет сюда в скором времени, хочет креститься, что меня очень радует. Есть и другие люди, из Мюнхена например. Есть один молодой человек, который еще несколько лет назад уехал оттуда, женился на русской, живет в Подмосковье, хоть и скромно, но зато счастливо.

— Западные страны выдвигают санкции против России. Как люди на Западе воспринимают их? Есть ли сочувствующие и понимающие, ведь Россия отстаивает истинные ценности.

— Считаю и так думают многие, что сейчас во всем мире, западном и восточном, в славянском мире идет четкое разделение, как написано в Священном Писании, как Господь отделял пшеницу от плевел. Мы наблюдаем этот процесс, на Западе выкристаллизовываются сейчас люди, которые все правильно понимают. Даже если они еще не христиане, они здравомыслящие люди, которые видят, что творится, что навязывают власти США Евросоюзу. Как в морально-нравственном плане, так и в экономическом и в политическом. Они переориентируются на Россию, видят, что наш Президент Владимир Владимирович Путин ведет правильную политику и начинают его поддерживать. Даже в Германии есть очень мощная оппозиция политике Ангелы Меркель. Она, конечно, получает свои инструкции от властей США, может быть, она и хотела бы как-то иначе действовать, но у нее связаны руки. В Германии есть очень сильная левая фракция, они не так давно публично, во время заседания Бундестага резко критиковали политику Ангелы Меркель. Есть здравомыслящие журналисты, которые даже организуют многотысячные митинги в поддержку Новороссии, обличают фашизм. Есть многие из русских немцев, которые оттуда приехали и поддерживают ополчение. Есть французы, испанцы, немало из них принимает православие. Я знаю о двух французах и двух каталонцах, которые недавно приняли православное крещение, потому что они духом, как и я, стали русскими. Конечно, русские должны быть православными.

Когда шел разговор о принятии закона об однополых браках во Франции, тогда вышли на улицы более миллиона католиков. Сейчас мы наблюдаем, как под предлогом якобы аварийного состояния католических церквей их массово просто уничтожают, сносят бульдозерами здания XVII, XVIII века. Это вообще преступление, приходы остаются без храма. Люди смотрят на то, что творится в их церкви и принимают единственно правильное решение — переход в православие. Таких людей будет много, но я думаю, что в Европе кардинально изменить ситуацию — поздно, очень поздно. Думаю, невозможно остановить этот процесс духовного падения. Но здравомыслящие люди будут присоединяться к русскому миру, приедут сюда и будут поддерживать Россию.

— Вы были в Киеве, Крыму, Славянске, многое видели. Как на ваш взгляд, эти события, горькие и трагические, влияют на отношение людей к вере? Они способствуют, таким не простым путем, приходу людей к православию? Мы знаем, большинство по факту крещеные, но от факта крещения до того, чтобы стать действительно православным, дистанция, конечно, большая.

— В Киеве этот злосчастный майдан прошел перед глазами, наш офис Народного собора Украины находился рядом. Это было очень страшно, и наша организация попыталась как-то задерживать этот процесс. Майдан был организован отнюдь не украинцами, а Западом, мы видели, что США финансировали этот евромайдан, каждый день тратили по пять миллионов долларов на его содержание, чтобы он не потух. Майдан духовно поддерживала униатская церковь, денисенковские раскольники, даже раввины.

А вот духовной поддержки Беркута, который стеной стоял на защите города и мирных жителей, не наблюдалось, и мы пригласили священника, он бесстрашно поехал туда — на передовую, причастил около 150 бойцов Беркута, своей проповедью укрепил их, утверждая их в том, что они духовно на правильной стороне, что они стоят на защите мирных жителей, женщин и детей. Я лично видела, с какой верой причащались эти бойцы, многие первый раз в жизни. Некоторые даже со слезами на глазах. Я видела, что в этой экстремальной ситуации они искали Бога и были настолько благодарны, что Господь дал им возможность причаститься и слышать слово Божие из уст православного священника.

Когда бандеровцы разгромили наш офис, мы уехали в Севастополь, славный город-герой. Поняли, что это последняя преграда, последняя крепость и вступили в отряды самообороны Крыма. Я лично участвовала в почти ежедневных крестных ходах по блокпостам, где служилсь молебны. Перед самым референдумом мы проводили крестный ход с чудотворной иконой Божией Матери «Державная». Под руководством Павла Буцая, председателя православной организации «Русичи». На блокпостах стояли разные люди, были и неверующие, но я видела, что все прикладывались к чудотворному образу, искренне молились. Что интересно, на одном небольшом блокпосте стояли чеченцы, два человека. Мы пришли с иконой, они благоговейно перекрестились, прикладывались, и я им подарила маленькие образки новомученика, еще не прославленного, воина Евгения Родионова. Рассказала, что вот чеченцы ему отрезали голову за то, что он крест не снял. Они внимательно меня выслушали, перекрестились, приложились к иконкам. Я только потом узнала, что это чеченцы.

