Преподобный Марк Саровский

Схимонах Марко родился в 1733 году в Курске от родителей звания купеческого и при св. крещении наименован Михаилом. В теплое время года отрок любил уединенные прогулки по окрестностям родного города: любил он одиноко бродить по полям, теряться в чаще леса, в созерцании красот природы нередко забывал о пище и доме родительском. Родители всячески воспрещали ему подобные безвестные отлучки, казавшиеся им пустым бродяжничеством. Покорный им отрок умел и дома среди семьи своей сохранить безмолвие. В дальнем углу дома за печью было обычное его место: там сиживал он в задумчивости, мало принимая участия в занятиях и беседах своей семьи. По собственному признанию его впоследствии, сидя однажды глубоким вечером на обычном месте своем за печью, в состоянии среднем между бодрствованием и дремотою, имел он духовное видение страшного суда Божия. Ощущение видения было так сильно, что он целые сутки оставался без слов, как бы в оцепенении. С этих пор единственным его желанием и целью всей его жизни было избегнуть лютой участи грешников, им виденной духовно. Он решился посвятить жизни свою на служение Богу в чине иноческом. На 24 году возраста своего Михаил оставил дом родителей своих и, пространствовав по св. местам русским, в 1757 году прибыл в Саровскую пустынь и поступил в число ее братии.

Вступив в недра святой обители, юноша Михаил вначале подвизался на поприще св.послушания, безропотно и со смирением исполняя волю строителя и старцев, и неленостно трудясь в работах монастырских, нередко весьма тяжелых. Отличаясь совершенным послушанием всем и каждому, Михаил еще в то же время начал проявлять в некоторой степени многотрудный в истинном своем значении дар юродства. Благодушно принимал он поношения и изгнания из обители, и удалялся в окружающий ее лес, не желая далеко отлучаться от Богом дарованного ему места для подвигов иноческих. Жительствуя довольно долгое время вне обители, терпением своим и подвигами пустынными вынуждал он братию пустыни Саровской принимать его снова в свою среду. Но обычно недолго пребывал он там, ибо юродством своим, под которым скрывалась нередко благодатная прозорливость, вскоре возбуждал он против себя преследования, оканчивавшиеся новым изгнанием его из обители. 20 лет провел таким образом пустыннолюбивый Михаил и, не быв еще иноком по званию, жизнью и сокровенными, единому Богу ведомыми подвигами своими, достигал уже совершенства иноческого. Все более начала обнаруживаться в усеченных и прикровенных его речах благодатная прозорливость, привлекшая к себе вскоре внимание благоговейного строителя Саровского старца Пахомия. Он дал ему особую келлию в самой обители Саровской и вскоре облек его в мантию, наименовав Мефодием.

С благословения строителя Пахомия, отошел он вскоре опять на пустынножитие в глубину лесов Саровских. Стужу зимнюю и зной лета с одинаковым терпением переносил подвижник Божий. Как безплотный, нечувствителен оставался он к укушениям насекомых лесных, изъязвлявших до крови его лицо, руки и босые ноги, ибо весьма редко, лишь зимним временем, носил он убогую обувь. Летом и зимою покрывал он свое тело ветхим многошвенным рубищем, под коим носил на голом теле тяжелые вериги. Впоследствии, когда подвиги его пустынные начали привлекать к нему братию и посетителей пустыни Саровской, усердствующие к старцу-отшельнику упросили его позволить им построить для него теплую деревянную келлию в одной версте расстоянием от обители, где принимал он приходивших к нему за советом духовным. В келлии своей старец не имел самого необходимого: все имущество его состояло из ветхой рогожки и деревянного обрубка, служивших ему ложем, двух выдолбленных тыкв для пищи и воды, и нескольких орудий для возделывания небольшого имевшегося у келлии его огорода и делания серных спичек, что в зимнее время служило ему келейным занятием. В странствованиях своих по лесу старец носил на груди своей икону Пресв.Богородицы, единственное сокровище свое и богатство, в руках же толстый посох с крестиком на верху. Водрузив посох в землю, он на него ставил носимую с собою икону Божией Матери и пред нею совершал свои пустынные молитвословия. Во все двунадесятые праздники приобщался он неопустительно Святых Христовых Таин, иногда же приступал к ним и в простые дни по внутреннему влечению Боголюбивой своей души. Видя высокое духовное преуспеяние отшельника, игумен Нифонт облек его в великий ангельский образ — св. схиму, наименовав Марком.

Летом в келлию свою старец приходил обычно к полудню, вкушал в ней пищу, трудился в своем огороде, принимал посетителей и на ночь опять уходил в лес. Летние ночи проводил он всегда вне келлии, ходя по лесу и тихо распевая стихиру: «Воскресение Христово видевше». Старец говаривал, что чувствует особенную неземную радость в это время, когда безмолвствует вся природа, и что никогда молитва не возносится так легко к Богу, как в это время всеобщего покоя и тишины.

Благодатный старец, достигший великого преуспеяния в молитве, помогал ею и другим ко благу душевному; прозорливым же оком своим проникал иногда в глубину сердечную людей, искавших от него назидания и благословения. Однажды посетили его два странника-богомольца. Старец встретил их на пороге своей келлии, дал приложиться к висевшей на груди его иконе, и потом, оторвав лоскут своей ветхой многошвенной одежды, дал его одному из посетителей, сказав: «отмахнись, батюшка, от комаров, чтобы не туманили они тебе голову». Выйдя от старца, этот посетитель поведал своему спутнику, что действительно непотребные помыслы весьма стужали ему во всю дорогу, как шли они к старцу, но только что исполнил он совет прозорливого старца и обмахнулся данным ему лоскутком, как тотчас же ощутил мир и прекращение мысленной брани: помыслы злые рассеялись, как комары, и причиняемое ими смущение заменилось спокойствием души.

Один из иноков Саровских, пустынножительствовавший в лесу, при уединенных подвигах своих предался неумеренному посту, от которого пришел в крайнее изнеможение, так что надлежало ожидать плачевного окончания подвига его, принятого подвижником не по разуму и без совета старческого. Духом прозорливости познал великий Марко искушение, постигшее собрата. Он пришел к изнемогшему пустыннику в пустынническую его келлию и принес с собою кусок хлеба и овощей с своего огорода. Правою рукою приподняв жезл свой, а левою подавая снедь брату, Марко с угрозою говорил: «Ешь, ешь!» — Брат, убоявшись жезла и угроз старца, вкусил пищи и несколько укрепился. Потом, внимая совету старца, осудившего неразумный его подвиг, он оставил свой подвиг благовременно, и тем избежал дурных последствий.

В конце октября 1817 года старец разболелся в своей пустыннической келлии и был приведен братиею в обитель Саровскую для напутствования в вечность. Все более и более ослабевая в силах телесных, подвижник просил духовника своего принять от него исповедь и причастить его Св. Христовых Таин, после чего совершено было над ним соборне таинство Елеосвящения. После соборования старец погрузился в молитвенное молчание и в таком состоянии пробыл до самой кончины. В Воскресение 4 ноября 1817 года, утром, в промежутке времени между раннею и позднею литургиею, предал он мирно душу свою в руце Божии.