В Севастополе люди верующие, по воскресеньям храмы полны. Мой любимый храм — Владимирский собор в Херсонесе — всегда переполнен людьми в воскресные дни, это очень радостно.

На территории Новороссии, когда мы приехали в Славянск тоже я была поражена, как добродушно нас приняли люди. Там уже шли полным ходом боевые действия, и каждый день погибали мирные люди от обстрелов. Были такие случаи: я пошла на рынок, купила продукты и хотела заплатить, а женщина говорит: «Нет, нет вы должны победить, просто берите во славу Божию!» Другая женщина на улице со слезами на глазах говорила: «Вы должны нас освободить от фашистов, вы должны победить, помоги вам Бог!» Я видела, что большинство людей были верующими. У ополченцев в Славянске круглосуточно читалась неусыпаемая Псалтирь.

Я думаю, очень многие из ополченцев приняли православие. Например, такой очень радостный для меня случай. Один боец мне рассказал, что был пастором в секте адвентистов седьмого дня. Ему никто о православии ничего не говорил, но он смотрел, как его соратники молятся. Во время боевых действий он видел, что именно православные бойцы самые самоотверженные, жертвовали собой, закрывали собой своих товарищей. Он видел, что у них страха смерти почти нет, они первыми бросались на танки просто с автоматами или ручными гранатами. Он долгое время это наблюдал и решил, что раз есть такие прекрасные ребята православные, значит, православие — это истинная вера. Принял православие и вскорости показал мне свой восьмиконечный православный крест. Это меня очень обрадовало.

Там Господь часто проявляет свои чудеса. Один ополченец показал мне маленькую бумажную иконку архистратига Михаила. Такие иконки массово раздавали по благословению одного уважаемого старца, почти каждый ополченец в нагрудном кармане носит ее. Есть образы Песчанской Божией Матери, Спасителя, но именно эта иконка имела большую дырку посредине, она спасла ему жизнь. Он сказал, что в него попал осколок, он почувствовал какой-то тупой удар и боль. Стал смотреть, вынул иконку, увидел дырку... У него просто образовался синяк, но сам он остался совершенно невредим. Это такое чудо! По всем законам физики такого не может быть, чтобы бумажная иконка задержала осколок.

Другой пример. Люди вечером молились в Семеновке, собрались в доме и слышат, что что-то через крышу попало в дом. Посмотрели — снаряд, но он не взрывается. Они выбежали из дома, тут в дом попал второй снаряд, который взорвался. Если бы они остались там, они бы все погибли, а так — ни царапины. Такие чудеса там сплошь и рядом, и многие ополченцы именно там принимают православие. В этих экстремальных условиях Господь проявляет свою милость. Когда человек стоит на грани смерти, он задумывается о жизни вечной. И даже если люди маловоцерковленные или приняли крещение только в детстве и никогда не причащались, именно там они первый раз в жизни причастились. Сознательно и с верой.

— Вы уже, наверное, видели какие-то номера «Руси Державной». Что Вы пожелаете нашим читателям, исходя из вашего, не будем скрывать, просто уникального жизненного опыта?

— Я считаю самое главное — иметь крепкую веру в Господа нашего Иисуса Христа, во Святую Троицу, в Матерь Божию, во святых. Думаю, если у человека есть крепкая непоколебимая вера, тогда абсолютно ничего не страшно, даже если Бог нам попустит по грехам нашим огненные испытания, тогда даже это не страшно. Поэтому, в первую очередь, желаю всем крепко стоять в православной вере. Конечно, надеемся на милость Божию, что войны не будет. Надо молиться, чтобы Господь не допустил этого.

Еще желаю любить свою страну всем сердцем, всей душой — Святую Русь. Для меня это триединая Русь — Великая, Малая и Белая. Очень желаю и молюсь всегда о том, чтобы Господь соединит то, что враг разделил, — Святую Триединую Русь. Дай-то, Бог!

Желаю всем настолько любить свою страну со всеми ее недостатками и ни в коем случае не ориентироваться на Запад, потому что оттуда идет только растление и смерть. Оставайтесь здесь, даже если вы живете здесь намного беднее. Один старец, архимандрит Димитрий, мне (и всем) так говорил: «Что вы ищите на Западе? Там вы потеряете все. Вы душу свою потеряете!». Если все образованные люди уедут отсюда, что будет с нашей страной? Надо участвовать в построении мощной русской державы и каждый человек здесь нужен!

И конечно же, каждому человеку надо достигать Царства Небесного и не забывать, что все земное временно, и что самое главное — спасение души.

«Русь Державная», 2015, №1